Глава 5

Прибывшие кинологи помочь столичным операм не смогли. Поначалу собака, овчарка-трехлетка с умной мордой и приметной подпалиной, прочертившей шерсть по левому боку, едва понюхав следы покрышек, радостно завиляла хвостом и бросилась вдоль проселочной дороги по направлению к деревне Мокшино. Кинолог бросился следом, а за ним и вся команда. Гурова и Крячко поведение служебного пса воодушевило, но мчаться по непросохшей дороге в неизвестном направлении они посчитали излишним. И, как оказалось впоследствии, поступили правильно. Отпускать экспертов-криминалистов в погоню за призраками Гуров тоже не собирался, и им пришлось вернуться. За кинологом решено было отправить автомобиль с одним из сотрудников, на случай, если придется возвращаться ни с чем.

Так и случилось. Спустя час машина вернулась. Собака дошла до опушки, поднялась по насыпи до трассы и потеряла след. То ли дождем его с асфальта смыло, то ли нападавшие хитрость какую применили, только взять след повторно в этом месте пес не смог. Для второй попытки выбрали следы крови и потерянный ботинок. И снова служебный пес радостно вилял хвостом и рвался с поводка, и снова кинолог в сопровождении машины умчался по проселочной дороге.

На этот раз группа вернулась еще быстрее, запах похищенного Хамелеона выветрился, едва собака отбежала на пару сотен метров. Однако кинолог не отчаивался, он продолжил попытки. Вместе с псом они еще несколько раз покидали место происшествия, после того как собака брала след. Черный круг от самодельного взрывного устройства, едва различимые следы крови, впечатавшиеся в асфальт в местах гибели охранников, слабый запах на спуске с шоссе…

Надо признать, старался кинолог на совесть, но ближе к четырем вынужден был сдаться. Надежды Гурова и Крячко на легкий исход не оправдались. День клонился к вечеру, а они все еще не знали, кто забрал Хамелеона и куда его отвезли. Криминалисты закончили работу чуть раньше кинолога. Собрав всевозможные образцы, они дождались возвращения кинолога и отбыли в Москву.

Полковники же вернулись в тверское СИЗО, Гурову позвонил Ципиков и настоял на личной встрече. Из его сумбурной речи Лев сделал вывод, что вопрос серьезный, и не стал отказывать. Четкого плана действий у полковников на тот момент не было, поэтому они решили, что могут немного задержаться. Гуров засел в кабинете, выделенном полковником Осокиным, и начал методично разбирать все дела «Стрелков-инкассаторов» в ожидании приезда адвоката.

А Крячко занялся изучением личных дел охранников, каким-либо образом контактировавших с Хамелеоном за те две недели, что арестант провел в изоляторе. Он надеялся вычислить того, кто мог сотрудничать со «Стрелками», резонно полагая, что дату и время перевозки им мог сообщить кто-то из своих. Гуров же в этом вопросе был с ним не согласен. Он считал, что «Стрелки» не стали бы связываться с «краснопогонниками». Для парней типа «Стрелков» принимать помощь от охраны вроде как западло, а зоновские законы они должны были уважать.

Адвокат приехал только к шести, с порога принялся извиняться за задержку, мол, дела других клиентов задержали. Он был явно удивлен тем, что московские опера занялись похищением Хамелеона всерьез, и всем своим видом старался показать, что ценит их рвение.

– Рад, что вы меня дождались, – произнес Ципиков. – Уверен, вы об этом не пожалеете.

– Если можно, ближе к делу, – суховато ответил Гуров. – Что за неотложный вопрос?

– Кажется, я нашел доказательства того, что моего клиента похитили, – торжественно заявил адвокат и выложил на стол миниатюрный микрофон. – Вот, это я нашел сегодня днем.

– Микрофон? Очень мило, – протянул Лев. – И что он должен означать?

– Понимаете ли, мое основное место жительства находится в Москве. Когда моего клиента задержали и определили в местный изолятор, я вынужден был приехать. Такие дела дистанционно не решаются, мое присутствие было просто необходимо. Так вот, я приехал в Тверь и остановился в гостинице. Офиса у меня здесь нет, поэтому все вопросы по делу Шаповалова я решал либо здесь, в СИЗО, либо в гостиничном номере. После того как мы с вами побеседовали, я все думал: каким образом этим прохиндеям стал известен тот факт, что Шаповалова переводят в «Лефортово»? Сначала я решил, что тут замешан кто-то из охранников. Сдали Шаповалова за хорошую мзду, и дело с концом. Но потом этот вариант забраковал. Знаете, почему? Нападение на автозак совершили не дилетанты, это сделали преступники высокого полета, я уверен. А раз так, то и с охраной они связываться не станут.

– Воровской закон, – вставил Гуров, давая понять, что уловил мысль адвоката.

– Верно, воровской закон, – радостно согласился Ципиков. – И как же тогда они узнали, что Шаповалова переводят? Мистика какая-то! И тут мне в голову пришла гениальная мысль. Чтобы ее проверить, я принялся методично осматривать свой номер. Как думаете, что я обнаружил?

– Ваш номер прослушивался, – догадался Лев.

– Абсолютно справедливо, – удовлетворенно кивнул Ципиков. – Я обнаружил этот микрофон за безвкусной картиной у себя над кроватью. Кто-то занял соседний номер и, пока я отсутствовал, просверлил малюсенькую дырочку в стене и просунул этот предмет в мой номер. Просто до гениальности!

– Действительно, просто, – согласился Гуров. – Кто зарегистрирован в этом номере, узнали?

– Не успел, – досадливо поморщился Ципиков. – Возникло неотложное дело, и я вынужден был уехать, на вопросы администратору времени не хватило.

– Тогда прямо сейчас поехали, – поднялся Лев. – Наверняка прослушивающего устройства в номере уже нет, а сам жилец выселился, но отпечатки пальцев и приметы не помешают.

Он вызвал Крячко, вытребовал из местного отдела полиции группу криминалистов, и вместе с Ципиковым вся группа выехала в гостиницу. Вежливый администратор изучил документы Гурова и только после этого отдал распоряжение выдать ключи от соседнего номера. Как Лев и предполагал, жилец освободил номер двое суток назад, за день до налета на автозак. Полковникам повезло, новым жильцам номер не сдавали, а гостиничная обслуга оказалась не шибко трудолюбивой, поэтому уборку в номере еще не проводили.

Группа Гурова в сопровождении администратора поднялась на второй этаж. Внешне номер ничем не отличался от сотни таких же номеров в любой другой гостинице. Одна жилая комната, туалет, совмещенный с душем, и небольшой предбанничек вместо прихожей. Интерьер комнаты стандартный: двуспальная кровать, встроенный шкаф и две тумбочки с простенькими светильниками на них. Над кроватью висела картина, аляповатые цветы в уродливой вазе.

– Вот, видите? И у меня точно такая же, – радостно заявил Ципиков, тыча пальцем в картину. – Под ней должно быть отверстие.

Криминалисты принялись за работу. Аккуратно сняли картину, за которой действительно нашли отверстие размером в пять миллиметров. На картине обнаружились и отпечатки пальцев. Огромное количество. Надежды на то, что среди них найдутся и отпечатки преступников, теперь казались ничтожными, но из того и состоит работа криминалистов. Двое молчаливых парней передвигались по комнате от предмета к предмету, посыпая их порошком и снимая липкой лентой то, что проявилось.

Гуров оставил в номере Стаса, а сам спустился вниз опять же в сопровождении администратора. Он собирался побеседовать с сотрудником, регистрирующим клиентов, а администратор пожелал при этом присутствовать. В этот вечер за стойкой регистрации стоял молодой парнишка лет двадцати – двадцати двух. Он внимательно выслушал вопрос полковника, после чего перевел вопрошающий взгляд на администратора. Тот нехотя кивнул, и парнишка принялся рассказывать.

Согласно журналу регистрации, в номер двести одиннадцать жильцы заселились спустя пять дней после задержания Хамелеона. Двое мужчин предъявили водительские удостоверения и забронировали номер на весь месяц. Оплату произвели наличными, питание в номер не заказывали и отказались от уборки на весь период проживания. Это было не так странно, как могло показаться на первый взгляд. Многие посетители не желают, чтобы в их номер приходила горничная в их отсутствие. Эти же, судя по отметкам в журнале, даже постельное белье предпочли менять самостоятельно.

– Вы лично их видели? – спросил Гуров.

– Разумеется. Мы вдвоем со сменщиком работаем, меняемся через сутки, – ответил парнишка, но, поймав недовольный взгляд администратора, тут же начал оправдываться: – То есть это временно, пока новых сотрудников не наймут. А так мы строго по КЗОТу работаем. Выходные, праздники, переработка и отпуска – все соответствует закону.

Гуров поморщился, но промолчал. Вступать в распри с администратором ему совершенно не хотелось.

– Можете описать их внешность? – пропустив оду о прекрасных условиях труда, спросил он.

– Один высокий, худой и с проплешинами в волосах. – Парнишка и сам был рад уйти от щекотливой темы. – Второй чуть ниже, но тоже не карлик. Вот у него шевелюра что надо. Густые черные волосы по плечи. Он их всегда руками вверх загребал, чтобы на глаза не лезли.

– Фоторобот сможете составить?

– Наверное, да, – неуверенно проговорил парнишка. – Они только раз вместе пришли, когда регистрировались, а потом только менялись, так что ключи им выдавать нам не приходилось. Могу что-то и напутать.

– Что значит, «менялись»? – не понял Лев.

– Ну, в номере они жили по очереди, то один, то другой. И никогда вместе.

– Давай-ка об этом поподробнее, – попросил Гуров.

– Тот, что с проплешинами, приходил все время ближе к полуночи. Молча кивал вместо приветствия и поднимался наверх. А спустя полчаса выходил второй, с шевелюрой. Куда он уходил, я не знаю, но по виду казалось, что он «по девочкам» идет.

– Это как?

– Ну, он напомаженный такой весь, одеколоном за версту пахнет, и шарфики на шее цветастые. Все время разные. Куда еще в таком виде, да среди ночи? А потом, часов в двенадцать дня, плешивый уходил, а с шевелюрой оставался.

– Съезжали они вместе?

– Не, только плешивый. Забрал чемодан из номера, взял расчет и ушел. А с шевелюрой больше не появлялся, – сообщил парнишка. – Рано утром ушел, часов в шесть.

– Чемодан у него большой был?

– Не особо. Такой пластиковый чемоданчик, вроде тех, в которых автомобильные инструменты хранят.

– Распечатай мне данные по их документам, – потребовал Лев.

Парнишка снова скосил взгляд на администратора.

– Делай что велят, – приказал тот. – И вызови сменщика, поедешь в отдел фоторобот составлять.

В этот момент на первый этаж спустились Ципиков и Крячко. Криминалисты еще работали, но для Стаса наверху дел больше не было. Гуров отвел их в сторонку, изложил ситуацию. Услышав, что его недавние соседи посещали номер по графику, Ципиков обрадовался. Еще один плюс в пользу его теории.

– Вы забрали данные на этих лихачей? – спросил он. – Нужно пробить их по базе. В ГИБДД на них должны быть более полные сведения.

– Думаете, они воспользовались реальными документами? Не смешите народ! – фыркнул Крячко. – Документы наверняка поддельные.

– Да, верно. Об этом я как-то не подумал, – расстроился Ципиков. – Вся эта ситуация буквально выбила меня из колеи. Совсем не могу мыслить здраво.

– Полагаю, задавать вопрос о том, обсуждали ли вы с кем-то дату перевозки Шаповалова, пока находились в номере, будет лишним? – Фраза Гурова прозвучала скорее как утверждение, чем как вопрос.

– Вы правы, обсуждал. Звонил начальнику СИЗО, полковнику Осокину. Дату назначили только за шестнадцать часов до перевозки, он сам мне звонил, так как обязан был уведомить. Говорили мы долго. Но откуда же мне было знать, что кто-то станет покушаться на моего клиента?

– Останетесь здесь или вернетесь в Москву? – поинтересовался Лев.

– Поеду домой. Здесь я теперь бесполезен, – ответил Ципиков. – Ночь переночую, и в столицу.

– Оставайтесь на связи, ваши знания нам могут пригодиться, – посоветовал Гуров.

Закончив с адвокатом, он поискал глазами парнишку-регистратора. Тот что-то вполголоса обсуждал с мужчиной средних лет. Оказалось, это его сменщик. Парнишка передал смену и подошел к Гурову:

– Я готов.

Втроем они загрузились в машину Гурова и поехали в ОВД, в котором работал следователь, ведущий дело Хамелеона. Не успели отъехать от гостиницы и на сотню метров, как у Льва зазвонил телефон. Взглянув на дисплей, он, нахмурившись, сообщил Стасу:

– Генерал звонит, – после чего нажал кнопку громкой связи и произнес: – Здравия желаю, товарищ генерал!

– Гуров, вы еще в Твери? – вместо приветствия спросил Орлов.

– Пока да, тут новые обстоятельства вскрылись, придется задержаться.

– К черту обстоятельства! Бросайте все и возвращайтесь, – раздраженным тоном потребовал генерал.

– Что-то случилось?

– Случилось. Час назад совершено ограбление. Частный коллекционер Ларри Кобышевски лишился своей коллекции гербовых печатей, – выдал Орлов. – Как думаешь, чей почерк?

– Хамелеон! – в один голос выдохнули Гуров и Крячко.

– Верно, друзья. Хамелеон взялся за старое. Так что грузитесь в машину, и чтобы через четыре часа были у меня.

Из трубки зазвучали короткие гудки, генерал бросил трубку.

– Хороший поворотец, – хмыкнул Стас. – Что с парнишкой делать будем?

– Забросим следователю, пусть он с ним поработает, – ответил Гуров. – А сами на ковер к боссу.

Дом Ларри Кобышевски находился в заурядном поселке Наро-Фоминского района под названием Акишево. Население меньше полусотни человек, от Москвы – сотня километров. Получив вводную от генерала, полковники направились прямиком в Акишево.

– Кто бы мог подумать, что состоятельные люди, вроде Кобышевски, станут селиться в такой глуши, – ворчал Крячко, выгружаясь из машины в захолустной деревеньке. – Неудивительно, что его драгоценную коллекцию тиснули. Он бы еще в шалаше поселился.

– Возможно, на это и был расчет, – возразил Гуров. – Никому и в голову не придет искать в задрипанной деревушке сокровища.

– Сколько, говоришь, стоят эти печати? – Крячко оценивающим взглядом окинул ничем не примечательный одноэтажный домишко, возле которого остановилась машина.

– Точной стоимости никто не называет, но нулей там никак не меньше шести. Причем исчисляется цена в долларах, – ответил Лев.

– И кому в голову придет платить бешеные «бабки» за какие-то старые печати?

– Не какие-то, а старинные. Их происхождение идет чуть ли не с пятнадцатого века. Старинные печати из яшмы с изображением русских царей и князей – это тебе не чеканка Гознака. Их историческая ценность неоспорима.

– А ты, я вижу, в поклонники старины записался? – съязвил Стас.

– Хватит ворчать, пошли в дом. Познакомимся с владельцем коллекции, – оборвал друга Гуров.