– Выгони животное из дому. Оно тебе создает много проблем. Садись! – Семен вылез наполовину из окна и открыл передо мной заднею дверь. Господи. На меня смотрела дюжина испуганных глаз. На заднем сидении разместилось человек пять. Одна девушка лежала на коленях, другую вмяли в уголок. В шоке никто не мог вымолвить и слова. Сима проследил за моим взглядом и сказал, принимая верное для него решение:
– А ты ложись сверху неё!
Это вызвало бурю возмущения. Только Брагин пьяно хрюкал, пытаясь меня поприветствовать. Потом он уронил голову на грудь и всхрапнул. Наверное, утомился после работы.
– Тогда садись ко мне. Вперед. Уместимся!
Теперь заворчал водитель, твердя что-то про ГАИ, про доверенность, которой нет, про то, что он сейчас уйдет.
– Моя машина! Мой друг! Кататься!!
– Сима. Я пойду.
– Куда ты пойдешь?! Что?! Зазнался? Ларек взяли и зазнались? Тоже мне друзья. Не поедешь со мной – я к тебе на день рождения не прейду. А без меня у тебя праздника не получится!
– Да поехали уже!! – кричали с заднего сиденья, явно обращаясь не ко мне, а к Симе.
– ГАИ! Штрафанут! – шипел водитель.
– Поехали! Я за всех плачу! – очнулся призрак Брагина. Парень полез в карман куртки. – Кому отдавать деньги?
– Мне!
– Мне! – закричали наперебой девушки. – Я передам! Я знаю кому!
Брагин всех расстроил. Он снова погрузился в спасительное для своего кармана забвение, похожее на глубокий обморок. Рука его, так и не дотянулась до заветного денежного отсека и скрюченно замерла лапкой цыпленка, иногда мелко подрагивая. Наверное, ему снился сон, и он куда-то бежал, размахивая руками. Может даже по радуге. Чудесный сон. Я вздохнул, с трудом отводя взгляд от «цыпленка».
Сима смотрел на меня грустными глазами, возвращая в реальность – из салона шибануло смешанным запахом табака, духов и одеколонов.
– Ну? – спросил он меня.
– Поехали!
И мы поехали. Сначала дворами, потом свернули в промышленную зону. Пару раз нам попадались милицейские уазики, но я во время успевал прятаться под приборной доской, девчонки на заднем сидении растворялись, принимая вид теней и обходилось!
– Долго будем кататься? – спросил я у Сима, чувствуя, как затекла нога.
– До старой пристани. Брагин премию получил. У нас есть пару ящиков пива, две бутылки водки и тонна сосисок. Посидим напоследок. Провожаем меня в отпуск. Я же с Клавой еду.
Её, кстати, среди присутствующих я не увидел.
– Поедем за Клавой! – закричал очнувшийся Брагин. Его быстро утихомирили. И он снова всхрапнул.
Мы проехали мимо кладбища кораблей. Миновали закрытую зону охраняемых лодок. За сеткой раскинулся малый разнокалиберный флот от переделанных водолазных катеров и буксиров, которые наверняка охраняли, до шлюпок-поплавков со смешными надстройками и рубками. Каждый по-своему смотрел на такое изобилие плавсредства. В моих глазах не читалась зависть. Я никогда не представлял себя моряком и не собирался связать свою жизнь с морем. Брагин тоже не смотрел на лодки. Он спал.
– Иметь свой катер – это всегда хлеб с маслом, – сказал Сима, щурясь в дыму раскуренной сигареты. Я кашлянул, испуганно косясь на огонек возле своего уха. Сима криво усмехнулся, отгоняя дым от моего лица. – Первым делом купи себе катер.
– Катер, – выдохнул водитель и величественно на меня посмотрел. Деньги и я абсолютно два разных понятия, вот что я видел в этих черных глазах.
– У него будет катер, – угрожающе произнес Сима, встряхивая мне пепел на плечо. – Обязательно будет. И парень станет круче Брагина – это точно.
