Не ожидала получить массу удовольствия от рассказа Лескова "Однодум". Как же я люблю такую вот неоднозначность в произведениях! Это первый рассказ из его цикла "Праведники". Начинала читать, настраиваясь на серьёзный лад (название то обязывает), но уже с первых строчек не смогла удержаться от улыбки, а к концу рассказа я уже просто смеялась. Замечательная, совсем не злая, даже печальная ирония в этом рассказе, оценила по достоинству. А сколько философского подтекста о неоднозначности в нем содержится!
Я из Лескова в своё время читала немногое. А сейчас "проснулась" огромная заинтересованность к нему. Удивляюсь, как же я могла упустить такого замечательного писателя из виду. Я "узнаю" в Лескове родственную мне душу. Определённо он станет моим писателем. Из того, что я о нем почерпнула:
Лескову не очень повезло. Он был такой не похожий на всех своих современников, настолько другой, что был "вечным" маргиналом. В литературу он пришел в зрелом возрасте, уже побывав чиновником, коммерческим агентом, уже повидав жизнь. Он словно "захлебывался" живыми впечатлениями. Он все хотел вместить в свои литературные произведения, создавая свои жанры, выходя из условности литературных рамок, с которыми всегда боролся. К сожалению, до сегодняшнего дня в литературе он занимает маргинальное место.
В чем суть рассказа.
Алексашка Рыжов рано начал работать, чтобы не быть ярмом на шее матери.
Он стал носить почту из одного города в другой.
Служба в пешей почте пришла ему совершенно по вкусу и по натуре: он шел один через леса, поля и болота и думал про себя свои сиротские думы, какие слагались в нем под живым впечатлением всего, что встречал, что видел и слышал. При таких условиях из него мог бы выйти поэт вроде Борнса или Кольцова, но у Алексашки Рыжова была другая складка, – не поэтическая, а философская, и из него вышел только замечательный чудак «Однодум». Ни даль утомительного пути, ни зной, ни стужа, ни ветры и дождь его не пугали; почтовая сума до такой степени была нипочем его могучей спине, что он, кроме этой сумы, всегда носил с собою еще другую, серую холщовую сумку, в которой у него лежала толстая книга, имевшая на него неодолимое влияние. Книга эта была Библия.
Вот человек, который сделал Библию центром всей своей жизни, который так пропитался этой Книгой, что стал "оригинальным" человеком. Он решил, что будет честно жить перед Богом и людьми.
Рыжов с первого же дня службы оказался по должности ретив и исправен.
Александр Афанасьевич выше всего ставил закон: в поте лица твоего ешь хлеб твой.
Рыжов нимало не заботился, что о нем думают: он честно служил всем и особенно не угождал никому; в мыслях же своих отчитывался единому, в кого неизменно и крепко верил, именуя его учредителем и хозяином всего сущего. Удовольствие Рыжова состояло в исполнении своего долга, а высший духовный комфорт – философствование о высших вопросах мира духовного и об отражении законов того мира в явлениях и в судьбах отдельных людей и целых царств и народов. Не имел ли Рыжов общей многим самоучкам слабости считать себя всех умнее – это неизвестно, но он не был горд, и своих верований и взглядов он никому никогда не навязывал и даже не сообщал, а только вписывал в большие тетради синей бумаги, которые подшивал в одну обложку с многозначительною надписью: «Однодум».
И на должности квартального, и на должности городничего Рыжов честно выполняет свою службу. Принципиально не берет взяток и даров, живет вместе со своею женой и сыном на одно лишь скудное жалование. Когда в город с инспекцией приезжает губернатор, и Рыжову кажется, что тот "гордо", с недостаточным благоговением вошёл в храм - Александр Афанасьевич наклоняет губернатора и призывает его быть более смирённым. Все просто в шоке...
Портрет безупречного человека, который живет "по-библейски". Это правильный человек, слишком правильный, но не слишком думающий о тех, кто рядом с ним. Он так истово служит Истине. Но "веет от него холодом".
По его вине умирает мать, потому что он праведный. Сказали ему убрать мать с базара, он так и сделал. А ведь это было единственное ее пропитание и смысл жизни.
умерла мать Рыжова, которой нечего было делать на земле после того, как она не могла на ней продавать пироги.
Отношения с женой
Обращение с женою у Александра Афанасьевича было самое простое, но своеобразное: он ей говорил «ты», а она ему «вы»; он звал ее «баба», а она его Александр Афанасьевич; она ему служила, а он был ее господин; когда он с нею заговаривал, она отвечала, – когда он молчал, она не смела спрашивать."
когда «баба» однажды насолила кадочку груздей солью, которую ей подарил в мешочке откупщик, то Александр Афанасьевич, дознавшись об этом, «бабу» патриархально побил и свел к протопопу для наложения на нее епитимий за ослушание против заветов мужа
Праведники у Лескова всегда неоднозначны ( особенно в"Левше", "Очарованном страннике"). Неоднозначность - ключевое слово для этого рассказа. Нельзя людям выставить однозначную оценку. Невозможно оценить их с одной точки зрения. Оценивают с разных точек зрения. Образ жизни праведника, на мой взгляд, должен определяться не правилами и религиозными предписаниями, а отношениями. Мотивом поступков должна быть любовь. Печальная ирония усердия Рыжова в исполнении "буквы закона". "Буква" убивает. Все, что мы делаем без любви - "медь звенящая и кимвал звучащий".
Можно говорить правильные слова, цитировать и пророка Исаию, и Матфея… Это будет правильная "буква".
и на ходу и на отдыхе читал одну только свою Библию в затрапезном переплете. Он начитался ее вволю и приобрел в ней большие и твердые познания, легшие в основу всей его последующей оригинальной жизни, когда он стал умствовать и прилагать к делу свои библейские воззрения.
Конечно, во всем этом было много оригинального. Рыжов, например, знал наизусть все писания многих пророков и особенно любил Исайю, широкое боговедение которого отвечало его душевной настроенности и составляло весь его катехизис и все богословие.
Многие люди думают, что суть христианской жизни состоит в том, чтобы выяснить, что согласно Библии, нам нужно делать, а затем стараться делать это. Строить жизнь по библейским принципам - звучит восхитительно, но это всего лишь утонченная форма законничества.