Глава 3

Прибытие в Кахетию царевича Александра. Новые волнения в Грузии. Действия против инсургентов отрядов полковника Тихоновского, генерал-майора князя Орбелиани и генерал-майора Симоновича. Бегство Александра к хевсурам. Письмо Ртищева царевичу Александру и ответ на него. Двуличие Александра. Просьба его эриванскому хану о присылке денег. Сношения царевича с персидским правительством и просьба о помощи

В первых числах сентября 1812 г. было получено в Тифлисе известие, что царевич Александр приближается к Дигому, с намерением переправиться через р. Куру у Авчал.

Командовавший войсками в Грузии, Имеретии и Дагестане генерал-майор князь Орбелиани, взяв 70 человек гренадеров и 25 линейных казаков, отправился с ними к Дигомской переправе. Простоявши там всю ночь, он не дождался царевича, и, полагая, что он избрал иной путь для переправы, князь Орбелиани приказал шефу 15-го егерского полка полковнику Печерскому занять все броды между г. Гори и Мцхетом. Печерский не успел исполнить приказания, когда в ночь на 6 сентября Александр со свитою около 100 человек переправился через р. Куру в этой дистанции и направился к селению Кавтисхеви^[87].

Разослав повсюду объявление о своем прибытии, царевич предлагал грузинам присоединиться к нему. Он уверял население, что значительная часть персидских войск будет прислана в его распоряжение, что персияне решились изгнать русских из ханств и непременно придут в Грузию, но не для того, чтобы овладеть ею, а с единственною целью восстановить его на прародительском престоле и провозгласить царем Грузии. Только что успокоившееся было волнение снова возгорелось, и грузины толпами спешили в лагерь царевича. Горцы и кахетинская чернь окружили Александра, и почти весь Телавский уезд присоединился к нему. Согореджинский моурав и некоторые дворяне, видя возрастающую силу царевича, также перешли на его сторону. Александр двинулся к селению Тионетам, где собралось наибольшее скопище его приверженцев. Отсюда он отправил открытое письмо кахетинцам, в котором обещал всем тем, кто окажет ему преданность, раздать в награду имения, села и деревни тех князей и дворян, которые останутся верными русскому правительству.

Между тем, по получении в Тифлисе известия о появлении царевича Александра в Кахетии, генерал-майор князь Орбелиани приказал полковнику Печерскому с батальоном 15-го егерского полка следовать к селению Балачаури, лежащему близ большой дороги, как для охранения его, так и для диверсии в Тионети в случае, если царевич будет там держаться. Для пересечения же пути Александру в Кизик (Сигнах) отправлен в Кахетию полковник Тихоновский с батальоном 46-го егерского полка.

Выступив из Кизика (Сигнаха) 8 сентября, полковник Тихоновский должен был присоединить в себе на пути роту Кабардинского полка из Загореджо, роту из Велис-Цихе, четыре роты Кабардинского полка из Телава и 18 сентября быть непременно у Алавердского монастыря. Это необходимо было потому, что на следующий день, 14 сентября, был храмовый праздник. В день Воздвижения Животворящего креста грузины, по обычаю, стекаются к монастырю на праздник, и так как в алавердском храме прежде хранилась царская корона, то, чтобы не дать возможности царевичу Александру, находившемуся всего в 35 верстах, явиться среди собравшихся и заставить их присягнуть себе, признано было необходимым, чтобы Тихоновский прибыл к монастырю непременно накануне праздника.

Приказание было в точности исполнено, и грузины были озадачены появлением русского отряда. Простоявши у Алавердского монастыря до 20 сентября и узнав, что царевич находится в селении Шильде, Тихоновский переправился вброд через р. Алазань, атаковал селение, сжег его, уничтожил завалы, засеки и разогнал толпу мятежников в 700 человек, состоявших преимущественно из кахетинцев, пшавов, хевсур и лезгин. Царевич бежал в селение Сабуе, а Тихоновский, уничтожив селение Турис-Цихе, направился к Кварельской крепости, с тем чтобы оставить там раненых и больных, число которых доходило до 32 человек.

Пробыв в Кварелях два дня, полковник Тихоновский намерен был перейти к селению Пашаанам, жители которого приняли поголовное участие в восстании. Узнав, что царевич испортил дороги и намерен устроить засаду, Тихоновский двинулся без дороги кратчайшим путем через лес. Партия Александра тщетно ожидала появления Тихоновского и успела напасть только на арьергард, состоявший из трех рот, под командою майора Борщова, и вела с ним перестрелку в течение целой ночи.

