– Вот возьмём порно восьмидесятых, что мы там могли видеть? Нормальные сексуальные контакты – мужчины занимаются нормальным, классическим, сексом с женщинами. Максимум, что там могло быть из извращений это анальный или лесбийский секс. На фоне дозированного поступления материалов подобной тематики каждый фильм, каждый журнал, даже просто с голыми девками – без ”траха” были интересны, заставляли волноваться, вызывали возбуждение и желание секса – нормального секса. А что мы видим сейчас? Агрессивное поведение! С женщинами не занимаются сексом, а грубо трахают во все дыры. А почему так? Народ ”обожрался”, его уже не возбуждает нормальный секс. И институт брака идёт ”одним местом” по той же причине – пропаганда свободных отношений и отсутствие правильного сексуального воспитания. Даже подростки, уже предпочитают не реальные встречи с девушками, а простое ”дрочиво” под интернет порнуху. Зачем заводить с кем-то отношения, тратить на это время и деньги? Да и не каждая нормальная женщина захочет, чтобы её грубо драли в задницу или до рвотного рефлекса в горло, но интернет убеждает, что сейчас так принято! Куда деваться ”бедному студенту”, особенно если он не научен правильному поведению и действиям? Правильно, открыть в интернете порнуху и передёрнуть!

Я усмехнулся, но сделал это, скорее для того, чтобы как-то скрыть смущение. Ещё ни разу я не слышал от Ивана подобных рассуждений и не знал его с этой стороны. И ведь он в чем-то, как я тогда это воспринял, был прав! Тем временем друг продолжал:

– А если бы с юного возраста, когда у подростков начинает ”играть гормон”, старшие опытные люди брались их обучать правильному поведению с партнёром (что да как, да почему) то картинка вышла бы совсем другой. Народ бы знал, что такое поведение как в нынешней порнухе это – страшная сказка, а не методичка по занятиям сексом! Да и вообще, я предполагаю, что тогда и такого порно бы не снимали. У молоденьких девушек не было бы страха перед первой брачной ночью, потому что их партнёры уже были бы опытными и аккуратными, обученными правильным ласкам. Дефлорация возбужденной девушки не была бы такой болезненной, как ”на сухую”. Не было бы никаких психических и физических травм, которые могут испортить всю дальнейшую жизнь. Вот представь, если человек всю юность впитывал из порнухи, как ”правильно” жёстко трахать ”сучек”, потом воплотит это в первую брачную ночь с девственницей?

Я снова усмехнулся и кивнул:

– Будет больно!

–то же самое и с пацанами. Он не знает, как правильно себя вести и что делать. Откуда у него взяться опыту? Самое большее, что мог он иметь из опыта, это секс со сверстницей, без прелюдий, в рабоче – крестьянской позе, это в лучшем случае. А тут – неопытная жена, он пытается с ней что-то делать, той больно. У парня психическая травма! Возможно, в дальнейшем – неуверенность в себе и импотенция! И чего в этом хорошего?

– Тут ты прав, – согласился я.

– Конечно, всё должно происходить с подготовкой, – продолжал Иван, – Как психологической, я имею в виду подготовительные беседы, так и с физической, то есть не резко всё начинать, а поэтапно, как обучение игре на скрипке.

Он некоторое время помолчал, видимо анализируя сказанное, а потом продолжил:

– Опять же, это лишь моя теория. Я считаю, что нужны специальные опытные люди для обучения, а родители просто должны позаботиться о предоставлении таких людей. Речь ведь не идёт об обязательном полноценном сексе, то есть – с проникновением. Речь идёт о теории и, частично, практической части – где, как и чего коснуться, куда поцеловать. Ведь никто не захочет навредить собственному чаду! Полагаю, уж лучше так, чем с кем попало по-быстрому в подвале или в туалете ночного клуба.

Друг снова сделал паузу и потёр лоб ладонью. Потом, как-то устало взглянул на меня и добавил:

– Конечно, я прекрасно понимаю, что сейчас общество к этому не готово и скажи я это где-нибудь публично, меня тотчас закидают тапками.

Иван достал из внутреннего кармана пиджака телефон, проверил нет ли сообщений, снова убрал его и продолжил.

