Глава 4

«Мы¹⁴, истинные патриоты России, ненавидящие советский строй и его вождей, дравшиеся с большевиками ещё в годы гражданской войны и принимавшие активное участие в послевоенных антисоветских мятежах, перенесшие все тяготы и лишения советских лагерей и тюрем, объединились в подпольную повстанческую диверсионно-террористическую организацию «Свобода» с тем, чтобы к началу войны Японии против СССР, (в её скором начале мы ни минуты не сомневаемся), осуществлять активную помощь японской армии, нанося Советам удары в их тылах.

Наша боевая программа:

1. Совершение террористических актов над крупными военными и партийными работниками Читинской области, уничтожение прочих неугодных нам лиц.

2. Проведение диверсий на Забайкальской железной дороге с целью срыва планового продвижения войск и военной техники Советов к восточным границам.

3. Вербовка в организацию новых участников из лиц, враждебно настроенных к существующему в СССР государственному положению.

4. Приобретение оружия, боеприпасов и взрывных материалов для нужд организации всеми доступными средствами.

5. Создание продовольственных баз и тайников в труднодоступной тайге, в районе дислокации боевого отряда.

6. Приобретение печатного станка и пишущих машинок с целью создания подпольной типографии для написания антисоветских листовок и воззваний к населению.

7. Вовлечение в организацию специалистов: взрывников, электриков, шахтеров и пр., для совершения диверсий на электростанциях и угольных копях Черновского района.

8. Идеологическая обработка населения Читинской области с целью разжигания антисоветских настроений.

Для осуществления вышеизложенной программы нами создан «Штаб руководства» и выработан специальный шифр, при помощи которого участник организации внесен в список с учетом данных о наличии оружия у каждого.

Структура организации: несколько отдельных «ядер», держащих связь между собой при помощи связников, являющихся одновременно и командирами «ядер». Каждое «ядро» в свою очередь разбито на пары, так называемые «двойки», которые при проведении мелких операций действуют самостоятельно, при крупных – сливаются в «ядро». За счет всего этого достигнута необходимая гибкость в управлении организацией, а также высокая степень конспирации.

Организация «Свобода» существует восемь месяцев, за это время ее членами добыто разными путями:

1. Стрелкового оружия (пистолетов, револьверов, автоматов, винтовок, ручных пулеметов, охотничьих ружей) – 48 единиц.

2. Взрывчатых веществ (аммонал) – 140 килограмм.

3. Боеприпасов – по 50-60 патрон на единицу оружия.

4. Холодного оружия (кинжалов и пр. клинков) – на каждого члена организации.

5. Яда (мышьяка и стрихнина) – около 20 килограмм.

6. Продуктов: (мука, соль, сахар, консервы, концентраты и пр.) – на два-три месяца.

Разработаны операции и ведется активная подготовка к ним:

1. Взрыв угледобывающих шахт: «Октябрьская», «Новый Торм», «Дальневосточная».

2.Налет на хлебопекарню в районном центре Черновский с целью захвата крупной партии муки.

3. Налет на гараж автобата с целью уничтожения автомобилей.

4.Налет на оружейный парк Черновского райвоенкомата с целью захвата огнестрельного оружия и боеприпасов.

5. Налет на кассу треста «Востокуголь» с целью экспроприации крупной суммы денег для финансовых нужд организации.

6. Налет на общественное стадо коров поселков Домна-Ключи и Сивяково с целью угона в тайгу животных для последующего забоя на мясо.

7.Отравление питьевой воды в водокачках ж/д станций Атамановка, Карымская и пр., в то время, когда там остановится крупный военный эшелон с личным составом.

8. Ведется наблюдение за тоннелями и мостами на Заб. ж. д., отрабатываются действия по нападению на охрану этих объектов с последующим их подрывом.

9. Налажена слежка за работниками аппарата Читинского областного комитета ВКП (б), установлены домашние адреса, знакомства, привычки, места отдыха, увлечения…

10. Проводится целенаправленная работа по установлению связи с подконвойными рабочими Букачачинских угольных копей, арестованных и осужденных по политическим и уголовным статьям на длительные сроки. Продумываются всевозможные варианты побега из-под стражи, для того, чтобы привлечь этот контингент к борьбе против большевиков на нашей стороне.

Сигналом ко всем вышеизложенным мероприятиям для нас станет объявление Японией войны СССР. Считаем, что перечисленные теракты и диверсии, (после их осуществления), будут способствовать более успешным действиям японских войск.

Обращаемся к Вам потому, что нашей организации нужна помощь в виде современного автоматического оружия, боеприпасов, радиостанций, маскировочных костюмов, топокарт, денег и всего прочего, необходимого для успешной борьбы с ненавистными большевиками. Регулярно прослушивая радиопередачи из Харбина на русском языке, знаем, что вновь созданная Русская освободительная армия, наряду с японской Квантунской армией, готовится к наступлению. С нетерпением ждем этого заветного часа. Верим, что будущее России, России без Советов, не за горами.

Допуская, что Ваше ведомство может проявить вполне логичное недоверие к нам, просим поручить нашей организации проведения уместного, на Ваш взгляд, теракта или диверсии на территории Читинской области, результаты которых Вы бы могли проверить по своим каналам. Согласие на сотрудничество отправьте с нашим курьером, который прибудет к Вам в консульство 3-го июня в первой половине дня. Ответ ждем в течение недели.

«Штаб руководства» группы «Свобода»

02. 06. 1942 г.».

Майор Исии Китаджима, сотрудник 2-го разведывательного отдела Генерального штаба японской армии, в настоящее время – чиновник маньчжурского Генерального консульства в городе Чите¹⁵, закончив читать вслух, поднял строгие глаза на вице-консула Ицузо Ямомото, невысокого полного седеющего мужчину.

Неторопливо поднявшись с кресла, тот подошел к распахнутому окну, где на плетеной бамбуковой подставке стоял в кувшине пучок веток багульника. В это раннее утро вскрылись последние бутоны и ярко-розовые лепестки осторожно и робко развернулись под лучами восходящего солнца.

Заложив руки за спину, вице-консул Ямомото склонился над букетом, внимательно рассматривая его сквозь толстые стекла очков и, в эту минуту был похож на профессора-ботаника, изучающего жизнь растения. Вдохнув едва различимый тонкий аромат соцветий, советник распрямился.

– Поздняя весна, Исии, – задумчиво проговорил он и грустно улыбнулся. – Поздняя весна и позднее цветение…

Китаджима ничуть не удивился этому странному отступлению советника от важной темы. Работая не первый день с Ямомото, он знал, что именно в минуты ничего не значащего разговора, в голове вице-консула, в его холодном расчетливом уме многоопытного дипломата идет непрерывная и напряженная работа мысли. Но про себя майор все же чертыхнулся:

«Старая ката'цу»¹⁶! Дьявол его побери, с этими лирическими экскурсами! Вопрос не терпит ни малейшего отлагательства, а он сейчас разведет болтовню на добрых полчаса».

Вслух же сказал, чтобы хоть как-то поддержать разговор:

– Да, весна в этом году затяжная, но зато лето обещает быть долгим и знойным, второй день печет просто невыносимо.

Вице-консул Ямомото согласно кивнул и проговорил с мечтательной улыбкой:

– Знаете, Исии, этот русский багульник напомнил мне сегодня цветение божественной сакуры на нашей далекой родине, – он театральным жестом указал ладонью на букет, благоговейно закатил глаза и с большим чувством продекламировал:

– Как хорошо,

когда, на столе развернув

редкостный свиток,

чтенью предашься душой

и созерцанью цветов…

– Это хокку досточтимого и незабвенного Татибана Акэми, – пояснил вице-консул. – Призна'юсь вам, мой друг, здесь, вдали от милой нашему сердцу Ни'ппон, я часто отгоняю от сердца тоску о ней, услаждая свой слух стихами Акэми. Его хокку трогательны и целомудренны, как душа непорочной девушки.

