Президент Афганистана Тараки летел в Москву с двояким чувством. Обещания советской стороны срочно отправить в страну гражданские грузы, военную технику, вооружение и боеприпасы – это он приветствовал. Но все это могло попасть в руки его противников, если он не привезет вместе с танками советских офицеров и солдат. «Только они способны спасти афганскую революцию!», – подумал он и решил твердо стоять на своем.
Косыгин встретил Тараки крепким рукопожатием. Они познакомились во время его первого визита в Москву в декабре прошлого года. Тогда Тараки производил впечатление добродушного, склонного к философским рассуждениям политика, обласканного народной любовью. А сейчас он выглядел энергичным, напористым, в его движениях чувствовалась решимость. После взаимных приветствий Косыгин представил ему присутствующих при встрече Громыко, Устинова, Пономарева и сказал:
– Политбюро ЦК КПСС поручило нам обсудить все вопросы, по которым вы считаете нужным обменяться мнениями. На 18.30 запланирована ваша встреча с Леонидом Ильичем Брежневым. Главное, что хочу подчеркнуть, дружба между Советским Союзом и Демократической Республикой Афганистан не является конъюнктурной, продиктованной какими-то временными соображениями, а рассчитана на века. Мы будем оказывать вам помощь в борьбе со всеми врагами, которые выступают против вас в настоящее время, и против тех врагов, с которыми вам, возможно, придется столкнуться в будущем.
Пути решения возникших у вас проблем могут быть разными, но наилучшим из них является тот, который сохранит авторитет вашего правительства в народе, не испортит отношения Афганистана с соседними государствами, и не нанесет ущерба международному престижу вашей страны. Хотел бы привести в пример Вьетнам. Вьетнамский народ выдержал тяжелую войну с США и сейчас борется с китайской агрессией, но никто не может обвинить вьетнамцев в том, что они используют иностранные войска. Вьетнамцы сами мужественно защищают свою родину. Мы считаем, что у вас в стране достаточно сил, чтобы противостоять вылазкам контрреволюции. Мы только что получили сообщение от наших советников: сегодня, в 11 часов утра военный городок в Герате, где дислоцируется мятежная часть 17-й пехотной дивизии, после авиационных ударов захвачен батальоном десантников, поддержанных танками, прибывшими из Кандагара. Верные правительству войска развивают успех. Это большая победа, и мы от души вас поздравляем. Тараки расплылся в радостной улыбке, благодарно закивал головой. Это была новость, которую он так ждал.
– Теперь свои задачи мы видим в том, – продолжил Алексей Николаевич, – чтобы охранять вас от всяких международных осложнений, поставлять вооружение, боеприпасы, направлять людей, которые могут быть вам полезными в обеспечении руководства военными и хозяйственными делами страны, специалистов для обучения вашего военного персонала обращению с оружием и боевой техникой.
– Но мы надеемся на ввод советских войск, – перебил его Тараки.
Ввод наших войск на территорию Афганистана сразу же возбудит международную общественность, – терпеливо объяснил Косыгин, – повлечет за собой резко отрицательные многоплановые последствия. Это по существу будет конфликт не только с империалистическими странами, но и конфликт с собственным народом. Наши общие враги только и ждут момента, чтобы на территории Афганистана появились советские войска. Это им даст предлог для ввода на афганскую территорию враждебных вам вооруженных формирований. Хочу еще раз подчеркнуть, что вопрос о вводе войск рассматривался нами со всех сторон, мы тщательно изучали все аспекты этой акции и пришли к вы воду, что если ввести наши войска, то обстановка в вашей стране не только не улучшится, а наоборот, осложнится. Нельзя не видеть, что нашим войскам пришлось бы бороться не только с внешним агрессором, но и с какой-то частью вашего народа. А народ таких вещей не прощает. Кроме того, как только наши войска пересекут границу, Китай и другие страны усилят помощь оппозиции. Мы глубоко убеждены, что политическими средствами, которые предпринимаются и с нашей, и с вашей стороны, мы можем одолеть врага. Афганистану следовало бы наладить хорошие отношения с Ираном, Пакистаном и Индией, чтобы лишить их любых предлогов для вмешательства в ваши дела. Что касается нас, то сегодня мы направляем два документа руководителям Ирана и Пакистана, в которых со всей серьезностью говорим, чтобы они не вмешивались в дела Афганистана. Мы этот шаг предпринимаем сами, не втягиваем вас в это дело. Вот, в основном, соображения, которые мы хотели откровенно, по-товарищески изложить вам.
