Принято считать, что лучше плохо отдыхать, чем хорошо работать. Но у полковников-важняков Льва Ивановича Гурова и Станислава Васильевича Крячко было на этот счет другое мнение. Для них эти майские праздники прошли до того сумбурно, суматошно и нервозно, что, встретившись утром на работе, они обменялись понимающими взглядами и одновременно посмотрели на старшего лейтенанта Александра Вилкова, по совместительству троюродного племянника Гурова, который с недавних пор стал третьим членом их команды.

– Ну вот! Теперь и отдохнуть можно, – заметил Лев.

– Да, очень активная девочка, – вздохнув, поддержал его Стас.

– Но ведь она еще совсем ребенок, – попытался защитить свою сестру Саша.

А дело было в том, что, по традиции, Гуров, Крячко, а также их непосредственный начальник, но больше давний друг генерал-майор Петр Николаевич Орлов проводили с семьями майские праздники на даче у Стаса, хотя на самом деле это был довольно большой дом в подмосковной деревне. В этом году к ним присоединился Саша, но не один, а с четырнадцатилетней сестрой Катей, приехавшей погостить к нему на праздники. Их отец, майор ВДВ, погиб в Чечне, когда она была еще совсем маленькая, мать умерла несколько лет назад от осложнения после гриппа, и девочка жила в Рязани с бабушкой и дедушкой. Катя знала отца больше по фотографиям, но вот излучаемое им ощущение спокойной силы и абсолютной уверенности в себе запомнила навсегда. Теперь же, оказавшись среди мужчин, так напоминавших ей отца, она прилипла к ним насмерть. Ладно бы к одному Гурову – родственник все-таки, но и Стас с Петром не остались без ее внимания. Сначала им это нравилось, но потом они стали откровенно ею тяготиться. А уж когда она увидела жену Льва, народную артистку России Марию Строеву, то, кажется, окончательно сошла с ума и тут же переключилась на нее, представляя себе, как потом в классе будет хвалиться, что знаменитая актриса – ее троюродная тетя. Она согласна была на все, лишь бы быть рядом с Марией: чистить картошку, мыть посуду, резать овощи и все остальное. Марии надолго не хватило, сославшись на несуществующую репетицию, она сбежала в Москву. Следом за ней дезертировали Петр с женой, и на растерзание малолетней прилипалы остались мужчины и жена Крячко, которая практически за шиворот удержала Катю, собравшуюся пойти с ними еще и на ночную рыбалку. Одним словом, когда Саша повез сестру обратно в Рязань, все вздохнули с огромным облегчением.

– Ну, что день грядущий нам готовит? – сказал Лев.

Он стал просматривать оперативные сводки за прошедшие дни, потому что, по той же традиции, сотовые телефоны они на даче отключали, а вот телевизор, наоборот, не включали – ну, чего хорошего там могут показать? Но досмотреть сводки так и не успел, зазвонил его сотовый – это оказался его друг Игорь Болотин, один из богатейших людей России.

– Лева! Ты телевизор смотрел? – поздоровавшись, спросил он.

– Нет, спасибо! Мне негатива и на работе хватает, – буркнул Гуров. – А что? Высадка инопланетян ожидается?

– Мне не до шуток, – мрачным тоном ответил Игорь. – Все праздники по всем каналам полощут моего делового партнера Илью Александровича Крайнова. Ты не мог бы с ним встретиться?

– Игорь, я частным сыском не балуюсь, – напомнил Лев.

– При чем тут это? Просто, если согласишься заняться его делом, тебе его передадут совершенно официально, потому что его сейчас ведет какой-то райотдел с неукомплектованным штатом, так что история затянется надолго, а разобраться надо оперативно.

– В чем обвиняют твоего партнера?

– В организации заказного убийства, совершенного с особой жестокостью, цинизмом… В общем, полный букет.

– Он задержан?

– Нет, под подпиской, а у него срывается заключение очень важного контракта. Кроме того, если эта шумиха будет продолжаться и дальше, это здорово подорвет его деловую репутацию – на Западе очень косо смотрят на такие вещи.

– Ты давно его знаешь?

– Да уж лет пятнадцать, и могу тебя заверить, что он к этому делу непричастен, – твердо заявил Игорь. – Покойничек был той еще мразью, так что желающих спровадить его на тот свет должно быть немало.

– Что же тогда к Крайнову прицепились?

– А у него со СМИ любовь давняя и взаимная – он несколько раз выигрывал у них процессы по защите собственной чести и достоинства, – объяснил Болотин. – Вот они, едва появился повод, и вцепились в него мертвой хваткой.

– Ладно! Давай я с ним встречусь и поговорю, – согласился Гуров. – Но, если почувствую, что он крутит-вертит…

– Это не в его интересах, он, наоборот, готов оказывать следствию любую посильную помощь.

– Если ты о деньгах, то мы на зарплате. Пусть приходит ко мне…

– Лева, лучше на нейтральной территории, например, у меня в офисе, – перебив Гурова, предложил Игорь. – Когда ты сможешь подъехать?

– Да хоть сейчас, пока ничем не загрузили.

– Замечательно, мы будем тебя ждать.

В офисе Болотина Гурову приходилось бывать неоднократно, так что его без лишних разговоров сразу пропустили в кабинет шефа, где, кроме хозяина, находились еще два человека – сам Крайнов и его адвокат, мужчина средних лет и на вид довольно приличный, только кто их, адвокатов, разберет? Игорь представил мужчин друг другу, и Лев не без интереса посмотрел на Крайнова – иски о защите чести и достоинства против СМИ подавали многие, но вот редко кому удавалось их выигрывать. На вид Илье Александровичу было под шестьдесят, крупный, крепкий, уверенный в себе мужчина с жестким волевым лицом и довольно тяжелым взглядом.

– Давайте перейдем к делу, – с ходу предложил он.

Они вчетвером прошли в комнату для отдыха и расселись вокруг журнального столика, на который Илья Александрович тут же поставил диктофон и, включив его, объяснил:

– Когда-то давно меня подловил на слове человек, которому я абсолютно доверял, и это нечаянно вырвавшееся слово обошлось мне очень дорого. Я усвоил урок, так что теперь все без исключения разговоры фиксирую.

– Поэтому и суды против СМИ смогли выиграть, – понятливо кивнул Лев.

– Да! Если я даю интервью, то оно моими людьми обязательно не только записывается, но и снимается. И, когда кое-кто, вырвав из контекста несколько слов, поставил их в заголовок статьи на первой странице одной газетенки, мне было чем ответить.

– То-то они вас так нежно любят! – хмыкнул Гуров. – Но давайте действительно к делу.

– Я буду краток, а если появятся вопросы, спрашивайте, – сказал Крайнов и начал: – У меня было двое детей: сын и дочь. Сын, воспитанием которого я занимался лично, потому что прочил себе не только в наследники, но и в преемники, погиб вместе с семьей в Египте, когда автобус с российскими туристами перевернулся. На пирамиды им, видите ли, посмотреть захотелось! Осталась дочь. Ни по характеру, ни по воспитанию, ни по образованию она моей преемницей быть не может. Я стал искать толкового зятя, а уж условиями брачного контракта я бы обезопасил ее от всех возможных и невозможных случайностей. И нашел! У моего делового партнера два сына. Парни толковые, не бездельники, но дробить бизнес – ему резону нет. Старшего он решил оставить при себе, а вот младшего мы решили на моей дочери женить, чтобы было кому продолжить мое дело. Мы их познакомили, они понравились друг другу – один круг, одно воспитание, общие интересы. Все обговорили, и все было нормально, уже и помолвку отметили. И тут моя дурища прошлым летом…

– Влюбилась в другого, разорвала помолвку, и разлучником оказался именно наш покойник, – продолжил за него Лев и в ответ на удивленный взгляд Крайнова объяснил: – Я не смотрел телевизор, не читал газет, но догадаться несложно.

– Да, именно так. Причем проделала все это за моей спиной. И вы знаете, кем оказался этот другой? Стриптизером! Подруженьки затащили мою идиотку в стриптиз-клуб, где она с этим типом и познакомилась! И влюбилась, кретинка, насмерть! Начала с ним тайком встречаться, а тут жених должен был прилететь. Вот она и сообщила ему, что свадьбы не будет. Я, как обо всем узнал, охраннику и водителю дочери морды начистил собственноручно за то, что недоглядели и мне вовремя не сообщили. А потом свою службу безопасности напряг, и они об этом парне всю подноготную узнали.

– Документы принесли?

Адвокат тут же, достав из «дипломата» папку, протянул ее Гурову, и тот стал просматривать бумаги, а, закончив, покачал головой:

– Светлая личность! И что же вы предприняли?

– Сначала с дочерью поговорил, понадеялся, что переубедить ее смогу, да не получилось. Я ей, что он на сцене… трясет, а она мне – это искусство. Я ей, что он пожилых баб за деньги трахает, а она мне – это его работа. Я посоветовал ей на себя в зеркало посмотреть – она не красавица, в меня пошла – и понять, что этому мерзавцу нужна не она, а только мои деньги. А она мне на это – он ее любит. Понял я, что мои слова ей как об стенку горох, плюнул и сказал: пусть живет как хочет, но содержание урезал до минимума. Решил, что дуры должны на собственном горьком опыте учиться, если родителей слушать не хотят. Ничего, она еще молодая, пусть обожжется как следует, авось поумнеет.

– И долго продолжалось ее безоблачное счастье?

– Два месяца, а потом он ее бросил. Видно, понял, что ему до моих денег не добраться. Моя дурища сначала в истерике билась, а потом наглоталась таблеток – жить она, видите ли, без него не может. Хорошо, что и мы с женой, и вся прислуга настороже были, так что трагедии не произошло. Отвалялась эта идиотка в больнице, а потом я отправил ее с матерью в Майами – у меня там дом. И что вы думаете? Она об этом мерзавце на следующий же день и думать забыла – там-то таких мачо хоть пруд пруди, есть с кем время провести. Был я у них на Новый год, врезал своей дурище пару раз по морде и спросил: «Кто оказался прав?» А она только носом хлюпает: «Ты, папа». Мы уже к свадьбе начали готовиться, а тут эта история, будь она неладна!

– А свадьба с тем же человеком? – поинтересовался Гуров.

– Да, Лев Иванович! Это бизнес! – кратко ответил Крайнов. – Дело поручили какому-то сопляку, я попытался с ним нормально поговорить, а он начал такую ахинею нести, что уши вянут. Тогда я к начальнику райотдела пошел. И ведь русским языком объяснял, что мне смерть этого подонка ни с какой стороны не нужна, он мне вообще больше не интересен и тем более не опасен, что меня в то время и в Москве-то не было. А он мне в ответ – в протоколе допроса хозяйки дома, где произошло убийство, черным по белому написано: она, со слов потерпевшего, знает, что я ему неоднократно угрожал, чего вообще не было и быть не могло! Потому что, во-первых, я с ним никогда даже не встречался, а, во-вторых, я, как уже говорил, очень аккуратен в словах.

– А не мог это быть кто-то из ваших подчиненных, который… – начал было Гуров, но Крайнов жестко перебил его:

– Лев Иванович! В моем хозяйстве подобная самодеятельность невозможна. Уж поверьте мне на слово. А тут еще журналюги шум подняли и начали меня, что ни день, склонять. Вот этот начальничек мне и заявил, что подписку о невыезде отменить не может, потому что преступление получило широкий общественный резонанс! Можно подумать, что это не стриптизера убили, а члена правительства!

– А что у вас есть по самому убийству?

– Все, что есть у них, то и у нас, – ответил адвокат и протянул Гурову еще одну папку.

– Откуда? – удивился Лев.

– За деньги и черти пляшут, – отмахнулся Крайнов. – А ксероксы для того и придуманы, чтобы копии снимать.

Лев прочитал документы, а, когда начал смотреть фотографии с места преступления, невольно прочистил горло и, судорожно сглотнув, заметил:

– Знаете, на моей памяти такого не было. Я даже определение точное подобрать не могу. Это не изверги, не садисты, не отморозки, а все вместе плюс еще буйное помешательство.

– И вот это пытаются повесить на меня, – хмыкнул Крайнов.

– Я займусь этим делом, Илья Александрович, – пообещал Гуров. – Но мне потребуется все документация, какая у вас только есть.

Адвокат молча протянул ему «дипломат» и пояснил:

– Здесь абсолютно все, но, естественно, в копиях.

– Значит, я немедленно созвонюсь с кем надо, и дело тебе передадут еще до конца дня, – впервые подал голос Болотин.

– А я начну заниматься им, как только вернусь на работу, – пообещал Лев, убирая в «дипломат» те папки, что получил раньше, – пухленький портфельчик получился.

– Спасибо, Лев Иванович, – поднимаясь, произнес Крайнов и протянул ему руку. – Игорь мне сказал, что о деньгах даже заикаться не стоит, но если вам для расследования потребуется какая-то помощь: с кем-то поговорить, встретиться, слетать – то звоните мне немедленно. Вот это, – он достал свою визитку и написал на ней несколько цифр, – мой прямой номер. Самолет будет стоять в аэропорту, готовый к вылету в любую минуту, о машине или другой нужной технике я уже и не говорю.

Когда Гуров вернулся на работу, Крячко и Вилков должным образом оценили габариты «дипломата», и Стас спросил:

– Ну и что на этот раз подсунула нам судьба в лице твоего дружбана Болотина?

Судя по тому, что Саша ничего не спросил, Крячко уже посвятил его в подробности взаимоотношений Льва и Игоря.

– Все расскажу, ничего не утаю, – пообещал Лев. – Дело нам передадут в течение дня, но кое-какая информация и документация уже имеются. Итак. Потерпевший – Грищенко Анатолий Борисович, 1990 года рождения, уроженец районного центра Ильичевск Пермской области. Образование среднее, в армии не служил. Единственный ребенок у родителей. Отец владеет в Ильичевске небольшой станцией техобслуживания автомобилей, мать – продавщица. Окончив школу, причем весьма средне, Анатолий уехал в Москву. Чем уж он тут собирался заниматься, не знаю, но в конце концов стал стриптизером.

Лев положил перед Стасом и Сашей несколько прижизненных фотографий потерпевшего. Взглянув на них, Крячко заметил:

– Ничего, морда смазливая. Да и мышцы себе накачал неплохо.

– Фу, мерзость какая! – не сдержался Вилков. – По мне, так лучше вагоны разгружать.

– Ну, – хмыкнул Гуров, – образно выражаясь, по ночам он этим и занимался, обслуживая клиенток стриптиз-клуба за очень отдельную плату. Их список прилагается.

– И что же с этой проституткой в брюках случилось? – поинтересовался Стас.

– Пришибли, да не просто пришибли, а впечатление такое, что над ним потрудилась банда садистов с очень буйной фантазией, – сказал Лев, выкладывая на стол фотографии с места происшествия. – Сначала его жесточайшим образом избили – все внутренности отбиты, потом изуверски изнасиловали, затем кастрировали и наконец повесили. Так что официально – это смерть от удушения.

– Кому же он так здорово насолил? – задумчиво проговорил Крячко.

А вот Саша, быстро поднявшись из-за стола, с трудом выдавил:

– Я на минутку, – и выскочил из кабинета.

Они посмотрели ему вслед, и Лев успокаивающе произнес:

– Ничего! Привыкнет со временем.

– А куда он денется? – поддержал его Крячко. – Иначе хоть профессию меняй! – И кивнув на фотографии, покачал головой: – Давненько у нас такого не было.

– Я вообще такого не помню, – добавил Лев.

Крячко встал, включил чайник и поставил на стол бокалы со словами:

– Сейчас Сашка чайку крепенького выпьет, и полегчает ему. Ты, Лева, фотографии со стола убери, а то ведь чай у него может и обратно пойти. Пожалей мальчонку.

Вернувшийся Вилков был страшно смущен и чувствовал себя очень неловко, но Лев со Стасом успокоили его – у них, мол, по молодости тоже так бывало с непривычки, и Саша благодарно посмотрел на них.

– Ну, Лева, и где же потерпевшего так уделали? – спросил Крячко, разливая чай.

– Есть такое модельное агентство «Эмилия». Якобы модельное агентство, – поправился Гуров, – потому что, по моим ощущениям, это бордель. Вот его хозяйка, эта самая Эмилия, и пригласила к себе потерпевшего на ночь для любовных утех. И так он ее, видимо, утешил, да под шампанское, да под коньячок, что проснулась она только утром. И, не обнаружив возле себя наемную сексуальную силу, пошла ее искать. Ну и нашла! В гараже! В петле! А поскольку баба она жизнью крепко битая, в обморок хлопаться не стала, трогать что-нибудь – тоже, а сразу вызвала полицию. Сейчас она сотрудничает со следствием самым искренним образом, заявив под протокол, что, со слов Грищенко, Крайнов ему неоднократно угрожал, чего, по утверждению Крайнова, не было, так как они даже ни разу не встречались. Живет сия дама за городом, участок большой, в доме, кроме нее и потерпевшего, никого не было, так что те отморозки, что над Грищенко покуражились, ничем не рисковали. Там есть что взять, но ничего не украдено, так что пришли именно за Грищенко. И, судя по протоколу осмотра места происшествия, следов они не оставили.

– Да, что они там, в районе, найти могут, – отмахнулся Крячко. – Когда это произошло?

– 29 апреля.

– Блин! Опять по холодному следу работать! – поморщился Стас. – Там местные небось уже все, как слоны, вытоптали!

– Не бурчи! Не впервой! – отмахнулся от него Гуров.

– А с какого такого перепуга Болотин этим делом заинтересовался?

– Так Крайнов его деловой партнер, для него и старается. Грищенко пытался к тому в зятья просквозить, да попал под козырной отбой. Понял наш потерпевший, что улыбнулись ему крайновские денежки кислой улыбкой и ручкой на прощание помахали, девицу сам бросил, но всем рассказывал, что поступил так исключительно под страхом смерти – наверное, ущемленное самолюбие в нем фонтанировало. А у Крайнова со СМИ свои счеты, вот они и стали на него всех собак вешать. А он тут совсем ни при чем – невооруженным глазом видно. Если бы он хотел этого подонка убрать, то, я уверен, никто и никогда даже следов его не нашел бы. А тут такая показуха! Прямо просится на первые полосы желтых газетенок!

– Ну если Грищенко себе причинным местом на жизнь зарабатывал, то желающих с ним счеты свести немало, – предположил Стас и начал перечислять: – Конкуренты, отставленные любовники, обманутые мужья, дочки с сыночками, которым очень не нравится, что их мамаша на постороннего мужика деньги тратит, и так далее.

– Саша! Ты как? Уже отошел? – спросил Лев, и тот кивнул. – Ну тогда скажи, а что ты по этому поводу думаешь?

– Вы правильно отметили, Лев Иванович: это преступление слишком показушное, но вот для кого? – пожал плечами парень. – То, что пресса и телевидение мимо такого убийства не пройдут, – очевидно, они эту историю будут мусолить еще долго, в малейших деталях распишут. И, как мне кажется, кто-то именно так и планировал, чтобы на всю страну прогремело. Но вот для чего?

– Чтобы привлечь внимание к проблеме мужской проституции! – усмехнулся Стас. – Мало нам было женской, так теперь еще и такая появилась.

– Не язви, – поморщился Лев. – Саша дело говорит. Понимаете, слишком много всего. Могли сделать что-то одно: застрелить, зарезать, повесить, забить до смерти, но то, что они натворили, – уже перебор. Если это, предположим, банда буйных сумасшедших, наркоманов, отморозков, то они бы хоть какие-нибудь следы оставили, а эти чистенько сработали. Вывод: убийцы – люди абсолютно вменяемые, им стриптизера просто заказали! Остается выяснить, кто! Вычислим заказчика, а от него до исполнителей – только руку протянуть!

– Ну, по поводу дедукции и индукции ты у нас специалист, тебе и карты в руки, а мы с Сашей будем ногами работать, – сказал Стас.

– Для начала, пока дело нам официально не передали, предлагаю всем поработать головой и изучить документы, – предложил Гуров. – А вот потом мы разделимся. Я поеду в район, на месте преступления побываю. Ты, Стас, будешь отрабатывать всех клиенток Грищенко по списку – вдруг там действительно есть за что зацепиться. Ну а ты, Саша, поедешь в стриптиз-клуб и поговоришь с коллегами потерпевшего, с администрацией. Выясни, как там относились к Грищенко, с кем он дружил, с кем конфликтовал. Может, обидел кого-то: например, какая-то дама возжаждала его, а он отказал, вот она и затаила злобу, а когда представилась такая возможность, отомстила, потому что оскорбленная женщина намного опаснее разъяренной тигрицы.