А в это время ее итальянская судьба отоваривалась в магазине «Березка» спиртным и едой. И вот вечером произошла великая стыковка. Неля понесла плов, а Джорджо с друзьями сидел за столом у Ольгушек и уже малость принял внутрь. И тут приходит Нелли с пловом.

Выплывает такая пава с кастрюлей в руках! Глаза красивые, с задоринкой, носик почти греческий, прическа «хвост» зализанный, отчего облик получался строгий. Русская баба с косой и кастрюлей! И не важно, что в старом и драном халате. Так даже прикольнее.

Наш герой сразу понял, что это не путана, а обычная русская баба, которая его и интересует. Бросил он тогда своих друзей итальянцев и набился к Нелли в гости, на предмет посмотреть, как живут простые люди. Все. Потому что мы все тогда были простые, и нам некогда было заниматься такими мелочами, как быт. Понимаешь! Мы КОММУНИЗМ строили! Светлое будущее! Между прочим, для всего человечества! Для Дитора с Вернером и Хайнцем, и для Джорджо! По-украински очень смешно звучит: «Голодранци всiх кроин, геть до кучи!»

Вот так они и познакомились.

И стал Джорджо, как человек порядочный, Нельке помогать. Колю лечить и детей поднимать. И Неля тоже попала в мои клиенты по обмену презренных долларов на родные рубли. А как жаж!

МЫСЛИ ВСЛУХ

Как интересно устроен мир. Мне представляется, что отчитываться нам все равно придется перед кем-то ТАМ. Я не знаю, где это ТАМ и есть ли это ТАМ? ТАМ рай или ад, но что-то есть наверняка. И мы, живя здесь, никак не понимаем, что ТАМ должно быть, даже если нет, его необходимо придумать. Это ТАМ. Перед кем-то ведь все равно надо отчитываться, или перед совестью. А если ее нет? Тогда надо помнить, что наступит время и встанешь ты перед Богом, который все равно аналог совести, и ответишь! И должен ответить! И должен зарубить себе на носу на всю жизнь про это ТАМ. Иначе вымрем, как мамонты.

Я вот думаю так, да и ученые склоняются к таким же мыслям, что мы, живя здесь, строим себя ТАМ. Проектируем себя в другом, параллельном, психическом мире, в информационном поле, и как мы себя, свое второе Я, ТАМ выстроим, так нам потом ТАМ, в мире психическом, и придется жить после кончины, или как там гробовых дел мастер Безенчук классифицировал наш уход? Вот поэтому важнее нищая нравственность, чем продажная гниль.

Для Души.

А для тела? А кто ж его знает!

Мы только тем на свете этом и занимаемся, что тело свое обслуживаем. С утра его надо разбудить, помыть, зубы у него почистить, покормить, желательно свеженьким и вкусненьким. Потом его надо одеть, и прилично, вывести на улицу, посадить в какой-нибудь вид транспорта, желательно пошикарнее, чтобы его заду мягко было и удобно. Привезти его на работу, желательно не пыльную, чтобы оно не уставало. Вовремя обедом покормить, желательно в ресторане, чтобы повкуснее, да еще залить обед чем-нибудь языку поприятнее. А к вечеру опять погрузить в вид транспорта и домой доставить. Да чтобы по дороге не помять и не испачкать. А вечером надо ему развлечения придумывать. Для его ушей, глаз и предполагаемого наличия мозгов. Или концерт какой-нибудь, или балет подавай, оперу в театре, или к телевизору его зад в мягком кресле пододвинь, да не забудь ужином вкусненьким накормить и в мяконькую, чистенькую постельку уложить. И так, с раннего утра и до поздней ночи, трахаемся мы со своим телом до самой старости.

