Словно током ударило. Лежу утром, а оно как тряханёт. Словно во мне живое что-то. Все мышцы задрожали. И такая слабость по всему телу пошла, но после этой слабости рот открыл, как-то даже вроде сам, а фактически челюсти разомкнулись, язык вылез наружу, а лёгкие сделали полный вдох. Да так, что чуть глаза не лопнули. После такого вздоха думал: всё – кранты. Ан, нет. Приятно стало. Свежо во рту. И сила будто бы прибыла. Во все органы. Встал и давай ходить по квартире, почти бегом. Из души крик рвётся. Хорошо-то как. Блаженство невиданное. Вот это да, табле-точки покойного Ивана Алексеевича дают копоти. Хохотал, скакал на одной ноге. Хорошо ещё Маруськи не было, неделю как гуляет где-то. Решила меня измором взять. Видит, я вставать перестал, так и она, лярва, сбежала. А чего ей? Она прописана, а воды подать старику её никто не обязывает. Думает, один сдохну быстрее. И, вправду, чуть не умер, но чуть-чуть не считается. Не умер. Здоров. Сердце стучит, как положено. Ровно, сильно – одно удовольствие.

5 октября

Радость-то какая! Сижу и плачу. Ходил к доктору Володе. Говорит: «Удивительно, но ваш организм выдаёт результаты намного лучше прежних». Говорит: «Смело себе рисуйте в биологическом паспорте шестьдесят лет». Врёт, конечно. Шестьдесят не шестьдесят, но лет шестьдесят пять есть. Ощущаю прилив сил. Именно в 65 мне было так легко. Всё удивлялся: отчего не старею? Вот это ощущение и сейчас у меня.

Разобрался с Маруськой. Пришла, кобыла. Встала в дверях и чуть не упала в обморок. Живой я стою. Да ещё румяный. Всё ей высказал. Сказал, что я бессмертный, что пусть свой гроб забирает из подвала или сама в него ложится. Что выпишу её из квартиры завтра же, потому что сволочь она ещё та. Хотела квартиру прибрать и меня на кладбище в старом гробу из обзольных досок в могилу бросить. Одним словом, всё, что о ней думал, всё выложил. Вот смеху было. Она глаза вытаращила. Как глянет на меня – и бегом из квартиры. Крикнул ей вслед, чтобы забрала вещи. Нет, коза, убежала так, визжа от потрясения.

Здорово-то как! Осень. Погода хотя и промозглая, а на душе свет и тепло. Как здорово быть здоровым! Дай Бог всего Ивану Алексеевичу. Зря я его ругал. Он молодец. Мог таблетки и другому отдать, а он мне отдал. Почуял, что я для науки самый годный. А что? Столько лет не пил и не курил – зря что ли. Ребята в цеху всё смеялись: «Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким умрёт». Вот и хорошо. От бригады давно уже никого не осталось. А были и молодые ребята. На пенсию меня провожали, им было младшему – 30, а старшему лет 50. Никого в живых нет. Вот тебе и «помирать здоровеньким». Я-то жив, а им не до смеха. Все в гробу лежат. Сгнили, наверняка. Нет, я, видимо, и жил только для этой минуты. Чтобы выдающийся учёный подарил мне новую необычную жизнь. Молодею на глазах. Этак, таким темпом я себя на пятьдесят лет омоложу. Вот тогда и посмеёмся.