Тараки благодарно посмотрел в глаза Косыгину:
– Я очень признателен за обстоятельное изложение позиции советского руководства. Мы в Афганистане также считаем, что возникающие проблемы нужно решать политическими средствами, а военные акции должны носить вспомогательный характер. Большинство народа – на нашей стороне. После моего выступления по радио с разъяснением характера гератских событий, в течение только одного дня состоялось 102 демонстрации, участники которых несли лозунги с осуждением Хомейни и его приспешников. Наши внутренние противники не столь уж многочисленны. Часть войск, принимавших участие в мятеже, сложила оружие. Проводимые нами революционные преобразования: освобождение от долговой зависимости от помещиков и феодалов, наделение землей безземельных крестьян и другие мероприятия укрепили авторитет нашего правительства в народе, нашли положительный отклик среди народов Пакистана и Ирана. Пакистанская пропаганда извращала принятые нами меры по социальному освобождению женщин, которым мы обеспечили достойное положение в обществе. Когда же мы приступили к земельной реформе, правящие круги Пакистана, увидев, что она оказывает революционизирующее влияние на пакистанский народ, перешли к политике саботажа и подрывных действий против нас. Правителей Пакистана очень напугало, что по всей стране у них прокатились демонстрации, выступавшие под лозунгами «Да здравствует Демократическая Республика Афганистан!», «Да здравствует Тараки!». На нашу территорию стали засылаться не только «братья-мусульмане», бежавшие из Афганистана после революции, но и целые воинские подразделения, переодетые в афганскую военную форму, которые занимаются диверсиями и саботажем.
После моего визита в Советский Союз и подписания договора о дружбе между нашими странами американские империалисты и другие реакционеры сильно озлобились. Они поняли, что Афганистан окончательно потерян для Запада. Средства массовой информации США, Пакистана и Ирана распространяли всякого рода клеветнические материалы, в которых поносили нас. В тесной дружбе Афганистана с Советским Союзом кроется главная причина антиафганской деятельности империалистов. Вы сказали, что Афганистану следовало бы поддерживать хорошие отношения с Пакистаном, Ираном и Инди ей. Но ни Иран, ни Пакистан не хотят дружбы с нами.
– Вот только что получено заявление Зия-уль-Хака, – перебил его Косыгин, – в котором говорится, что события в Афганистане являются внутренним делом этой страны, и что Пакистан не будет в них вмешиваться. Пакистанское правительство будет предоставлять лишь гуманную помощь 35 тысячам беженцев из Афганистана, но до тех пор, пока их деятельность не станет наносить ущерба отношениям Пакистана с Афганистаном.
– Они только говорят о гуманизме, – раздраженно сказал Тараки, – а сами создают лагеря для подготовки диверсантов против нас.
Косыгин согласно кивнул головой:
– Не думайте, что мы настолько наивны, чтобы полностью принимать на веру слова Зия-уль-Хака. Но это заявление ко многому обязывает пакистанские власти.
– По-видимому, – включился в беседу Пономарев, – это заявление является реакцией Пакистана на статью в газете «Правда».
– Понятно, что пакистанцы забеспокоились, – поддержал его Косыгин. – Они почувствовали, что не только вы, но и мы оказываем на них нажим.
Тараки оживился. Было видно, что статью он читал, и она ему понравилась.
– «Правда» очень своевременно выступила с осуждением происков против нашей страны, – сказал он. – Эта статья произвела глубокое впечатление на соседей. Я, конечно, согласен с вами в том, что необходимо принимать меры политического воздействия и что война – очень рискованная вещь. Было бы излишним подробно останавливаться на вопросе о том, почему пакистанцы, иранцы, американцы и китайцы ведут против нас подрывную деятельность. Я хочу лишь подчеркнуть, что мы были и останемся вашими друзьями, что мы никогда не будем ни с кем так близки, как с вами. Мы учились и учимся у Ленина. Мы хорошо знаем ленинские указания о том, как строить свои отношения с соседними государствами. Мы стремимся к хорошим отношениям с соседями, но нам мешают американцы, которые занимаются подрывной деятельностью против нас. Они проводили такую же политику против молодой Советской республики в прошлом, ведут ее сейчас против Кубы, Эфиопии, Мозамбика, Южного Йемена. Мы противостоим этим проискам, делаем все, чтобы править страной не силой оружия, а завоевывать авторитет революционно-демократическими преобразованиями в интересах трудового народа. На эти цели мы уже израсходовали 200 миллиардов афгани. Народ это чувствует и понимает, кто его друг, а кто – враг. Наши противники изменили тактику и стали кричать о том, что Афганистан стал просоветским, прокоммунистическим, что в стране находятся 10 тысяч советских специалистов, которые всем заправляют.
Тараки испытующе посмотрел на Косыгина и продолжил:
– Мне хотелось бы затронуть вопрос о нуждах афганской армии. Мы бы хотели получить бронированные вертолеты, дополнительное количество бронетранспортеров и боевых машин пехоты, а также современные средства связи. Если будет изыскана возможность направить персонал для их обслуживания, то это будет очень большая помощь нам.
– Речь, видимо, идет о вертолетах МИ-24, которые имеют пуленепробиваемую броню? – спросил Устинов, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Таких вертолетов вам будет поставлено шесть в июне – июле и еще шесть – в четвертом квартале этого года. Может быть, нам даже удастся приблизить сроки поставок.
– Мы очень нуждаемся в таких вертолетах, – обрадовался Тараки, – и было бы хорошо, если бы они поступили вместе с пилотами.
О проекте
О подписке