Остановившись близ этого селения, Тихоновский ожидал прибытия генерал-майора князя Орбелиани, который в 11 часов ночи 17 сентября выступил из Тифлиса с тремя ротами 9-го егерского полка, одним орудием и 70 казаками. Командование войсками в Тифлисе и его окрестностях было поручено генерал-майору Симоновичу, вызванному для этой цели из Имеретин.

Переночевав в Сартачалах и сделав на следующий день переход в 50 верст, князь Орбелиани на третий день, в пять часов пополудни, прибыл к Сигнаху, где узнал, что сообщение между этим городом и отрядом полковника Тихоновского было прервано. Дождавшись прибытия батальона Херсонского гренадерского полка и присоединив к себе роту Кабардинского полка и 75 человек линейных казаков, князь Орбелиани, 27 сентября, двинулся к селению Велис-Цихе на соединение с отрядом полковника Тихоновского. Встреченный на двенадцатой версте от Сигнаха огромною толпою мятежников, князь Орбелиани, среди жаркой и беспрерывной перестрелки, успел только 30-го числа дойти до селения Пашаан и, соединившись с Тихоновским, 1 октября остановился на р. Шилде.

В это время войска наши были расположены в следующих пунктах: в Коби находилась рота Суздальского полка; в Анануре – полковник Печерский с батальоном 15-го егерского полка; на р. Шилде – генерал-майор князь Орбелиани со своим отрядом. В Сигнахе было всего 200 человек пехоты и казаков с двумя орудиями; две роты 46-го егерского полка и рота Херсонского занимали Сартачалы. В Борчалинской дистанции находились три роты 46-го егерского полка, под начальством полковника Краббе.

Карталиния охранялась эскадроном Нижегородского драгунского полка, малолюдною ротою Грузинского гренадерского и выведенными из Имеретин двумя ротами 15-го егерского полков. В Тифлисе находились: батальон Херсонского гренадерского полка, в котором за разными командировками было налицо не более 400 человек, и рота Тифлисского полка. Из пяти орудий, бывших в столице Грузии, две 6-фунтовые пушки не имели снарядов, а все прочие орудия не могли быть двинуты, так как для запряжки не имелось ни одной лошади^[88].

Таким образом, почти все войска были стянуты на север Грузии; южная же ее часть оставалась почти вовсе без защиты, если не считать нескольких мелких отрядов, расположенных в Памбаках и Шурагели.

Чтобы оттянуть часть наших сил от Кахетии, царевич Александр распускал слух, что из Эривани едет к нему посланный от Баба-хана с значительною суммою денег, по получении которых он направится в Карталинию на соединение с персиянами. Александр приглашал к себе лезгин, обещая им хорошее содержание, и в то же время отрядил хевсур для прервания сообщения в горах между Тифлисом и Моздоком. Они почти одновременно появились против селений Казбека, Степан-Цминды, Коби и Ананура, но были отброшены стоявшими в тех селениях небольшими нашими гарнизонами.

Попытка их уничтожить Дарьялский мост не удалась, но у Ананура они успели отогнать несколько казачьих лошадей, пасшихся около города. Обстоятельство это заставило на следующий день оставить лошадей на конюшне, и так как запаса фуража не было, то и пришлось послать казаков для рубки древесных ветвей. При возвращении с фуражировки казаки были атакованы толпою инсургентов, разогнанных высланною из Ананура командою. Отступив от города, мятежники устроили завалы и сожгли все мосты по дороге между Анануром, Пасанауром и Кайшауром. Сообщение по Гуд-горе было прервано, и в Кайтаурском ущелье собралась толпа вооруженных числом до 6000 человек.

Для восстановления сообщения Грузии с Кавказскою линиею владикавказский комендант генерал-майор Дель Подо принужден был отправить батальон, составленный из двух рот 16-го егерского полка и двух рот Казанского полка, под общим начальством майора Гурлебума. Движение этого отряда вызвало лихорадочную деятельность царевича, и он торопился испортить путь, сделать засеки и уничтожить мосты между Казбеком и Ларсом. Александр предлагал владельцу ущелья, подполковнику Казбеку, соединиться с ним и действовать совокупно против русских. Казбек не принял предложения, уведомил главнокомандующего, и попытка царевича не увенчалась успехом. Он успел только занять проходы по южную сторону гор и окружить Пасанаур, на выручку которого спешил полковник Печерский с своим батальоном.

