Автор благодарит за помощь в подготовке работы Юрия Михайловича Фомина.

«Скромное обаяние» англосаксов

Россия имеет многовековую историю противоборства с англосаксами, то есть с теми, кто входит, по выражению не к ночи помянутого Уинстона Черчилля, в «братскую ассоциацию англоговорящих народов». В эту ассоциацию, кроме Великобритании, входят США, Австралия, Канада и Новозеландия. Обращает на себя внимание, что все четыре указанных государства образовались на территориях, практически полностью зачищенных английскими переселенцами от коренного населения. Это, так сказать, англосаксонский тип глобализации. Именно следуя таким образцам, Гитлер желал в случае своей победы осваивать просторы России, мол, германский меч должен зачистить поле германскому плугу.

Интересен факт, что прямое вооруженное столкновение русских с англичанами состоялось лишь однажды, во времена Крымской войны. 20 тысяч убитых и столько же раненых бриттов надолго охладили пыл Империи пиратов сталкиваться с русскими лоб в лоб. А 25 октября 1854 года навсегда останется траурной датой в истории Англии, день, когда под Балаклавой бездарно погибла целая бригада легкой кавалерии, этот цвет британской аристократии. Поэтому в дальнейшем они старались всегда воевать с русскими чужими руками, натравливая, подзуживая, а то и просто покупая инородную военную силу. Как брякнул когда-то их широко известный лорд-воевода Пальмерстон:

«Как трудно жить, когда никто с Россией не воюет».

Однако все, что в этом плане происходило до начала XX века, в целом представляется сейчас как отдельные эпизоды. Лишь в конце XIX века англосаксы начали перманентное, длящееся уже более ста лет наступление на Россию. И пусть никто не обманывается фактом нашего периодического якобы союзничества. Ибо всегда, подчеркиваю, всегда за спиной нашего очередного врага стоял наш заклятый «друг». Российского Генштаба генерал А. Е. Едрихин еще в 1912 году по этому поводу записал:

«…Плохо иметь англосакса врагом, но не дай бог иметь его другом!»^[1].

Суть наших взаимоотношений с британцами хорошо передают воспоминания И. Ф. Флоринского (брат матери автора), который в момент конфликта на КВЖД в 1929 был захвачен китайской контрразведкой и три месяца, как сотрудник администрации железной дороги, провел в китайской тюрьме. Допросы вел англичанин, который ему прямо сказал:

«Нам все равно, кто вы там, белые, красные. Вы русские. Вы нам мешаете самим своим существованием. Мы не успокоимся до тех пор, пока вас всех не уничтожим»^[2].

Многие современные исследователи, например И. Н. Панарин, А. Б. Мартиросян, А. И. Фурсов и ряд других, подобное британское упорство объясняют через созданную в Англии в начале XX века геополитическую концепцию, в основу которой ее автор, оксфордский профессор географии сэр Хэлфорд Джон Маккиндер, положил якобы укорененное противостояние между, грубо говоря, народами «суши и моря». То есть между теми, кто населяет континентальные просторы Евразии, по терминологии Маккиндера – Хартленд, занимаемый в настоящий момент Россией и среднеазиатскими государствами, и теми, кто населяет обрамляющий его «внешний полумесяц» морских держав в составе обеих Америк, Австралии, Океании, Африки южнее Сахары, Британских островов и Японии. По мнению автора этой концепции, территории, промежуточные между Хартлендом и внешним полумесяцем, слагают «внутренний полумесяц». Это Центральная и Восточная Европа, Ближний и Средний Восток, Персия, Индия с Афганистаном и Пакистаном, а также Китай.

Исходя из обрисованной картины Мира, Маккиндер и его последователи объявляют, что в целях мирового доминирования народы, населяющие Хартленд, и морские державы ведут постоянную борьбу за территории внутреннего полумесяца исходя из принципа:

«Кто контролирует Восточную Европу (и другие промежуточные территории), тот командует Хартлендом. Кто контролирует Хартленд, тот командует Мировым островом (Европа + Азия + Африка). Кто контролирует Мировой остров, тот командует миром».

Описанная концепция явилась британским истолкованием длившихся более столетия столкновений Англии с Россией на Кавказе, в Средней, в Центральной и в Восточной Азии. Эти столкновения получили с легкой руки Киплинга название «Большая Игра». Свои цели в этом противостоянии англосаксы объясняли страхами правящих британских кругов за судьбу захваченной ими Индии. В их ушах набатом гремели слова, сказанные в 1812 году Наполеоном графу Нарбону перед его нападением на Россию:

«Александр Македонский достиг Ганга, отправившись от такого же далекого пункта, как Москва… Предположите, что Москва взята, Россия повержена, царь пошел на мир или погиб при каком-нибудь дворцовом заговоре, и скажите мне, разве невозможен тогда доступ к Гангу для армии французов и вспомогательных войск, а Ганга достаточно коснуться французской шпагой, чтобы обрушилось это здание меркантильного величия (Англия)»^[3].

Уже не было Наполеона. Уже Франция превратилась лишь в блеклую тень своего былого сияния. Но оставалась существовать победительница Наполеона – Россия. Генерал Ермолов объяснял поступательное движение России на Кавказ и далее на Туркестан тем, что российская южная степная граница издревле была открыта для вторжений как войск того же Батыя, Тимура и других, а также различных бандитских шаек. В Хорезме и Самарканде, в Хиве и Бухаре, а также на территории Персии и Турции постоянно существовали рынки, где продавались русские невольники. На их выкуп казне приходилось тратить огромные деньги. Таким образом, возникала потребность сокрушить этот варварский бизнес.

Начало движению России на юг связывается обычно с Персидским походом Петра 1722–1723 года и походом в 1801 году по приказу императора Павла на Индию 20-тысячного отряда казаков атамана Платова. Если первый поход закончился победно – Россия вошла в Закавказье, то второй поход завершился смертью Павла при прямом соучастии посла Англии лорда Уитворта.

Вершиной подлости англосаксов является их участие в русско-персидской войне 1804–1813 годов. В марте 1812 года, когда предстоящее вторжение в Россию Великой армии Наполеона уже стало очевидным и неизбежным, посол Великобритании в Персии сэр Гор Оусли заключил договор, по которому Англия выступала союзницей Персии в войне с Россией. Недаром у нас в ряду героев Отечественной войны 1812 года, таких как Ермолов, Раевский, стоит имя генерала Котляревского, победителя англо-персидской армии в двухдневной битве 19–20 октября на берегах Аракса у Асландуза. Читатель, обрати внимание, что практически в тот же момент, 12 октября, в сражении у Малоярославца решалась судьба не только России, но и собственно Англии.

В ряду подобных случаев с участием англосаксов находятся: едва не закончившаяся трагически поездка Н. Н. Муравьева-Карского в 1818 году в Хиву; убийство в 1828 году великого русского поэта и одновременно русского посла в Персии А. С. Грибоедова; прямая поддержка оружием выступлений против России вайнахских (чеченцы, ингуши) и черкесских (лезгины, адыги) народностей. Чего стоит дело британской шхуны «Виксен», задержанной русским кораблем у нынешнего Новороссийска с грузом в 8 орудий, 800 пудов пороха и значительного количества винтовок. Касаясь же Кавказкой войны, то необходимо заметить, что изначально Ермолов не предполагал воевать с северокавказскими народами. Была пробита Военно-Грузинская дорога, обеспечивающая связь с Грузией и Арменией, попросившихся под защиту «дружественных штыков» от персов и турок. Более того, он пытался договориться с местными владетелями о ненападении их на терскую, кубанскую линии и Военно-Грузинскую дорогу. Однако британцы и турки сделали все, чтобы война в тех местах заполыхала по полной программе.

