Глава 3
Свердловские эпизоды

29 апреля 1982 г. во второй половине дня в лесу на 8-м километре Старого Московского тракта Верх-Исетского района г. Свердловска, недалеко от автобусной остановки «Контрольная» и гаражей Управления общественного питания была изнасилована и задушена 11-летняя Лена М., возвращавшаяся со школьных занятий.

Раскрытием этого преступления занялась оперативно-следственная группа; особое внимание уделялось проверке лиц, ранее судимых за насильственные преступления.

5 мая 1982 г. по заявлению жительницы Свердловска О. за покушение на ее изнасилование был задержан Хабаров Георгий, 1954 г. р., ранее три года находившийся в местах лишения свободы за квалифицированный грабеж. Он имел отставание в психическом развитии, ранее учился во вспомогательной школе, состоял на учете в психоневрологическом диспансере по поводу олигофрении в степени умеренно выраженной дебильности. В связи с сильным косноязычием и затруднениями в общении с людьми круг знакомых у Георгия был весьма ограничен.

На первом допросе, проведенном 5 мая 1982 г., задержанный собственноручно написал, что после 28 апреля он в поселке на 8-м километре не появлялся, а 29 апреля целый день находился дома. Однако «активная» работа сотрудников уголовного розыска, продолжившаяся в камере, где содержался задержанный, привела к тому, что 7 мая Хабаров заявил о своей причастности к изнасилованию и убийству Лены М. Правда, он не мог ответить на многие вопросы, например, куда он дел портфель Лены. Даже внешний вид исчезнувшего портфеля описывал по-разному. Однако следствие и суд не обращали внимания на такие несоответствия. 24 сентября 1982 г. Свердловский областной суд приговорил Хабарова к 14 годам лишения свободы. Ему вменялось изнасилование и убийство Лены М., покушение на изнасилование О. и нанесение побоев потерпевшей Г.

По тексту обвинительного заключения и приговора преступление совершено при следующих обстоятельствах. Хабаров до 22 апреля 1982 г. проживал в поселке «8-й километр Старого Московского тракта» Свердловской области. После освобождения из мест лишения свободы он, как инвалид 2-й, а затем 3-й группы, трудился непостоянно, а с декабря 1981 г. вообще нигде не работал, имел склонность к употреблению спиртных напитков. После переезда на новую квартиру Хабаров продолжал посещать знакомых по прежнему месту жительства. 29 апреля около 18 часов, находясь в поселке в нетрезвом состоянии, он заметил школьницу М., возвращавшуюся домой по лесной тропинке. С целью изнасилования Хабаров схватил девочку, увел в сторону, где изнасиловал, а затем задушил имевшимся на потерпевшей пионерским галстуком, после чего перенес труп в ельник и замаскировал его ветками. В суде Хабаров виновным себя признал полностью.

22 ноября 1982 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР рассмотрела данное дело по кассационным жалобам Хабарова и потерпевшей М. (матери убитой девочки). Осужденный заявлял, что не помнит своих действий в момент совершения преступления и считает себя душевнобольным. Потерпевшая М. просила отменить приговор за мягкостью и назначить исключительную меру наказания. К своей жалобе она приложила коллективное письмо работников одного из предприятий г. Свердловска с требованием о назначении Хабарову смертной казни. Приговор Свердловского областного суда отменили и дело направили на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, но в ином составе.

Теперь Хабаров утверждал, что 29 апреля 1982 г. вообще не был в поселке, никакого отношения к изнасилованию и убийству Лены М. не имеет, на изнасилование О. не покушался; в процессе следствия оговорил себя под влиянием физического и психического насилия со стороны работников правоохранительных органов.

Суд отметил, что кассационная жалоба Хабарова и последующие два его заявления, в которых оспаривались прежние признательные показания, были составлены с участием его сокамерника Сыромятникова, фамилию которого подсудимый отказывался сообщать. По мнению суда, «этого не могло бы быть, если бы Сыромятников только оказывал помощь в изложении фактических обстоятельств, а не с целью запутать дело».

