– Стоять! – смерив их недружелюбным взглядом, сурово предупредил Лев. – Иначе будете лежать. Документы, я сказал! – только что не прорычал он.

Инстинктивно ощутив опасность, исходящую со стороны этого очень даже сильного дяди, который взирал на него с яростью разозленного тигра, мажор нехотя достал из кармана дорогущей куртки «от кого-то» водительское удостоверение и техпаспорт своего авто. Взглянув на глянцево поблескивающие пластиковые прямоугольнички документов, Гуров вполголоса вслух прочел:

– Курашевич Антуан Аркадьевич, год рождения тысяча девятьсот девяносто девятый… А где полис обязательного страхования?

– Нету… – шмыгнув носом, буркнул мажор.

В этот момент где-то рядом замигали проблесковые маячки гаишников, и к месту ДТП торопливо подошли двое – капитан и старший лейтенант. Представившись (при этом у «шумахера», услышавшего звание и место работы Гурова, сразу же вытянулось лицо, а его дружки, топтавшиеся рядом, шмыгнули обратно в «Майбах»), Лев изложил коллегам суть происшедшего. Обратив их внимание на необходимость тестирования мажора на алкоголь и наркотики, он сел в свой «Пежо» и продолжил путь домой.

Когда Гуров вошел в свою квартиру, Марии дома еще не было. Поворошив память, он вспомнил, что сегодня в театре, где служила супруга, намечен бенефис в честь юбилея одного из ветеранов сцены. Очевидно, мероприятие еще продолжалось, раз Мария до сих пор не пришла. Быстро поужинав, Лев сел за компьютер и в течение часа просмотрел всю возможную информацию о предполагаемых фигурантах дела об убийстве журналиста. Исходя из той груды фактов, каковой он располагал к этому моменту, «фаворитом» расследования в наибольшей мере стал вырисовываться Паша Тротил. И прежде всего потому, что у него были мотивы, потому, что он был близко знаком с Браунингом, на данный момент уже отбывшим в мир иной. Кроме того, у Тротила за плечами было несколько тюремных сроков, в том числе за крупные финансовые аферы, вымогательство и даже убийство.

Запросив в поисковой системе сведения о Брухашко, Лев увидел высветившийся на экране монитора целый ряд заголовков интернет-материалов, посвященных данному «авторитету». В том числе и уже знакомый материал Токарнова о деятельности тротиловской шайки «черных риелторов». Еще раз просмотрев его, Гуров внимательно изучил и все прочие материалы. В частности, статью некой Лилии Форинт, посвященную судьбе Павла Брухашко. Читая жизнеописание Тротила, Гуров обнаружил немало интересного.

Как оказалось, когда-то, в школьные годы, Брухашко посещал музыкальную школу и причем подавал большие надежды как музыкант. Все, кто его знал, ожидали, что Паша пойдет в консерваторию и станет вторым Паганини. Но этого не случилось. С какого-то момента одаренного, прилежного мальчика словно подменили. Он вдруг забросил учебу, начал курить и употреблять спиртные напитки, подворовывать у своих однокашников. А в девятом классе, не дожидаясь конца учебного года, вообще ушел из дома и связался с какой-то шайкой малолетней шпаны. Он стал жить где придется – в каких-то общагах, притонах, а «оперившись», как член криминальной шайки, снял себе однушку. Дела его шли в гору, и всего через год он стал главарем своей шайки. Их криминальная компания вначале занималась мелкими кражами в супермаркетах, из машин, из квартир. Потом начала торговать наркотиками. И тут шайку взяли…

Свое совершеннолетие Павел встретил на нарах. Правда, срок ему дали не слишком большой – три года общего режима, поэтому, выйдя на свободу «положенцем», он тут же взялся за старое. Но действовать теперь стал умнее и хитрее. За время отсидки, которое он не терял даром, Брухашко почти наизусть выучил УК и многое другое, что могло бы ему помочь в опасном и нелегком «труде» вора и мошенника. И впрямь, ловко перекладывая грязную работу на своих подельников, теперь он гораздо чаще выходил сухим из воды. Но все равно случались и накладки, и Паша Тротил еще несколько раз отправлялся за решетку.

…Читая этот очерк, Гуров никак не мог понять: что именно своим опусом хотела сказать читателям Лилия Форинт? Если в одних абзацах повествования ощущалось осуждение действий «положенца», то в других – чуть ли не восхищение его «организаторскими талантами» и «его природным оптимизмом и умением держать удар».

«Надо же! – усмехнувшись, мысленно отметил Лев. – У него есть еще и природный оптимизм. Интересно, какой оптимизм он дарил бедолагам-старикам, которых лишал жилья и имущества?!»

Нашлись в интернете сведения и о Славе Тормозе. Этот «железный дровосек» (как себя именовал он сам) когда-то работал матросом торгового флота. Попутно «подрабатывал» контрабандой. На этом и погорел. Однажды Тормохин был застигнут в момент реализации «швейцарских часов» (китайских подделок, купленных в Гонконге). И только тогда узнал, что уже давненько был на контроле у милиции. Состоялся суд, дали ему пять лет. После отсидки устроиться на прежнее место больше не удалось. И тогда Тормоз (такую кличку ему дали в заключении) решил вспомнить ремесло своего папаши, который в течение немалого числа лет занимался незаконными порубками. Переехав из Владивостока в Подмосковье и обосновавшись в Никоновском районе, Тормоз первым делом постарался обзавестись полезными знакомствами.

И таким «полезным» знакомым оказался замглавы района Шустрилов. Очень нечистоплотный, скользкий и изворотливый чинуша и экс-контрабандист сразу же нашли общий язык. Шустрилов (в стенах администрации прозванный Налимом) регулярно оформлял разрешения на санитарные вырубки, в том числе и на территории заповедных, реликтовых рощ. Сколотив бригаду (точнее, шайку) «черных лесорубов», Тормоз с энтузиазмом взялся за дело. И так преуспел в «лесной санитарии», что с карты района исчезли несколько столетних дубрав и сосновых боров. В карман лесного браконьера потекли миллионы, которыми он делился со своим покровителем. И все бы ничего, но тут вдруг начали возмущаться защитники природы. Они стали организовывать пикеты, писать коллективные письма в самые разные инстанции, вызывать телевидение. К тому же сменился районный прокурор. Прежний, по прозвищу Дремыч, ушел на пенсию, а новый, из «не прикормленных», к которому обратились защитники природы, заинтересовался деятельностью ООО «Лесная санитария» и «взял на мушку» Шустрилова-Налима.

Далее случилось то, что и должно было случиться: Налим, почуяв, что запахло жареным, так же, как и его тезка – речной налим, поспешил «уйти в тину». Он немедленно уволился, собрал манатки и куда-то уехал. На Тормохина завели дело, но и он, будучи уже подкованным по части того, как «прятать концы в воду», сумел (не без помощи адвокатов, понятное дело!) доказать, что занимался именно санитарными рубками, что от его топора не пострадало ни одно здоровое дерево. А тех мерзавцев, которые вырубили реликтовые рощи, заявил в прокуратуре Тормохин, он их сам не знает и в глаза не видел. Тем не менее свое ООО он немедленно объявил банкротом и тут же образовал новое, теперь уже ЗАО «Природа», которое выкупило заброшенный песчаный карьер (кстати сказать, нелегальный, потому и закрытый!), куда (не бесплатно, разумеется!) столичные «мусорные короли» стали сваливать сотни тонн бытового мусора. Очень скоро жители поселка Уходово, неподалеку от которого и находился карьер, ставший свалкой, ощутили густые «ароматы». И снова начались пикеты, протесты, письма во все инстанции…

«Е-п-р-с-т! – дойдя в заметке до этого места, Лев покачал головой из стороны в сторону. – Что творится! Жулик на жулике сидит и жуликом погоняет. Правильно сказал сатирик: в нулевые весь цвет организованного криминала забросил свои утюги и паяльники и дружно перешел в коммунальную сферу. Там эти флибустьеры занимаются тем же рэкетом, только на законных основаниях. Ну, твою дивизию, жизнь веселая наша!»

Поискал Гуров материалы и об Автандиле Базилидзе. Но, кроме того, что написал Токарнов, информации о нем было мало. Выяснилось, что Автандил москвич во втором поколении, образование имеет неполное среднее, свою криминальную «карьеру» начал в девяностые, в качестве средней руки рэкетира. За эту деятельность отсидел четыре года. Потом решил завозить из Грузии препараты из конопли. Троих нанятых им дурачков («верблюдов») задержали пограничники, и все трое сели на большие сроки. Самому Базику удалось выйти сухим из воды. Кроме срока за рэкет он сидел за нанесение тяжких телесных (избил водителя на перекрестке за то, что тот, имея преимущество, согласно ПДД, не уступил ему дорогу), за ДТП со смертельным исходом (будучи пьяным, сбил велосипедиста) и за финансовую аферу с фальшивыми авизо. Женат дважды. Первый раз был женат на дочери крупного столичного чиновника. Но разлюбил жену сразу же после того, как тестя поперли с работы за взятки. Тут же по «пылкой любви» женился на вдове известного столичного бизнесмена, владельца строительной фирмы, очень скоро став ее фактическим хозяином. По мнению людей, знающих Базика, он чрезвычайно ревнив и мстителен.

«Ого! А вот это интересно! – про себя отметил Гуров. – Мстителен… Значит, Базика тоже стоило бы основательно прощупать. Судя по найденной в кармане журналиста сторублевке с надписью, его убийство было именно местью!..»

В этот момент щелкнул замок входной двери, раздались легкие шаги в прихожей, и в гостиную вошла Мария с большим, роскошным букетом цветов. Устало опустившись на диван, она с сочувственной иронией поинтересовалась:

– Ужинал? А то, я гляжу, в своей «конторе» не наработался – и на дом работу прихватил. Поди и поесть-то было некогда…

– Ужинал, ужинал, – заверил Лев. – Как прошел бенефис?

– На высшем уровне! Как сказала одна наша постоянная зрительница – она и подарила мне эти цветы – мы сегодня превзошли самих себя. Кстати, все наши еще на банкете. Думаю, разойдутся не скоро… – Мария тихо рассмеялась.

– Ну и чего же отрываешься от коллектива? – шутливо попенял супруге Гуров. – Помнишь, как в «Кавказской пленнице» аксакал наставлял Шурика своим тостом про маленькую, но очень гордую птичку?

– Помню, помню… – Мария отчего-то вдруг вздохнула.

– У тебя какие-то проблемы? – Лев сразу же насторожился.

– Не у меня. У одной из наших девочек. – Мария говорила, сцепив меж собой пальцы рук. – Есть такая Ирина Романцова, у нас она работает всего год. Очень одаренная, видная собой, недавно вышла замуж. И вот с некоторых пор у нее появилось ощущение, что за ней кто-то следит, кто-то ее преследует. Последнее время после работы она вызывает такси лишь хорошо известного ей оператора. В случайные таксомоторы не садится. И уже несколько раз было такое: она выходит из такси, идет к своему подъезду, а где-то невдалеке маячит большая черная машина. Кто этот человек, чего ему нужно – она не знает. Но очень боится еще и за своего мужа. Он сотрудник одного из закрытых НИИ, работает допоздна. Обычно возвращается часам к восьми, к девяти. Она боится, что неизвестный преследователь может на него напасть, чтобы сделать ее вдовой… Ее жизнь превратилась в сплошной триллер.

Пожав плечами, Гуров уточнил:

– Она в полицию обращалась?

Супруга досадливо поморщилась.

– Обращалась. Но ей сказали, что на данный момент помочь ей ничем не могут. Явных попыток неизвестного установить с ней какой-либо контакт не было, реального нападения не было, угроз не было… А она чувствует – это то, что вокруг нее происходит, неспроста. Ей по ночам уже снятся кошмары. Ей снится, что она идет по улице, к ней подъезжает та черная машина, ее хватают за руки и куда-то увозят. Она просыпается, охваченная ужасом…

Поднявшись из-за стола, Лев прошелся по комнате. Услышанное от Марии его основательно напрягло. Еще бы! Тут своих хлопот невпроворот, а еще, по-видимому, надо принять участие в судьбе молодой актрисы, которую взялся преследовать какой-то маньяк. Да, разумеется, можно, даже не вникая в суть вопроса, объявить тревоги молодой коллеги Марии пустыми страхами, манией преследования и порекомендовать ей посетить психиатра. Но Лев интуитивно уже почувствовал, что опасность Ирине Романцовой угрожает не вымышленная. Кто-то и в самом деле начал охоту за девушкой с какими-то неведомыми целями. Хотя… Что гадать? Ответ лежит на поверхности. Цели, скорее всего, гнусные и подлые. Поэтому преследователей надо бы рассекретить и предельно жестко потребовать от них ответа.

– Хорошо! – остановившись напротив жены, Гуров кивнул. – Завтра что у вас в планах?

– Ну что? – Строева чуть развела руками. – Как и всегда: начиная с обеденного времени – репетиции, вечером постановка… Ирина, понятное дело, будет в театре. Она задействована во всех постановках. Закончим ближе к девяти.

– Понятно… Займемся мы этим «инкогнито», займемся. И если мы со Стасом по каким-то причинам будем заняты, отрядим к театру самых лучших стажеров. Так что обещаю: завтра кошмар твоей коллеги завершится! – твердо пообещал Лев.

…Прибыв утром на работу, Гуров первым делом созвонился со Стасом. Тот в это время собирался на рандеву с Ланой Такталиной. Приятели обговорили нюансы беседы с женщиной, звонившей Браунингу. По мнению Гурова, в разговоре с этой особой стоило бы, не акцентируя на данном моменте особого внимания, как бы исподволь выяснить: не знакома ли она с Бэллой Сытнец и Жанной Альеми.

– Хм… – услышав это суждение, Крячко озадаченно посмотрел на Гурова. – А эти-то две дамочки, в контексте нашего интереса к Браунингу и Тротилу, с какого боку припека?

– Знаешь, если честно, то я и сам пока что не знаю. Просто внутренне ощущаю, что выяснить, знакомы ли дамочки с Такталиной, не помешает. Будем рассуждать так… Скажем, определенная группа неких, изначально меж собой не знакомых граждан, которые испытывали к журналисту, писавшему о них нечто скандальное, не самые добрые чувства, вполне могла объединиться для его устранения. А для представителей криминалитета, у которых принцип «рука руку моет», является одним из основополагающих, такой альянс вполне реален.

– А-а-а… – озадаченно протянул Стас. – Да, похоже, ты прав. Материалы Токарнова все они, скорее всего, читали и, при некоторых обстоятельствах, у них мог появиться мотив объединить против него какие-то свои намерения и усилия. Вот только персонально Лана Такталина, мне так кажется, не совсем из этой «обоймы». Не исключено, что в истории с убийством она совершенно посторонний человек, и ее отношения с Чумакиным ограничивались, например, постелью. Как считаешь?

– Согласен, согласен! Допускаю и такой вариант. Но смысл-то моей мысли в том, чтобы всегда иметь в виду и не упускать из поля зрения саму вероятность такой тенденции. Чтобы весь круг наших подозреваемых мы не рассматривали как неких злыдней-одиночек, которые существуют сами по себе и действуют порознь, кому как на ум взбредет, при этом ничего не зная друг про друга. У меня почему-то есть уверенность в том, что хоть и шапочно, но многие из этих людей меж собой так или иначе знакомы. И вот это обстоятельство, я считаю, должно сработать на нас, а не против нас. Кстати! Мария вчера тоже «подогнала» нам с тобой одну «калымную» работенку…

Он в общих чертах рассказал о преследовании неведомым соглядатаем молодой актрисы театра. Выслушав приятеля, Крячко немедленно загорелся жаждой разобраться с «этим фруктом» – он обожал незапланированные приключения робингудского стиля.

– Сегодня же возьмем его за шкирку! – провозгласил он. – Ну ладно, я погнал!

Созвонившись с информотделом, Гуров попросил Жаворонкова найти ему контакты Павла Брухашко по кличке Тротил. Майор пообещал найти требуемую информацию как можно быстрее, но предупредил, что реально сможет накопать что-то дельное только минут через пятнадцать. В данный момент он выполнял срочное поручение Орлова.

Едва Лев положил трубку телефона внутренней связи, тут же запиликал его сотовый. Звонил информатор Бородкин, он же – Амбар. Поздоровавшись и посетовав на то, что «шибко уж заковыристая темка нарисовалась», Константин сообщил об услышанном от завсегдатаев его «мельницы» (т. е. притона). По его словам, как он и предполагал заранее, «мужики» по вопросу убийства журналиста оказались не слишком осведомленными. Ну а те, кто что-то и слышал, особой скорби по этому поводу не выражали. Если не сказать – наоборот, считали, что «таких писак, которые братве хамят, надо мочить как можно больше». К счастью, развить тему и углубиться в нее помог включенный телевизор. «Братва», как и подобает «правильным мужикам», официальные телеканалы не жаловала. Гости Амбара смотрели только те каналы, где «травили» анекдоты, исполняли «русский шансон», показывали что-нибудь из жизни в местах заключения. И вот в новостной врезке в программу транслировавшихся выступлений шансонье было рассказано о нынешней ситуации в Волколесской колонии, о которой писал Токарнов. По словам диктора, благодаря публикации журналиста в ИТК произошли существенные перемены. Новый начальник, по словам «сидельцев», оказавшийся «правильным хозяином», работал строго в рамках закона. Хотя он и не допускал незаконных «послабонов», что многим авторитетным сидельцам было не по нраву, но уж и того беспредела, каким отличался его предшественник, не было и в помине. Во всяком случае, в отличие от времен «хозяина-беспредельщика», когда в течение года двое осужденных, не выдержав издевательств, покончили жизнь самоубийством, теперь жизнь наладилась, о чем обитатели ИТК сказали на камеру.

Услышанное гости амбаровского притона встретили со сдержанным одобрением – а «журналюга»-то, выходит, иной раз правильно писал! Кто-то даже высказался в том ключе, что его запросто «могли замочить вертухаи». Но его мнение опроверг другой, некто Гошка Язь. По словам Гошки, он где-то слышал, что вроде бы на «журналюгу» уже давно имел зуб мокрушник-беспредельщик Леха Капкан. А вот кто он такой, Капкан, что собой представляет и за что именно он был зол на Токарнова, Гошка был «не в курсах».

– Вот такой расклад, Левваныч! – проговорил в заключение своего рассказа Амбар.

Сообщив Бородкину о пиво-рыбном «гонораре» в пивбаре «Балык», Лев отключил связь и задумался. Информация Амбара, конечно, представляла кое-какой интерес, но использовать ее как одну из версий, скорее всего, пока резона не было. Надо будет лишь навести справки о Гошке Язе и Лехе Капкане и этим ограничиться. Пусть эта версия будет в запасе.

Размышления Гурова прервал звонок Жаворонкова, который сообщил сразу три возможных адреса проживания Тротила, а также номер его сотового телефона. Поблагодарив майора за оперативно присланную информацию, Лев тут же дал ему поручение найти информацию по Гошке и Лехе. Едва они закончили разговор, как телефон внутренней связи запиликал снова.

«Петр, не иначе!» – догадался Гуров. Звонил и в самом деле Орлов. Приятель-начальник, как и следовало ожидать, с ходу поинтересовался развитием процесса расследования. Узнав о том, что уже есть определенное число подозреваемых, Петр это одобрил и осведомился, чем приятели заняты в данный момент.

– Стас – на выезде, у него «рандеву» со знакомой Чумакина. Я сейчас собираюсь созвониться с подозреваемым Брухашко, он же – Тротил. Тоже предполагаю встретиться с ним в неофициальной обстановке, чтобы задать несколько вопросов.

Их разговор перебил звонок сотового телефона. Взглянув на дисплей, Лев увидел высветившуюся на нем фамилию судмедэксперта Дроздова.

– Петр, подожди секунду, – попросил он. – Мне вон Дроздов звонит на мобильник. Видимо, хочет сообщить результаты вскрытия трупа Чумакина.

– Хорошо, я жду, – согласился Орлов.

Гуров ответил на звонок Дроздова.

– Судя по содержанию метилата в тканях исследуемого трупа, – с ходу сообщил судмедэксперт, – выпил ваш Браунинг не менее половины литра «паленки». От отравления метиловым спиртом и умер. Ну а если судить по отсутствию каких-либо телесных повреждений, то какого-либо насилия по отношению к нему применено не было. То есть пил он добровольно, воспринимая отраву как доброкачественный алкогольный напиток. Ну, обнаруженные у него патологии, наподобие уже сформировавшейся аденомы простаты, второй стадии жировой дистрофии печени, и иные болячки, думаю, вам не интересны. К конкретной причине смерти особого отношения они не имеют.

Поблагодарив Дроздова за информацию, Лев снова поднял трубку телефона внутренней связи.

– Ну и что там? – полюбопытствовал Петр.

Лев в общих чертах пересказал ему услышанное от судмедэксперта и заявил: