– Иван Иванович, – представился Гуров. – Бухгалтер-ревизор в командировке.

– Бухга-алтер? – разыграла Алина разочарование. – И не военный?

– А вы любите военных? – развернул Гуров разговор в другую сторону.

– Терпеть не могу! – доверительным громким шепотом ответила Алина и рассмеялась.

За этим незамысловатым трепом пролетели последние несколько минут до отхода поезда. В вагон заходили и выходили люди, поэтому в коридоре почти постоянно ощущалась толчея. По поведению людей, проходивших мимо дверей купе, Гуров почти безошибочно определял пассажиров и провожающих. Только те, кто собирался коротать многодневный путь, с интересом поглядывали на пассажиров соседних купе. А кто у нас тут в соседях? С кем можно компанейски выпить и скоротать вечерок, с кем в картишки перекинуться, а с кем и пофлиртовать? Большая часть взглядов была брошена на попутчиц сыщика, и только один широкоплечий мужчина почему-то внимательно глянул на самого Льва. В голове привычно стали проворачиваться ассоциации – не знакомый ли, не пересекались ли когда и где. Было нежелательно, если бы в вагоне кто-то узнал в Иване Ивановиче Прокопенко полковника полиции Гурова.

Нет, этого лица сыщик не помнил; скорее взгляд был брошен с точки зрения другой оценки: а не является ли этот мужчина в третьем купе мужем, отцом, родственником кого-нибудь из этих двух симпатичных девушек? И не помешает ли он замутить кое-какие дорожные отношения? Гуров внутренне расслабился и настроился на шутливую позицию никого не допускать в их складывающийся тесный мирок купе.

– А вы не хотите поменяться со мной местами? – неожиданно спросила Гурова Алина. – Знаете, ужасно боюсь сквозняков. А из окна на меня как раз ночью будет дуть, мое место по ходу поезда.

– Пусть уж мужчина спит наверху, – вмешалась Татьяна. – Давай я на твое место перейду. Чего-чего, а я боюсь больше духоты, чем сквозняка.

Яковец за двадцать минут, что оставались до отхода поезда, выходил курить трижды. Не потому, что нервничал или был таким заядлым курильщиком. Ему нужно было понять обстановку в соседнем третьем купе. На одиннадцатом месте сидела миловидная серьезная блондинка. Вроде бы это и был курьер. Но его волновала обстановка вокруг. Были основания полагать, что за курьером может вестись наблюдение конкурентами – людьми Андрейченко. Их нужно было вычислить и обезопасить курьера, если придется. У него в этом поезде ехали двое помощников: один – в этом же вагоне, но в другом купе, второй – в соседнем вагоне. Но это на всякий случай. Парни были опытные, тренированные и способные на все, но умственную работу сделать должен был он сам.

Яковец напрягся, когда в третье купе сел пассажир «основательной» внешности. Это сравнение пришло в голову неожиданно. Павел Борисович не смог подобрать других слов, а во внешности этого мужчины чувствовалась какая-то внутренняя сила, что-то такое действительно основательное. Если это противник, то наверняка серьезный. А потом в купе перед самым отходом поезда впорхнула еще одна девушка. Стройненькая, крашеная, светловолосая, энергичная. Под курткой он увидел перекинутый через грудь ремешок небольшой сумки формата А4.

Из всех пассажиров вагона примерно треть вполне могла соответствовать типу людей, которых приставили следить за курьером. Человек десять мужчин, окажись они людьми мэра, могли представлять опасность при попытке захвата документов. Стрелять и взрывать, конечно, никто не будет, но способов изъятия существовало и без этого достаточно. Яковец поймал себя на мысли, что перегибает палку. Стареет, что ли? Сведений, что Андрейченко знает о компромате, у него не было. Стоило ли так паниковать?

Санин с Тимохой сели в восьмое, предпоследнее купе. Две бабы средних лет с огромными сумками с момента своего появления в купе устроили страшную колготу. Они что-то доставали и что-то убирали, постоянно перекладывали сумки то в багажное отделение под полки, то в нишу над дверью. В тесном помещении мгновенно запахло кислым потом вперемешку с дешевыми духами.

