Глава 5

Как Ру и сказала, уходили они в полдень. Закрывать ставни на окнах и заколачивать двери не стали.

– Вряд ли я сюда вернусь, – сказала Ру. – Но пусть лучше Ягрр Фру считает, что я от него просто прячусь, чем поймет, что я сбежала из Снау‑Лисса…

И они отправились к северному лифту. Всего таких лифтов в Снау‑Лиссе было четыре: Северный, Южный, Западный и, почему‑то, Прощальный. Лифты спускались с вершины древа Уилу до самой земли, и представляли собой огромные деревянные клетки, подвешенные на нескольких канатах, толщиной с человеческую руку. Размером они были разные, и самым большим считался именно Северный. На нем спускали с ветвей поселения целые обозы с лошадьми, телегами и всем причитающимся скарбом. Лифты поменьше и груза вмещали меньше, но все равно они казались колоссальными сооружениями, особенно для непривычного глаза.

У причальной площади Северного лифта было людно. В ожидании прибытия клетки здесь развернулся стихийный рынок, прямо с повозок бойкие купцы торговали всем, что только можно было себе представить: посудой и одеждой, упряжью и охотничьим оружием, домашними животными, часами и украшениями, сумками и кошельками, лекарствами и сушеными травами… На каждом шагу в глаза бросались соленые, копченые и вяленые яства, от вида и запаха которых начинало бурчать в животе. До черна загорелые люди, бойкие неандеры, молчаливые кэтры, крикливые грилы – все смешались здесь в единую торговую братию.

У билетной кассы очереди почти не было. Седой неандер продал им два билета, откинулся на стуле и сразу захрапел. До прибытия клетки было еще около часа. Пройдясь среди торговых рядов, Крас приобрел себе неплохую походную сумку, фляжку с водой и взял в запас круг хлеба с добрым куском вяленой ягнятины.

Оставшееся до прибытия клетки время они сидели на самом краю причала и молча наблюдали, как далеко внизу стройной цепочкой движется к водопою большая семья игуанодонов.

Потом с высоты донесся гул вперемежку с визгливым скрипом, листва на верхних ветвях разверзлась, подняв ветер, и из нее выползло гигантское деревянное дно клетки. На причал упала тень, вокруг даже тише стало на какое‑то время. По мере приближения, клетка становилась все больше, больше, но только когда она вплотную подошла к причалу, стали понятны ее истинные размеры. Клетка была квадратной, со стороной не менее ста шагов, вдоль высоких перил по всему периметру стояли скамейки, а все остальное пространство было свободно для размещения обозов. Сверху прутья клетки были накрыты плотной парусиной, которая создавала приятную тень на площадке под собой. Сейчас на этой площадке размещалось с десяток телег с верхних уровней поселения, но места еще было много. С трех сторон клетки (кроме той, которая смотрел на ствол древа и где находились ворота) размещались аркбаллисты на крутящихся ложах. Они представляли собой большие самострелы, заряженные толстыми стрелами – такие стрелы, пущенные с небольшого расстояния, могли насквозь пробить атакующего птерка. Рядом с аркбаллистами сидели стрелки – человек и два грила. На происходящее внутри клетки они не обращали никакого внимания, зато очень зорко следили за тем, что происходит снаружи.

Стихийный рынок на причальной площади моментально свернулся. Товар был спрятан, брезент опущен, из‑под колес повозок выбиты стопорные клинья, и они медленно двинулись в сторону распахнувшихся ворот клетки.

– Заходим, показываем билеты, занимаем места! – кричал чернокожий лифтер с арбалетом за спиной. – Через четверть часа отправляемся! Не задерживаем, заходим…

Крас и Ру сели справа от ворот, рядом с аркбаллистой. Хмурый грил‑стрелок не обратил на них никакого внимания – он внимательно всматривался вдаль, держась за натяжное колесо. А повозки все въезжали и въезжали в клетку. Некоторые были запряжены лошадьми, некоторые – быками, а были и запряженные желто‑бордовыми орнитомимусами – резвыми птицеподобными динозаврами, одомашнить которых оказалось достаточно просто. Лошади то и дело шарахались от игривых орнитомимусов, и погонщикам приходилось их успокаивать.

