– Не могли, – не согласился Лев. – В таком случае только в Сосьву они приехали бы к трем часам дня. На то, чтобы найти попутку, нужно время. И на дорогу, кстати, тоже. А эксперт утверждает, что смерть наступила не позднее четырех-пяти часов после полудня. Либо наш убийца был знаком с жертвами и поджидал их в Сосьве, либо гнал, как угорелый, обрадовавшись подвернувшейся возможности совершить свое кровавое дело. Не мог же он притащить их прямиком в лес, быстренько освежевать, чтобы уложиться в сроки, отведенные экспертом?

– Да уж, перспектива, – протянул Девлягин.

До окончания осмотра Гуров и Крячко больше ничего не обсуждали. Из таежных зарослей их повезли прямиком в Гаринское отделение полиции, где без лишних разговоров водворили в «обезьянник», даже не дав позвонить. Крячко так возмущался, что сорвал голос. Гуров же отнесся к процедуре философски: если смотреть со стороны, то предположение капитана Жиготкина было не лишено логики. Трое мужиков, двое из которых пришлые, заявляют, что отправились на вечернюю охоту, которая, как известно каждому местному жителю, длится ровно до окончательного наступления сумерек. Однако эти мужики утверждают, что поджидать уток на перелете залегли в два часа ночи, что, по определению, является подозрительным. Потом один из них исчезает на долгих четыре часа, а оставшиеся двое идут его искать. Утверждение, что они заблудились в тайге, отчего таскались по лесу до самого рассвета, достоверности рассказу не прибавляет. И уж совсем странным выглядит заявление главного подозреваемого о том, что он, егерь с многолетним стажем, заплутал «в трех соснах», что и привело его к месту гибели мужчины и женщины. Помимо этого, он умудрился запачкать их кровью одежду, дождаться прихода столичных гостей, впервые попавших в таежный лес и все же каким-то чудесным образом нашедших в нем потерянного друга. Расскажи кто такое Гурову, сам бы не поверил.

Выпустили их спустя два часа. Опасаясь гнева со стороны Московского уголовного розыска, капитан все же связался со столицей и получил подтверждение тому, что два полковника, Гуров и Крячко, действительно являются сотрудниками Петровки и в данный момент находятся на заслуженном отдыхе в Свердловской области. Посчитав, что словам таких именитых людей можно верить, капитан решил выпустить и Девлягина. К тому же дактилоскопические и прочие исследования оказались отрицательными. На руках Девлягина не было следов крови, только на одежде и обуви, а на телах жертв отсутствовали его отпечатки пальцев, что, по мнению экспертов, было бы невозможно, не будь преступник в перчатках. А они точно установили: убийца действовал в перчатках, да не в каких-нибудь, а в высокопрочных резиновых, с крагами. Такими, как правило, пользуются либо электромонтеры, работающие с током высокого напряжения, либо работники электротранспорта. Исключительной особенностью данных перчаток является их специфический состав. Стоит ладоням вспотеть или намокнуть, и резина выделяет определенный фермент, остающийся на коже несколько суток. На ладонях Девлягина ничего подобного обнаружено не было.

Получив свободу, уходить из отделения Гуров не торопился. Он попытался в очередной раз предложить капитану свою профессиональную помощь или хотя бы узнать о его планах, но и в том и в другом случае потерпел поражение. За необоснованный арест он извинился, но и только. Заявив, чтобы все трое оставались в пределах досягаемости, так как статус свидетелей с них не снят, капитан разговор закончил и больше ни на какие вопросы Гурова не отвечал.

