С 1881 по 1902 г. МВД ежегодно издавало «Обзор важнейших дознаний, производившихся в жандармских управлениях империи по делам о государственных преступлениях». В «Обзорах» содержались сведения о революционной деятельности организаций, кружков, отдельных лиц, а также групп, находящихся в эмиграции за границей. Информация для «Обзоров» поступала из губернских жандармских управлений в Департамент полиции, который и готовил документы для публикации. В приложениях к каждому изданию сообщалось о результатах дознания по государственным преступлениям, приводился перечень обвиняемых с указанием о мерах наказания, иные сведения, представляющие интерес для жандармерии. Интересно отметить одно обстоятельство, актуальное для нашего времени. Регистрируя связи лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, в жандармерии фиксировали такие данные и записи с адресами, сведения о местах регулярного посещения, которые сейчас рекомендуют учитывать во время расследования организованных преступных групп, преступных организаций^[11]. В отдельных темах «Обзоров» (т. 2, 4–18) приводились статистические данные о количестве дознаний, иногда излагались фабулы обвинения. Сообщались также сведения о половой принадлежности обвиняемых, их вероисповедании, национальности, месте рождения, социальном статусе, профессии, образовании, семейном положении и материальном обеспечении.

Неизменяемость папиллярных линий, точнее, их особенностей, составляющих узор на ногтевых фалангах пальцев рук (за исключением травм и ряда заболеваний), их постоянное строение, а также наличие индивидуальной совокупности особенностей, позволяют идентифицировать человека (труп). Первая научная классификация папиллярных линий на ногтевых фалангах пальцев рук, являющаяся основой дактилоскопической регистрации, была предложена в 1823 г. чешским профессором медицины Я. Пуркинье (1787–1869). Английский врач Г. Фулдс (1843–1930), практиковавший в Японии, изучал папиллярные отпечатки на руках человека. Случай, к которому он имел отношение, позволил ему, сравнив след пальца с места кражи с отпечатками пальцев рук, собранными в его коллекции, установить лицо, которое совершило преступление. Несколько ранее результаты сравнения следов пальцев с места другой кражи и имеющимися отпечатками, дали возможность Г. Фулдсу исключить причастность лица к преступлению. Таким образом, любительская картотека, небольшой дактилоскопический архив позволили в короткий срок решить вопрос невиновности и виновности людей в преступлении. В октябре 1880 г. Г. Фулдс опубликовал в журнале «Природа» свои соображения о возможности использования папиллярных линий в криминалистических целях^[12].

В ноябре 1880 года в том же журнале публикуется статья В. Гершеля (1833–1917)^[13], в которой он, не претендуя на первенство, утверждал, что использовал отпечатки папиллярных линий для регистрации осужденных более 20 лет, работая в качестве высшего должностного лица в одной из провинций в Бенгалии (Индия).

«Отец дактилоскопии» Ф. Гальтон (1822–1911) в 1891 г. опубликовал статью, в которой предложил классифицировать папиллярные узоры на три основных типа: дуговые (arch), петлевые (loop), и завитковые (worl), которые и сегодня приняты во всем мире. Впоследствии в каждом из типов узоров выделили различные их виды.

Приоритет Ж. Вучетича (1858–1925), служащего аргентинской полиции, югослава по происхождению, в создании дактилоскопического учета является несомненным. В 1890 г. он возглавил в Буэнос-Айресе службу, занимающуюся учетом преступников. Быстро уяснив недостатки антропометрии, которой пользовались во многих странах, Ж. Вучетич решил разработать методику классификации отпечатков пальцев рук, употребив для этой цели термин инкофа-лангометрия (incofalangometria). В конце 1893 г. службу Ж. Вучетича посетил доктор Ф. Латцина, который, в заметке от 8 января 1894 г., опубликованной в газете La Nacion, предложил заменить слово инкофалангометрия на более удачный термин – дактилоскопия. Предложение было обоснованным, поскольку при работе со следами пальцев рук и их отпечатков отсутствуют измерения. Объекты с папиллярными линиями осматриваются, анализируются, изучаются и по результатам исследования формируются определенные выводы. Поэтому термин дактилоскопия более удачен, так как содержит два понятия: дактилос – палец, скопейн – рассматриваю, разглядываю^[14]. Распространенный в настоящее время термин был предложен не криминалистом, а публицистом Ф. Латциной.