Приговором судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 23 марта 1983 г. Хабаров Г. Л. был признан виновным в изнасиловании и убийстве Лены М., других инкриминируемых преступлениях и осужден к смертной казни. Приговор приведен в исполнение 27 апреля 1984 г.

В основу приговора были положены следующие доказательства:

1. Показания Хабарова про обстоятельства изнасилования и убийства Лены М., данные им на предварительном следствии и в первом судебном заседании.

2. Протокол опознания Хабаровым потерпевшей по ее фотографии.

3. Показания свидетелей Вторых и Енковой о том, что Хабаров во второй половине дня 29 апреля 1982 г. находился поблизости от места убийства Лены М.

4. Показания малолетнего свидетеля Яшкина Олега, заявлявшего, что видел Лену М. 29 апреля в 17 час. 40 мин., когда она шла от автобусной остановки «Контрольная».

5. Заключение судебно-биологической экспертизы о возможной принадлежности Хабарову спермы, обнаруженной в пятне крови на бедре потерпевшей, а также о возможном происхождении от Хабарова волос, найденных на одежде и теле девочки.

6. Заключение криминалистической экспертизы о нахождении на брюках и пиджаке подсудимого волокон, сходных с волокнами ткани пионерского галстука и одежды Лены М.

7. Заключение криминалистической экспертизы о нахождении в подногтевом содержимом Лены М. волокон, сходных с тканью брюк Хабарова, а у последнего в подногтевом содержимом – волокон, сходных с тканью фартука и платья потерпевшей.

8. Заключение криминалистической экспертизы о присутствии на одежде Хабарова и потерпевшей Лены М. одинаковых частиц растений.

Дело Хабарова, как впоследствии выяснилось, представляло классический пример обвинительного уклона, десятилетиями формировавшегося в правоприменительной деятельности следственных и судебных органов СССР. Об этой порочной практике конкретно высказался кандидат юридических наук, бывший начальник Главного управления уголовного розыска МВД России Н. П. Водько:

«В 70-х – начале 80-х годов в стране сложилась порочная правоприменительная практика использования понятия достаточности доказательств, в том числе и по делам об убийствах. В основу этого критерия ложились признательные показания обвиняемых, “подкрепленные” косвенными доказательствами, например, сравнительным анализом микрочастиц, совпадающих по родовым признакам. Это и приводило к трагическим ошибкам… Стало правилом: возбужденное уголовное дело должно закончиться только предъявлением обвинения, ибо его прекращение считалось браком в работе. Подозреваемый по делу должен быть привлечен к уголовной ответственности и, как правило, арестован. Арестованный не мог быть оправдан судом, осуждение находившегося под стражей лица к наказанию, не связанному с лишением свободы, тоже считалось браком в работе. С недопущением такого “брака” боролись на всех этажах служебной иерархии – милиция и следствие, прокуроры и, конечно, последняя инстанция – суды. Создавалась круговая порука, при которой каждый орган не поправлял друг друга, а “затушевывал” и “замазывал” ошибки и нарушения закона, допущенные другим»^[28].

Эта цитата из книги знатока, проработавшего в милиции свыше 40 лет, объясняет тот конвейер следственно-судебных ошибок, которые повторялись из года в год по всей стране. Книга генерал-майора милиции Н. П. Водько представляет немного переработанный вариант его записок, изданных в 1994 г. закрытым журналом МВД РФ, с изменением некоторых фамилий и пропуском подробностей оперативной работы. Можно полностью согласиться с мнением этого профессионала, что «под знаком пресловутого обвинительного уклона сформировались многие поколения работников милиции, прокуратуры, судов. И сегодня еще трудно говорить о том, что мы освободились от его зловещего влияния. Полное его преодоление возможно только после серьезного реформирования органов безопасности, милиции, следствия и судебной системы. Но чтобы обеспечить практику объективного и беспристрастного судопроизводства, нужны годы, замена старого поколения служащих уголовной юстиции, нужны новые кадры, подготовленные на основе обновленного уголовно-правового и процессуального законодательства»^[29].

Уголовное дело Хабарова, как потом установили, наглядно опровергало теоретические постулаты советской криминалистики: «Информация, содержащаяся в отдельном источнике, может быть искажена или фальсифицирована. Фальсификация же или однозначное искажение отражаемого процесса в системе источников невозможны»^[30].

