Глава 4

– Инга эта, как только появилась, сразу привлекла внимание. К ним на этаж специально мужики толпами ходить стали. Типа всем колхозом решили сделать «тоннели» в ушах и покрыть свои тушки рисунками… Смотреть было противно. Тупое стадо какое-то. А Андрей вообще рядом, в своем магазине. «Живых» покупателей по пальцам пересчитать можно, все хотят онлайн свой заказ получить. Невольно станешь наблюдать за тем, чем занимаются соседи по этажу. В общем, как только я ее увидела, так сразу и почувствовала опасность. Женщины это умеют. Способность у нас такая – заглядывать в будущее.

– И что же вы увидели в будущем? – спросил Стас.

– Это было уже после признания Андрея. После измены. Мне показалось, что Инга снова может влезть в наши отношения, и решила с ней поговорить. Ну знаете, не на кулаках, а по душам. Но разговора не вышло. Сначала я стеснялась, потом не было подходящего момента, а потом я увидела ее с Иваном, когда они обнимались в коридоре. И тогда я отказалась от своей затеи. Если честно, я совсем тогда потерялась. Устала от самой себя, ведь я постоянно его контролировала. Сама себе была противна. Но «короткий поводок» никому не нужен, а в нашем случае он вообще неприемлем. Мы же вместе несколько лет и доверяем друг другу. Но, с другой стороны, я не могла оставить все как есть. Измену я простила, но из головы выбросить не могла. Впрочем, как и что-то изменить. Тогда я приняла решение вести себя как обычно, не обрывать Андрею телефон, не торчать под дверью магазина все свободное время, а, стиснув зубы, жить, как раньше. Ой. Куда это меня понесло? – спохватилась она. – Вы же не психотерапевты, вы полиция…

Гуров слушал девушку и понимал, что жизнь, конечно, научила ее многому. Она, как настоящая охотничья собака, за версту чуяла «зверя». Полезное качество, с этим не поспоришь. Только вот дело в том, что опасность такие, как Марина, видят во всем. Видят даже там, где ее нет. Придумают, представят – и вперед, бороться с несуществующим противником. Раиса Петровна, безусловно, чувствовала себя с Мариной как за каменной стеной. Девчонка, с самого детства привыкшая выживать, хотела материнской заботы, а вместо этого получила Раису Петровну, которой самой требовались внимание и уход.

– Извините, – не унималась Марина, переводя взгляд со Стаса на Гурова и обратно. – Просто хотелось объяснить, откуда ноги растут. А вдруг Андрей снова замутил с этой сволочью? Она же любого с толку собьет. Способна на все что угодно.

– Вы так хорошо успели ее узнать? – недоверчиво поинтересовался Гуров.

Марина стряхнула пепел и принялась рассматривать тлеющий кончик своей сигареты.

– Иногда просто знаешь, и все. Она появилась, и начались неприятности.

– А вы видели ее после того, как Андрей пропал? – спросил Стас.

Марина мотнула головой.

– Я ее не видела. Спросила у Ивана, а он сказал, что она в отпуске. Но сказал, знаете, так… нехотя. Словно ему было неприятно о ней говорить. И какие выводы, как вы думаете?

Стас встал с бревна, размял ноги.

– Вы решили, что если ваш молодой человек и ваша соперница исчезли в неизвестном направлении, то они непременно туда отправились вдвоем, – предположил он. – Что скажешь, Лев Иванович?

– Все может быть, – ответил Гуров. – Но любая пропажа вызвана какими-то причинами. Мог ли Андрей бросить не только вас, но и работу? А маму?

– А я о чем толкую?! – не выдержала Марина. – Мог! Вполне мог! Ослеп от «любви» и все на свете забыл. Смотались на пару!

– А почему вы не на работе? – неожиданно сменил тему Гуров. – Отпросились?

Марина бросила потухшую сигарету на землю и наступила на нее.