А процесс размножения? Это вообще отнимает уйму времени, эмоций и мозгов у всего человечества… А надо было бы, чтобы мы были совсем другие. Чтобы представляли из себя что-то среднеарифметическое между Карлсоном с крыши, верблюдом, страусом Эму, индуисским божком и размножались бы яйцами… Отложил десяток штук в инкубатор и свободен… И удовольствие получил от беготни по пересеченной местности от петуха, то бишь мужика…

Но это еще не все! А похоронить? И чтобы прилично! И гроб чтобы с кисточками, и подушечка под щечку мяконькая, и народу чтобы родственники нагнали побольше. И чтобы народ соболезновал. А чему? Этой старой развалюхе, на которую у тебя вся жизнь угроблена!

Какой ужас?!

А наша Душа? Что достается ей? А ничего. Дай Бог раз в год в церковь тело ее дотащит, и то хорошо. А сколько раз мы говорим ей:

– Ну-ка, душа, отодвинься, а то водкой оболью!

И не бережем мы ее, и треплем своими телесными проблемами до такой степени, что иногда или в психушку попадаешь, или «ромашка белая» на обочину дороги жизни затянет или выбросит с девятого этажа. Как Ольгу большую однажды чуть не выбросила… Видишь ли, брат её за окном, снаружи, к себе завет… Чуть поймала на взлете…

А надо бы наоборот.

Мы же из трех частей состоим. Триедины. Тело, Душа и Дух. Надо всех одинаково кормить и обслуживать. А не разбивать на любимых и нелюбимых. Вы думаете, раз две остальные субстанции не видно глазом, значит, их нету? Легкомысленный оптимизм. Они есть. Просто они попозже подойдут. Когда ты телом разнежишься, а тут и они на пару с аморальным разложением…

А если бы мы жили правильно? Если бы мы жили правильно, как и созданы изначально, по образу и подобию Божьему, когда главным в человеке являлся Дух, который и управлял Душой, а через нее и Телом, то не было бы нашего «грехопадения» еще в Раю.

Что такое это грехопадение? Это когда человек переступил порог и Первую Заповедь Рая, вкусил плод познания Добра и Зла, и сразу все нарушил, всю эту тройственную гармонию.

И тут Душа возгордилась и сделала выбор! Она послала Дух к такой-то матери и заявила свои претензии на «главенство», выходя из-под подчинения Духа. Вот что такое это «падение».

Душа думала, что она теперь первая, но не тут-то было! Тело потихоньку всех перехитрило, втихомолку отодвинуло и стало самое главное. Материальное поднялось над духовным и до сих пор преобладает. Это когда вместо самого главного в человеке – Духа, сначала Тело на первый план прорвалось, а уже за ним Душа на втором плане маячит. Допрыгалась, стерва. Ну, а Дух вообще как-то не просматривается даже!

И как все это теперь в норму привести? Мудрые говорят – аскетизмом. Нужно оторвать свой зад от дивана и в пустыню податься, морить там Тело долго и нудно и голодом, и холодом. Может быть после такой морилки, лет через двадцать-тридцать-сорок, твой Дух и возобладает над остальными и ты восстановишь Божий баланс, хотя бы в одном индивидууме. Это первый и самый радикальный способ.

А второй способ – пойти к Богу своими ногами, то есть чаще в церковь ходить и думать, кто ты есть – червь… И за свои поступки отвечать.

Нести ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.

Очень мало кто в народе понимает, что же это такое – ответственность. Это – ответ за содеянное тобою. Сестра твоей Совести. И надо с себя все время спрашивать за все, а не будешь сам спрашивать, есть кому! И зря мы думаем, что прошлое никогда не бывает страшным. Бывает.

И спросят. И с меня тоже… Вот ведь все же понимаю… а тоже туда же… Удивительны дела твои, Господи… Тормознул бы ты нас, что ли…

ЛЮБОВЬ ЗЛА, ПОЛЮБИШЬ И…ОЛЮ

Когда Дитор попросил меня найти ему женщину, я сразу подумала про Олю маленькую. К тому времени СС с ней уже развелся и разъехался.