Выступив из Ананура 3 октября, полковник Печерский скоро наткнулся на огромную толпу инсургентов, занявших проходы и прилежащие к ним высоты. Они встретили наступавших выстрелами с гор, и отряд выдержал четырехчасовой упорный бой, прежде чем ему удалось пробиться в Пасанаур и занять его. Неприятель отошел к Кайшауру, и полковник Печерский, находя необходимым преследовать его по пятам, просил прислать ему подкрепление и провиант, в котором ощущал большой недостаток. Генерал-майор Симонович командировал полковника Краббе с тремя ротами 46-го егерского полка и приказал ему следовать в Мухрань, забрать там сколько можно провианта и оставить часть его в Душете, а другую в Анануре и Пасанауре. Соединившись с полковником Печерским, полковник Краббе должен был выгнать мятежников из Арагвского ущелья и очистить путь от Еайшаура до Коби^[89].

В это время Ртищев возвратился в Тифлис из Карабага и привел с собою часть войск, его конвоировавших. Признавая восстановление сообщения с Кавказскою линиею делом первостепенной важности, главнокомандующий не ограничился посылкою полковника Краббе в помощь Печерскому, но отправил по тому же направлению и генерал-майора Симоновича с тремя батальонами пехоты. Симонович двинулся из Тифлиса в Пасанаур, но пришел туда тогда, когда полковник Печерский, усиленный прибытием двух отрядов майора Гурлебума и полковника Краббе, очистил Арагвское ущелье от Ананура до Кайшаура и даже успел починить сломанные мосты. При содействии полковника Казбека были собраны нацвалы, священники и старшины мтиулетинского и гудомакарского племен. Повесив, по обычаю, сабли на шеи, они просили прощения, присягнули на верность, обещались оставаться спокойными и выдали аманатов^[90] из почетнейших фамилий. Из Пассанаура Симонович пошел вниз по Арагве, с целью усмирить жителей и особенно население Тионетской волости, собрать контрибуцию и хлеб с деревень, принимавших участие в восстании, а главное, рассеять толпу пшавов, хевсур и тионет, собравшихся на горе Углисе и разорявших преданное нам население. С приближением отряда защитники горы отступили к Тионетам, а генерал Симонович, пройдя через Сагурам, Марткопи, Хашму, Патерзаул и Сагореджо, разогнал повсюду мятежников и привел жителей к присяге^[91].

Отсюда Симонович двинулся на соединение с отрядом генерал-майора князя Орбелиани, действовавшего против царевича Александра и его главного скопища.

Простояв несколько дней на р. Шилде, князь Орбелиани узнал, что царевич Александр для увеличения своих сил выставил в Велис-Цихе до 20 лезгинских знамен, под которыми и собирались толпы мятежников. Князь Орбелиани тотчас же атаковал селение, рассеял толпу, захватил восемь знамен, множество оружия и багажа. Александр бежал в Шилду, где и укрепился. К нему стекались рассеянные мятежники и спешили на помощь лезгины в числе до 200 человек. Не желая упускать времени и дать возможность царевичу еще более усилиться, князь Орбелиани, 12 октября, после упорного боя, вытеснил его из Шилды и заставил скрыться в самой вершине Шилдинского ущелья, среди гор и лесов. Селение Шилда было сожжено, и сады истреблены до самой крепости.

Недостаток продовольствия заставил генерал-майора князя Орбелиани отправить на фуражировку полковника князя Эрнстова с небольшим отрядом. Воспользовавшись отделением незначительных наших сил от главного отряда, царевич Александр окружил князя Эрнстова со всех сторон и стремительно атаковал его. Как атака, так и оборона были весьма упорны^[92].

«Лезгины и грузины, – доносил князь Орбелиани, – до того были пьяны, что некоторые врывались в средину наших и там поколоты». В первое время положение князя Эрнстова было весьма затруднительно, но прибытие из главного отряда 200 человек 9-го егерского полка и 100 человек Кабардинского полка с двумя орудиями изменили дело. Совокупным ударом в штыки двух отрядов мятежники были разогнаны, и царевич Александр принужден был бежать в Велис-Цихе. Упорство, с которым дрались его сообщники, подало повод Александру провозгласить дело у Шилды как одержанную им победу.