В 1896 г. в Аргентине система учета по методу Бертильона была заменена на дактилоскопию. Начиная с 1903 г., используя классификацию папиллярных узоров Вучетича, дактилоскопический учет стал вводиться в государствах Южной Америки.

Дискуссию о первенстве в организации дактилоскопического учета в свое время изложил Э. Локар в 6-томном «Руководстве по криминалистике», вышедшем на русском языке в 1941 г. Факты таковы: один из вариантов системы классификации папиллярных линий был разработан Ж. Вучетичем в июле 1891 г., в сентябре 1891 г. введен в практику полиции г. Буэнос-Айреса, и дактокарты того времени сохранялись к моменту издания книги в 30-х гг. ХХ в. Система Ф. Гальтона была усовершенствована Э. Генри, ставшего преемником В. Гершеля в Бенгалии, стала там использоваться в качестве дополнительного средства к антропометрическим измерениям по методу А. Бертильона в 1892 г. Дактилоскопический учет в Бенгалии нашел применение только в 1897 г. после одобрения его правительством. Приведенные факты Э. Локар заключает следующими словами: «Вучетич заимствовал у Гальтона идею идентификаци преступников при помощи отпечатков их пальцев, но дактилоскопическую классификацию он построил первый»^[15].

Опережая время и реальные условия деятельности полицейских служб, аргентинский криминалист предлагал осуществить всеобщее дактилоскопирование население страны. Им также пропагандировалась мысль о создании международного дактилоскопического учета. По его мнению, межконтинентальное бюро идентификации могло бы представлять необходимые сведения полиции любого государства, осуществляющего уголовное преследование лица за пределами своей территории. В необходимых случаях бюро могло бы оказать содействие и в розыске лица, пропавшего без вести, а также в идентификации личности неопознанного трупа. Указанные мероприятия являлись прообразом дактилоскопических учетов современного Интерпола.

В Европе идею всеобщего дактилоскопирования населения пропагандировал известный германский криминалист Р. Гендель. Указанную акцию он именовал «прекрасной мечтой будущего», «чудесной музыкой», позволяющей быстро и точно установить личность любого человека.

Несколько лет ушло в России на введение дактилоскопической регистрации в практике правоохранительных органов. Возможно, одной из первых публикаций в стране о дактилоскопии была статья в официальной газете «Правительственный вестник» (№ 75 от 7/19 апреля 1895.) «Папиллярные линии, как средство удостоверения личности преступника», в которой наряду с общими вопросами морфологии папиллярных линий, истории их применения, содержались рекомендации дополнить антропометрический учет по методу А. Бертильона отпечатками пальцев рук и ладоней. В 1906 г. в Германию был командирован инспектор Главного тюремного управления Н. Ф. Лучинский и его коллега А.Ф. Штакельберг, которые должны были ознакомиться с использованием дактилоскопической регистрации. По результатам поездки ими был представлен доклад и обоснование о целесообразности введения дактилоскопической регистрации в России.