Давайте порассуждаем…

Все женщины на свете разные. Кто-то не любит даже разговоров про секс, потому что это ей не то чтобы запретно, а непонятно. Так ее и мама, и бабушка учили, и даже прапрабабушка. Что это все греховно! Тем более похотливые разговоры. Вторая прочувствовала вкус, кто-то все-таки рассказал или показал, но осталась стеснительной. Третий тип – гулящая. Она это дело очень любит, язви ее в корень. Это маркитанки, двигающиеся в обозе за армиями, и жены, изменяющие своим мужьям направо и налево.

Но есть еще четвертый тип. Циничные, за деньги готовые абсолютно на все. Пусть даже будет больно и противно. Это и есть именно те, идейные проститутки, которые этого не стесняются и даже бравируют. Это они любители сниматься в порнофильмах, показывать свою шмоньку еще с детства пацанам и заниматься перед ними анонизмом.

Ольга большая была именно проституткой. Ольга-то маленькая была обыкновенной гулящей сучкой. За что и развелась с СС в конце концов к вящему взаимопониманию сторон.

Я как рассуждала? Если познакомить иностранца с обычной девушкой, то за ней надо будет ухаживать, а когда ему это делать? Этот конфетно-букетный период можно было опустить, потому что он приезжает на четыре дня один раз в месяц? Ему нужна женщина, которая может сразу приблизиться к постели. Ольга подойдет! И по росту тоже.

За неделю перед приездом Дитора, Бобсон разузнал все про золотые часы – у кого покупать, сколько платить и как брать на десятидневную комиссию. А вторые часы были моими лично, вы помните, после дележа.

Дитор опять приезжал сотоварищи. Это значит, что нужно найти им три бабы. Решили так: одна будет Оля маленькая, а две найдет Док.

Олю я предупредила заранее – чтобы она успела свою квартиру в порядок привести. А за день до приезда даже съездила к ней.

И как вы думаете, кого я там обнаружила? Конечно. Олю большую. Ее из съемной квартиры только что выперли за бардак. Ну, как вам это нравится?

– Слушай сюда, – обратилась я к ней. – Чтобы послезавтра твоего духу здесь не было, потому что я буду Олю маленькую знакомить со своим иносссранным другом.

Большая блядь это мне пообещала. И наврала, конечно. Специально приперлась на Дитора посмотреть. Бундес же! С бабками!!!

Как только мы с Дитором на порог, она из ванной комнаты в полупрозрачном халатике выпорхнула, вся такая распаренная, покрасневшая. Дитор так и опешил. В зобу дыхание сперло. Любовь с первого взгляда. Это стало понятно всем и сразу. И Ольге маленькой. Она тут же Хайнцу руку протянула, знакомиться.

Дитора мы не видели два дня. Он все это время осваивал «хама сутру», включая попытку влезть на люстру. Это нам потом Оля большая хвасталась. Через сорок восемь часов вернулись к делам. Немецкие подделки были еще не готовы, поэтому Дитор просто купил у нас одни часы за девять штук баксов и расплатился за них наличными.

Чувствовалось, что схема с Дитором должна настроиться, как хороший рояль, на нужный лад.

ЛАЖА

В начале лета случилось совершенное безобразие. Мы поехали с Толиком в гости к нашим очень близким друзьям Надюшке и Герману Леви. Когда-то давно Толя и Еж работали вместе с Германом в одном коллективе, с тех пор оба нежно любили Надюшку, а особенно ее кухню.

Застолье было отличное, но Еж все не приезжал. Так и не добрался до нас в тот вечер. Где-то в 12 мы отбыли домой.

В два часа ночи в дверь кто-то забарабанил. Влетел Гера и, выпучив глаза, закричал: «Срочно собирайтесь и вон из Москвы! Я все знаю про клад. Ежа избили»! Надюшка маячила сзади с перепуганным лицом.

– Как избили? Кто?

– Мы еще сами ничего не знаем. Вечером мы ему позвонили, а трубку подняла милиция. И сказала, что Еж очень сильно избит и его увозят в больницу. А у нас часть его клада…

Я шлепнулась мимо стула. Прямо на пол.

