Цитаты из книг автора «Николай Крыщук»

Если верить Катаеву, а верить ему у нас нет никаких оснований, Есенин любил, пожимая новому человеку руку, представляться «Свидригайлов». Что это значит? По прежним, романтическим представлениям, речь идет, конечно, о двойнике. В двойнике людям всегда чудилась зловещая красота и тайна. К тому же, это льстило самолюбию.

В народных верованиях голос, утверждал он, это принадлежность освоенного человеком пространства. Голос человека, животного, музыкального инструмента существенная примета «этого мира». В заговорах болезни изгоняют туда, где не кричат петухи, не блеют овцы, не звучит волынка, не поют девушки. Недаром и во время поминок их участники общаются друг с другом шепотом, то есть без голоса. И напротив, если сорвется голос у кого-либо из поющих в церкви во время венчания, это может повлечь смерть одного из новобрачных.

В то, что жизнь представляет собой связный рассказ, который надо дослушать и понять, она была убеждена.

Как-то в Рунете наткнулся я на фразу неизвестного мне философа: «Логически рассуждая, — писал он, — смерти следует страшиться только в том случае, если есть возможность пережить ее и подвергнуться некой непостижимой информации». Логически рассуждая, подумал я, это выглядит вполне разумно, хотя, как и все подобные умозаключения, не спасает от надрыва сердца. Выражение же «подвергнуться информации» мне просто понравилось.

Талантливый текст легко превращал меня в своего адепта, пересоздавал на свой лад, начисто лишая исследовательского беспристрастия. Возможно, у меня и был филологический слух, но это был слух читателя, а не ученого, способность узнавания, а не анализа. Внутренне я сопротивлялся всякому профессионализму.

Я по натуре не был книжным человеком. Во всяком случае, пытливость моя ограничивалась поиском родного голоса, все остальные достойные голоса спокойно обходились без меня, а я без них. Понимаю Гофмана, который, будучи студентом Кенигсбергского университета, ни разу не зашел на лекцию Иммануила Канта.

К климату претензии бывают только у туристов. Для нас же он как бы национальная собственность и среда, кому пенять?