«Пред сим, – писал царевич^[93], – мы уже сообщили вам о том, как отряд Тахунева (Тихоновского) вошел в Шилду и какой божий гнев разразился над ним и сколько русских было побито; этот же самый шеф ушел было от нас тайком в Кварельскую крепость, а из Кизика (Сигнаха) двинулся князь Димитрий (Орбелиани); они дали друг другу слово и из орудий стреляли. Выйдя из Кварели, шеф (Тихоновский) прибыл к Пашаанскому броду; но с этой стороны его, а с той князя встретили наши войска; началась перестрелка; с утра до вечера продолжался непрерывный огонь. Да будет над нами столько божьих милостей, сколько солдат и офицеров мы убили при этом!

По случаю утомления и наступившей ночи наше войско отступило, и русские, пользуясь этим, соединились тайком в Пашаани и остановились ниже Шильды. Мы дали им дорогу, а сами расположились на прежней их стоянке, у Велис-Цихе. Когда русские вознамерились перейти по сю сторону – жители Санавардо и 400 лезгин встретили их у переправы и открыли стрельбу; с этой стороны на них ринулись кизикские и лезгинские войска; пальба была страшная и избиение русских всеобщее, так что они принуждены были даже всех своих раненых бросать в воду. Сражение это продолжалось до вечера; у нас убито два лезгина и четыре ранены, другого вреда наше войско не понесло. Теперь мы стоим по ту и по сю сторону; по милости Божией, к нам войска прибавляются, а русские слабеют.

Сегодня 7-е число этого месяца, понедельник, а на завтра ожидаем больших войск; число их должно дойти до 40 000, и затем мы сделаем наступление и при помощи Божией надеемся, что окончательно перевернем их вверх дном. Если спросите о других делах, то главноуправляющий Арташев (Ртищев) окружен шах-заде (Аббас-Мирзою); посланный Ртищевым авангард весь истреблен, так что из 1500 человек ни один не уцелел. Теперь он окружен так, что не может пойти ни сюда, ни туда; даже князь Цицианов под Эриванью не был в таком безвыходном положении. Не думай, чтобы он мог сюда прийти. К нам прибыл человек с письмом от сердаря из Эривани; сердарь пошел с 1200 человек в Гумри и Караклис. Он пишет, что ждет от меня вестей, говоря, что, если захочу, он прибудет в Казах или ко мне; но мы еще ответа не написали, хотя и намерены пригласить его в Казах. Письмо это объявите всем и каждому и растолкуйте».

Толкования действовали на многих, и легковерный народ верил всем хвастливым рассказам царевича. Побеги в толпу приверженцев Александра увеличились, и сочувствие к царевичу возрастало. Избегая встречи с нашими войсками, Александр переезжал из одного селения в другое, но вертелся преимущественно около Тионети, с тем чтобы, в случае неудачи, легче было скрыться у пшавов или хевсур. Князь Орбелиани ходил по его следам, дрался и терял людей, а царевич скрывался у жителей, которые всюду его принимали.

«Я действую в одном месте, – писал Орбелиани, – привожу к покорности жителей; они повинуются мне, между тем перехожу в другое, – царевич, партиями своими разоряя их, обращает к своей шайке». Александр, смотря по надобности, переправлялся то на одну, то на другую сторону р. Алазани и разорял те селения, которые не хотели присоединиться к нему.

Среди преследования царевича князь Орбелиани узнал, что Сигнах окружен мятежниками, что Александр перешел в Магаро, близ города лежащее, и что наш гарнизон с 18 октября находится в перестрелке с неприятелем и, чтобы отогнать его от города, делает частые вылазки^[94]. При одной из этих вылазок, командовавший в Сигнахе гарнизоном майор князь Орбелиани сжег Вакири, откуда могли быть форсированы городские стены, и успел дать знать генерал-майору князю Орбелиани о своем затруднительном положении. Последний двинулся на помощь осажденным и 23 октября подошел к Прасиани и Верхним Мачхаани, чтобы зайти в тыл Александру и атаковать его тогда, когда гарнизон сделает вылазку из города. Мятежники встретили наступавших сильным огнем, но, не обращая на него внимания, наши войска заняли Прасианы, а майор князь Орбелиани, при содействии армян, вышел из города и взобрался на гору у Магаро так быстро и удачно, что царевич, видя себя атакованным с двух сторон, обратился в бегство, несмотря на значительное превосходство своих сил^[95].