– Так! Без паники! Давайте спокойно сядем и всеобсудим, – неожиданно спокойно сказал Толик.

Мы уселись в столовой за тот же стол, на котором совсем недавно лежала здоровенная, переливающаяся куча блестящего горя.

– Началось… – задумчиво прошептала я.

– Спрятаться вам надо, – предложил Гера.

– Тогда нам надо всем немедленно ехать к Бобсону. Еж его не знает вообще, – предложила я.

Заспанный Бобсон таращился на нас из двери и никак не мог сообразить, чего это нас принесло в три часа ночи? Я ему и выдала:

– У нас крутая облава. Называется наезд. Без вопросов и комментариев ты можешь пригреть нас на своей груди на пару дней?

– Проходите. Я сегодня дома один, Ленка с малым у мамы, так что располагайтесь. – сказал моментально проснувшийся Бобсон. Видно видок у нас был ещё тот, у всех.

Утро собрало нас на кухне. Мы срочно вызвали Сашку и стали проводить секретное совещание перепуганных всмерть лиц.

– Мы должны немедленно, под честнейшее слово, сообщить друг другу, кто осведомлен о кладе. Прямо по списку, – начала я.

– Я сказал только маме, – обвел нас всех честным глазом Саша.

– Я тоже, – сообщил Толик.

– А вот тут позвольте усомниться, сэр. Ты же самый главный понтярщик страны! Никому не похвалился? Я тебе не верю! – выдала я давно мучающую меня мысль.

– Ну что мне, на образа, что ли, помолиться или на колени встать? Бля буду, никому не говорил. – Толик по-воровски дернул себя ногтем за зуб и провел пальцами по горлу. – Гера, ну хоть ты-то мне веришь?

– Я от Ежа тоже такого не ожидал. Он нам под такими клятвами все это рассказал, а сам еще кому-то выложил. Иначе, за что его так избили, что он не смог к телефону подползти?

– Так, стоять Зорька! Вот про Ежа это правильно – надо узнать, за что он по репе получил. Может, его чей-то муж избил. Он же у нас тоже холостой, как некоторые. – Я покосилась на Толика. – Нужно найти его в этом мире.

– Правильно. Я сажусь на телефон, – сказала Надюшка.

Часам к двум дня мы выяснили, что Еж лежит в Склифе и состояние у него пластунско-тяжелое. Пара ножевых ранений, сломанные ребра и пробитая голова.

– Дааа… Здорово ему досталось! За жену так не бьют. Это золотишко заработало. Факт! – констатировал Гера.

– Давайте вспоминать, у кого есть нейтральный знакомый для похода к Ежу? – предложила я. – Нужно срочно с этим человеком встретиться и проинструктировать, что к чему. Какие вопросы Ежу задавать.

– А если к нему отправить его бывшую любовницу Люсю-телефонистку? Она баба понятливая, может все грамотно выяснить.

– Правильно, Гера. Вот ты давай с ней и сконтактируйся. Хорошо? И срочно, – сказала Надя, подавая Герману телефонный аппарат.

План выработался такой: Гера и Надя временно, до полного выяснения ситуации, переезжают жить к родственникам или друзьям. Сашка срочно берет отпуск за свой счет, забирает семью и к тетке в Тамбов.

– Связь будем держать через Тамусик, готов ли гусик. Понял? – напутственно помахала я Сашке рукой.

– Ну, а мы, солнце мое, срочно меняем дом на две квартиры в Москве, перевозим из досочной квартиры все доски, а потом бегом на гастроли и как можно дальше.

Толик опустил голову.

– А еще надо бы нам всем усвоить вот что: перед выходом на улицу смотреть в окно. Из лифта выходить на втором этаже, смотреть в окно и из подъезда выходить очень быстро. Время от времени останавливаться перед витринными стеклами и обозревать улицу за спиной. На машине ехать только вдвоем, один рулит, а второй записывает номера всех машин в поле зрения и потом перепроверяет их передвижение. Если номера часто повторяются, значит, хвост. Значит, надо скидывать на светофоре, резко повышая скорость. – Я раскачивалась на стуле и читала инструкцию казенным голосом.