1 ноября

Решил в пенсионный фонд больше не ходить. Пусть деньги переводят на сберкнижку. Оформлю себе пластиковую банковскую карточку. А к ним больше ни ногой. Полчаса пытали мою фамилию. По паспорту сверялись. Говорят: «Не верим. Это не Яков Владимирович Намедни. Это кто-то другой. Больно молод». Что есть, то есть. Сдуру трепанул, что работаю над омолаживающей диетой. Сказал и пожалел. Видя результат моей диеты на лице, они меня чуть не съели. Вот бабы. Жрать надо меньше. Пришлось их осекать, а как осекать, я знаю. Сказал так, что перво-наперво надо бросить курить, потом перестать водку жрать стаканами, обжираться мясом да пирогами. От такой диеты бабоньки погрустнели и оставили меня в покое. Не хотят лишать себя удовольствия, а жить долго хотят и выглядеть, как я, хотят. А сколько-нибудь сделать для этого, так нет. Не дождёшься. Всё им на халяву подавай. Жрали бы, пили и хорошо жили. Ишь, чего хотят! У меня наставник был в войну, так он говаривал так: «Не получится и жрать сладко, и срать гладко. Что-нибудь выбирай одно». Ну, да это всё ерунда. Больше не пойду. Деньги перешлют – и того довольно. Волнует другое: Володя-врач заявил, открыв от изумления глаза, что мой организм приобрёл ещё ресурсов, и биологический паспорт требует корректировки. Говорит: «Аппаратура не должна барахлить, но, по её данным, мой биологический возраст равен 50 годам. Я и сам замечаю, что что-то не то со мною происходит. Началось всё с того, что ночью проснулся в поту. Приснилась Маруська. Раздета догола, титьки до пояса, задница розовая. Я её схватил – и давай тискать. Да так хорошо мне стало, аж сперма фонтаном. Очнулся, все трусы в сперме. «Не может быть», – себе говорю. Это я уже забыл, когда хотел. Когда стоял мой детородный орган. Как жена умерла, так, вообще, забыл про него. Доставал только слить мочу, да и то перед этим долго искал-шарился, а тут – этакий здоровяк в штанах колом стоит! Вот это Иван Алексеевич. Вот он гений. Надо же, член стоит, как часовой у Мавзолея. С одной стороны радостно: опять вернулась мужская сила, а с другой стороны страшно. Это что ж, жизнь начинать с нуля? Пенсию отнимут, как пить дать. Соседи косятся. Ещё немного – и призовут милицию. Скажут: «В квартире кто-то живёт, отдалённо напоминающий старика Якова, но не более того». Кому объяснишь, что таблетки принял. Засмеют. Посадят в дурдом, и будешь там сидеть до смерти. Квартиру надо менять. Придётся поговорить с Маруськой. Уломать, чтобы разрешила пожить в её однушке. Хотя бы первое время. Посмотреть, что будет дальше. Как странно. Совсем недавно её выгнать хотел, ходил по всем инстанциям. Да что толку! Чиновники с нею заодно. Видимо, всем дали в лапу. Что участковый, что мастер в ЖЭКе, что прокурор. Улыбаются, головой кивают, руки разводят. Это, брат, банда. Попал в такие лапы пенсионер – пиши пропало. Видимо, государство родное хочет, чтобы пенсионеров истребляли такие, как Маруська. Эти загонят в гроб с гарантией. На сто процентов. От меня какая польза? А от неё! Ого-го. Всем даст на лапу. Отгуляют. Продадут. Разбогатеют на одну квартиру, а человека нет. И власть на её стороне и вокруг всякая мразь вертится. Сколько нас по городу, по области, по стране – пенсионеров-одиночек! Хотя чего это я? Я уже не пенсионер. Раз член стоит, то какой же я пенсионер. Я теперь жених что надо. Женюсь, подберу себе молодуху, она Маруську вмиг сожрёт. Лучше доверить это дело бабе. Самому не справиться, а молодуха её за патлы – да за дверь. Всех делов. Пока, правда, придётся переехать к ней. Может, уговорю.

1 декабря

Много времени утекло. Месяц. Событий накопилось множество, а писать не хочется. От Маруськи я ушёл. Старая. Поначалу она была в шоке, но шок у неё прошёл, когда я её загнул буквой «зю» и сделал то, что любил в молодости. Кувыркался с нею всю ночь. Она от такого восторга всё перепутала. Меня не узнаёт и говорит, что я сын Якова. Яков, сволочь, обманул её, что одинокий. Теперь она видит, что у Якова есть сын. Да такой красавец. Ещё бы. В зеркало глянь – и оторопь берёт. Сорокалетний мужик – не старше! – смотрит на меня и лыбится.