– Стой здесь и поглядывай, – буркнул Санин своему помощнику и двинулся в другой конец вагона.

Продираясь мимо пассажиров и провожающих, торчавших у входа в некоторые купе, он бегло осматривал и оценивал людей. Санин не знал, в каком купе едет курьер, но в том, что люди губернатора тут будут обязательно, не сомневался. И только выйдя на перрон и достав сигареты, он наконец с удовлетворением увидел того, кого и ожидал увидеть. Павел Яковец, один из ближайших помощников губернатора, ни в каких штатах не состоял, но его Санин знал. И знал, какую роль при Сипатове выполняет этот человек. «Ну, что же, – подумал Санин, – задача упрощается. Теперь осталось определить, кого же Яковец тут «пасет». Если он в этом вагоне, если он срочно прилетел в Москву и тут же едет назад поездом, то он знает курьера и страхует его. Только вот один ли Яковец? Он не боевик, он работает головой, но кто-то должен быть еще с ним, кто подстрахует его, так сказать, физически… Разберемся. Главное теперь – определить курьера».

Вернувшись в вагон, Санин пробрался в конец коридора, где у окна торчал его помощник.

– Порядок, Тимоха, – тихо сообщил он.

– Что? – насторожился бывший майор.

– Есть человек губернатора, – почти одними губами сказал Санин, покосившись на возню баб в купе. – Это Яковец Павел Борисович, его негласный советник и помощник по щепетильным делам.

– Уже легче, – согласился Тимоха. – Он один?

– Вряд ли, но это не важно. За четыре дня присмотримся и что-нибудь придумаем.

В этот момент из последнего купе вышла девушка с пышными вьющимися волосами, в тесных брючках. Она стрельнула черными глазами в двух мужчин из соседнего купе и с томным вздохом оперлась локоточками на поручень под окном. Тимоха прошелся похотливым глазом по фигурке и толкнул Санина локтем.

Ни Санин с Тимохой, ни Яковец, ни их шефы не знали, что информация о компромате просочилась гораздо дальше, чем они полагали. Генерал Шамаев, начальник УФСБ по Забайкальскому краю, только внешне не интересовался политическим противостоянием на вверенной ему территории. Более того, интересоваться, держать руку на пульсе, иметь четкое представление о том, кто из политических лидеров что собой представляет и какие цели преследует, было одной из его обязанностей. Как было и обязанностью иметь добротное досье на каждого лидера.

Шамаев был опытным контрразведчиком, и его назначение в эту глухомань не было какой-то ссылкой. Огромные рудные запасы края, включая и стратегическое сырье, в частности урановые и золотые рудники, близость границы с Китаем и Монголией – все это делало Забайкалье сложным районом со многих точек зрения. Тянулись нелегальные эмигранты-китайцы из Приамурья, тянули свои не очень чистые руки к недрам дельцы из Европейской части России, всякими правдами и неправдами шло курительное зелье из-за кордона. Несмотря на положительные данные референдума и, как следствие, объединение Читинской области с Агинским Бурятским автономным округом в единый Забайкальский край, политические противники до сих пор не успокаивались. Приходилось контролировать и эти процессы, чтобы вовремя пресечь поползновения превратить политический процесс в националистический. Ну, и традиционно Управление ФСБ посматривало и за криминальными наклонностями и деяниями высших чиновников края. Вполне закономерно в поле зрения попал и мэр краевого центра Андрейченко. И так же закономерно Шамаев получил информацию о предполагаемом наличии серьезного компромата на него, который накопали люди губернатора края.

Генерал еще не принял решения, как ему поступить с этим компроматом. Пускать его в официальное русло или приберечь на всякий случай, когда понадобится использовать его в своих специфических целях. Такое решение можно было принять после того, как компромат будет в руках ФСБ, когда будет ясно, насколько он серьезен, насколько информация соответствует действительности, насколько она проверяема и доказательна.

Шамаев даже не отдавал приказа любыми способами завладеть документами. Его интересовал источник компромата и его серьезность. И, естественно, кто из помощников губернатора этим занимается. И если ситуация покажет, что документы солидные и за них началась борьба, то придется вмешаться. Группа оперативников, которая ехала сейчас в 340-м, выполняла личный приказ Шамаева, подчинялась в этой операции только ему и только ему должна была сообщать о результатах.

Старший группы полковник Зотов был наделен всеми полномочиями и мог действовать всеми доступными ему способами, ориентируясь в ситуации. Группа состояла еще из четырех офицеров-оперативников, в том числе одной девушки. Трое ехали с Зотовым в последнем купе, а четвертый – капитан Русин – в первом. Знал Зотов только, что курьер поедет, предположительно, на одиннадцатом месте. Но будет он один или с сопровождающими, узнали ли о курьере и документах люди мэра, есть ли они в вагоне – все это предстояло установить на месте. И не упускать ситуацию из-под контроля.

– Саша, иди посмотри обстановку, – приказал Зотов своей помощнице. – Если есть шанс, то попробуй поменяться местами с тем мужчиной, который едет в третьем купе. Ты, мол, тут одна с тремя мужиками, тебе неудобно и все такое прочее.

Александра Пашенова была самым молодым сотрудником в группе, однако окончила она училище ФСБ именно по линии контрразведки и служила в соответствующем подразделении краевого управления. В группу ее взяли большей частью для прикрытия и создания видимости молоденькой одинокой пассажирки, что облегчило бы оперативную работу в вагоне.

Молодой лейтенант Пашенова, выйдя в коридор вагона из купе, сразу же обратила внимание на двух мужчин у окна напротив соседнего купе. Один постарше, второй помоложе. Говорили они вполголоса. Александра машинально отметила, что разговор прекратился с ее неожиданным появлением. Она не успела услышать, о чем говорили эти двое, но лица и реакции успела оценить профессионально. Тот, что старше, сразу замолчал, ничем себя не выдав: ни жестом, ни мимикой. Он даже не обернулся. А тот, что помоложе, явно непрофессионал, если и причастен к делу компромата. Слушал он старшего с серьезным заговорщицким видом и многозначительно поглядывал в начало вагона. Когда из девятого купе вышла Саша, он тут же изменился в лице, сменив выражение на нейтральное. Только что насвистывать не стал. Может, и глупости все это, но Пашенова на всякий случай свои наблюдения отложила в памяти.

Постояв немного у окна под оценивающим ее фигуру взглядом мужчины из соседнего купе, Александра подняла руку с темным блестящим браслетом и чуть прижала его застежкой к груди. Встроенный в браслет цифровой аппарат запечатлел лицо. Пашенова двинулась в начало вагона, сделав по пути еще несколько снимков. Предстояло сравнить личности пассажиров вагона с базой фотоданных на окружение губернатора и мэра, которая имелась у группы в ноутбуке. Отдельно она сделала панорамный снимок всех обитателей третьего купе. Затем в начале вагона стала задумчиво рассматривать график прохождения поезда через промежуточные станции, который был укреплен на стене между окнами.

Одного взгляда в третье купе было достаточно, чтобы понять – компания там сложилась и вариант переселения не пройдет. Блондинка с пышными приятными формами, которая сидела на одиннадцатом месте, в оживленной беседе почти не участвовала. Она большей частью смотрела в окно с поджатыми губками. На девятом крашеная девица с быстрыми живыми глазами, которая вела оживленную, немного игривую беседу. Солидный дядечка рядом с пышногрудой весело смеялся и подыгрывал крашеной девахе. У которой, кстати, через грудь висела не очень толстая сумочка размерами как раз под формат А4.

Пашенова вернулась в свое купе и молча сняла браслет, протянула его капитану Кабицкому.

– Он там душа компании, – пояснила она про мужчину из третьего купе. – Ничего не выйдет, он девушек своим присутствием не тяготит.

– Ладно, не принципиально, – согласился Зотов. – Пусть развлекает, мы по своей линии позаботились, чтобы в это купе больше никто не садился. Что там у тебя, Сергей?

