– Вижу, тебе идея нравится, – усмехнулся незнакомец. – Сделаешь все, как нужно, и я отпущу тебя. Испортишь мне дело, убью. Или продам для травли. Я еще не решил. Я думаю, уговаривать тебя не придется?

Медведица кивнула. Ей все еще не верилось.

– Хорошо. Значит, теперь мы в некотором роде партнеры. Мне нужно, чтоб ты убила одного человека. Это подонок. Негодяй. И лучшей участи он не заслуживает.

– Кто он и где его найти?

– Мне нравится эта девчонка, – воскликнул торговец. – Сразу с места в бой!

– Есть в горах одно поселение. Живет там толпа варваров, которые чинят разбой и беспорядки. Похищают людей, забирают женщин из семей, уродуют их ради своей забавы, влезают им в мозг, заставляют забыть о своих родных. Деревня эта окружена щитом. А щит этот поддерживает один из их воинов. Вот именно его и нужно уничтожить! Не будет щита, мы сможем вызволить пленных из этого бандитского логова и уничтожить его.

– Справишься? – склонился в сторону Медведицы торговец.

– Конечно, она справится. У нее нет выбора, если только она не хочет пройти все пятьдесят боев или стать дичью для затравки охотничьих собак… Или не собак…

Незнакомец встал и представил себя и торговца.

– Я – Вегран. А это Мелифор – мой помощник. Он расскажет тебе детали. Мы начнем подготовку к походу. Выступим через три недели. А пока у тебя будет время, чтоб восстановить силы и потренироваться.

Вегран подал знак охранникам, и они вывели Медведицу из-за стола.

Комната оказалась светлой. Простая обстановка, серые каменные стены. Маленькая комнатка в крыле для слуг и солдат. Но зато есть окно! Окно!!! Хоть оно и выходит на забор, зато небо в него видно! А когда с кухни не пахнет едой или ветер дует не со стороны скотного двора, можно почуять запах леса. Как же хорошо пахнет лес! Когда-нибудь она разберет этот аромат на его составляющие. Отследит каждый запах. Обнюхает, полижет, потрогает все, что ей понравится.

Шла вторая неделя с момента, как ее поселили здесь. Начались тренировки. Некоторые из солдат этого Веграна были людьми. Но в целом войско представляло собой смесь из воинов самых разных рас и видов.

По прикидкам Медведицы в доме насчитывалось около двухсот солдат. Повара и прислуга были людьми. Мужчины жили на втором этаже в комнатах по пять-шесть человек. Женщин было меньше, и жили они по двое – трое. Женские комнаты были меньше мужских и располагались на первом этаже рядом с кухней, кладовыми, прачечной и общей столовой.

Медведица делила комнату с одной из служанок. Девушку звали Радной. Пышная, шумная, болтливая девица с рыжими кудрявыми волосами и усыпанным веснушками лицом.

Соседка служанке сразу не понравилась. Чудаковатая какая-то. Пялится в окно все свободное время, разговаривать не хочет. Первые дни Радна по-добрососедски пыталась наладить контакт, но вскоре бросила попытки. Да и как с такой общаться? Смотрит, как дикий зверь, и молчит. И на тренировки ее забирают вместе с мужчинами. Поговаривают, что оборотень она. Как бы не сожрала ночью ненароком. А то, может, она пирожки Радкины не принимает потому, что человечье мяско ей больше по вкусу. Отхватит еще пол-ляжки. Ой, мамочки… И зачем только хозяин таких с людьми селит?

Но соседка есть Радну, видимо, не собиралась. Наоборот. Она исправно съедала свою порцию нормальной еды в столовой, вела себя отстраненно, но вполне мирно. Служанка успокоилась.

Медведица не знала, как себя вести. У нее никогда раньше не было соседки. Только в детстве в общем подвале с другими детьми-рабами. Но там никто не разговаривал друг с другом мирно. Все общение состояло из криков и драк. Тариэль с ней разговаривал. Но их общение сводилось только к обсуждениям тренировок и боевой подготовки. Радна, обрушившая на нее поток своих мыслей и простодушной болтовни, вводила в ступор. Но постепенно Медведица привыкала. Хотя общение с соседкой все еще было довольно односложным, но уже не вызывало шока. А Радна зажила привычной для нее жизнью. Закончив дела, она уходила на кухню пить чай с кухарками. Иногда она приносила чай к себе, и тогда в комнате пахло мятой и пирожками.