– Да маму Раю боюсь одну оставлять, – пробормотала она. – Навалилось на нее. Завтра уже выхожу на работу.

По пути к выходу из парка шли молча. Марина специально шаркала по асфальту ногами, пиная листья, но они не разлетались в разные стороны, а прилипали к обуви, намокнув под дождем, который периодически шел.

Возле машины Гуров попросил у Марины номер телефона. Она продиктовала его, но домой уходить не собиралась.

– Мне еще надо что-то к чаю купить, – вспомнила она. – Мама Рая любит. А дома пусто.

– Марина, а где вы работаете?

Девушка усмехнулась.

– Уже забыли? Администратор…

– …в стоматологической клинике. На втором этаже, я помню, – закончил Гуров. – Адресок бы.

– Зачем? – напряглась Марина.

– Осмотримся, – коротко объяснил Гуров.

– Недалеко от «Москва-Сити», – указала рукой куда-то в сторону Марина. – Новый бизнес-центр «Терра Нова». Но мы с Андреем своим ходом туда добирались, поэтому, как ехать на машине, не подскажу.

– Не страшно. Найдем. Спасибо.

– До свидания.

Марина скрылась за углом, а Гуров и Крячко все еще стояли возле машины.

– Что-то я не понял. Тихомиров сказал, что он владеет бизнес-центром «Терра Нова». Там же держит магазин его родной сын.

– Тихомиров утверждает, что они не виделись целый год, – напомнил Гуров.

– Вполне возможно, – возразил Стас. – Случайное совпадение. Возможно, Тихомиров и не в курсе, что сын арендует в здании помещение. Или наоборот: сначала сын арендует в здании офис, а потом отец уходит из семьи.

– И сын, который ненавидит отца, все равно остается под крышей его бизнес-центра, да? – с сарказмом уточнил Гуров. – Ну бред же. Судя по тому, что мы о нем знаем, он бы скорее предпочел остаться на улице, чем набивать папкин карман деньгами. Есть третий вариант. Отец и сын прекрасно все друг про друга знают, но не хотят ничего менять.

– Вот у людей проблемы, а? – вздохнул Стас.

Гуров сел в машину, и в этот момент затрезвонил его мобильный. На экране высветилось знакомое имя.

– Петр Николаевич, ты как? Вылечили тебя? – спросил он, наблюдая за тем, как Стас поправляет боковое зеркало. – Серьезно?

Крячко тяжело опустился на водительское сиденье и с тревогой уставился на Гурова.

– Ну ладно тогда, – произнес тот в телефон. – Внезапно, но что же теперь поделаешь? Да, с Гойдой уже встретились. Он тебе звонил?.. Ну вот, тогда ты в курсе. Опрашиваем ближайших родственников. Только что поболтали с сожительницей пропавшего, а до этого поговорили с его родителями. Да, на сегодня уже все. Завтра документы оформим. Что?.. Да не забуду я, не переживай. Ты давай там приводи себя в порядок. От Крячко тебе привет. Дать ему трубку, чтобы он лично тебе пару слов сказал? Что? Не слышу, повтори, пожалуйста?.. Да, конечно. Бывай, Петр Николаевич. Звони, если что.

Гуров отнял телефон от уха и невольно улыбнулся.

– В Следственный комитет поедем завтра, после бизнес-центра. А Орлов, представь, на больничном.

– Вот радость-то, – ответил на это Стас и повернул ключ в замке зажигания. – А что за срочность?

– В него терапевт вцепилась на диспансеризации. Сказала, что, по заключению кардиолога, он слишком долго живет.

– Это не та случайно, которая нам с тобой медицинское заключение давать не хотела?

– Ну, он мне ничего об этом не сказал, – объяснил Гуров. – Однако, если он лег на обследование, дела у него действительно не очень.

– А чего тогда улыбаешься? – спросил Стас.