– Круче Брагина – это вряд ли.
– А я тебе говорю… – стал закипать Сима.
«Пятерка» осторожно объехала кучу мусора, проехала ещё метров двадцать и, въехала в редкую поросль карликовой березки, полностью останавливаясь. Справа от нас виднелся разрушенный временем старый причал. Черные сваи напоминали зубы морского хищника, выброшенного на мелководье с темных глубин зловещего моря.
– Да ты краску поцарапал!! – закричал мне на ухо Сима. В следующую секунду он вытолкнул меня из машины и забегал вокруг неё, тщательно осматривая. – Знаешь, что со мной папа сделает?!!
– Ерунда. Зато её не будет видно с дороги, – сказал водитель, степенно вылезая из-за баранки. – Хватит портить праздник, Сима. Вечно орешь. Надоел.
– Я порчу праздник?! – завопил мой друг негодующе. – Да это я его организовал. Я!!
– А я финансировал! – подал голос Брагин. – Приехали? Выгружаемся!!
Я мялся, переступая с ноги на ногу, стараясь громко не бренчать пакетом. Задние двери машины распахнулись и из неё десантировались незнакомые мне лица. Сима любил окружать себя бесполезными людьми.
– Я главный!! – вопил мой друг, продолжая стоять согнутым. Ветер развивал его белый плащ. И на фоне мертвых свай он смотрелся очень не дурно. Я уже два раза пожалел, что приехал с ними. В багажнике требовательно застучали. Все стали смеяться, перебрасываться шуточками. Говорить про пиво и про какого-то Вялого. Меня заинтересовала ситуация и я увидел из-за плеч других, как из открытого багажника вылезли парень с девушкой.
– Где пиво?? – грозно спрашивал у них Брагин, готовый драться за каждую бутылку.
– Нам было не до пива, – важно сказал Вялый, и его девушка смущенно захихикала. Ящики оказались нетронутыми и, напряжение заметно спало. Я отвернулся от багажника и не увидел Симу на прежнем месте. У переднего бампера стоял невозмутимый водитель. Он курил, засунув глубоко руки в карманы.
– Ещё немного и я бы дал ему по морде, – и это он сказал мне. Ноздри гневно раздулись. Я выбежал на дорогу и увидел удаляющуюся фигуру друга. Странно, шел он не в город, а в глубь свалки, к морю. Я поспешил догнать Симу.
– Это я организовал праздник! Я! – бубнил он. – Это меня провожают в отпуск. Это я уезжаю!
– Сима!! – кричали за спиной.
– Сейчас прейдем! – крикнул я, оборачиваясь назад к машине, мало заботясь о том, что бы меня кто-то услышал. Машина белым пятном выделялась в кустарнике, где почки только набухали, хотя по календарю уже настало лето. Вдалеке виднелись низкие серые скалы, но до них никто не собирался идти – компания раскинет костер среди валунов, выбрав чистое и ровное место. Я прекрасно знал дальнейшее, ибо все «праздники» Симы напоминали предыдущую попойку с обязательным разбиванием носа и наигранного изнасилования.
Остро пахло тиной. Гнильём помоев и свалки, которая находилась повсюду. Прекрасное место для пикников.
Сима отчаянно ругался минут пять. При этом он жестикулировал руками, приседал, ходил крабом кругами, тыкал пальцем и плевался мне в лицо.
Чем ближе к морю, к неласковым порывам свежего ветра, тем спокойнее он становился и вскоре со всем замолчал.
Мы подошли к сваям. Был отлив. Вода ушла, открыв не радужные краски дна. Темные валуны в лужах грязной воды, безобразно украшенные тиной, водорослями и бриллиантами осколков битых бутылок, покрышки машин и куски ржавого металла – вот, что осталось нам – созерцателям.
– Красота! – сказал мрачно Сима, кутаясь в белый плащ и натягивая кепку глубоко на уши.