Это рассердило полковника настолько сильно, что он заявил Крячко, что не тронется с места, пока лично не поймает преступника. Такая перспектива Стаса, конечно, не радовала, но он чувствовал себя виноватым за случившееся и вынужден был поддержать намерение друга. Один звонок в столицу решил проблему. Лев переговорил с генералом Орловым, тот посочувствовал тому, что отпуск сорван, и пообещал связаться с местными властями и выбить для Гурова разрешение вести это дело. К четырем часам вечера у него на руках были все козыри. Жиготкин поступил в его распоряжение вместе со всей командой экспертов. Им с Крячко даже кабинет отдельный выделили, несмотря на явную неприязнь капитана. Гуров понимал его чувства, но на кону стояли две потерянные жизни, и он не мог себе позволить терзаться угрызениями совести по поводу обид кого бы то ни было.

Первое, что он сделал, получив «зеленый свет» на проведение следственно-розыскных мероприятий, это собрал сотрудников Гаринского отделения полиции в полном составе. Народу набралось негусто: два участковых, три сотрудника паспортного отдела, два сотрудника миграционного учета и три члена выездной Сосьвинской группы под началом капитана Жиготкина. Покачав головой, Гуров снова взялся за телефон, связался с начальником Серовского отделения полиции и потребовал выслать людей в помощь. О происшествии в поселке Гари тот был уже осведомлен и охотно пошел навстречу полковнику. Инциденты криминального толка в их запруженном исправительными колониями краю случались нередко, но до такого зверства никогда не доходило. Согласившись с тем, что данная мера необходима, он предупредил Гурова, что на сбор команды и ее переброску потребуется время и прибудут они не раньше следующего дня. Закончив разговор, Лев окинул взглядом собравшихся и сообщил:

– К завтрашнему дню прибудет команда из Серова. До их прибытия мы должны прочесать ту часть леса, где найдены тела.

– Кому прочесывать-то? – недовольно проворчал Жиготкин. – Они скорее сами заблудятся, чем отыщут что-то стоящее.

– Дамы не в счет, – заявила одна из сотрудниц отдела паспортного контроля. – Мы на оперативную работу не подписывались.

Другие сотрудницы ее охотно поддержали.

– Итак, пять человек минусом, – согласился Гуров, понимая логичность данного требования. – Паспортный и миграционный отделы свободны.

Женщины потянулись из кабинета. Лев дождался, пока за ними закроется дверь, и продолжил:

– Итак, в общей сложности нас семь человек. Кто из вас ориентируется в таежных лесах?

В ответ он получил гробовое молчание, но, не собираясь отступать, обратился к Крячко:

– Стас, зови Девлягина, будем привлекать егерей. Разделимся на три группы. В каждую группу войдет по два сотрудника полиции плюс один проводник. Карта местности имеется?

Жиготкин вышел из кабинета и вернулся с картой. Посоветовавшись, разделили местность на квадраты, разбились на группы. Капитана Жиготкина Гуров намеренно не включил ни в одну из групп. Поняв, что его устранили, тот заволновался:

– Я могу пойти с Каминцевым. Он в этом деле новичок, пользы от него мало.

– Для вас, товарищ капитан, будет особое задание, – пояснил Лев. – Вы будете выполнять роль координатора по сбору информации. Свяжитесь со всеми исправительными колониями и выясните, не случалось ли за последнее время в их ведомствах каких-то инцидентов. Побег, бунт или нечто подобное. Суть вам ясна?

– Так точно, – просиял Жиготкин. – Сделаю все в лучшем виде.

К тому времени, как был составлен план, Серега Девлягин доставил к отделу двух егерей – уже известного Гурову Юрца и его напарника, Саньку Тимофеева. Вооружившись всем необходимым, группы двинулись к обозначенному квадрату. На месте разделились и стали расходиться, увеличивая радиус осмотра. В этот день удалось пройти почти пять километров в три стороны от места убийства, но никаких следов, которые можно было бы связать с преступлением или преступником, обнаружить не удалось. Уставшие и голодные, разошлись по домам, получив от Гурова приказ явиться в отдел ровно в семь утра. Сам же он, в сопровождении Крячко и Девлягина, вернулся к егерскому домику. Там их ждал хозяин домика, Юрец, и его напарник Санек.