– Нинуль, а ты-то откуда знаешь, как нужно конспирироваться? Ты что, шпионскую школу КГБ прошла? – изумилась Надя.

– Нет. Это просто живость ума, опыт контрабандистки и жажда к самосохранению.

В то золотое время все делалось по блату, и мы всегда имели под рукой телефоны нужных людей. У меня был свой маклер Дима, который знал все квартиры в Москве. После звонка он попросил два часа.

Вскоре пришел и Гера. Тут он нам выдал:

– Еж лежит в травме, почти без сознания, дела у него хреновые, к нему не пускают, и, похоже, в два – три ближайших дня ничего не изменится. Так что у нас есть немного времени.

Через три дня нам нашли отличную однокомнатную квартиру на проспекте Вернадского. Угловая, окна большие и в разные стороны. Обе дороги к дому просматривались и на въезде, и на выезде. Отлично! Вторую квартиру пока еще не нашли, поэтому решили все свезти в одну. Потом общими усилиями вместе с Бобсоном и Менделеевым разгребемся как-нибудь.

В наш загородный дом пробирались в полной темноте и почти по-пластунски. В доме все стояло по своим местам, никакого трам-тарарама – разорванных в припадке гнева простыней, никаких вывернутых наизнанку шкафов и вскрытых полов и в помине не было. Ночь прошла спокойно, хотя и на нервном вздрагивании, а утром я взялась за сборы.

Господи! Сколько хлама плодит человек вокруг себя! Куча ящиков, коробок, сумок, диван, два стола, шкаф, машинка швейная, тяжелая. А сколько швейных прибамбасов! Ужас!

Переезжали спокойно, я проверяла. Хвоста за нами не было. Так же спокойно перевезли все из второй квартиры.

А потом раз!!! И без вести пропали Бобсон и Менделеев. А-БАЛ-ДЕТЬ!!!

БОБСОНОВСКИЕ ВЫКРУТАСЫ

Мужики пропали вдруг и с концами. Лена говорила, что даже товарищи в галстуках приходили, искали. Правда, она ничем им помочь, даже если бы и хотела, не могла…

Но однажды они позвонили сами, не прошло и пара-тройка недель. Менделеев «вел» меня до самого места встречи, боялся, что за мной может быть хвост. Мы встретились в каком-то подвале. Там Бобсон организовал себе лежбище. И что, вы думаете, они учудили? Ни в жисть не догадаетесь…

Жадность фраеров сгубила.

Надыбали они где-то товар. Целую фуру платков! И быстренько сообразили, что столько товара могла только КГБейка подсунуть. Оказалось – точно! Товарищи решили через Бобсона выявить рынок сбыта контрабанды. Тогда ребята решили (если получится) натянуть конторщиков по самые уши.

Наглющие, любимые рожи!

Они договорились с «хозяевами» взять товар на комиссию и назначили перегрузку платков в центре Москвы в два часа дня. Прямо с фуры на три грузовика! Просто поймали на дороге обыкновенные машины, оплатили водителям «левак», и все. А-ЧУ-МЕ-ТЬ!!!

И пока загружали вторую машину, Бобсон с Менделеевым залезли в первую и по газам. Пока гэбисты ждали конца всей операции, наши уже слиняли с первой фурой! Сдали товар оптовикам в наглую и залегли.

Знаете, сколько потом они в этом подвале отлеживались? Год!!! Триста пятьдесят семь дней (с перерывами на гастроли) я таскала им в подвал еду повкуснее, кассеты, завезла телевизор, видюшник. Дольше, чем мы у Бобсона в подполье…

– Ляжем «на дно», как подводная лодка.

Чтобы никто не мог запеленговать… – пел Володя Высоцкий.

Месяца через четыре Бобсон занялся тем, о чем мечтал всю жизнь. Реставрацией икон. Консультировал его большой Олег.