– Рад тому, что сбережем себе нервы, работая только с Гойдой, – признался Гуров. – Орлов бы сейчас уже требовал отчета, а Игорь пока не станет. Никто не дергает, над душой не стоит, и вся эта бумажная пытка вполне может подождать. Да и самому Орлову нужно отдохнуть от работы.

– Тем более что мы сегодня отрабатывали не жилой сектор, а беседовали с родными, – добавил Стас. – А это значит, что никаких протоколов от нас никто не потребует.

– Зришь в корень.

Гуров расслабленно откинулся в кресле. Стас вывел машину на дорогу, ведущую к оживленной трассе.

– Подбросить тебя домой? – спросил он.

– До метро, если нетрудно, – попросил Гуров. – Куплю по пути Маше что-нибудь к чаю.

– А завтра осмотримся в магазинчике Тихомирова-младшего.

– Так и сделаем.

Маши дома не было, о чем Лев узнал, взглянув на свои окна.

Вернувшись несколько дней назад с дачи, она промучилась с головной болью целые сутки, а потом неожиданно затемпературила.

– Мне надо прийти в себя, Лёва, – сказала она. – И выйти на работу, Горлов вышвырнет из состава, если не приду.

– А можно я его тоже вышвырну? – в ответ на это спросил Гуров. – Это ведь он заставлял вас работать три дня подряд? Ну, те самые съемки на Волге, в марте? Не путаю?

– Так было надо, – отмахнулась Маша. – Мы хотели успеть, пока было холодно, а то после обещали потепление, и снег превратился бы в кашу. А по сценарию на улице декабрь.

– Гнать в шею таких надо, – не выдержал Гуров. – Он-то успел, а вот ты месяц с ангиной ходила.

Во время этого разговора Маша лежала в постели и, чтобы успокоить бушующего мужа, притянула его к себе. Гуров прилег рядом и незаметно для себя самого крепко уснул. А наутро Маша чувствовала себя гораздо лучше.

Но Лев Иванович уговорил ее побыть дома хотя бы пару дней. Никто не запрещает человеку болеть – так он думал. Если режиссеру нужна красивая и здоровая актриса, то подождет два дня, а зритель поймет. И жена согласилась. В театр она планировала отправиться завтра, но Гуров, увидев темные окна своей квартиры, понял, что его обманули.

Зайдя в дом, он включил свет в коридоре, разулся. Потом пошел на кухню, неся в руках малиновый торт, который Маше очень нравился. Нагрел воду, заварил себе чай и отправился на балкон, чтобы покурить и понаблюдать за дорогой: а вдруг мелькнет на ней знакомая фигурка?

Маша вернулась через полчаса после него. Гуров взглянул на часы. Слишком рано для возвращения из театра. Или все-таки забежала туда? Но Маша, заметив выражение его лица, с порога заявила хорошо поставленным голосом, что на работу не ходила.

– Встретилась с Наташей, побродили по набережной.

– Это по какой же?

– Тараса Шевченко. Давно там не была.

– О как, – удивился Гуров. – Мне завтра в ту же сторону ехать. И каким ветром вас туда занесло?

– Спонтанно вышло. Наташа пригласила, она там недалеко по делам была. Побродили там, потом вышли на Кутузовский и неспешно дошли до Киевского вокзала. Ну а потом уже на метро и по домам.

– Просто гуляли? – не поверил Гуров.

– Просто так. И это было прекрасно, Лёва. Мы с тобой давно по городу не бродили.

Маша зашла на кухню, открыла холодильник.

– Малиновый тортик, – умилилась она. – Ты ж мой хороший.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил из коридора Гуров, убирая Машину куртку.

– Вполне. Поэтому завтра собираюсь в театр. Кофе или чай?

– Давай кофе. Чай я уже пил.

Вечер незаметно перетек в ночь. Гуров и Маша устроились на диване перед телевизором, который толком и не смотрели. Он всегда играл роль фона, под него было удобно молчать или разговаривать.