На этот раз о спиртном и речи не шло. Вскипятили чайник, разогрели на костре консервы, уселись кругом возле костра и принялись жевать. Когда молчание затянулось до неприличия, Юрец решил высказаться.

– Хреновые дела, скажу я вам. Какая-то сволочь явилась в наши края, осквернила охотничьи угодья, а мы сидим тут, повесив носы, и тушенку хаваем.

– А что ты предлагаешь? – вступил в разговор Девлягин. – Устроить облаву в лесу? И кого ты поймаешь? Двух белок и трех хорьков?

– Надо что-то делать, – не унимался Юрец. – Если дело и дальше так пойдет, к нам никто больше не захочет ехать. Кому охота вместо утки подстреленным быть?

– Так-то да, – согласился Девлягин. – Правда, эти несчастные явно не на охоту собрались. Одежка не та, да и возраст.

– Может, в багаже все необходимое везли. При них ведь багаж не нашли?

– Ничего. Ни вещей, ни документов. Мы даже не знаем, кто они, местные или приезжие, – ответил Крячко. – Знаем только, что в четверг они воспользовались серовским автобусом, чтобы до Сосьвы добраться.

– По местным новостям клич бросить можно, – предложил Юрец. – Вдруг кто их узнает?

– Уже, – сказал Стас. – Этим капитан занимается.

– Завтра поеду в Серов, – сообщил Гуров. – Побеседую с водителем автобуса, попробую выяснить, с кем по дороге общались те двое. У меня в голове не укладывается, как случайный водитель, которого они, предположительно, наняли для поездки до поселка Гари, смог все так быстро провернуть?

– Думаешь, он с ними знаком? – спросил Юрец.

– Другого объяснения пока нет.

– Если я правильно понял, ваши «жмурики» приехали из Серова в четверг, так? – подал голос Санек.

– Верно, на проездном билете стояла дата, – подтвердил Крячко.

– А убили их часа в четыре, так?

– И это верно. Вот и выходит, что на все про все у убийцы в запасе оставались считаные минуты, а этого никак не может быть.

– Почему же минуты? – удивился Санек. – Часа два, не меньше.

– Ты, похоже, в школе плохо учился, – подколол его Крячко. – В час автобус выехал из Серова, в три прибыл в Сосьву, да до Гарей не меньше часа езды, откуда же взялись твои два часа?

– Хорошая у вас информация, господа полковники, но неверная, – усмехнулся Санек. – Серовский автобус ходит по сменному расписанию. По четным дням в восемь и в час, а по нечетным – в шесть и в одиннадцать. Если память мне не изменяет, четверг был нечетным. Следовательно, ваша пожилая пара уехала из Серова не в час, а в одиннадцать.

– Погоди, дай сообразить, – отставляя кружку в сторону, проговорил Лев. – Откуда информация по поводу времени отбытия серовского автобуса?

– Я на нем по десять раз за месяц гоняю, – ответил Санек. – Моя делянка в Сосьве находится, а в Серове дела случаются.

– Так ты что, не выяснил, какое время стоит на билете? – возмутился Крячко. – Сам же утверждал, что это жуть как важно.

– Выяснил, да не то, – признался Гуров. – Я лишь уточнил, первый это был рейс или второй. Получил ответ и сделал собственные выводы. Как оказалось, неверные.

– Выходит, я вам помог? – обрадовался Санек.

– Еще как помог, – кивнул Лев. – Теперь, правда, круг поиска расширяется, а хотелось бы, чтобы сужался. Но это не столь важно, до сути мы все равно докопаемся.

– А я вот чего не могу понять, – снова вступил в разговор Девлягин. – Как он мог заставить их протащиться столько километров от дороги, если их двое, а он один? Это ведь не пару ступенек в подвал сойти.

– Возможно, он и не был один, – согласился Крячко. – Возможно, действовала группа людей, хотя подтверждения этой теории нет.

– С другой стороны, стали бы пожилые люди садиться в машину к незнакомцам, если бы их было больше? Двое – и то уже много. Пожилые люди по определению осторожны, так почему в этот раз они предосторожностью пренебрегли? – размышлял Гуров. – И снова приходим к тому, что они своего убийцу знали. Раз так, то либо они к нему же и приехали, либо сами местные. И тот и другой вариант более логичны.

– Местных сразу хватятся, – заявил Юрец. – В наших краях такие новости разносятся быстро. Соседи друг про друга всю подноготную знают, если кто гостей ждал и не дождался или сам должен был вернуться, да не вернулся, тут же заподозрят, что дурная весть касается их. Думаю, к утру этот вопрос прояснится.

– Хорошо, если так. В противном случае нам придется прочесывать лес снова и снова, пока не нападем на след преступников, – заметил Крячко. – Эх, плакал наш отпуск!

– Да, неловко вышло, – поддержал его Девлягин. – Говорил же, надо было на Пелым соглашаться. Сейчас бы лежали где-нибудь на бережку Пелыма, дулами в стороны поводили, уточек стреляли.

– А несчастная пара лежала бы в канаве, а их убийца преспокойненько морс у себя дома попивал и над всем миром потешался, – оборвал мечты Сереги Гуров. – Нет, Серега, не за этим я столько лет в полиции оттрубил, чтобы за чьи-то спины прятаться. Отпуск – дело хорошее, но жизнь человеческая куда ценнее.

– С этим не поспоришь, – пристыженно поддакнул тот. – А про уточек это я так, к слову. Как думаешь, они супруги?

– Скорее всего, – ответил Гуров. – Возраст подходящий, кольца на безымянных пальцах, и то, что они оба оказались в этой передряге, говорит о том, что эта пара никогда не расстается. Если не супруги, то кто?

– А тот, кого мы ищем, – реальный псих, – выдал Юрец. – Серега мне рассказал, что он со стариками сотворил. С нормальной психикой на такое никто не способен.

– Это-то и плохо, – поддержал разговор Крячко. – Психов и маньяков вычислить сложнее всего.

– Почему так? – удивился Юрец. – Я думал, раз псих, то ошибок больше делает. Улики там разные оставляет, отпечатки пальцев, слюны и еще хрен знает что.

– Вовсе нет, – возразил Лев. – Псих всегда маскируется под адекватного человека. Живет обычной жизнью, ходит на работу, часто и жену, и детей имеет. Мы с ним за руку здороваемся, на чай-кофе приглашаем. Детей ему своих доверяем, а потом раз, и как гром среди ясного неба, сосед твой, любитель хризантем и спаситель бродячих котов, оказался Джеком-потрошителем.

– Да ладно! Вы преувеличиваете, – засомневался Юрец. – Не бывает такого. Чем-то он от нормальных людей должен отличаться.

– Может, и отличается, – не стал спорить Гуров. – Только отличия эти, странности, как мы порой говорим, никто всерьез не воспринимает до поры до времени. А вот когда гром грянет, тогда и начинаем вспоминать, как этот «добряк-сосед» однажды ни за что ни про что соседской курице голову свернул, а трупик в своем же сарае спрятал. Или как он на жену орал, мордобоем грозился, когда думал, что его никто не слышит.

– Ну дела! – выдохнул Девлягин. – Теперь понятно, почему вы меня поначалу подозревали.

– Забудь, – попросил Крячко, которому до сих пор было неловко перед другом, и поспешил завершить разговор: – Поздно уже, спать пора. Завтра вставать ни свет ни заря.

Его предложение было встречено на ура. День был долгий, а предстоящий обещал быть еще дольше. Потушив костер, мужчины разбрелись по лежанкам. Спустя десять минут егерский домик огласился переливами храпа во всех звуковых регистрах.