– Свинарник, – согласился я с ним. Мы медленно пошли вдоль моря, выискивая чистое место. Не нашли. Сели на поваленный столб, лицом к морю. Дуло.
– Продует, – констатировал я факт.
– Плевать.
Я покосился на белоснежный плащ Симы и промолчал. Ещё я хотел сказать про его товарищей-компаньонов по празднику и тоже промолчал. Подобными элементами Сима был окружен всегда. В пятнадцать лет он бегал с панками и прочими неформалами, пока я катал железо в спортзале местной общаге; в период до армии он дружил с гопниками и металлистами, а я опять катал железо всё в том же помещении судоремонтников. Сейчас его друзья мало, чем отличались от тех. Не было только спортзала в общаге – весь инвентарь растащили.
Я открыл пакет и достал бутылку шампанского. Протянул Симе. Достал вторую, зажал между ног, а пустой пакет, попробовал засунуть под плащ друга. Тот машинально привстал, читая этикетку.
– Где взял?
– Первый день работы.
– Отнесем девчонкам?
Я попытался вспомнить «девчонок» и отрицательно замотал головой.
– Сами выпьем.
Сима хмыкнул и лихо открыл бутылку. Хлопок и первые глотки пены попробовало море. Я покосился на черные лужи среди подводных камней и тоже отдал дань природе. Мы чокнулись. Выпили. Посмотрели в синее небо и посвистели чайкам. Птицы ответили нам пронзительным криком, сообщая последние новости: где рыбных отходов побольше, кого сегодня утопили, сколько птенцов вылупилось за день и сколько незваных гостей высыпало на берег, не считая нас.
Сима покосился в сторону «праздника», горестно вздохнул, отворачиваясь. Я похлопал его по плечу, успокаивая.
– Знаешь, Оля в отпуск уехала.
– Знаю. Клава сказала. Горюешь? Могу устроить праздник. Потом можем поехать к тебе. Все вместе.
– Посмотрим, – уклонился я от прямого ответа, поспешно глотая шампанское. Шипучка ударила в нос. Закашлялся и отвернулся, промаргивая слезы.
Сима посмеялся.
– Не понимаю. Почему ты не любишь праздники? Когда приедет?
– Через два месяца. В августе.
– Я приеду раньше.– Сима уже что-то просчитывал в уме. – Август обещает быть веселым. Да, Вася?
– Да, Сима, – ободрил я его, не желая сразу бить больно – в самое сердце. Передо мной сидело потерянное дитя гор, усыновленное простой русско-немецкой семьёй. А может, во всем виноват роддом. Пьяные нянечки. Как сейчас вижу: заболтались в коридоре и спутали мамаш. Так появился человек-праздник с южным темпераментом и еврейским прищуром.
– Приеду, – продолжал философствовать Сима, – ты уже будешь ездить на бумере, а Руся сменит свою коросту на мерседес.
– Это за месяц? – усомнился я.
– Дуракам везет. – Сима снисходительно похлопал меня по плечу. – Об одном прошу: не груби не кому. Сдерживайся.
– Да я… Никогда! Они всегда первыми начинают.
– А ты стерпи, а то звонок в дверь…
– И прейдут два горца, – закончил я за него предложение, – которые будут знать только одну фразу: «Вася?»
– Точно. Ты всё знаешь!
Мы помолчали, каждый, думая о своём. Нет ничего красивее белых ночей. Словом не описать (двумя тоже), надо прочувствовать: похоже на открытие второго дыхания, когда срабатывает запасной автономный аккумулятор и ты заново возрождаешься, вдохновенный на подвиги повседневной рутины. Жизнь кажется вечной, время останавливается, превращаясь в бесконечный день, и ночное зло отступает. Словно ты в раю, где всегда светло и уютно и ничего не должно кошмарного произойти. Ты – среди дружелюбных ангелов. В их армии.
Жаль, что не навсегда.
