Глава 2
Первые впечатления от сейма
Ноябрь – декабрь 2002 года

Повисли на паузе

В ночь выборов я посетил прямой радиоэфир на государственном радио, но уже по-русски – у Александра Алексеева (программа «Домская площадь»). Был уже в крайне хорошем настроении духа – начали праздновать. Присутствовал также медиа-аналитик Сергей Крук, который, как всегда, был мрачен. Потому как является принципиальным «негражданином», считающим, что его, как сторонника независимости Латвии, обманули. Ведь он проголосовал в марте 1991 года за демократическое государство вне СССР – а гражданства не получил, потому что выходец из Беларуси.

Какой-то особенной эйфории по поводу нашего – и моего личного – успеха не возникло. Да, конечно, удовлетворение от хорошо сделанной работы присутствовало, но я был все же не столь наивен, чтобы полагать, что ЗаПЧЕЛ возглавит правительство и лично мне придется занять какую-то должность, кроме как получить обыкновенный мандат депутата. Кампания закончилась, наступила некая неопределенность. Месячный кусочек вакуума между выборами и первым заседанием нового состава парламента, которое должно было пройти 5 ноября 2002 года.

Несмотря на то что персональный состав избранного сейма определился достаточно быстро, юридически мы все еще депутатами не были.

На инерции кампании утром 13 октября я принял участие в митинге Соцпартии у самого высокого в Риге памятника Освободителям Риги и Латвии от нацистов. Вспомнил отчего-то одного знакомого, Лаймониса, редактора рижской англоязычной газеты The Baltic Times. Он родился уже в США, застал расцвет движения хиппи и даже поучаствовал в войне во Вьетнаме. Там он служил на странной должности: фотографировал буддистские храмы на предмет сохранения образцов культурного наследия перед их вероятным уничтожением в ходе военных действий. Ну и вот, этот Лаймонис мне заявлял, что пройдет лет 10–15, все ветераны вымрут, и никто у монумента Красной армии собираться не будет. И вообще его надо снести. Я ему тогда ответил (а в выступлении потом изложил), что скорее вымрет он сам, а народа сюда приходить будет еще больше. Меня просто тогда так штырило от этого продуваемого ветром пространства, хоть толпа была действительно не очень большой. Место силы, что скажешь.

Параллельно в пространстве околополитики сделался громкий скандал. Группа национал-большевиков была арестована полицией безопасности в связи с обнаруженными в заброшенных казематах Мангальсалы тротилом и листовками с призывом к братьям-славянам сбросить фашистскую власть. Взяли троих – очень приличную староверку Ольгу Морозову, работавшую у Линдермана секретарем, и молодых раздолбаев Раймонда Крумгольда и Артура Петрова. В квартире самого Линдермана по ул. Пернавас, 10 (дом моих родителей, где я прожил 20 лет!) полиция безопасности произвела обыск. Собачка удивительно быстро нашла брикет тротила, зашитый в кресло… Не знаю уж, какого цвета были нитки на кресле, но дело, которое сварганил замначальника ПБ Дидзис Шмитиньш, было шито белыми нитками и потом позорно развалилось. Сам же его автор вначале ушел из госбезопасности, а потом и из полиции вовсе.

Трое нацболов тем не менее, отсидели в тюрьме несколько месяцев. Владимир Ильич в это время мотался по России, выступая в качестве второго лица НБП после Эдуарда Лимонова, в итоге посетил даже на пару недель Лефортовский СИЗО ФСБ, о чем полученную справку потом долго демонстрировал московским милиционерам, когда те останавливали небритого брюнета с характерным «горским» профилем. Линдермана всегда почему-то считали горцем…

В сейме тем временем с молодой депутатской порослью решили провести небольшой ликбез. Завели нас в зал пленарных заседаний, усадили в будущие кресла. Раскладки по табличкам с фамилиями пока не было, но уже определились места фракции ЗаПЧЕЛ – слева от трибуны президиума. Помню, были два вечных парламентских чиновника – начальник канцелярии сейма Марис Стейнс и его боевой зам (точнее, завхоз) Валдис Зиемелис. Оба уже в солидном возрасте мужчины, работали в системе еще Верховного Совета («В русские времена», – сказал мне как-то Зиемелис). Для них ведь депутаты – как артисты, меняются в зависимости от постановки. А сами – незаменимая дирекция киностудии. Все сеймовское хозяйство, административная и юридическая система, управляется канцелярией. Ее, естественно, никто не выбирает. Бюджет сейма уже тогда составлял несколько миллионов латов, имея тенденцию к росту.

Первый пошел!