Глядя на действия англосаксов, естественно, не сидели сложа руки ответственные чины в Главном Управлении Российского Генерального Штаба. Необходимо заметить, что его руководители прекрасно понимали, к чему клонит туманный Альбион. Что вслед за установлением контроля над Индией и над Китаем рано или поздно англосаксы попытаются сделать то же самое и с Россией. Поэтому проискам британской разведки и военным потугам англичан в этой «Игре» они противопоставили детальное изучение возможного театра боевых действий. Путешествия Семенова-Тяньшанского, Пржевальского, Потанина, Песцова, Роборовского, Козлова, Обручева и других хоть и делались под эгидой Российского Географического Общества, но одновременно выполнялись как задания департамента квартирмейстеров Генерального Штаба. То есть тех, кто отвечал перед страной и ее народом на случай войны за разведку и контрразведку, за изучение местности, за подготовку ее карт. Детально проработанные карты районов Средней и Центральной Азии стали главным результатом всех этих исследований.

В целом же движение России в Казахстан и в Среднюю Азию началось еще при Федоре Иоанновиче и Борисе Годунове. Вначале мирные казахские роды и отдельные семьи, спасаясь от бесчинств ногайцев и джунгар, переселялись ближе к русским укреплениям в Южной Сибири. Затем сами казахи просили построить на их землях русские укрепления. Так возникли города Гурьев, Семипалатинск, Усть-Каменогорск. При Анне Иоанновне казахи, населяющие Младший Жус (земли северного Приаралья и Прикаспия), попросились под опеку «белой царицы». Затем то же сделали казахи Среднего Жуса (земли к востоку от Приаралья и к северу от озера Балхаш). Эта опека заключалась в строительстве линий укрепленных поселений, таких как Кокчетав, Акмолинск, Новопетровск (ныне Форт-Шевченко), Иргиз, Тургай и ряд других. В 1854 году было основано укрепление Верное (ныне Алма-Ата). Еще при жизни Александра I большинство родов Старшего Жуса (земли южного Казахстана) запросили у России защиту от притеснений уже кокандцев.

Дальнейшая активизация русских в южном направлении была спровоцирована намерениями Англии завоевать Афганистан и выйти на просторы Средней Азии. В 1838–1842 годах состоялась первая англо-афганская война. Затем в 1878–1881 годах состоялась вторая англо-афганская война. Обе войны закончились поражениями англичан. Тем временем, воспользовавшись, как предлогом, непрекращающимися набегами кокандцев на подданных России казахов Старшего Жуса, в 1839 году началась русско-кокандская война, длившаяся более двадцати пяти лет. Эта война постепенно переросла в покорение Россией не только Коканда, но и Бухары, Хивы и в целом Туркестана. В основном она закончилась в 1885 году. Именно в этой войне получили широкую известность генералы Перовский, Кауфман, Черняев, Скобелев ряд других.

«Большая Игра» была приостановлена в 1895 году размежеванием между сферой русских и британских интересов. К Российской империи, кроме Средней Азии, был присоединен Памир, к Британской Индии – Кашмир. Афганистан остался независимым, и им стал править эмир Абдурахман, старавшийся лавировать между русскими и британцами.

Чуть более ста лет назад мир оказался разделенным между европейцами, а вся планета в целом перешла на товарно-денежные отношения. Началась, по Ленину, эпоха империализма, главным содержанием которой, по Хазину^[4], являлся так называемый кризис эффективности капитала, а по теории товаризации^[5] – начало мирового экономического кризиса, а точнее, его этап «вырождения товарного хозяйства». Происходящие изменения были обусловлены исчезновением товарной прибыли и ее перерождением в свою противоположность, псевдоприбыль, этакую форму дополнительного налога на потребителя. С этого момента количество произведенной продукции в стоимостном выражении хронически превышает платежеспособный спрос, отраженный в себестоимости. «Свободный» рынок умирает. Его захватывают монополии, допускающие появление на нем лишь подконтрольным им мелких и средних производителей. Следствием произошедшего является непрекращающаяся инфляция как реакция на превышение предложения над спросом.

Первой почувствовала перемены старая бандитка – Британская Империя. Ее расходы на содержание колониальной администрации по всему свету плюс расходы на поддержку инфраструктуры, в которую входят пути сообщений, порты, военные базы и прочее взяли за горло британскую экономику, приводя ее к дисбалансу между доходами и расходами. Однако одержимая жаждой поддержания своего статуса державы номер один, британская элита, представляемая Букингемским дворцом, Банком Англии и Лондонской биржей, решила произвести коренной передел мира с ликвидации конкурентов в лице сразу четырех мировых империй: Германии, Австро-Венгрии, Турции и России. Для этого была организована Первая мировая война. Ее длительность ряд исследователи ведут с 1914 по 1945, где период с 1918 по 1939 воспринимается как временное перемирие. Глядя же с высоты сегодняшних событий, позволительно прибавить к указанным срокам и период холодной войны с последующим далеко не мирным двадцатипятилетием. Другими словами, начатая еще тогда война на самом деле продолжается до сих пор.

Но вернемся к тем временам. Указанный ранее Пальмерстон заявил:

«Поэтому я утверждаю, что недальновидно считать ту или иную страну неизменным союзником или вечным врагом Англии. У нас нет неизменных союзников, у нас нет вечных врагов.

Лишь наши интересы неизменны и вечны, и наш долг – следовать им»^[6].

Британская разведка являлась тем основным рычагом, которым Англия старалась проталкивать свои интересы. Образ рыцарей «плаща и кинжала» (Cloak and Dagger) как минимум лет триста олицетворяет политику англосаксов по всему миру. Ибо если где-то происходило политическое убийство, как в случае Грибоедова, то за ним слишком часто оказывались «тихие и скромные люди». Особое место среди них имели и имеют даже не прямые агенты разведки, а так называемые «агенты влияния». Так, в первой половине XX века в Европе не было государства, где бы у его руля и даже на самом высшем уровне не оказывался кто-нибудь из них. Например, Родзянко и Милюков в России, Бенеш в Чехословакии, Муссолини в Италии, Франко в Испании.

В Советской России подобную роль очень долго играл заместитель наркома, а потом нарком по иностранным делам Литвинов Максим Максимович. Партийная кличка «Папаша». По паспорту гражданин Англии. Настоящее имя Меер-Генох Моисеевич Валлах. Ближайший и давнишний, еще с 1903 года, друг знаменитого Троцкого. Стоит ли удивляться, что сразу после Революции Троцкий, сам став наркомом иностранных дел, тут же назначает Максима Максимовича, находящегося в тот момент в Лондоне, дипломатическим представителем Советской России в Великобритании. При его назначении он явно учитывал, что Литвинов был вхож в высшие финансовые круги Англии, включая лично Ротшильдов. Он же, несомненно, знал, что заодно еще со времен революции 1905–1907 годов его подопечный имел связь и с английской разведкой, ибо только под ее покровом можно было осуществлять снабжение тогдашних российских революционеров деньгами и оружием. О фактах такого рода деятельности нашего героя «Википедия» с гордостью сообщает:

«Летом 1905 года на острове Нарген близ Ревеля (Таллина) Литвинов подготовил приемку английского парохода John Grafton, доверху наполненного оружием и динамитом. Пароход не дошел до места назначения, так как наскочил на мель. А в 1906 году, закупив большую партию оружия для кавказских революционеров, Литвинов с помощью македонского революционера Наума Тюфекчиева доставил его в Болгарию в Варну. Для дальнейшей перевозки оружия по Черному морю на Кавказ Литвинов купил в Фиуме яхту. Однако отправленная Литвиновым яхта из-за шторма села на мель у румынского берега, команда разбежалась, а оружие было растащено румынскими рыбаками. Из-за крушения судов эти два случая стали известны, однако, сколько кораблей с оружием дошло до места назначения, остается тайной».

Кстати, это было время, когда складывалось «сердечное согласие», Антанта, то есть союз Англии, Франции и России. Степень сердечности во всей полноте передает, например, Тульский инцидент, произошедший в ночь на 22 октября 1904 года. Если Правительство Его Величества Великобритании в лице Букингемского дворца, исходя из своих дальнейших планов развязывания мировой бойни, сохраняло якобы нейтралитет, то банк Англии и Лондонская биржа даже не скрывали своих антироссийских настроений, включающих в себя прямое финансирование и вооружение Японии. Вместе с ними и английская разведка шла на любые провокации, дабы максимально нагадить России.