В то время как осужденный Хабаров содержался в камере смертников, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 10 мая 1983 г. оставила без изменения вынесенный ему смертный приговор. Однако в лесном массиве Верх-Исетского района г. Свердловска, близ Старого Московского тракта, в районе автобусной остановки «Контрольная» продолжались нападения на школьниц и молодых женщин.

Так, 7 августа 1983 г. в район остановки «Контрольная» направилась заниматься спортивным бегом студентка Я., но в общежитие не вернулась. Позднее ее обнаженный труп обнаружили в кустах недалеко от гаража, где была ранее убита Лена М.

11 мая 1984 г., через две недели после расстрела Хабарова Г. Л., не вернулась домой из школы пятиклассница Наташа Л.

На следующий день ее обнаженный труп нашли в кустах в 600 м от гаражей Управления общественного питания.

6 мая 1985 г. учащаяся ГПТУ Д. уехала в лес к остановке «Контрольная» для занятия живописью и назад не вернулась. Ее обнаженное тело обнаружили 17 мая в 400 м от гаражей Управления общепита и «Контрольной».

26 мая 1986 г. студентка медицинского института Т. исчезла в этом же районе, а 28 мая вблизи гаражей Управления общепита нашли ее обнаженный труп, прикрытый ветками.

После убийства Т. на территории, прилегающей к местам совершения указанных преступлений, проводился комплекс поисковых мероприятий. Осуществлялось патрулирование нарядов милиции, устраивались засады в лесной местности. Однако 22 мая 1987 г. на железнодорожных путях близ грузовой площадки Верх-Исетского завода была убита при аналогичных обстоятельствах 19-летняя учащаяся ГПТУ Елена К., чей обнаженный труп нашли спрятанным в кустах.

В 1988 г. старший следователь по особо важным делам при прокуроре РСФСР В. И. Пантелей, работая по перечисленным уголовным делам, придет к выводу, что имелись веские основания для выдвижения версии о совершении этих убийств одним лицом:

1. Все убийства совершены одним и тем же способом – удушением путем сдавливания дыхательных органов потерпевшей руками и мягкой петлей.

2. Все преступления совершены на ограниченном участке местности в дневное время и сопряжены с изнасилованием потерпевших.

3. Во всех случаях имелись следы, указывающие, что преступник перемещал трупы потерпевших к местам их сокрытия путем волочения, удерживая за руки и плечи.

4. Тела потерпевших оставлялись в кустах и прикрывались снятой одеждой или ветками деревьев.

5. На момент обнаружения трупы Д., К., Л., Т. и Я. были обнажены частично или полностью.

6. Убийства Д., К., Л. и Т. сопровождались надругательством над трупами, выразившимся во введении в половые органы потерпевших на значительную глубину посторонних предметов (палок и веток). У К. и Т. одинаковым способом были отчленены соски молочных желез.

7. Преступник принимал меры к сокрытию одежды и предметов, находившихся у потерпевших, похищались ценные вещи и украшения.

Однако, как уже говорилось, за совершение убийства Лены М. при массе невыясненных обстоятельств дела был осужден и расстрелян олигофрен Хабаров. За совершение убийств Я. и Л. в 1983–84 гг. был арестован страдавший олигофренией Титов. Можно только догадываться, какие «способы воздействия» применялись к нему, ибо признания Титова не соответствовали фактическим обстоятельствам данных деяний. Реализация раскрытия «объектовых» дел произошла в упрощенном виде: Титов был жестоко избит сокамерниками и скончался в больнице СИЗО, а прокуратура прекратила дела по гибели Л. и Я. «за смертью обвиняемого». Начальника СИЗО без огласки сняли с должности.

Попытка раскрыть убийство Д. обернулась арестом в 1986 г. некоего Антропова, который более 7 месяцев находился под стражей, пока в Свердловск не приехала работница Прокуратуры РСФСР Л. Баграева. Выявленные ею ошибки и грубые просчеты следствия вынудили местных правоведов прекратить уголовное дело в отношении Антропова «за недоказанностью».