Ночь перед Рождеством

Несмотря на то, что на дворе почти что лето, с удовольствием снова взялась за повести Гоголя. Именно в них "пахнет" настоящим запорожским колоритом. Описания таким сочным языком сделаны, что просто ух! Да и сама тема волшебства, так вот запросто соседствующего с обыденной жизнью, веселые забавы дивчат и парубков, искренняя вера - что ещё надо для того, чтобы поднять себе настроение? Конечно, хочется ещё раз вернуться к книге именно накануне Рождества, чтобы можно было, листая страницы, выглянуть в окно и невзначай, украдкой, проверить, есть ли там на небе месяц? ;)

Книгу я купила ради иллюстраций Ольги Ионайтис, они чудесно дополняют повести Гоголя, создавая особую атмосферу уютной сказочности.

Мне особенно нравится, как здорово под её кистью соединяются колоритная украинская деревня и заснеженные улицы Петербурга.
А вот головной убор Чубу она не тот нарисовала)) Тут, правда, Гоголь сам виноват, почему он бедного старичка (да и не бедного, а вполне зажиточного!!!) одел на Рождество в капелюхи. И да, именно капелюхИ, упорное множественное число на протяжении всего текста. Что художники, что режиссеры исправляют писателя, облачая всех его героев в казацкие шапки из смушек со шлыками разноцветными. Ведь капелюх - летняя (чаще всего соломенная) шляпа с полями, никак не подходящая для прогулок в метель.
Дальше про "Ночь перед Рождеством" - в отзыве.

"Майскую ночь, или Утопленницу" я умудрилась прочитать впервые. В ней две сюжетных линии, и они настолько разные, что когда переплетаются, это выглядит не очень гладко. Если в "Ночи" у чёрта зуб был на Вакулу, потому мистика плавно влилась в повесть и магическая реальность выглядела вполне логичной, то в "Утопленнице" истории бедной утопшей падчерицы и Левко с Ганной связать никак не получается. Разве что очень издалека - чудо-родители? С одной стороны мачеха-ведьма, с другой, отец Левко. Сова на глобус.

Что меня удивило в "Майской ночи" посильнее капелюхов из рождественской, так это имя главной героини. Она ж Ганна. Почему Левко её в прямой речи называет то "моя Галю", то таки Ганна? Это два разных имени. Я вот смотрю описание повести на ЛЛ - там "Левко, сын головы, безумно влюблен в девушку Галю, но их счастью мешает сам голова, который также хочет жениться на Гале." Но у Гоголя даже первая глава называется "Ганна".

Ещё я понимаю, что мне не хватило традиций, обрядовых подробностей и атмосферы. Возможно, для Гоголя это было само собой разумеющимся. Ведь сказано же "майская ночь, утопленница, деревья ставят под окна девицам, русалки выходят на берег" - понятно, что бельтайн шагает по планете, то бишь Пасха, Троица, Зеленые святки и Русалья неделя - вот что-то такое, но с местным колоритом и местечковыми особенностями. Но их-то и не было, их-то и не хватило. Кстати, такими атмосферными деталями можно было связать и две истории, чтобы они не расползались в разные стороны.

А повести между собой связаны, помимо слова "ночь" в названии, еще и трепетной ролью родителей в судьбе детей своих. Солоха ставила сыну палки в колёса сватовства, чтобы самой выскочить замуж за отца Оксаны. Папаша Левко пошёл еще дальше, позарился на ту же дивчину, что и сын. Дайте Гоголя Тиму Бёртону! - это ж его любимая детская травма; вот бы классные фильмы получились.