Глава 3

Как Лев и предполагал, несмотря на поздний час, в общежитии на Шелковичной кипела жизнь. По всем этажам, от первого до пятого, сновали люди разного пола, возраста и, судя по внешнему виду, разного материального достатка. Ни вахтера, ни коменданта при входе не было. Скромный стол с пластиковым телефонным аппаратом на полированной столешнице имелся, но стул за ним пустовал. Из ближайшей к выходу комнаты гремела музыка. Звучало что-то лирическое, но с некоторым налетом современности. В проигрыш вливались металлические звуки ударных инструментов и жесткий звук электрогитары, который перекрывало сиплое хрипение вокалиста-мужчины.

Эта комната была не единственной, где сну предпочитали бодрствование под музыку. Еще по крайней мере в трех-четырех местах выше по этажам голосили певцы отечественной и зарубежной эстрады. Жильцам общежития музыка, похоже, не мешала, на нее попросту никто внимания не обращал. Комната отправителя по документам значилась как пятьсот пятый номер. Предположив, что нумерация отображает номер этажа и собственно комнаты, полковники стали подниматься наверх. Из любопытства Крячко заглядывал на каждый из этажей и везде видел одну и ту же картину: двери комнат постоянно открывались и закрывались. Кто-то заходил, кто-то выходил, кто-то бодрым шагом шагал к кухне, кто-то, шаркая стоптанными тапками, плелся до санузла. Чем выше поднимались полковники, тем больше убеждались, что в общаге вообще никто не спит.

На пятом этаже картина не изменилась, скорее приняла более глобальный масштаб. Помещение кухни было ярко освещено, там суетились с десяток девушек и парней студенческого возраста. В коридоре выстроились очереди из желающих попасть в туалетную комнату и душевую. Остальные двигались в разных направлениях, что создавало впечатление, будто стоишь на оживленном перекрестке в час пик.

Полковники прошли этаж из конца в конец, но комнаты с нужным номером не обнаружили. Все, что им удалось понять, это то, что нумерация ни к порядковому номеру этажа, ни к количеству имеющихся комнат отношения не имеет. На пятом этаже располагались комнаты от восемьдесят первой до сотой. Но и этот порядок являлся относительным. Например, у душевой комнаты Гуров вдруг обнаружил дверь под номером триста девяносто шесть. Откуда взялся этот номер, если перед ней шла девяностая комната, а за ней девяносто первая?

Скоро напарники сообразили, что без посторонней помощи им не обойтись. Тогда Крячко выцепил из постоянно перемещающейся массы людей парня лет двадцати, подтянул его ближе к лестничному пролету и задал сразу два вопроса: на каком этаже находится комната номер пятьсот пять и где найти коменданта? На первый вопрос парень только тупо вытаращил глаза и неопределенно пожал плечами. На второй дал более вразумительный ответ. Оказалось, что комендант живет тут же, в общежитии, на третьем этаже. Номера у его апартаментов не было, зато имелась табличка с надписью «Администрация». По ней и следовало искать ответственного за все это безобразие.

– Послушай, у вас тут что, никогда не спят? – не удержался от вопроса Крячко.

– Почему не спят? Кому надо, и сейчас дрыхнет, – сообщил парень.

– Да мы по всем этажам прошлись, и везде вот такая картина, – махнул рукой Стас в сторону коридора.

– Ах, это? Так сегодня же ежегодный фестиваль, – заявил парень, будто его слова сами собой все объясняли.

– И кто же фестивалит? – невольно улыбнулся Стас, вспомнив свои студенческие годы.

– Да все. Московские группы, само собой. Но и иногородних много. Из Питера приехали, из Екатеринбурга, из Читы. Астраханские еще не подтянулись, но обязательно будут, – начал перечислять парень, и тут до него дошло, что стоящие перед ним мужчины могут быть не в курсе местных традиций. – Так вы не на фестиваль? Вы, вообще-то, о нем слышали?

– Не довелось, дружище, – скорбно сообщил Крячко.

– Да ладно! Ну, считайте, вам повезло. Тут сегодня такой треш будет, до самой смерти не забудете! – воодушевился парень. – Можно сказать, выигрышный лотерейный билет вытянули. Сегодня ведь сам Тремач свои лоу-фай биты жечь будет.

– Лоу что? – машинально переспросил Гуров.

– Да ладно! – Теперь парень смотрел на полковников, как на древних ископаемых или на окончательно деградировавших недоумков. – Вы что, про стиль лоу-фай не слышали? Вы вообще в России живете?

– Ты давай с выражениями полегче, – предупреждающе повысил голос Крячко. – Все ваши стили изучать – мозг сломаешь. Рассказывай, что за дребедень вы тут собираетесь слушать?

– Это никакая не дребедень. Это стиль студентов. В интернете загуглите, там так и пишут: музыка для студентов. Релакс такой, стримы крутят с затертой музыкой, вроде как плохого качества она, мозг не перегружает и от «домашки» не отвлекает. Прикольная вещь, между прочим, – начал защищаться парень.

– И ваш комендант не против, что вы тут фестивалите?

– А чего ему возмущаться? Свою долю прибыли он авансом получил. Сейчас наверняка уже под кайфом.

– Он что, наркоман? – спросил Гуров и мысленно простонал. Только этого не хватало, чтобы комендант наркошей оказался.

– Нет, у него свой кайф, спайсы или соли его не втыкают, – со знанием дела объяснил парнишка, – он портвешок уважает. Знаете, что это?

– Ты уж нас совсем за дебилов держишь, – усмехнулся Крячко. – Ладно, не бузите тут сильно. Приду проверю.

– Да мы легонько. – Парнишка облегченно выдохнул, решив, что незнакомцы его отпускают. – Сами заходите. Начало минут через сорок, вам понравится.

Он развернулся, собираясь уходить, но Стас ухватил его за капюшон и потянул назад:

– Постой, дружище, еще один вопросик к тебе будет. Ответишь честно, и разбежимся.

– Какой еще вопрос?

– С месяц назад у вас тут переезд был, помнишь?

– Это с первого этажа, что ли? Помню. К ним контейнер с вокзала приходил, прикольный такой. Мы с парнями из сортира смотрели, как «джамшуты» его загружали.

– Да ладно! Видели, как грузили?

– Ну да. Они быстро работали, первый этаж все-таки, по этажам скакать не нужно. Можно было бы с окна выкидывать, да там решетки. Все равно прикольно смотреть.

– И в чем прикол? – уточнил Гуров.

– Да как они вещи прям кучей в контейнер сбрасывали, а потом трамбовали по углам. Умора!

– Как контейнер уходил, тоже видели?

– Не, – протянул парень. – Мы минут десять в сортире пробыли, потом Цопику маманя на мобилу звякнула, ну, мы обратно к нему в комнату и пошли, порядок наводить. Маманя с проверкой нагрянуть грозилась, типа, значит, как ее сынуля живет и сколько грязи в комнате накопил. Когда такая засада, мы своих не бросаем.

– Хозяина барахла знаешь?

– Откуда? Он ведь не из студентов. Так, приживалец Тихонин.

– Что значит приживалец и кто такой Тихоня? – Гуров пытался выудить из парнишки всю возможную информацию.

– Тихоня – это наш комендант, а приживальцы – это те, кого он на постой пускает, когда комнаты раньше конца учебного года освобождаются. Ну, там, отчислят кого-то или самому учиться надоест, он и свалит. А иногда в складчину квартиру начинают снимать и комнату освобождают. А вы чего все выспрашиваете? – спохватился парнишка. – Из полиции, что ли?

– Угадал, дружок, из полиции, – ответил Крячко и развеселился, увидев, как побледнел парнишка.

– Вот засада! Чего же сразу не сказали? Я тут вам про спайсы и про нелегалов леплю. Хоть бы предупредили! Не по-пацански это.

– А мы с тобой в пацанчиков-приятелей играть и не собирались, – усмехнулся Стас. – Ты в какой комнате живешь?

– Что случилось-то? Приживалец Тихонин обделался? – Теперь парнишке до смерти захотелось узнать, чего ради к ним в общагу пришли полицейские.

– Тайна следствия, – напустив на себя строгий вид, заявил Крячко. – Координаты свои оставь, могут понадобиться.

– Какие координаты? – не понял парнишка. – Мобильный, что ли?

– И мобильный, и имя с фамилией, и номер комнаты.

Парнишка выдал информацию о себе и скореньким шагом направился к группе сверстников.

– Эй, Райчиков! – окликнул его Стас. – Смотри, дружкам своим не трепись. Помни про тайну!

– Да понял я, понял! – прокричал в ответ парнишка, но оба, и Гуров и Крячко, точно знали, что не успеют они спуститься на первый этаж, как тема беседы Райчикова с полицейскими станет достоянием общественности. Впрочем, они не возражали, так как в любом случае после знакомства с комендантом собирались начать опрос постояльцев общежития.

За то время, пока полковники вели беседу с Райчиковым, на третьем этаже стало потише. Видимо, все, кто хотел принять участие в фестивале лоу-фай-музыки, перебрались на пятый этаж, остальные же, как и положено в ночное время, улеглись спать. Комната с вычурной табличкой, на которой старославянской вязью было выведено слово «Администрация», располагалась в дальнем конце коридора. Почему комендант выбрал для проживания комнату, настолько далеко от рабочего поста, было непонятно. Более логично было бы, если бы его апартаменты располагались на первом этаже, где-то возле входа, но, как говорится, хозяин – барин.

Гуров дважды громко стукнул в дверь. Оттуда сразу же послышалось кряхтение, скрип отодвигаемой мебели и следом шарканье домашней обуви по голому полу. Шарканье прекратилось возле порога, но дверь не открылась. И голоса никто не подал. Гуров и Крячко переглянулись, и Лев снова постучал. Шарканье возобновилось, но на этот раз в обратном направлении.

– Он что, уходит? – возмутился Крячко. – Похоже, тот еще типок.

– Надо было спросить, как его настоящее имя, – покачал головой Гуров. – Как теперь к нему обращаться?

– Да не проблема, – подмигнул Стас и вышел вперед. Поскреб ногтем дверную краску и негромко произнес: – Похоже, нет Тихони. Пойдем на кухню, там у кого-нибудь стаканы стрельнем, не пропадать же портвейну?

Эти слова возымели поистине волшебное действие. Шарканье вернулось, а через секунду взорам напарников предстал и сам хозяин общежития. Внешне на алкоголика или запойного пьяницу он совершенно не походил. Скорее на слегка замызганного профессора-интеллигента. Высокий, седоватый, с аккуратной челкой и подстриженной бородкой. В классическом костюме синего цвета, хоть и помятом, но без засаленных следов на рукавах и локтях. Рубашка заправлена в брюки, которые держит ремень из натуральной кожи. Вид портили только тапочки. С отрезанными задниками, грязно-лилового цвета, с жирными следами на носах, они никак не вписывались в общую картину.

Потаенную страсть к спиртному в коменданте выдавали глаза. Уголки прищуренных век слезились, заставляя мужчину производить навязчивое движение кончиками пальцев от виска к носу, собирая неестественно обильную влагу. Свежий алкогольный запах говорил о том, что Райчиков в своих прогнозах не ошибся. Авансовый платеж за разрешение на проведение фестиваля комендант оставил в винном магазине, а то, что там приобрел, успел употребить. Сфокусировав пьяненький взгляд на пустых руках гостей, он разочарованно протянул:

– А где портвейн?

– Полагаю, вот здесь, – бодро проговорил Крячко, тыкая коменданта пальцем в пузо.

– Не понял, – раздраженно оттолкнул тот руку Стаса. – Вы, собственно, кто?

– Давай-ка внутрь, там и познакомимся. – Крячко начал теснить коменданта, вынуждая его вернуться в комнату. – Заодно и проверим, весь ли портвейн вы, гражданин, употребили.

– Между прочим, мой рабочий день закончился, – неуверенно произнес комендант, вынужденный подчиниться незнакомцу. – То, чем я занимаюсь в свободное от работы время, никого не касается.

– Согласен, – кивнул Стас. – То, чем занимаетесь вы, переступая порог своей комнаты, совершенно нас не касается, а вот знаете ли вы, чем занимаются ваши подопечные, пока вы приятно проводите время в компании «трех семерок», это уже любопытнее.

– Каких еще «трех семерок»? – начал было комендант, но тут же осекся, когда проворные руки Крячко выудили из-за высокого кресла недопитую бутылку портвейна. – Ах, вы про это? Угощайтесь.

– Спасибо за щедрость, но нет, – усмехнулся тот, – на службе не употребляю.

– Похвальная привычка, – только и нашелся что ответить комендант.

– А теперь спросите, что за служба у меня такая, что мешает расслабиться после полуночи? – устраиваясь в кресле, предложил Стас.

– И что за служба? – послушно поинтересовался комендант.

– Наша служба и опасна, и трудна, – пропел Крячко. – Догадываетесь, из какой мы структуры?

– Полиция? Так вы из миграционной службы? Послушайте, что бы вам ни наговорили, все это происки недоброжелателей. В этом отношении у нас все чисто, никаких нелегалов, никакого криминала уже много месяцев. Раньше, не спорю, случались перегибы, но теперь…

Поняв по выражению лица Крячко, что с определением службы дал маху, комендант осекся. Он вовремя сообразил, что топит сам себя, и поспешил увести внимание незваных гостей от скользкой темы, проговорив:

– Простите, из меня плохой отгадчик. Будет лучше, если вы представитесь.