Кабицкий соединил камеру браслета с ноутбуком и просматривал сделанные девушкой фотографии.

– Вот он, – ткнул капитан пальцем в экран. – И девушки.

Все четверо оперативников столпились у столика, разглядывая фотографию.

– По описанию на курьера похожа вот эта блондинка, – первым заметил капитан Ергаев, – но сидит она почему-то на девятом месте, а не на одиннадцатом. А мужик, пожалуй, подозрительный.

– Да, есть в нем что-то, какая-то сила, – задумчиво согласился Зотов. – Не удивлюсь, если он из людей губернатора и страхует курьера. Запросто может оказаться бывшим офицером из органов.

– Или просто начальником средней руки в командировке, – добавила Пашенова.

– Сейчас сравним, – защелкал клавишами Кабицкий.

Соответствующая программа и база данных позволяла сравнить имеющиеся фотографии людей в вагоне по параметрам лиц с теми, чьи фотографии были введены в компьютер заранее для опознания. На экране стали быстро мелькать одна за одной фотографии мужчин и женщин, снятых в разных ракурсах и в разное время года. Наконец выскочила заставка, что изображение не идентифицируется. Капитан покачал головой и заказал подбор наибольших соответствий. На экране всплыли и симметрично расположились три лица. Сходство было, но не более. Человека, который ехал сейчас в третьем купе, в базе данных не оказалось.

– Давай дальше, – велел полковник. – Что там еще Саша наснимала?

Кадр, второй, третий… Офицеры молча рассматривали пассажиров на экране. Вдруг полковник схватил Кабицкого за плечо:

– Ну-ка, ну-ка! Увеличь вот этого. Интересно! Сверь этого мужчину с базой.

Через несколько секунд компьютер выдал сведения. Яковец Павел Борисович, год рождения такой-то, место рождения…

– Вот он! – хлопнул полковник ладонью по плечу Кабицкого и с улыбкой повернулся к офицерам: – Вот кто присматривает за курьером. Это человек Сипатова, и как раз используется губернатором для особых поручений. Мужик ушлый и грамотный. Раз он в поезде, то и материалы в поезде. Значит, содержание компромата серьезное, раз в игру вступили такие сильные фигуры.

– Не исключено, что и Андрейченко узнал об этих документах, – добавил молчаливый капитан Ергаев.

– Наверняка, – согласился Зотов. – И наверняка они знают Яковца в лицо, если не знают курьера. Они будут наблюдать за ним и выйдут на его подопечного. Всем усилить внимание. Мурат, иди подмени Русина. Его надо ввести в курс новостей.

Ергаев кивнул и молча вышел из купе. Неторопливым шагом он прошел до начала коридора и остановился у окна возле первого купе. Капитан Русин, высокий светловолосый парень, понял знак и отправился в тамбур, доставая на ходу сигареты. В тамбуре его уже ждал полковник Зотов с приготовленной запиской, на случай, если народ повалит курить и поговорить толком без свидетелей не удастся.

В третьем купе царило оживление. Гуров даже удивился, как изменилась Татьяна, пока он торчал в коридоре, давая девушкам возможность переодеться в дорожное. Через дверь было слышно, что девушки внутри без него оживленно разговаривают, даже смеются. При нем Татьяна была более чем сдержанна, отвечала односложно и поджимала губки, когда Алина слишком вольно вела себя с попутчиком. Точно, мужененавистница, в который раз сказал себе Гуров.

Когда наконец сыщику было разрешено войти в купе, обе девушки в симпатичных спортивных костюмчиках рассматривали содержимое небольшого кейса из коричневой тисненой кожи, стоявшего на столике.

– Ого, – одобрил Гуров, увидев закрепленные ремешками в нишах кейса три бутылки. – Французский коньяк! Не менее французское шампанское и откровенно русская водка!

– Наша водка признанно лидирует в рейтинге пьяниц всего мира, – снисходительно пояснила Татьяна, которая, как оказалось, была хозяйкой всего этого сокровища.