Для ведения дактилоскопической регистрации при Главном тюремном управлении Министерства юстиции было образованно Центральное дактилоскопическое бюро и его заведующим назначен действительный статский советник Н. Ф. Лучинский. 16 декабря 1906 г. Министерством юстиции утверждаются «Правила о производстве и регистрации дактилоскопических снимков». А Главное тюремное управление подготавливает циркуляр «О введении дактилоскопии в тюремном ведомстве для регистрации преступников». Обязательному дактилоскопированию подлежали: обвиняемые в преступлениях, за которые предусматривалось наказание в виде лишения всех прав и состояния; осужденные к ссылке на каторжные работы, либо поселение; а также обвиняемые в бродяжничестве. Заполнение дактилоскопических карт должно было производиться в течении трех суток после помещения арестованного в места заключения под стражу. Процесс дактилоскопирования и оформления документов осуществлялся в присутствии начальника места заключения, либо его помощника, которые своей подписью удостоверяли полноту и точность документа.

Целью деятельности Центрального дактилоскопического бюро являлось сосредоточение всех дактилоскопических данных, необходимых для установления личности. В то время оно помещалось в здании Главного тюремного управления на пл. Александринского театра, д. 4 (ныне пл. А. Н. Островского), было оснащено шкафами, ящиками и папками для дактокарт, лупами, иными принадлежностями. В каждое учреждение, где содержались арестованные, были разосланы бланки дактокарт, необходимые принадлежности для дактилоскопирования и экземпляр «Правил о производстве и регистрации дактилоскопических снимков». Журнал «Тюремный вестник» за 1907 г., № 2 известил начальников мест заключения и других лиц, желавших приобрести принадлежности для дактилоскопирования, обращаться в контору Санкт-Петербургской тюрьмы (Арсенальная наб., д. 5).

Ежедневная газета «Русское слово» в № 183 от 10 августа 1911 г. сообщила о Царскосельской юбилейной выставке, на которой в павильоне Главного тюремного управления демонстрировалось оборудование Центрального дактилоскопического бюро. Иллюстрируя результаты своей деятельности, учреждение представило посетителям таблицу с фактами установления личности задержанных за бродяжничество, а также перечень арестованных, сведения о которых стали известны после их дактилоскопирования. При необходимости давались пояснения о сущности дактилоскопии, а некоторые посетители даже просили изготовить на память их отпечатки пальцев рук.

Почти одновременно с введением дактилоскопического учета в системе Министерства юстиции, он был учрежден и в Министерстве внутренних дел. 22 декабря 1906 г. Департамент полиции разослал циркуляр № 1 «О применении антропометрии и фотографии к регистрации преступников». В документе отмечалось следующее обстоятельство: дактилоскопия является наилучшим способом классификации карточек с приметами и применяется или самостоятельно (без фотографий), или же как дополнительное средство удостоверения личности.

Дактилоскопические отпечатки вначале содержали не десять оттисков пальцев рук. А только шести – большого, указательного, среднего и безымянного пальцев правой руки и большого и указательного пальцев левой руки. Подобное объяснялось тем, что следы именно этих пальцев рук, в основном, встречаются в практике расследования преступлений.

Интересно описание методики проверки по дактилоскопическим учетам, составленное российским криминалистом Н. П. Прохоровым, которое приводит известный криминалист А. Гельвиг. Сравнивать учетную дактокарту и отпечатки лица, которого надлежит проверить, необходимо с помощью увеличительной лупы, анализируя совпадение или различие как общих, так и частных признаков. Визуальное сопоставление надлежит подтвердить на увеличенных фотоснимках^[16].

Массив дактокарт, имеющихся в Центральном дактилоскопическом бюро, наполнялся следующим образом: в 1907 г. их поступило 11 834, а общее их число к 1 декабря 1916 г. достигло 90 005. Количество осужденных, личность которых была установлена с 1907 по 1916 г. включительно, равнялось 1147. Причем наибольшее число пришлось на 1915 г., когда была установлена личность 253 человек.