Сходил к врачу. Сел в кресло напротив, а парень глаза сделал, как чайные блюдца, и рот открыл, словно марсианина увидел. Говорит: «Вы сын Якова Владимировича?» Пришлось сказать, что да. Сын. Старший. Приехал погостить, а заодно и проверить свой биологический паспорт. Еле успокоил парня. Нахвалил его. С три короба наговорил и успокоил. Иначе быть беде. Приборы выдали сенсацию. Мне максимум 40 лет. Вот это и потрясло. Вышел я из поликлиники, сел на ледяную скамейку, а холода не чую. Догадка поразила меня. Как я раньше-то не допетрил? Каждый месяц мой возраст убавляется на 10–12 лет. Таким темпом я через год превращусь в грудного ребёнка. Но этого не может быть, а оно есть. Зеркало не обманешь, приборы тоже. Соседей и врачей можно обмануть. Сказать, что сын, поверят. Самому-то как жить после этого? Получается, мне и жить-то осталось совсем немного. Пришлось вспомнить молодость. Детский дом и себя в нём. Так вот, первые воспоминания, это когда мне было 5 лет. Хорошо помню: дали конфету шоколадную. Весь измазался. Растаяла она. Тепло так было. Значит, если я буду молодеть так быстро, то и рост мой уменьшится. Не может быть! Такого в природе не существует. К старости человек уменьшается в росте, но этому есть объяснение. Читал в журнале «Здоровье», что ссыхаются межпозвоночные то ли хрящи, то ли диски, и человек уменьшается в росте, но чтобы до пелёнок. Не может быть…

Молодею, а радости нет. Проклятый Иван! Старый чёрт. Придумать такие таблетки и не подумать о тормозах. Сказал бы: прими одну таблетку или хотя бы три. Так ведь нет, сказал: прими все семь. Теперь качусь по наклонной и не знаю, когда остановлюсь. Может, в храм сходить, Богу помолиться? Попросить его остановить омоложение? Затормозить. Сорок лет – это самое то. В сорок лет я был орёл. Все трудности по боку. Бригада гремела по Союзу. Президиум, депутаты, первые секретари КПСС. Машина к подъезду. Новая квартира. Вот были времена. Жена молодая, красивая. Денег не считал. Зарабатывал хорошо плюс премия каждый месяц. Теперь об этом только мечтать приходится. Тело поёт. Жить хочется. Творить. К тискам, в цех, к ребятам. Руки горят по работе. Но куда пойдёшь? Паспорт менять – кто поймёт? Сказать, что потерял, и получить новый, – не получится. Если я Яков Владимирович Намедни, то мне 81 год. Если сын, то где метрика? Неужели придётся документы подделывать? А Маруська дура. Только одно на уме – деньги. Для неё всё остальное пустяк. Правильно. Её песня спета. Что взять с бабы в пятьдесят с гаком лет? Она уже почти старуха. Тело дряблое. Груди нет. Одни воспоминания. Надо искать молодую, стройную, красивую.

Попробовал вызвать проститутку. Ночью пришёл к себе в квартиру, позвонил. Приехала такая краля. Давно так не наслаждался. Никаких денег не жалко.

Тоска. Начал курить. Кстати, помогает стресс снять. Что толку лишать себя удовольствия? Эксперимент не удался. Всё равно молодею на глазах. На щеках румянец – кури не кури. Пить тоже можно, пока в ребёнка не превратился. Зачем я только встретил этого пройдоху Ивана Алексеевича? Лучше бы он помер раньше, чем я его нашёл. Теперь поздно.

Продал квартиру. Переехал в другой дом. Продал с выгодой. Взял себе «двушку». Денег хватит. Погулять хочется. Ничего ни поделать: молодею – и всё тут. Хоть месяц да мой. Жить так жить, на всю катушку. Ходил в бар, классно. Кругом молодёжь. Говорят непривычно, не по-нашему. Постепенно привыкаю.