– Почему пьяниц? – весело удивился Гуров, с интересом рассматривая этикетки на бутылках. – Потому что в комплекте всего по три: по три бокала, по три рюмки?

– Комплект для соображения на троих, – поддержала мужчину Алина.

– И что, мы все это с вами употребим? – поинтересовался сыщик, потирая руки.

– А вот фигушки вам! Это везется в подарок, – пояснила Татьяна и захлопнула крышку.

Гуров сделал страшно разочарованное лицо и широко развел руками, показывая всю безысходность ситуации. И когда он повернулся к двери купе, то наткнулся на холодные серые глаза проходившего по коридору пассажира. Пассажир явно замедлил шаг, чтобы посмотреть на кейс в руках девушки. Татьяна как раз убирала его под сиденье своего дивана. Что же все такие любопытные-то, в который раз поморщился Гуров. Не дает покоя, что я один с двумя девицами еду? А вдруг я муж одной из них? Или отец, или еще кто?

– А может, за знакомство по коньячку? – предложил Гуров. – Двести пятьдесят на троих под хорошую беседу и в ознаменование счастливого пути?

Сыщик залихватски подмигнул девушкам. Алина с таким же азартом подмигнула Татьяне. Блондинка пожала плечами и согласилась.

– Ладно, тогда с меня конфеты, – сказала она, поднимаясь. – Только схожу руки помою.

Алина ловко выудила из своей сумки небольшой пакет с яблоками и апельсинами. Гуров помог ей опустить сиденье дивана и решил, что руки помыть не мешало бы и ему. Выйдя в коридор, он увидел типичную картину для поезда. Стоявший у соседнего окна мужчина с интересом глянул на проходившую мимо Татьяну. Вагон качнуло, и девушка оступилась, ее толкнуло прямо на этого мужчину.

– М-м, какие у вас руки, – с улыбкой отметил мужчина, придерживая Татьяну за локти и глядя с легкой улыбкой ей в глаза. – Руки хирурга?

– Я терапевт, – недовольно ответила девушка, отстранив мужчину.

Гуров успел заметить, что минимум четверо мужчин коридоре вагона живо обернулись на Татьяну и мужчину из четвертого купе. «Нет, – подумал Гуров, – все же неистребима тяга мужиков к блондинкам».

Алина догнала своих попутчиков уже около туалета, пояснив, что яблоки она купила возле вокзала и они немытые. Гуров заметил, что легкая сумка формата А4 опять висит через плечо девушки. Что там такого, что она боится оставить ее на минуту в купе?

– Дверь лучше запереть, – со знанием дела посоветовала Алина. – Сейчас с распитием в вагонах строго.

– Если ты купил не у проводника, – хмыкнула Татьяна, ловко нарезая ножом Гурова на дольки яблоки и апельсины.

– Как у вас действительно ловко получается, – шутливо похвалил Гуров, вспомнив короткую интермедию в коридоре. – В самом деле, руки хирурга…

– Простите, – послышался за спиной мужской голос. Гуров оглянулся и с неудовольствием увидел все того же мужчину из четвертого купе. – Сильно извиняюсь, но у вас ножа не найдется? Забыл, знаете ли, взять.

– Держите, – строго сказал сыщик, протягивая свой нож. – Теперь уже не забудьте вернуть.

Закрыв дверь, Гуров повернул защелку и уселся рядом с Алиной. Он успел заметить странное выражение глаз Татьяны, которое она бросила на него и девушку. «А может, эта блондинка только разыгрывает мужененавистничество, может, я ей симпатичен и ей неприятно, что Алина со мной флиртует? Может, ей хочется, чтобы я ей внимание уделял, а она бы сидела и кобенилась? Ладно, разберемся по ходу пьесы, – решил сыщик. – Изменять жене с попутчицами я не собираюсь, а поиграть в эти игры для коротания дальней дороги можно. Обычный дорожный флирт, и ничего больше».

– Ну, за что пьем? – спросил Гуров, плеснув коньяк в пластиковые одноразовые стаканчики, которые нашлись у Алины.