Функционирующие разрозненные учеты были реорганизованы в январе 1907 г., когда при Департаменте полиции был создан Регистрационный отдел, в котором начал действовать Центральный справочный аппарат (ЦСА). С этого времени начинает функционировать единая система учета, включающая алфавитную картотеку и картотеку, фиксирующую факты, события, иные необходимые данные об объектах учета. Таким образом, был создан предметно-тематический криминалистический учет. В ЦСА поступило около 1,5 млн именных карточек, ранее рассредоточенных в 19 тематических картотеках. В течение трех месяцев «барышни» занимались систематизацией картотеки, помещая в новую карточку информацию об одном лице, или событии, ранее находившихся в разных карточках. Итогом такой систематизации явилось сокращение массива картотеки до 800 тыс^[17].

Сведения об учитываемых лицах аккумулировались в карточке. Каждая карточка содержала демографические данные и дактилоскопическую карту, причем два экземпляра подобной карточки высылались в Центральное регистрационное бюро Департамента полиции и в Центральную справочно-регистрационную картотеку. Кроме того, действовал специальный учет, имеющих судимость и лиц, отбывающих наказание в местной тюрьме. Существовал и картотечный учет лиц, находящихся в розыске. По видам преступлений в специальных альбомах помещались фотоснимки преступников и лиц «порочного поведения». Обязательный фотоснимок лиц, зарегистрированных в альбомах, высылался в ЦСА, где действовал централизованный учет. Существовали также коллекции образцов почерка преступников и орудий, используемых при совершении преступлений, в том числе и предметов, употребляемых мошенниками. Имелась информация по текущим оперативным данным и подборки из газетных заметок, сообщавших о различных преступлениях и происшествиях.

После создания ЦСА в Регистрационном отделе ответы на запросы по существующим учетам производились в течение 3–4 мин. В течение этого времени имелась возможность установить наличие какой-либо информации о лице, сведений о его причастности к противоправной деятельности, подвергалось ли лицо арестам, было ли оно осуждено, или подвергалось административной ссылке, либо состояло под наблюдением полиции (жандармерии). Столь оперативная по тем временам проверка осуществлялась за счет введения в единый учет разнообразных картотек.

Ежегодно в Регистрационный отдел поступало до 150 тыс. карточек, но на учет ставились только те лица, сведений о которых не имелось в картотеке. Пофамильная картотека состояла, приблизительно, из 2,5 млн карточек, содержащих сведения о 2 млн человек. В марте 1910 г. Регистрационный отдел был переименован в Центральный справочный алфавит, который вошел в новую структуру – Секретную часть. В феврале 1917 г. сотрудники Департамента полиции пытались уничтожить массив картотеки, однако ликвидировать удалось только часть карточек, в основном на букву «А». В настоящее время сохранившаяся картотека является составной частью научно-справочного аппарата Государственного архива России^[18].

Начало XX в. знаменуется и первыми результатами систематического международного обмена центральных регистрационных бюро почти всей Европы, которые обслуживали не только свою страну, но и находились в деятельном общении с центральными бюро других европейских государств посредством постоянного обмена регистрационными карточками типичных представителей многочисленного класса международных преступников для обеспечения наблюдения за этими наиболее опасными и трудноуловимыми профессионалами и для установления их прежней судимости в различных странах^[19].

В качестве положительного примера международного обмена сведениями из криминалистических учетов является деятельность регистрационного бюро сыскного отдела г. Варшавы и соответствующих служб Италии. 22 марта 1909 г. в окрестностях Рима был обнаружен труп неизвестного мужчины. На регистрационной карте были зафиксированы результаты антропометрических измерений, отпечатки пальцев рук, помещены фотографии в профиль и анфас. Карту вместе с циркуляром разослали в полицейские службы крупных городов Европы, поступила она и в сыскное отделение г. Варшавы. Проверка по дактилоскопическим учетам позволила установить личность некого Э. Тарантовича, задержанного в октябре 1908 г. за соучастие в грабежах^[20] и поставленного там на учет.

В конце XIX – начале XX в. в отдельных странах в экспертных учреждениях начали создавать специальные коллекции, новый вид учета, который необходим для обеспечения экспертной деятельности. Доступные автору литературные источники позволяют констатировать,