20 января

Еле очухался. Гулял неделю. Денег больше нет. Привязалась ко мне одна молодуха. Спасу нет. Жадная до всего: и до секса, и до денег. Купил DVD, телевизор новый, компьютер. Научился играть в компьютерные игры. Увлекательная вещь, я вам скажу.

Одна радость: пью, курю, играю на компьютере да сплю с девчатами. Продал квартиру. Завтра переберусь в однокомнатную. Молодею на глазах. Новые соседи косятся. Больше тридцати лет мне не дашь. Нашёл другого врача. Проверил свой биологический возраст. Одурел: 25–28 лет. Катастрофа. То-то я чувствую: горы могу свернуть. Особенно когда пьяный. Рубаху рву, пуговицы трещат. Как напьюсь, так плачу. Молодухи не понимают меня. Они растут, у них всё внове. Молодость, зрелость, старость. Всё впереди непознанное, а у меня всё позади. Я всё это уже проходил. С 1926 года рождения. Начинаю заговариваться, окружающая молодёжь крутит пальцем у виска. Ещё бы! Как им понять, что я, молодой парень, стоял за станком во время войны сутками, точил снаряды для фронта. Как им объяснить, что такое рабочие пайки хлеба? Они не знают, когда началась война. Знают про 9 мая – и всё. И то, если бы ленточки гвардейские не раздавали бесплатно, наверняка, и девятое мая для них было бы простым выходным. А праздник? Это же не их праздник. Им всё по фигу. Тусуются, пьют, гуляют, о будущем не думают. Кто водку жрёт, кто пиво, а кто и колется. Я в своё время даже не слышал о героине. А сейчас мальчишка в 12 лет уже наркоман. В 13 лет девчонки – алкоголички. Бери пива и снимай малолетку. Только с нею не интересно. Напьётся и лежит бревном. Кайф для себя, а не для меня. Тупик. Нет вокруг ни совести, ни чести. Все гонятся за деньгами. Зашёл разговор о Родине, так меня на смех подняли. Говорят: «Давай бабло – всё, что хочешь, продадим и твою Родину тоже». Дал бы в морду, да боязно. Кто я такой, что спрашиваю с них по взрослому? На вид такой же отморозок. Джинсы купил, а мне ведь 81 год. Караул! Что делаю, куда качусь? Не знаю. Остановиться не могу. Хорошо быть молодым. К чёрту старческий маразм, усталость мышц от подъёма по лестнице на третий этаж. К чёрту поиски писюка утром в сортире. Да здравствует жизнь!

Ходил в зал игровых автоматов, выиграл десять тысяч. За один раз. Есть Бог. Решил он меня порадовать на прощанье. Всё-таки, как-никак, мне скоро превращаться в мальчугана. Пока пускают в казино – надо играть. Пока дают водку в магазине – надо пить. И так во всём. Скоро и член превратится в стручок. Вот тогда и конец. Тогда и не стоит жить. Труба.

10 марта

Решил продать квартиру. Теперь мне нет и двадцати. В доме житья не стало. Косятся. Два раза приходил участковый. Чего-то роет. Надо съезжать в частный домик. Присмотрел на днях на окраине. Стоит себе, маленький такой, с сарайчиком и небольшой баней. В самый раз. Проживу пару недель в нём и станет мне десять лет.

Прощай, жизнь! Как же ловко обманул меня Иван, проклятый учёный. Словно в сказке. Волшебное слово «Каша, варись» сказал, а как остановить это дело – нет. Если бы он дал мне два пузырька таблеток! Одни для омоложения, другие – для остановки омоложения. Вот тогда – привет Богу!.. Десятилетний мальчик. Ха-ха-ха – ужас! Это конец. Жизнь, прощай.