– Я буду с вами, – сказал Сима и кивнул головой, но я знал правду и думаю – он тоже.
Послышались голоса. Гомон, приближающейся подвыпившей компании. Кто-то кричал имя друга. Его подхватили. И вот теперь все скандировали: «Сима!» Я обернулся, и бутылка с недопитым шампанским скользнула из рук в море, которое забрал отлив. Тревожно и очень противно вскрикнула чайка. Словно я ударил её по голове. Бутылка скользнула между камней и плавно опустилась в лужу не разбившись.
С секунду смотрели на неё, потом Сима сказал:
– Плохая примета, – и швырнул свою бутылку, пытаясь разбить мою. Она сделала замысловатую траекторию и… закачалась рядом. Сима чертыхнулся.
– Совсем плохая примета.
– Нет такой приметы, – упрямо возразил я.
– Кто-то испортит праздник. Посмотришь.
– Сима! – Из компании выбежала девушка, похожая на солистку легендарной группы «Роксет», такая же долговязая и со смешным ежиком белых волос прически (одно из первых моих разочарований – слыша сильный грудной голос, я никак не мог ожидать увиденного; мои юношеские фантазия рисовали мне полногрудую, длинноволосую, сексапильную красотку и вдруг…) Что-то подобное приближалось к нам, смешно выкидывая коленки при беге.
– Сима! – завопил долговязый подросток. Моего друга обожали девушки и делали это всегда красиво. На этот раз они сошлись в долгом поцелуе, при чем в страстном порыве едва не последовав за бутылками. Кто-то из них обязательно бы разбился. Я просто вытянул руки и схватил обоих. У Сима угрожающе треснул плащ, и он отцепился от девушки, свирепо сверля меня глазами.
– Это папин плащ! – Ух ты! Оказывается «папин», а говорил, что брат привез в подарок на день рождение из первого рейса.
– Отпустить?
– Только попробуй!
Девушка заливалась. Ей было смешно. Они нашли равновесие. Вышли на дорогу. Я продолжал сидеть.
– Какой отважный мальчик-одуванчик! – сказала девушка и неожиданно взяла моё лицо в обе руки, расцеловала в щеки и отстранилась, насмешливо щурясь. – Такой серьёзный и в очках. Это, правда, твой друг?
– Отстань от него.
– Пойдем с нами пить, – просто предложила она и, я понял, что моё «просто» – это ничто по сравнению с её «просто». Меня, наконец-то, отпустили. Щеки горели.
– Мальчик-одуванчик. – Погрозила мне девушка пальчиком, не спуская с меня вызывающего прищура, и, отходя к Симе. Подошла веселая компания. Брагина тащил на себе Вялый и хмурый водитель. Он сказал:
– Кончай выпендриваться. Водка выветривается, пиво тухнет, ну, а девушки заждались. Сам видишь.
Сима видел и он торжествовал – какое веселье без него? Никакого. Они объединились, теряя ко мне всякий интерес и, уходя, оставили меня одного, наслаждаться в гордом одиночестве своими мыслями.
С уходом Симы стало грустно. Я поежился, глядя на море. Дождался, пока компания не скроется из виду, и только тогда поднялся. Сколько идти домой? Два-три часа? А может сразу идти к ларьку? И прийти к открытию, как ни в чем не бывало. Чудесная мысль.
Я решил срезать через сопки. Часа через два, когда я уже подходил к городу, и мне пришлось идти в пролеске вдоль автострады, мимо меня пронеслась странная «пятерка». На капоте сидел Сима, держась руками за дворники, он пел. Сначала я не поверил галлюцинации, подумал, что меня посетил мираж – машина промчалась на бешеной скорости, но потом я узнал голос друга. Ноги сами вышли на пустынное шоссе. Я какое-то время смотрел вдаль, в след удаляющейся машине и думал.
Что это за интонация? С секунду соображал. Потом улыбнулся. Интонация человека, у которого праздник удался.
О проекте
О подписке
Другие проекты