– Возьмём Свету. Узнай ”добропорядочные граждане” о том, чем она со мной занималась, её должны были посадить за совращение несовершеннолетнего. И это было бы смешно, если бы не было так грустно. Если учесть то, что львиная доля пацанов, начиная с четырнадцати лет, грезят о сексе и не знают куда пристроить свой развивающийся писюн, многие женщины, в особенности одинокие, могли бы оказать им неоценимую помощь, как наставницы и помощницы в снятии лишнего напряжения. Да и что я тебе рассказываю, ты сам это знаешь.

– И тут я с тобой согласен, – ответил я. – Кстати, я где-то читал, что в некоторых африканских, кажется, или ещё каких-то племенах присутствует подобное. Взрослые, или даже родители, обучают детей сексуальной жизни.

– Вот видишь, – улыбнулся Иван, – значит я не один с такими мировоззрениями. Конечно, если бы не Света с Юлей, я был бы далёк от этого.

– А что с девочками? Это у мальчиков проблема – куда растущую ”хотелку” пристроить и как ей правильно пользоваться. Им, ясное дело, наставница не помешает, но у девочек, кажется, нет такой проблемы?

– Ну конечно: ”нет”! – возразил Иван. – Так же – есть. Особенно в современном мире. Я тоже раньше думал, что нет, что девочкам понятие ”секс” – чуждо. По крайней мере до тех пор, пока они не начнут жить половой жизнью, да не тут-то было. После того, как я развёлся с Мариной, стал знакомиться и встречаться с разными женщинами, ну ты меня понимаешь – ”мужская природная потребность”, и как-то так само – собой вышло, нет – нет да проводил, типа, опрос о их сексуальном опыте. В общем, каждая третья мастурбировала ещё до начала половой жизни. Ты удивишься, но некоторые начали этим заниматься задолго до начала полового созревания!

– Да ну! – удивился я.

– Вот тебе и: ”да ну”! Честно скажу, не знаю, как с девочками. Я представлял, что этим могли бы заниматься мужчины и это было бы идеально, но мужчина должен быть не похотливый мачо, а такой беспристрастный, т. е. такой, типа, корректный врач в белом халате, который всё будет аккуратно, мягко и по-деловому рассказывать и показывать. Хотя, думаю и здесь подошла бы опытная женщина. Она бы могла объяснять, что да как и, в крайнем случае, приводить с собой, ”наглядное пособие”, – Иван засмеялся.

Я тоже гоготнул, представив себе эту картину – стоит мужик или пацан, без штанов, а женщина в очках, деловито с указкой разъясняет умной, в школьной форме, ученице что да как. Она указкой приподнимает то член, то мошонку и что-то серьёзно говорит, глядя поверх очков.

– Интересная теория, – согласился я, – но не разовьются ли у девушки от такого обучения лесбийские наклонности?

Иван хитро посмотрел на меня и ответил:

– Так они у них у всех и так есть. Так же, как и у нас.

Мы засмеялись.

– Это как же?

– Ну вот смотри. Девочки с младенчества при маме. Мама сисю даёт, мама целует, мама меняет подгузники. Папы тоже иногда меняют подгузники и целуют, но реже, и сисю, понятное дело, не дают! Девочка становится старше – мама по-прежнему, целует, меняет трусики, подмывает, расчёсывает волосы. Папа уже практически вообще к этому руку не прикладывает. Девочка – подросток, но по-прежнему, они с мамой могут делать друг-другу причёски, демонстрировать нижнее бельё, разговаривать о мальчиках и разных интимных вещах, даже вместе спать! Здесь папа уже вообще в стороне. Ну, разве это не ”лесбийские наклонности”?

– Теперь понятно, почему к лесбийскому сексу общество более благосклонно, чем к гомосятине, – усмехнулся я.

– Именно! – подтвердил друг.

Папы ведь сыновьям писюны не подмывают, и трусики не меняют, а тем более никогда не решатся лечь вместе спать, если сын уже подросток. Это полностью претит мужской природе!

– Да уж! – согласился я. – С мамами сыновья тоже обычно не спят, начиная лет с шести – семи. Получается – мальчики изгои на этом празднике жизни, – я снова усмехнулся.

– Потому у мужчин мужской характер! – добавил Иван.

Мы снова засмеялись.

– Но ты отвлёкся, – напомнил я Ивану, – при чём здесь Лера?

– Лера…?