15 марта

Гульнул от души. Надолго запомню. Завтра переезжаю в домик на окраине города. Писать не хочу. Дневник сожгу. Всё равно никто не поверит. Будь проклят тот день, когда я встретил этого дьявола, а не человека – Ивана. Пусть он в гробу крутится, негодяй! Что со мною сделал – всё есть, а жизни нет. Молодость, остановись. Готов встать на колени. В церковь, что ли сходить, помолиться, свечку поставить, может быть, остановится процесс? Перестали расти усы и борода. Совсем как в юности. Бриться не надо. Лучше бы я умер. В том гробу из гнилых досок. Как там Маруська? Небось, по-прежнему ищет одиноких стариков и отнимает у них жилую площадь. Хотя какое мне дело до какой-то Маруськи!

1 мая

Это ужас. Я сжимаюсь. Каждую ночь меня трясёт. Кожа словно стягивается. Я начал медленно терять в росте. Ещё неделю назад был метр семьдесят пять, сейчас метр шестьдесят. Сколько мне лет? Чёрт его знает. Не могу сказать. Молодой, худой парень с сигаретой во рту и глазами алкоголика. Но что я заметил: никотин и алкоголь, по-моему, ещё больше ускорили омоложение. По моему графику в годовалого ребёнка я должен был превратиться где-то к 1 сентября. Получается, я у себя украл 2 месяца. Где же мой лозунг: «Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким умрёт»? Чем занимался весь год? Ныл, гулял и пьянствовал. Всё пропил. Теперь и в банк с карточкой не пустят, придётся деньги снимать в банкомате. Сижу и плачу.

1 июня

Еле вывожу буквы. Забыл, как писать. Читаю по слогам. Дневник оставляю вам, люди. Может, кому пригодится. Я свою жизнь прожил. Гадалка была права: 80 лет. Остальное – премия, которую я не использовал, арифметическая погрешность. Прощайте, люди. Запечатываю дневник и отправляю в Москву, в Кремль, Президенту. Пусть хотя бы узнают…

Дородная женщина шла в магазин. В её старинной плетёной кошёлке тихо побрякивал кошелёк. Денег было немного, и поэтому она положила кошелёк в сумку. Лёгкое летнее платье обтягивало тугое тело. Пот лился по лицу, стекал по спине и между грудей.

«Как в такую жару мужики ходят в штанах?» – подумала тётка и замерла от неожиданности. Здоровая дворняга лаяла на забор. Просто так на забор собаки не лают – это тётка знала по своему большому опыту. Она любила собак, так как детей у неё не было.

– Собака лает неспроста, – сказала она вслух и решительно шагнула к забору, разрезая плавкий воздух. Она отогнала бродячее животное от забора и закричала:

– Так и есть! Люди добрые, смотрите, что я нашла!

Под зелёным забором в траве, выгоревшей от солнца, лежал завёрнутый в простиранные пелёнки человечек. Тётка подняла его на руки и радостно закричала:

– Мальчика, мальчика нашла!

Но никто на её крики не откликнулся и не высунул голову из окна. Жарко. Да и кому в сегодняшнее время нужны лишние заботы и хлопоты? Своих детей кормить нечем. Не то что чужих. Только собака недовольно тявкнула два раза и побежала в сторону городской свалки.

Первой мыслью женщины было взять себе на воспитание этого малыша, но она быстро одумалась. Тётка осмотрела пелёнки, малыша и подумала, что не стоит брать неизвестно от кого родившегося мальчика. Может быть, родила его наркоманка или пьяница. Сейчас столько падших женщин рожает. Они, дурёхи, клюнули на призыв президента рожать в обмен на материнский капитал. Но государство не такое глупое, чтобы платить за детей наличными. Вот они рожают, да бросают.

«Может, отнести в детский дом? Он здесь неподалёку. Но там, я слышала, вообще детей не берут. Переполнен».

– Тогда зачем мне эта суета? – сказала тётка и положила пищащий комочек обратно под забор. Она поправила платье. Осмотрелась, не наблюдал ли кто за её действиями и, убедившись в этом, спокойно пошла дальше, покачивая крутыми бёдрами.