Когда в клетку вошел последний пассажир, лифтер трижды просвистел в свисток и закрыл ворота. Лифт вздрогнул всем корпусом и двинулся вниз.

Спуск был неторопливым. Клетка двигалась достаточно плавно, лишь покачивалась из стороны в сторону. Когда проходили сквозь очередной уровень листвы, клетку начинало болтать, и тогда она замирала ненадолго, а когда успокаивалась, то вновь начинала спускаться. Крас смотрел на равнину, которая по мере снижения все сужалась, сжималась, и уже казалось тесно зажатой между двумя длинными рощами.

– Птерки справа! – раздался раскатистый крик над самым ухом – Крас даже отшатнулся. И резко развернулся на крик.

Кричал покрытый шрамами грил‑стрелок, который уже резкими движениями взводил спусковой механизм аркбаллисты. Крас вскочил и сразу же ухватился за перила, потому что клетка вдруг резко покачнулась. Ру тоже вскочила и закрутила головой по сторонам.

– Где⁈ – крикнула она. – Где⁈

И тут же выругалась:

– Вот черви земные!

Заржала и шарахнулась чья‑то лошадь, трубно замычали быки, заверещали орнитомимусы. И только тут Крас увидел – сверху, едва заметные на фоне слепящего солнца, проворно приближались к лифту три стремительных темных пятна. Как‑то невероятно быстро они увеличились в размерах, и уже считанные секунды спустя можно было различить вытянутые вдоль туловища перепончатые крылья, вибрирующие от страшной скорости пикоподобные хвосты, длинные слегка изогнутые клювы, с торчащими наружу острыми зубами. Пестрые гребни на вытянутых головах так и трепетали на ветру.

– Они атакуют… – прошептала Ру, глядя на приближающихся птерков, словно завороженная.

И вдруг закричала:

– Стреляй! Стреляй в него!

Первый птерк со свистом разрезал воздух на расстоянии вытянутой руки от клетки, развернулся вверх брюхом и скользнул под дном.

И тогда аркбаллиста выстрелила. Стрела с шорохом ушла в высь и с тупым звуком воткнулась второму птерку прямиком в грудину. Он словно в стену врезался. Его даже назад отбросило – такой силы был удар – а потом захлопали крылья, замотался туда‑сюда пестрый гребень и отчаянный пронзительный крик так и хлопнул по ушам. Зубами пытаясь вырвать торчащую из груди стрелу, птерк стал медленно падать и скоро пропал из вида.

– Есть! – крикнул кто‑то за спиной.

Третий птерк мелькнул мимо клетки на таком крошечном расстоянии, что Крас почувствовал потоки ветра от его крыльев, и машинально выдернул из ножен кинжал.

А грил‑стрелок уже перезаряжал аркбаллисту. Послышались крики с противоположной стороны клетки – это птерки сделали разворот и ринулись в атаку слева. Стрелок‑человек хладнокровно навел свою аркбаллисту и терпеливо ждал, когда цель приблизится на расстояние выстрела. Все, кто сейчас находился в клетке, в молчании и напряжении наблюдали за происходящим. Даже животные притихли, лишь орнитомимусы возились и толкали друг друга.

С упругим звуком аркбаллиста послала стрелу навстречу цели. Мимо! Птерк качнулся в сторону, пропуская стрелу, и с криком ринулся вперед. Не снижая скорости, он врезался в клетку, проломил прутья ограждения и рухнул на площадку рядом с одной из торговых повозок. Запряженная в нее лошадь шарахнулась, чуть не упала, но все же удержалась на ногах и громко заржала. Птерк резко повернул к ней голову. Пронзительно закричал, распахнув зубастую пасть. Чернокожий лифтер, недолго думая, скинул с плеча арбалет и пустил в птерка стрелу. Она насквозь прошила распахнутое крыло и воткнулась какому‑то ошалевшему торговцу в шею. С растерянным видом он отступил на несколько шагов. Остановился в проломленном ограждении клетки, взялся за торчащую стрелу обеими руками и рывком вырвал ее из себя. Кровь брызнула пульсирующей струей, заливая все вокруг. Раздались крики, заверещали орнитомимусы, заржали лошади, замычали быки. Скрипя осями, заерзали повозки. С застывшей на лице улыбкой, раненный торговец выронил стрелу, ноги его подкосились, и он упал за борт. Последний птерк на лету подхватил его лапами, немного пронес в воздухе, а потом бросил вниз.

Все описанное произошло в считанные секунды, и Крас наблюдал за всем этим, держа обнаженный кинжал прямо перед собой. Сидящий на площадке птерк уставился на него сначала одним глазом, потом, повернув голову, уставился вторым глазом, и вдруг закричал. Ринулся к нему, отталкиваясь от площадки локтями, обтянутыми серой кожей.

Ру, которая смотрела на происходящее широко распахнутыми глазами, звонко хлопнула Краса по плечу.

– Всё, мне пора… – сообщила она и юркнула под скамейку.

Крас проводил ее взглядом, потом перекинул кинжал из руки в руку и стал ждать. Впрочем, долго ждать птерк его не заставил. Переваливаясь с лапы на лапу, он подскочил к нему, широко раскинул крылья, щелкнул зубами и оглушительно закричал. Поморщившись, Крас ударил клинком по дряблому горлу. Крик птерка захлебнулся, превратился в бульканье, из раны хлынули потоки зеленоватой крови. Птерк закрутил головой, лапы его подогнулись. Хрипя и булькая, он растянулся на площадке перед Красом, лихорадочно трясясь всем телом.

– Уже всё? – спросила из‑под скамейки Ру.

– Сиди там, – сказал Крас, озираясь.

Стрелки уже перезарядили аркбаллисты и тоже крутили головами, высматривая последнего птерка. Лифтер тоже зарядил свой арбалет. Заметив это, Крас подумал, что следует держаться от него подальше – его владение оружием сложно было назвать виртуозным.

– Где последний⁈ – крикнул грил‑стрелок за спиной Краса. – Был еще один!

Как‑то тихо стало вокруг, тихо и неподвижно. Несмотря ни на что, лифт продолжал опускаться – очень плавно, почти неощутимо. Вся живность на площадке вдруг замолкла, торговцы непрерывно озирались, пытаясь найти последнего птерка.

– Кажется, улетел, – сообщил лифтер.

И в тот же миг клетка вздрогнула, сверху донесся сухой треск.

– Он на крыше! – закричал кто‑то.

Парусина на верхних прутьях клетки провисла под чьей‑то тяжестью, а мгновение спустя ее пропорол длинный острый коготь, и в образовавшуюся прореху просунулась длинноклювая морда последнего птерка. Снизу закричали, заголосили на все лады, живность тоже зашлась в крике – не столько от вида птерка (его они пока вряд ли заметили), сколько от передавшегося им страха собственных хозяев.

Птерк между тем протиснулся промеж прутьев, все больше разрывая накрывающую их парусину, а потом рухнул вниз прямо на повозку с посудой. Послышался звон, оглушительно завизжал запряженный в повозку орнитомимус. Птерк кувыркнулся с повозки, упал на спину, но очень ловко оттолкнулся от площадки крыльями и поставил себя на лапы. Закричал, вытянув шею. Орнитомимус шарахнулся, пытаясь оторваться от повозки, но тяжелые оглобли его не пускали. Тем не менее, ему удалось слегка развернуть повозку. И напрасно! Деревянные колеса визгливо скрипнули, и птерк резко развернулся на этот звук. Орнитомимус в ужасе забился, пытаясь оторваться от оглоблей, а птерк совершил молниеносный рывок в его сторону. Разверзлась пасть, острые зубы сомкнулись на длинной тонкой шее орнитомимуса. Секунда – и часть шеи вместе с головой осталась в пасти птерка, а льющее потоки крови туловище упало на площадку. Ловко подбросив откушенную голову вверх (тонкая шея извивалась, словно червяк), птерк поймал ее и тут же проглотил целиком. Зарыскал головой по сторонам. Пустое пространство вокруг него расширилось.

– Разойдись! – зычно закричал кто‑то из стрелков. – К звездам вас всех! Разойди‑ись!

Однако отдать команду было намного проще, чем ее выполнить в такой толчее. Пассажиры лифта хотели бы броситься в разные стороны, но из‑за этого моментально возникла жуткая давка. А птерк, мотнув головой, схватил за ногу какого‑то нерасторопного грила и в секунду разорвал его на две части. Потом придавил верхнюю часть лапой и с хрустом оторвал несчастному голову.