Он задумался.

– Да, я же ведь так и не объяснил, – сказал Иван.

– Я же уже сказал, что в ту Новогоднюю ночь влюбился в Юлю. Не важно кто меня соблазнил и с кем я потерял невинность. Если бы ты её видел, ты бы меня понял. Такое светлое и чистое создание!

– Чистое создание?! – я снова рассмеялся. – Профессионально делающее тебе минет и занимающееся сексом с матерью?!

– Семён, не суди! – прервал меня Иван. В его голосе послышалась обида. – Ты её не видел и не общался с ней!

– Хм! Так я сужу по тому, что ты мне сам рассказал!

– Понимаешь, то, что она делала, нисколько не оскверняло её, а наоборот, вызывало ещё большую нежность и даже, где-то, жалость! Бывает человек, вроде, ничего плохого не сделал, по крайней мере не знаешь об этом, а душа к нему вообще не лежит. А здесь.... Да, собственно, чего плохого в том, что она делала? От этого никто не пострадал, а скорее – наоборот, все получили радость. Она занималась сексом невинно! Понимаешь?! Я не знаю, как это может быть, но во всем её естестве сквозила чистота и невинность! Когда Света не позволила ей заняться со мной сексом, мне было её так жалко! Она так хотела…

– Кстати, ты не узнал, почему не позволила?

– Из принципиальных соображений. Я потом пару раз ещё встречался со Светой, она заезжала, когда матери не было дома, тогда она мне и рассказала, чья это была затея – соблазнить меня, и почему Юлю ко мне не подпустила. Ведь мама просила об этом именно её – Свету, Юля в данном контексте была неуместна. А ещё, Света опасалась, что возьми я Юлю и ей со мной понравится ( с её-то либидо) она мне потом проходу давать не будет и не известно, во что это всё могло вылиться. А так Света держала дочку в домашних рамках. Ведь в те времена с мальчиками-то блудить было позором, а с девочками – вообще неслыханно, потому Юля довольствовалась ласками Светы.

– А эта Света не рассказала тебе, как так получилось, что она с дочкой начала этим заниматься?

– Нет. Я спрашивал, но она не ответила. Насколько я сам понял это было как-то связано со смертью Светиного мужа – дяди Димы…

Иван немного помолчал, словно вспоминая что-то.

– …Света, как и её дочь, обе были очень темпераментными женщинами и на секс их уговаривать бы не пришлось....

Он снова задумался.

– Так если ты так влюбился в Юлю, почему не стал с ней потом встречаться? Ведь вы с ней были в очень близких отношениях.

– Она не захотела. Не спрашивай почему, я не знаю. У меня, по крайней мере, сложилось впечатление, что она, то ли от страха привязаться ко мне, то ли из принципа, на зло Свете, что та не позволила её мною воспользоваться, отказалась. А может ей вообще отношения не нужны были, а только секс.

– Тебе не кажется, что у неё немного не в порядке с головой было? Вот мне, судя по твоему рассказу, как она вела себя на кухне, так показалось.

– Не знаю. Думаю нет, – ответил Иван. – Просто она, скорее всего, была возбуждена, а возбужденная женщина чего только не отчебучит…

– Хорошо, Юля тебе отказала. Но почему со Светой-то ты потом только два раза встретился, тем более, твоя мать была в курсе ваших отношений? Тоже из принципа? – недоумевал я.

– Да нет, не из принципа. Она умерла, – спокойно сказал Иван. – Скоропостижно скончалась.

– Да ну! И какова же причина?

– Мама сказала, что от остановки сердца… Она потом так много плакала, словно это её сестра была…

Лицо друга сделалось серьёзным. Воспоминание о материнском горе давалось ему не легко.

Я попытался отвлечь его от мыслей о матери, продолжив свои расспросы:

– От чего сердце остановилось, не знаешь?

– Нет. Тогда я не вдавался в подробности.

– Что значит: ”Тогда”? Сейчас что ли вдаёшься?

– Ага, – спокойно ответил Иван.

Я в недоумении приподнял брови глядя ему в глаза. Иван усмехнулся и притянув к себе пустую чашечку из под чая, повертел её в руках, постукивая донышком о блюдце.

– Я же тебе говорил, что не просто так познакомился с Лерой.