Вице-консул Ицузо Ямомото был отпрыском древнейшего и знаменитого дворянского рода. Получив прекрасное воспитание и блестящее образование, он безупречно владел жестом и голосом, знал несколько иностранных языков, слыл большим знатоком и ценителем древнеяпонской поэзии и всегда ненавязчиво, незаметно старался подчеркнуть свое превосходство в беседах на эту тему. Тем злораднее поймал его сейчас на неточности Китаджима, происходивший из небогатой мелкопоместной знати и недолюбливавший спесивых столичных выскочек-чинуш.

– Но вы допустили ошибку господин вице-консул, – Китаджима не сдержал ироничной усмешки. – У Акэми заключительная фраза в прочитанной хокку звучит так:

– …Чтенью предашься душой

и созерцанью картин…

На слове «картин» майор сделал ударение. Но ничто не изменилось в миролюбивом выражении холеного лица Ицузо Ямомото: всё та же тонкая улыбка теплилась на его губах, всё тот же ровный спокойный свет излучали темные глаза.

– Неужели, мой друг? – спросил он и, снова надев очки, взял с книжной полки старенький пухлый томик. Полистав его, с минуту вчитывался, потом оторвал взгляд от пожелтевших страниц.

– Я приятно удивлен, господин майор… – похвалил он сдержанно. – Но вы меня немало озадачили: так досконально помнить стихи древнего поэта может только настоящий ценитель изящной словесности.

– Человек моей профессии должен знать всё и даже больше, – негромко, но твердо проронил Китаджима.

– О да, да! – закивал Ямомото, усаживаясь в глубокое кресло. – Но перейдем к делам более прозаичным, Исии, – он придвинул к себе оранжевую папку, документ из которой в начале их разговора зачитывал майор и спросил, кивнув на письмо. – Какую-либо реальную силу, на ваш взгляд, они представляют?

– Судя по всему, пока что нет, реальную силу из этого сброда должны создать мы.

– Каким образом?

– Способов много… И все они хороши, когда разговор идет о борьбе с большевизмом. Один из них – создание настоящей боевой диверсионно-террористической организации и ориентирование ее действий в нужном для нас направлении.

– Но позвольте, для этого, по крайней мере, нужно вступать в непосредственный контакт с этим, как вы изволили выразиться, сбродом.

– Ничего не поделаешь, придется идти на это.

– Вы, майор, сравнительно недавно в России, поэтому многое для вас еще малопонятно. Идет война… Большая война, в которой русскими поставлено на карту всё. В стране чрезвычайное положение, и любое передвижение сотрудников иностранного представительства незамедлительно фиксируется соответствующими органами. А вы собираетесь вступать в непосредственный контакт с членами антисоветской организации. Вы понимаете, что может произойти в случае… – недвусмысленно не договорил Ямомото.

– Смертельный риск – это главная составляющая профессии разведчика, господин вице-консул. – Китаджима нахмурился. – Я обязан рисковать собой, раз нахожусь в стане врага. Поэтому не имею права бояться умереть за родину, ибо в смерти заключена жизнь – этому учит дух великого На'нко, который неоднократно погибал, но всегда возрождался, чтобы служить Земле Богов.

– И я, знаете ли, тоже прибыл сюда не для того, чтобы любоваться видами таежных сопок Забайкалья. Образ божественной Фудзиямы в кипении цветущей вишни гораздо приятнее моему взору! – довольно жестко парировал Ямомото.

– Каждый из нас делает свое дело, Ицузо-сан, – примирительным тоном сказал майор. – К вам я обратился лишь потому, что мне нужны компетентные совет и помощь.

– Видите ли, Исии, мой опыт и знание русских в данном случае мало помогут. С таким фактом, – вице-консул кивнул на письмо, – я, признаться, сталкиваюсь впервые. Скажите, чем вы можете объяснить все это?

Китаджима несколько секунд что-то напряженно обдумывал, медленно шевеля ладонью жесткий, седоватый ёжик на своей большой голове. Ответил: