– Я постараюсь разобраться с этим, – продолжает он. – Пока еще не знаю как, но постараюсь. Как много известно Сергею?

– Он считает, что приказ исходил от тебя.

– Твою мать! – невольно срывается с его уст. – То есть ты творишь что хочешь? Я правильно понимаю? Выстрел по биатлонистке из снайперской винтовки, человек из управления уголовного розыска в зале ресторана, дезинформация подельника… Что еще в этом списке?

– Больше ничего. И я даю слово, что подобного больше не повторится. Никаких действий за твоей спиной.

– Надеюсь на это. – Мне кажется, что на долю секунды в его глазах метнулись искры. – Я не стану работать с человеком, который действует на свой страх и риск. Я предупреждал тебя об этом с самого начала.

– Да. Я помню.

– Так вот, к такой схеме давай и вернемся. Ты – исполнитель, я – заказчик. Никакой самодеятельности! Никаких действий без моего ведома.

– Договорились. Расходимся? Или есть что-то еще?

Он вздыхает. Такое с ним случается нечасто. Проявление эмоций, как правило, ему чуждо. Любых эмоций. Но сегодня… Сегодня мне, кажется, удалось выбить его из привычного равновесия. Пусть и ненадолго, но удалось.

– Расходимся.

Он первым поднимается со скамейки и, не оглядываясь, уходит. Я не смотрю в его сторону. Продолжаю сидеть, словно ожидая прибытия очередного состава. В правом кармане начинает звонить телефон, но я не обращаю на него внимания. Говорить с кем-либо сейчас не хочется. Мне нужно время, чтобы перестроиться.

Тоннель метро освещается фарами, и через секунду на станцию врывается грохочущий состав. Народ толпой устремляется к вагонам. Я не тороплюсь. Спокойно поднимаюсь, направляюсь к ближайшим дверям и захожу внутрь. Двери плавно закрываются за мной. Состав трогается с места.

Небольшой скромненький стадион подмосковного клуба «Нерпа», рассчитанный максимум на три тысячи зрителей, в этот день выглядел особенно уныло. Пробные забеги в условиях, приближенных к соревновательным, – это далеко не то же самое, что сами соревнования. Даже на клубном уровне. На крытых трибунах можно было насчитать от силы сто человек. Родственники и друзья спортсменов, а также особо преданные клубу фанаты. На протяжении трассы, демонстрируемой на огромном подвешенном экране, болельщиков и вовсе не наблюдалось. Там присутствовали только представители руководства клуба и тренерского штаба. Да и то в единичных экземплярах.

Наблюдая за стартом шестнадцати участниц забега, Гуров зябко поежился и поднял воротник пальто. Погода сегодня выдалась морозная, утром термометр зафиксировал отметку –23°. Полковник успел неоднократно пожалеть о том, что не захватил из дома шапку. Густая шевелюра несильно спасала положение.

Биатлонистки синхронно сорвались с места, энергично отталкиваясь палками от покрытого коркой снежного наста. Девушка под номером «шесть», с выбившимися из-под облегающей красной шапочки светлыми прямыми волосами, сразу оторвалась от общего пелетона метров на триста, но через пару секунд нагнавшая ее невысокая миниатюрная одноклубница под одиннадцатым номером пристроилась лидеру в хвост. Она не пыталась ее обогнать, но и не отставала ни на сантиметр, выдерживая дистанцию. Вероника Калинина с белой повязкой на лбу оказалась третьей. Все остальные потянулись за ней. Пройдя под трибунами, девушки дружной толпой миновали стрельбище и вырвались на трассу. Некоторое время Гуров мог видеть только их удаляющиеся спины, но вскоре и они скрылись за поворотом. Стартовая поляна опустела.

– Ах ты! – досадливо воскликнул Крячко, опускаясь на место рядом с напарником. Он с трудом удерживал в руках четыре ход-дога и два бумажных стаканчика с горячим чаем. Один Станислав сразу передал Гурову. – Я пропустил старт? Вот ведь… Жаль… Очень хотел посмотреть. Для меня этот вид спорта в новинку. Никогда раньше не видел, ни вживую, ни по телевизору… А все этот лысый в очереди передо мной. Набирал жратвы так, словно собирался наесться последний раз в жизни. Если бы не он, я бы успел.

– Ты, я вижу, тоже не стал ограничиваться калориями, – улыбнулся Гуров.

– Ты про хот-доги? – Крячко откусил добрую половину одного из них, остальные сложил на коленях. – Так это не еда. Чего тут есть? Два укуса, и все… Легкая закуска. С тобой поделиться?

– Нет, спасибо, – отказался Лев. – Я не голоден. Ешь на здоровье. Где Конев?

– Я отправил его пообщаться с владельцем клуба, – ответил Станислав с набитым ртом. Прожевав хот-дог, он сделал глоток чая. – Велел прижать его по полной. Если и есть какая-то отдаленная связь между Зеленской и двумя предыдущими жертвами, лейтенант это выяснит. Он – парень дотошный. И перспективный, кстати. Обрати внимание, Лева… Конев может вырасти в первоклассного опера. Не хуже, чем мы с тобой.

– Я уже это заметил. А чего ты сам не пошел допрашивать владельца клуба?

– Шутишь? – Крячко расправился с первым хот-догом и тут же потянулся за вторым. – Я не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться шестнадцатью лесбиянками в облегающих костюмчиках. Такого ни в одном порно не увидишь…

– Ну, не факт, что все они – лесбиянки, Стас, – безжалостно разочаровал напарника Гуров. – Это только слова Андрея Зеленского.

– Даже если половина из них окажется лесбиянками – уже приятно, – беспечно махнул рукой Крячко. – Когда они, кстати, вернутся на стадион?

– Я не больший знаток биатлона, чем ты. Но если все правильно понял, их дважды покажут вон на том большом экране во время пересечения контрольных отметок. А потом они вернутся на стадион. На стрельбище. Отстреляют и еще на круг. И так четыре раза.

– Нормально, – удовлетворенно кивнул Крячко. – Мне уже нравится. Женщины с оружием, причем не равнодушные к женщинам… Что может быть лучше? Они не целуются друг с другом после каждого удачного попадания по мишени?

– Маловероятно. Это же все-таки спорт, а не шоу.

– Жаль. Было бы неплохо ввести такое правило. – Станислав благополучно умял второй хот-дог. – А что? Было бы красиво, зрелищно и привлекло бы больше поклонников к данному виду спорта.

– Не все такие озабоченные, как ты, Стас, – парировал Гуров.

– Да ладно. Я – не озабоченный, я исключительно ради эстетики. К твоему сведению, старик, для меня это не больше, чем зрелище. У меня есть девушка. И не просто девушка, а та девушка, на которой я намерен остановиться.

– Я слышал это уже много-много раз, – саркастично отреагировал Гуров.

На большом экране появились биатлонистки, табло рядом фиксировало время их прохождения контрольной отметки. Шестой номер по-прежнему шел первым, за ним – одиннадцатый. Разрыв между ними составлял чуть меньше двух секунд. Калинина, на груди и на спине которой красовался номер «один», немного отстала, где-то секунд на семь. Весь остальной пелетон уступал ей еще десять. Участницы заметно растянулись. Последней шла девушка под номером «восемь». После контрольной отметки спортсменки двинулись в крутой подъем, широко работая ногами.

– Красиво, – прищелкнув языком, прокомментировал Крячко. – Надо как-нибудь обязательно глянуть по телевизору выступление сборной.

Спортсменки скрылись с экрана. До следующей контрольной отметки.

И тут Гуров заметил на входе мужчину среднего роста в теплой кожаной куртке с отложным меховым воротником и норковой шапке, залихватски сдвинутой на затылок. Он остановился на уровне верхнего ряда трибун и, заложив руки в карманы, пристально огляделся по сторонам. Причем его не интересовала ни стартовая поляна, ни подвешенный наверху экран. Мужчина скользил взглядом по зрительским местам. Встретившись взглядом с Гуровым, он решительно направился в сторону сыщиков. Приблизившись к ним, слегка поправил норковую шапку, широко улыбнулся и протянул руку для приветствия:

– Добрый день. Полковник Гуров и полковник Крячко, если не ошибаюсь? Моя фамилия – Шостиков. Константин Александрович. Я представляю службу безопасности «Роскомспорта». Пытался дозвониться до вас в Главное управление, но так и не смог. Во время последнего звонка мне сообщили, что вы отправились сюда.

Гуров привстал с кресла и обменялся с Шостиковым крепким рукопожатием. Крячко вытер руку салфеткой и тоже пожал сухопарую кисть Константина Александровича.

– Да мы, знаете ли, все время в работе. В движении. Нас сложно поймать на одном месте.

– Но мне это все-таки удалось. – Шостиков оценил стоящий на сиденье стакан с чаем, который Крячко явно не собирался убирать, протиснулся мимо сыщиков и занял пустое место слева от Гурова. – И я очень рад знакомству. Мы с вами занимаемся одним расследованием. Руководство поручило мне разобраться в скоропостижной смерти одной из российских спортсменок. Я имею в виду Марию Зеленскую, как вы, вероятно, уже и сами поняли.

– Да, мы поняли. – Гуров развернулся лицом к собеседнику и пристально смотрел ему в глаза: – Только это не просто смерть, Константин Александрович. Это убийство. Давайте будем называть вещи своими именами.

– Да-да, конечно. – Шостиков снова сдвинул шапку на затылок. – Я не имел в виду ничего такого… Но в нашей среде убийство – явление редкое. И вопиющее… Мне приходилось распутывать разные дела, но убийство… Такое в моей карьере случается нечасто.

– Но случается? – живо ухватился за слова Гуров.

Биатлонистки появились на стадионе и поглотили все внимание Крячко. Участница под номером «одиннадцать» сумела-таки обойти свою товарку под номером «шесть» и первой закатилась на стрельбище. Подъехала к крайнему коврику, ловко сбросила со спины винтовку и легла на живот, широко разведя ноги в стороны. Станислав невольно подался вперед. «Шестерка» заняла место на соседнем коврике точно в таком же положении.

– Убийства везде случаются, Лев Иванович, – со вздохом ответил Шостиков. Он теперь тоже наблюдал за происходящим на стрельбище. – К сожалению… И спорт – не исключение из правил. Так что вы совершенно напрасно ищете в моих словах какой-то подвох.

– Я не ищу никакого подвоха.

Номер «одиннадцать» и номер «шесть» начали стрельбу по мишеням практически одновременно. Вероника Калинина к этому моменту только еще занимала свое место на коврике. Остальные тринадцать участниц вкатывались на стрельбище.

Девушка под номером «одиннадцать» третьим выстрелом промахнулась. Центральный черный «глазок» мишени на ее стенде остался незакрытым. Номер «шесть» отстрелялась быстро и точно. Без единого промаха. И затратила на все пять выстрелов не более четырех секунд.

– Хороша, – прокомментировал ее действия Шостиков. – Ну, ведь чудо как хороша, согласитесь! Скорость, конечно, не ее конек, но стрельба… безупречна. Я сколько смотрю, ни разу не видел ни одного промаха в исполнении Кеплер.

– Кого?

– Блондинка. В красной шапочке. Номер «шесть», – пояснил Шостиков. – Это Анна Кеплер.

Калинина произвела первый выстрел, а две ее соперницы уже покидали стрельбище, синхронно закинув винтовки за спину. Вот только побежали они в разные стороны. Анна Кеплер двинулась дальше по трассе, мощно отталкиваясь палками, а девушка под номером «одиннадцать» покатила на штрафной круг.

– Она не русская? – подал голос Крячко.

– Наполовину. Мать – русская, отец – немец. Анна родилась в Германии, но они всей семьей перебрались в Россию, когда ей было одиннадцать. Отца позвали тренером в один из российских клубов. Он и сам в прошлом биатлонист, но травмированный…

– И до сих пор тренирует? – спросил Гуров.

Калинина тоже отстрелялась без промахов, но вела огонь не так быстро, как две предыдущие спортсменки. За это время одиннадцатый номер уже успела пробежать свой штрафной круг и покинула стадион одновременно с Вероникой. Табло зафиксировало, что их отставание от лидирующей Анны Кеплер теперь составляло восемнадцать секунд. Остальные девушки еще вели стрельбу на огневом рубеже. И почти никто из них не обошелся без промахов. За редкими исключениями.

– Уже нет, – сказал Шостиков, отвечая на последний вопрос сыщика. – С тренерской работой у Арта Кеплера как-то в России не заладилось. Он сменил три клуба, прежде чем его вообще перестали куда-либо приглашать. Но он остался в системе. Работает сейчас селекционером в Самарской области. Отслеживает перспективные кадры в детско-юношеских школах. А у Анны в результате два гражданства, наше и немецкое. Но… – Константин Александрович тяжело вздохнул. – Девушка, к сожалению, уже заиграна за юниорскую сборную бундесманша… Мы пытаемся решить этот вопрос, но пока безуспешно…

– Хорошая спортсменка?

– Да. Перспективная. Ну, вы же сами видели ее стрельбу. – Шостиков впервые за время разговора вынул из карманов руки, и Гуров невольно обратил внимание на его тонкие, длинные, как у пианиста, пальцы. Отметил сыщик и отсутствие обручального кольца на безымянном пальце правой руки. – Кеплер выиграет сегодняшнюю гонку. Без вопросов. Калинина и Ломова разыграют между собой второе место. Все будет зависеть от стрельбы Вероники. Ногами-то Ломова побыстрее, но раз или два может промахнуться. Стало быть, Калинина при точной стрельбе финиширует второй. Но при любом раскладе Кеплер уже не позволит ни одной из них отыграть гандикап в восемнадцать секунд. Если только увеличит…

– А если бы Зеленская принимала участие в сегодняшнем старте?

– Тут другой коленкор, – пожал плечами Шостиков. – Мария не всегда была точна на рубежах. Но пара промахов не помешали бы ей обыграть «ногами» Кеплер. На лыжне Зеленская была самая быстрая. А это большое дело… Подтянуть качество стрельбы всегда можно, а скорость… С этим сложнее. Она либо есть от природы, либо нет.

– То есть сегодня выиграла бы Зеленская?

– Скорее всего да.