Наличие соседки не особенно смущало рыжую пышку. Мужчины появлялись в их комнате регулярно. И тогда Медведице приходилось слушать скрип Радкиной кровати или уходить на кухню. А на кухне всегда толклась куча народу. Кто-то обязательно приставал с расспросами.

Каждый день встречи с Мелифором, который объяснял ей подробности ее задания. Каждый день тренировки. Первые дни солдаты откровенно смеялись и презирали ее. Но после первых тренировок насмешки прекратились. На нее по-прежнему смотрели косо, но шутить уже перестали. Эти солдаты признавали силу и мастерство. Даже если их демонстрирует женщина.

Днем дом напоминал гигантский муравейник. Хлопали двери. Сновали повсюду слуги и солдаты. Каждое утро все бойцы выходили на общее построение. Поляна перед домом превращалась в плац. В толпе было неуютно. Кроме нее, женщин среди солдат не было, и ее присутствие всегда заставляло мужчин настораживаться. Равно как и она, зажатая с двух сторон мужскими плечами, чувствовала себя плохо.

– Как тебе девчонка? – Вегран крутил между пальцами ножку кубка с вином.

– Ничего так, старается, – с набитым едой ртом ответил Мелифор. – Только дикая. Общаться ни с кем не хочет.

– Это хорошо. Меньше болтает, больше ценится.

– Я вот о чем думаю: ее бы поучить разбираться в ягодах и грибах. А то в лесу наестся чего-нибудь ядовитого, и сгинет наша миссия, так и не начавшись.

– Не надо. Нет времени. Выдвигаться надо скоро. Покажи ей просто то, что есть ни в коем случае нельзя. Долго в лесу она не пробудет, а ты ее проводишь. Поголодает пару дней, не помрет. Дашь ей сухарей с собой про запас. Пусть спрячет в лесу.

– А если она заблудится?

– Доведешь ее почти до самого щита. Ты же помнишь, что с перевала видно деревню. Мы смотрели через големов.

– Хорошо. А чтоб нас не обнаружили, я вышлю вперед двух оборотней, чтоб дорогу разведывали и отводили от троп Охотников.

– Правильно. Еще скажи ей, что охотника-хранителя щита нужно выманить из деревни и убить в лесах. Пусть его не сразу хватятся. Пусть поищут. А пока они будут в панике бегать и выяснять, куда делся их защитник, подойдем мы. Войско спрячем в дне пути от деревни. Выставим три группы дозорных.

– А может быть, научить ее путать свои следы? На всякий случай. Ведь когда она убьет охотника, она двинется навстречу нашему войску. Если их следопыты пойдут по следам этого охотника, они выйдут на нее, а значит и на нас.

– Мелифор, а это хорошая идея! Пусть попетляет по горам и по лесу. Пусть ее преследуют, а она уведет охотников подальше от того места, с которого будет подходить наше войско.

– Но она не сможет долго водить их за нос. Они быстро загонят ее.

– Плевать. После того, как она убьет охотника, она больше не будет нам нужна. Ее все равно придется убить, чтоб не выдала кому-нибудь положение деревни в горах. Если у нее получится задержать охотников хотя бы на несколько часов, нам это даст хорошее преимущество.

– Меня беспокоит, что она разговаривать не умеет. Косноязычна, как тролль. Поверят ли ей в деревне?

– А ей не нужно болтать. Ты легенду с ней выучи как следует и предупреди, чтоб думала, что говорит. Она дикая и нелюдимая. Ей поверят. Ей же даже придумывать ничего не надо. Говори себе правду. Только про нас чтоб не упоминала.

Она хорошо запомнила все наставления. Когда войско приблизится к месту размещения, Медведица с Мелифором и отрядом солдат двинутся дальше вперед. Войско из двухсот солдат разделится на отряды и спрячется в близлежащих оврагах и лесах. Она пойдет дальше к щиту, а сопровождающие останутся ждать ее в условленном месте. Ее задача – узнать, кто именно держит щит. Для этого ей нужно войти в контакт с жителями деревни. Она выманит Охотника за пределы щита и убьет.

И снова по кругу… «Это не говори, то говори… Вот так не делай… Нет, грибы в лесу не ешь. Никакие. Ягоды тоже. Ты в них не разбираешься. Научить? Нет, не буду… Правдоподобнее будешь выглядеть. Ты же всю жизнь прожила в рабстве арены, ты помнишь? Ты только месяц как на свободе. Куда идти – не знаешь. Где своих найти – тоже не знаешь. Кто свои – тоже не помнишь. Они тебя примут. Женщины им всегда нужны. Ха-ха! Что напряглась? Спать с ними не обязательно. Что тебе жрать? Рыбу лови… Захочешь есть – научишься. Сухарей тебе дадим на всякий случай. Завтра знание легенды и плана проверять будет ОН сам. Смотри, ничего не перепутай. В твоих интересах».

Снова длинный коридор хозяйского крыла. Мелифор жужжал над ухом. Последние наставления. У хозяина оказалось занято. Через приоткрытую дверь слышался повышенный женский голос и холодный спокойный мужской. Мелифор дернул Медведицу за рукав от двери, давая знак подождать.

– Ты правда пойдешь туда? Зачем? Все давно закончилось! – переживала женщина.

– Не закончилось. Все закончится, когда я решу.

Жестко, властно. По-собственнически. Эти нотки Медведица привыкла слышать в голосе Тариэля. Нотки хозяина.

– Ты не забыл ее, да? Но ведь три года прошло уже! Она ушла!

– Никто не может уйти от меня просто так.

– А как же я? Она для тебя важнее, чем я? – женский голос задрожал.

– Ну что ты, Карими, глупышка. Никто на свете не важнее тебя! – в голосе зазвучала снисходительность.

– Если я так важна, выполни мою просьбу! Не ходи туда, пожалуйста! – умоляла женщина.

– Я решаю, ты слушаешь. Это мои дела, – отрезал мужчина.

– Я твоя жена! А ты пренебрегаешь мной! Снова! Я не этого ждала!

– Ты хотела богатого мужа. Посмотри вокруг.

– Я ведь люблю тебя!

– И я несказанно этому рад. Иди к себе, Карими, – голос зазвенел сталью. – Истерики тебе не идут. Ты становишься некрасивой, когда злишься. А зачем мне некрасивая жена?

– Но…

– Иди, я сказал! – хлестнули слова.

Дверь открылась, и из кабинета стремительно вышла темноволосая женщина. Молодая, красивая. Одета богато. Глаза повлажнели, губы дрожат. Плакать будет.

Мелифор старательно разглядывал узор на изящной вазе с тонким горлышком. Медведица переминалась с ноги на ногу. Где-то в районе желудка горячей волной разлилось чувство протеста. Это семья? Что жена, что рабыня. Отношение одинаковое. Разве что слова вежливые. А тон – железный. Интересно, а жен тоже секут плетьми? Нет, семья – это не для нее. Чтобы вот так вот собственноручно отдать свою свободу кому-то… Зачем? Для чего? Ради денег? Богатства? Зачем женщины вообще выходят замуж? Чтоб детей родить? Так в «Круге» у служанок дети и без мужей рождались. Ради защиты? Так и хозяин своих рабов защищает и по-своему бережет. И вот эта женщина… Ведь красавица же. Волосы длинные, блестящие. Кожа гладкая. Руки тонкие. Чего в рабство подалась? Ведь хозяин сказал: сама пошла. Мелифор прервал ее размышления. Он толкнул дверь, и они вошли в кабинет.

Вегран остался доволен Медведицей. Готова. Выглядит правдоподобно. Ей поверят. Он бы поверил. А главное, она на все готова ради того, чтоб стать свободной. Сделает все, даже не задумается. Не усомнится. Вегран похвалил себя за идею.

После похода все пойдет по-другому. Вся его жизнь, наконец, станет похожа на ту, которую он себе представлял. Дом в старой деревне он продал. Отстроил этот. Отличное место. Недалеко проходят торговые пути, относительно близко стоят два крупных города. Но сам дом в уединении. Дела пошли в гору. Вегран наладил многие из прежних торговых связей, которые были потеряны, пока он гонялся за Найрани по свету. Из-за нее он лишился приличной части своего состояния, потерял перспективы. Мог бы возвыситься неимоверно высоко и быстро. А сейчас, как муравей, собирает по крупицам свое состояние.

Только вот жена не та, которая должна быть. Выходил с ней в свет. Красивая, но глупая. Пустая истеричная дура. Смотрит на него щенячьими глазами. До оскомины раздражает. Он женат уже почти два года, но жена все еще не понесла. Большая семья приносит почет и уважение в обществе. Наследник был бы Веграну очень кстати. Как бы она не оказалась бесплодной. Но Карими из хорошей семьи, и ее отец имеет связи среди судей одного из городов. Именно он помог Веграну раздобыть медведицу.

Скоро они выйдут в поход. Остались считанные дни. И он, наконец, отомстит. Накажет Найрани за все. За то, что посмела уйти, за предательство, за унижение, за ранение, которое чуть не стоило ему жизни. А главное: за то, кем он стал, шагнув к черте смерти и вернувшись обратно. За новообретенные силы, которые ему не подчиняются и не проявляются должным образом.

Некромант-недоделка! Вот, кем он стал из-за Найрани и ее летуна! Не человек больше, но и не маг. Даже не полукровка. Те по рождению наследовали частично или полностью дар родителей. Иногда сильно разбавленный, но свой.

Некромантами рождались не все. Некоторые ими становились после. И для этого нужно было умереть, чтоб другой некромант мог обратить новичка. Некроманты обращали только детей. Мелифор рассказывал, что идеальный возраст для обращения – десять-двенадцать лет. И тогда дар пробуждается и крепнет вместе с взрослением, связывается с сущностью и подпитывается ею. Естественные изменения тела и разума помогают дару окрепнуть и проявиться.

Вегран опоздал с обращением на двадцать шесть лет. И Мелифор не знает, что делать с этим недоразвитым даром. А Вегран нервничает каждый раз, когда выходит в общество. Как бы не ожило какое-нибудь чучело на стене или дичь в тарелках у гостей. А они иногда оживали. И не просто оживали, а притягивались к своему создателю. Это настоящий кошмар. Они могли выдать сущность своего хозяина. А Вегран прекрасно знал, как в этом мире относятся к некромантам. Это был конец всего, что он задумал. Некромантов боятся, ненавидят, презирают. За грязную работу, грязную сущность. Никто не захочет торговать с некромантом. И никто не захочет видеть некроманта в управляющей верхушке города. Но многие богачи хотят иметь своего личного некроманта, чтоб клепал для них рабов, которых не надо кормить, и солдат, которых невозможно убить.

Мелифор помогал. Убирал и подчищал за Веграном магические следы. И Вегран чувствовал себя, как выживший из здоровья калека, который не в состоянии обиходить себя. И каждый раз кому-то приходится убирать за ним дерьмо. А Вегран не привык чувствовать себя беспомощным!

Он сделает все, чтоб уничтожить деревню в горах. Может быть, это и не поможет ему сладить со своей сущностью, но уж точно принесет удовлетворение. А когда он спляшет на костях этого желтоглазого и предательницы, он сделает все, чтоб жизнь его текла в точно задуманном русле.

Карими легла на кровать. Внутри все дрожало от волнения и ожидания. Старая повитуха засучила ей юбку, согнула ее ноги и раздвинула колени. Служанка тут же прикрыла оголившиеся бедра своей госпожи простыней. Карими напряглась. Захотелось сжать ноги. Неприятная процедура. Ужасная. Словно в самую сущность пихает старуха крючковатые пальцы. Но Карими терпела это почти каждый месяц. Казалось бы, за два года можно уже было привыкнуть, но процедура каждый раз оказывалась неприятной. И каждый раз после отрицательного заключения повитухи Карими чувствовала себя неполноценной. Как пустая колода, у которой уже выгнило нутро. Ее супругу нужен наследник. Повитуха осматривает ее, а потом идет к господину и докладывает, что его жена опять не справилась со своей главной задачей – подарить ему сына.

– Расслабь живот, – приказала повитуха. Карими выдохнула и попыталась не напрягаться, пока старуха тыкала пальцами ей в живот, введя пальцы другой руки в лоно. Расслабиться вроде вышло, но горло мелко дрожало, а в груди разливалась тугая горечь. В уголках глаз снова собрались слезы.

Повитуха закончила осмотр и ополоснула руки в тазу.

– Ну что? – Карими затаила дыхание.

– Пусто, – отрезала старуха, и сердце Карими пропустило удар. Отчаяние хлынуло в душу, как дождевая вода в дом через прохудившуюся крышу. Оно потекло по стенам, оставляя мокрые разводы, забирая уют и красоту, рисуя влажные дорожки на щеках. Карими тихо утирала слезы. Старуха вытерла руки и подхватила свою котомку с инструментами.

– Помоги… – прошептала Карими.

– Что? – обернулась бабка.

– Помоги! Ведь должно же быть средство, чтоб зачать побыстрее! Трава какая-нибудь! Амулеты! Что-нибудь! – ведь должна же быть для нее, Карими, надежда.

– Я приготовлю тебе отвары. Будешь пить, как я скажу.

– Он уедет на месяцы, а меня оставит здесь! Зачем мне тогда твои отвары? – Карими быстро отерла от слез лицо и вскочила с кровати. Она сунула руку в прикроватную тумбу и вытащила увесистый кошелек с черно-серебряным вензелем.

– Уговори его взять меня с собой, а! Я буду пить отвары, но чтоб зачать, я должна быть при нем! Я тебя отблагодарю! – Карими вложила кошелек в старческие руки. Старуха взвесила его на ладони. Слегка брякнули в нем монеты. Старуха ссыпала монеты в свою сумку и отдала кошелек хозяйке: «Хорошо, госпожа».

Вот уже несколько дней в доме царило беспокойство. Слуги сновали, стаскивая к повозкам провизию, факелы, оружие, шкуры. Проверялась сбруя, кузнецы работали без передышек, подковывая лошадей. Мелифор отдавал нескончаемые распоряжения. Рядом с ним всегда находился молодой слуга, с важным видом отмечающий в расходной книге упаковываемые вещи. Радостная порхала по дому супруга хозяина, командуя своими служанками.

Медведица крутилась в общем ажиотаже, таскала тюки и помогала укладывать вещи в повозки. Стоявшая на улице жара не мешала ей абсолютно. Слуги жаловались на палящее солнце, солдаты стойко молчали, утирая блестящие от пота лица, а Медведица не обращала внимания на неудобства. Непривычно потела под отросшими волосами голова, кожа на лице загорела до почти орехового цвета. Пусть и на жаре, зато под открытым небом. А потом можно пойти к колодцу и напиться воды вволю.

Не терпелось. Скорей бы отправиться в путь! Она чувствовала в себе небывалый прилив сил. Она снова увидит лес! Отбытие намечалось на завтра. Утром солдаты наполнят свои фляжки свежей водой, сядут в седла, и войско двинется в путь. Войско поделили на несколько отрядов. Мелифор и хозяин опасались, что оно привлечет ненужное внимание, если будет двигаться по Долине целиком. Отряды выдвинутся разными дорогами с разницей в один-два дня. Маршрут всех групп был просчитан так, чтоб войско прибыло к горам почти в одно время. Медведица, хозяин и Мелифор должны выехать с первым отрядом.

Ночью накануне отъезда она не смогла заснуть долго. Она сидела на подоконнике, свесив ноги в ночь. Холодил голые пальцы ночной ветерок. В глубине комнаты, раскинув по подушке свои пухлые руки сопела Радна. От неубранной тарелки на тумбочке соседки пахло сладким печеным тестом и подкисшей на жаре сметаной. В открытое окно долетали шорохи и звуки еще не полностью уснувшего дома. Откуда-то из-за забора слышался стрекот каких-то ночных насекомых.

В мозгу Медведицы плавно сменяли друг друга такие привлекательные, такие умопомрачительные картинки. Скудные знания о лесе не мешали ей фантазировать. И она видела себя то стоящей по пояс в речной воде, то развалившейся на нагретом солнцем пригорке, то бегущей между деревьями. Завтра все это станет на один шаг ближе. Рассвет, приходи скорее!