Я продолжал вопросительно глядеть на друга, и он продолжал:

– Она почти как две капли воды похожа на Юлю! Представляешь?!

– Да ладно! – с недоверием протянул я.

– Ага! Хочешь знать, как выглядела тогда Юля? Посмотри на Леру.

– Но это же не может быть Юля!

– Нет конечно! Столько лет прошло!

– А когда ты её последний раз видел?

– На похоронах Светы. Мы с матерью на её похороны ездили. Хоронили на кладбище в Бернгардовке, рядом с могилой дяди Димы. Как сейчас помню – вокруг заснеженные могилы, деревья.... Тишина.... И только вороны изредка каркают на деревьях. Нас всего семеро было: я, мама, Юля, её сестра, бабушка и Юлин дядя с женой.

– Как? Так у Юли сестра была?

– Ага! Я тоже до этого не знал, – усмехнувшись сказал Иван. – Они никогда о ней не упоминали, и мама никогда не рассказывала.

– Странно! – пожал я плечами.

– Так и мне странно! Причём сестра – близнец. Она была – копия Юли, даже одета также! Ты ведь знаешь, что близнецы, пока живут вместе, всегда всё вместе делают: гуляют, в школу ходят, ванну принимают; думаю, если бы это было возможно, то и в туалет вместе ходили бы. Они чувствуют друг друга как самого себя – практически один человек, и когда один умирает, как правило, вскоре умирает другой. А тут, о ней вообще ни разу не упоминали. Никогда Юлина сестра к нам не приезжала, только Юля, и, что мне показалось еще более странным, мама ничего о ней никогда не рассказывала.

– Так! Интересно! – свежая линия в ходе повествования Ивана взбодрила меня.

– Когда мы только приехали на похороны, я поздоровался с Юлиной бабушкой и остальными родственниками. Потом обратился к Юле и её сестре, но я так и не узнал, как её зовут. В тот единственный раз, когда я её видел, мне её никто не представил. Когда я с ними здоровался, никто из девушек не заговорил со мной, лишь кивнули в ответ. Одна из них чуть улыбнулась, вернее – постоянно улыбалась, еле – еле заметно, самыми уголками рта.

– Сестра улыбалась? – поинтересовался я.

– Не знаю! Может сестра, может Юля. Говорю же, они были абсолютно идентичны. Потом я хотел высказать им слова соболезнования, предложить почаще бывать у нас и, в случае необходимости, обращаться за посильной помощью, но ни одна из них не стала со мной разговаривать. Обе отошли в сторону о чём-то перешёптываясь.

Юлина бабушка сказала матери, что Юля теперь будет жить с ней, но про сестру не сказала ни слова. И, как-то странно всё это выглядело со стороны – бабушка, словно не замечала Юлину сестру, так же как моя мама и дядя с женой. С другой стороны, понять можно – все были в печали.

На поминки мы не поехали, да их, я так понимаю и не организовывали. А когда мы ехали в электричке домой я спросил у мамы, почему Света к нам ни разу вторую дочку не привозила? В ответ мама молча и как-то странно посмотрела на меня, словно у меня не все дома, я понял, что сказал что-то не то и больше не донимал её вопросами. А мама отвернулась к окну и снова заплакала.

Я усмехнулся:

– Не намекаешь ли ты, что Лера – это сестра Юли?

– Сеня, хватит подкалывать! Нет конечно!

Поняв, что Иван не расположен сейчас к шуткам, я замолчал, но в голове у меня тут же созрела новая идея:

– А может она дочь Юли или её сестры?

– У меня было подозрение, что она может оказаться дочерью одной из них, но я спрашивал Леру, она сказала, что нет. У неё мать по-другому звали.

– Почему звали? У неё тоже, что ли, мать умерла? – удивился я.

– Ага. И мать, и отец, она с пятнадцати лет сирота. Жила в семье дяди.

– Блин! – я почесал затылок. – Сколько совпадений! Прямо мистика какая-то!

Иван загадочно улыбнулся.

– Тебе тоже так кажется…? – спросил он.

Он выдержал паузу.

– Помнишь, в рассказе я упомянул, что мне показалось, как от Юли отделилась прозрачная ”тень”?

– Да, про это я тоже хотел уточнить, – оживился я.

– Я тебе неспроста это рассказал, я знаю, что ты такими вещами интересуешься, может знаешь что-то об этом?

– Ну, я же не знаток, – ответил я. – Я так – любитель. Книжечки почитываю, да с народом общаюсь по этим вопросам.

– Ну хоть какие-то мысли?

– Могу предположить, что в момент оргазма Юля вошла в экстатическое состояние, в какое входят шаманы или медиумы и от её тела мог отделиться астральный двойник, и ты это смог увидеть. Так могло случиться, что у тебя в момент ”потери девственности”, на мгновение, открылся дар ясновидения – ”третий глаз”, всё совпало и ты оказался случайным тому свидетелем. Но это как вариант, я точно не знаю, – уточнил я.

– Хм! Интересное объяснение. А что такое – ”астральный двойник”?

– Как тебе объяснить? Это то, что после смерти человека остаётся на нашем физическом плане, в нашем мире, в качестве призрака – астральное тело или астральная оболочка, если хочешь. Физическое тело умирает и разлагается, душа улетает в духовные миры, а астральное тело, в отличие от физического, не умирает, но и не бессмертное. Оно постепенно распадается, и распадается дольше физического. Астральное тело остаётся на какое-то время в нашем мире в качестве бездушного, а потому – безумного призрака. Согласно оккультным учениям, наше физическое тело формируется полностью идентичным астральному, потому это ”астральный двойник”.

– И ты в это веришь? – улыбнулся Иван.

– В общем да.

–то есть ты хочешь сказать, что во время оргазма у всех людей отделяется ”призрак”.

– Я не знаю! Ты спросил, что я об этом думаю, я высказал предположение. Я читал, что пока мы спим- Да, астральное тело отделяется. Всяческие просветлённые адепты, типа йогов, могут сознательно выделять астральное тело и путешествовать в нём, куда им вздумается. Возможно, в состоянии высшего экстаза, например сильного оргазма, это тоже происходит. Я не знаю.

Мы помолчали.

– А почему ты это спрашиваешь? Ты ведь не думаешь, что Лера – призрак Юли?

Иван усмехнулся:

– Да, не похожа она на призрак.

– Вот именно! И даже, если то, что ты видел, было реально, ты же сам сказал, что это произошло за доли секунды – отсоединилось и тут же вернулось обратно.

– Это да, – задумчиво подтвердил Иван.

– Однако, ты меня окончательно заинтриговал, – усмехнулся я. – Так, где ты отыскал ”копию” Юли и почему тебя вдруг потянуло в область неизведанного?

Иван молчал погружённый в свои мысли. Я ждал.

– Ну да, допустим, она похожа на Юлю. Наверняка не как две капли воды, но похожа! Почему, ты вспомнил про того ”призрака” и сопоставил его с Лерой? С чего вдруг?! Рассказывай! – мне натерпелось услышать хоть какой-то ответ на заданные мною вопросы.

Пока Иван ”зависал” в своих размышлениях или воспоминаниях, – кто знает, что там у него в сознании происходило, – я огляделся. В кафе заметно прибавилось народу и мне это не очень нравилось. Разговаривать теперь приходилось ещё осторожнее, чтобы никто не смог ”погреть уши”. ”Чаю что ли ещё взять? – подумал я. – Пожалуй, я бы даже что-нибудь съел!”

– Хочешь ещё чаю? – внезапно, словно прочитав мои мысли спросил Иван, выйдя из задумчивости.

Я потёр руки.

– Как раз хотел взять ещё чайничек. И пирожков! Будешь пирожок?

– Парочку. Возьми мне с мясом! – бодро ответил Иван.

Я улыбнулся, встал из – за стола и пошёл к кассе.

Через пять минут мы снова пили чай, на этот раз не пустой. Иван с удовольствием жевал свой пирожок с мясом, я не отставал: ”Голод не тётка!”. Немного подождав, когда друг ответит на сообщение (он снова сидел с телефоном в руках) я продолжил свой ”допрос”:

– Так что там у тебя с твоей Лерой?

Иван посмотрел на меня и снова ничего не ответил, словно старался дать интриге назреть. Лишь его глаза блеснули хитрыми огоньками. Он дожевал пирожок, отпил чаю и убрал телефон в карман. Потом нерасторопно взял второй пирожок, откусил от него кусочек и лишь после этого продолжил свой рассказ.