Первое заседание нового парламента открылось в 9 утра 5 ноября 2002 года. При входе в здание сейма, который, как принято в торжественных случаях (праздники, визиты иностранных делегаций), был открыт с парадной стороны напротив католического кафедрального собора святого Екаба, нас ожидали столы с портфельчиками фирмы Daniel Rey. Cудя по всему, все-таки китайского производства, ибо вскоре этот кожзам растрепался и стал функционально непригоден.

Так или иначе, внутри имелось несколько прозрачных папок, в которых располагались: анкета для данных, потребных бухгалтерии по выплате зарплаты; бланк на получение компенсации за бензин и съемную квартиру депутатам-нерижанам (мне это не полагалось, ибо был как раз безлошадным & столичным жителем); лист со справочными телефонами структур парламента; брошюрка Сатверсме (Конституция Латвии) и Картибас Руллис (Устав сейма). И еще – цветная схема с квадратиками разных цветов (по фракциям) и фамилиями депутатов, где кому положено присесть. Всяк сверчок знай свой шесток.

Мы, ЗаПЧЕЛ (по-латышски аббревиатура обозначается как PCTVL), были розовыми и насчитывали 25 душ из 100 возможных. Правее к центру располагались 12 мест Союза «зеленых» и крестьян (ZZS); в центре расселись «Новое время» (JL, 26); Народная партия (TP, 20); Латвийская первая партия (LPP, 10); а самыми правыми были депутаты объединения «Отечеству и Свободе» / Движения за национальную независимость Латвии (TB/LNNK).

Этот созыв сейма впервые должен был по ходу принятия полномочий дать клятву (торжественное обещание) депутата, в коей гарантировать выполнение ряда важных функций:

«Я, принимая должностные обязанности депутата сейма, перед лицом народа Латвии клянусь (торжественно обещаю) быть верным Латвии, укреплять ее суверенитет и латышский язык как единственный государственный язык, защищать Латвию как независимое и демократическое государство, свои обязанности исполнять честно и по совести. Я обязуюсь соблюдать Сатверсме и законы Латвии».

Надо сказать, что такую интересную формулу власти оставил нам предыдущий, VII сейм. Спустя известное время я осознал, в том числе и на личном опыте, к чему все это было запечатлено в пункте 1 статьи 3 Устава сейма. Суть в том, что, уходя в политическую Лету, предыдущий парламент принял также поправки к Закону об образовании, предусматривающие перевод средних школ национальных меньшинств на государственный (латышский) язык обучения к 2004 году. Увязка пусть сомнительно юридически обязывающего, но прочитанного с трибуны и скрепленного подписью, торжественного обещания призвана была оградить депутатский корпус от возможных соблазнов помешать далеко идущим планам по изменению системы народного просвещения.

Я же зачитал текст без обиняков, ибо искренне считал и считаю, что одно дело – госязык, а другое – образование нацменьшинств. Хотя и в отношении статуса разных языков в Латвии необходима творческая дискуссия.

А независимость-то – тоже дефиниция неоднозначная. Вот есть граненый стакан. Он принимает разные субстанции: воду, молоко, водку, серную кислоту даже – ему что, не поперхнется. Так и независимые государства. Швеция – независима? А то ж. Ну и Северная Корея тоже.

Эй, начальничек!

В тот же день, 5 ноября, избрали руководство парламента. Председателем стала Ингрида Удре из Союза «зеленых» и крестьян, заместителями – Янис Страуме из «Отечеству и Свободе» / ДННЛ и Эрикс Екабсонс из Латвийской первой партии, секретарем – Янис Рейрс из «Нового времени» и товарищем секретаря – Александр Барташевич из ЗаПЧЕЛ.

– А Удре ничего бабенка, – с хитрецой заметил Альфред Петрович. Истинно так, могу полностью подписаться. Высокая статная блондинка, с волейбольно-экономической подготовкой; мама русская, потому не чужда наших национальных культов. Я имею в виду православие – и поддать. Руководитель российско-латвийской группы по парламентскому сотрудничеству Павел Анатольевич Пожигайло (офицер ГРУ, впоследствии депутат Госдумы и замминистра культуры РФ), будучи с визитом в Латвии, посещал Удре и, как он мне рассказал, исполнял дуэтом с латышским спикером русские песни.

Жила спикер сейма по улице Авоту, в отреставрированной квартире денационализированного дома. Но песец подкрался незаметно. Однажды к владению Ингриды, которой, к счастью, не было в Латвии, слетелись пожарные, полиция и скорая. В квартире сверху произошел взрыв!

Погиб человек, которого я знал по журналистской работе. Есть такие обделенные жизнью, которым по биографии доводится терпеть позор судьбы. Но безропотно они того делать не желают. Вот и человек с говорящим именем Ян Полушкин пришел как-то в редакцию Вести Сегодня и начал хрипло доказывать свою правоту в вопросе о владении земельным участком, который у него отобрали соседи-мироеды. Я тогда еще, помнится, материал назвал: «Земля и воля Яна Полушкина».

И вот – Ян, очевидно, не надеясь уже отстоять свою фазенду, впрягся за друга, которого хотели лишить квартиры в хозяйском доме. Не знаю уж, что они там употребляли и куда делся квартиросъемщик, только, когда представители собственника пришли ломать дверь и выносить вещи, Полушкин был в квартире один. И – включил газ… Слесаря сильно ушибло.

Странно даже, что Пполиция безопасности не квалифицировала происшествие как теракт. Хотя квартиру И. Удре сильно залило. Ну да ей-то сейчас с шотландским мужем улица Авоту уже не интересна. Кстати, мистер Латимир с супругой часто и подолгу – по бизнесу – проводят время в России.

О вице-спикере Янисе Страуме тоже можно рассказать много чего. Скажем – когда учился он в рижском меде, то сильно нервничал при экзаменах. А так как был уже тогда юношей массивным, то изрядно потел. Причем, что пикантно, даже той в области, которую именуют бикини. Из-за чего получил неполиткорректное прозвище Ссуль.

Наверное, в том числе и из-за этого у Страуме выработались националистические комплексы, и молодой доктор вскоре стал тусоваться по нарождающимся политиканам, осуществив свои амбиции в качестве председателя «Партии 18 ноября». Затем это карликовое образование присоединилось к «Отечеству и Свободе» / ДННЛ, и Страуме 4 года, с 1998 по 2002, был спикером VII сейма.

Тем не менее Страуме вполне нормально воспринимали мои старшие по стажу в парламенте коллеги по фракции. Зорким глазком отмечали, когда Янис, уже поменявший к сороковнику погоняло на куда более солидное Батька, опрокинул в буфете рюмашку и довольно ухмыляется. Или отмечали, что сей опытный муж куда быстрее ведет повестку дня, чем Удре.

Страуме чем только не прославился – ведь на 90-е пришелся расцвет кумовства и чванства. Так, будучи уже спикером сейма, Страуме сохранял должность члена совета Агентства приватизации Латвии. В то же время прокуратура вела проверку законности присвоения (т. е. бесплатной выдачи, и это при бурном строительстве капитализма!) господином государственной квартиры в доме югендстиля на улице Театра, в ста метрах от Латвийской национальной оперы. Через несколько лет Страуме ее продал, выручив более 100 тысяч латов (150 тысяч евро). Сейчас такие хоромы стоят в десять раз дороже.

…Когда уже в жесткие времена постдепутатства поймали Батьку с 1,9 промилле, пришлось ему и на нарах покуковать. И ничего, знаете, потом баллотировался в XII сейм. Не преуспел.

Но давайте будем справедливы к людям и не станем огульно очернять. Факт, характеризующий Батьку с хорошей стороны, рассказал мне шофер парламентской автобазы Владимир, ныне покойный. В юрмальской резиденции сейма (о которой в дальнейших главах еще будет подробнее) имеется холл на первом, или нулевом (как посмотреть, он заглубленный), этаже. Там – удобные кресла и столик. Как-то вечерком собралась компания за идейным топливом и затянула что-то вроде «Ой, мороз, мороз…». На всякий случай в резиденции люди живут серьезные – спикер, вице-спикер, главы комиссий. На звуки русских песен вышла строгая госпожа, депутат от националистической партии Инесе Вайдере, выразившая свое крайнее неудовольствие.

Несмотря на то что она была не просто партайгеноссе, но главой в Комиссии по иностранным делам, Батька ее взял в охапку и… вынес из помещения. Наверное – по праву национального партайгеноссе.

Другой вицык, 43-летний Эрикс Екабсонс, был противоположностью тучному соседу по президиуму. Высокий, атлетического телосложения, словом – орел! К тому же лютеранский священнослужитель. Коим стал он, что удивительно, в Америке – куда попал в конце 80-х годов после мутной истории с некими пасторами-каратистами, которых якобы преследовал КГБ. По иной версии, Эрикс тогда водил дружбы с Владимиром Лесковым и Борисом Райгородским, успешно конвертировавшими бокс и прочие единоборства в силовой контроль над зарождающимся кооперативным движением. Так или иначе, Екабсонс решил подвязать с пехотой и отбыл в длительную командировку в США, где кроме конфессиональной работы вел еще и физкультурную. Фитнес-центры были у него.