Я был исключительно могущественным волшебником. Но моя дочь таки отравила меня. Это общепринятый метод престолонаследия в нашей семье.
Терри Пратчетт, «Цвет волшебства»
– Ты права, – сказала вампирша, обращаясь к голосу в голове, – мне противно все, абсолютно все, что меня окружает. Но ничего, через три дня я получу свою свободу.
– Ты что там себе удумала? – рассерженно осведомился женский голос.
– Увидишь, – иронично отозвалась Авенит.
– Погубить нас, дура, хочешь?
– Если это заткнет тебя, то да.
Голос смолк. Следующие несколько минут, прошедшие в тишине, показались Авенит часами, полными блаженства.
– Веди себя прилично, ОН идет, – вновь сказал голос.
Позади, тихо скрипнув, открылась дверь. На пороге показался высокий сухопарый человек лет сорока. Его большие зеленые глаза были холодными и жестокими. От одного их взгляда окружающие начинали падать ниц, моля высшие силы о снисхождении.
Мужчина был одет в бархатный камзол, зашнурованный на груди, и такие же штаны. Плечи и спину императора покрывал темный шелковый плащ.
– Ваше Императорское Величество, – Авенит сделала почтительный реверанс, глядя на венчавшую широкий императорский лоб золотую корону с выгравированным на ней черным Символом Бездны – пересекающими друг друга вертикальным и горизонтальным знаками бесконечности.
– Моя дорогая госпожа Авенит! – воскликнул Нижурд уаг Авелешш, подходя ближе и галантно целуя вампирше правую руку. – Мы так редко видимся в последнее время, что я стал забывать, насколько же вы хороши собой.
И действительно, в свои триста Авенит едва ли выглядела чуть старше тридцати. На ее молодом лице не было даже признаков морщин. Длинные рыжие волосы, собранные в толстую косу, спадали до лопаток. Ярко-алые губы расплылись в ослепительной улыбке, обнажая ровные белоснежные зубы и особо выделяющиеся клыки. Карие глаза девушки загадочно смотрели на императора. А черное платье без рукавов и с глубоким декольте подчеркивало всю красоту ее изящных форм: объемной груди, тонкой талии и упругих ягодиц.
– Что так печалит вас, госпожа Авенит? – спросил император, заметив, что глаза вампирши погрустнели.
– С вашего позволения, я хотела бы сменить обстановку.
– Какая чудная мысль! – воскликнул Нижурд, наигранно изображая радость и хлопая в ладоши. – Я немедленно распоряжусь, чтобы интерьер в вашей комнате был переделан самым неузнаваемым образом.
– Ценю ваше великодушие, сир, но все же речь не об этом.
– Не об этом? – на этот раз искренне удивился император. – Тогда о чем же?
– Через три дня в замке Шунтан состоится Турнир Смерти. Я хотела бы отправиться на состязание.
– Хм… – Император задумался, прошелся несколько раз по комнате и сказал, вновь подойдя к Авенит: – Разве что в качестве зрительницы, на особой крытой трибуне…
– Нет, Ваше Императорское Величество! – перебила вампирша. – Я хочу участвовать в Турнире Смерти и, победив, получить свое Право требовать.
Нижурд уаг Авелешш сделал шаг назад и, оступившись, упал, усевшись прямо на свой высокотитулованный зад. Авенит кинулась к нему. Но император властным жестом остановил ее. Он чувствовал, как кровь отхлынула от его лица, и оно побелело настолько, что теперь походило на похоронную маску. Ужас, который ему довелось теперь испытать, лишил Нижурда на время дара речи.
– Даже не вздумай! Я тебе запрещаю! – неистово завопил женский голос.
– Заткнись! – процедила сквозь зубы девушка.
Император поднялся, оправил свою одежду и заговорил резким приказным тоном:
– Госпожа Авенит! При всем уважении к вам об этом не может быть и речи. Династия Авелешш обещала вашему отцу вашу безопасность. Я не нарушу данное ему слово. Турнир Смерти – не место для столь благородной дамы, как вы. Это опасное состязание будет происходить при свете дня. Солнечный свет испепелит вас! И я даже не говорю о других участниках! Мечи, топоры, арбалеты и магия! Я не позволю вам участвовать.
– Дайте мне эфнитовые доспехи, Ваше Императорское Величество, – продолжала настаивать на своем Авенит. – Тогда лучи солнца будут для меня безвредны. Сир, прошу вас, ведь я весьма искусно обращаюсь с двуручным мечом, другим участникам ни за что не одолеть меня.
– Вы слишком самоуверенны, госпожа Авенит. Мое слово – закон, – ответил Нижурд. – Вы останетесь здесь!
Авенит опустилась на одно колено и сложила руки в молитвенном жесте:
– Сир, будьте же снисходительны…
– Встаньте сейчас же, – велел император.
Вампирша безропотно выполнила приказ.
– Ваше поведение безрассудно! Вы огорчили меня, госпожа Авенит. Я запрещаю вам покидать дворец до самого окончания Турнира Смерти.
Он развернулся и направился к выходу. У самой двери император остановился и бросил на прощание:
– Я не меняю принятых решений. Желаю приятно провести время, госпожа Авенит.
В комнате царил полумрак. Причудливые тени, отбрасываемые множеством горящих свечей, плясали по узорным гобеленам, как лихие степные кони. В центре стоял большой круглый стол из ольхи. Его столешница была столь идеально отполирована, что сидящие за ним семь женщин могли видеть в ней свои отражения.
– Итак, – заговорила ведьма с пышной копной медных волос с вплетенными в них вместо лент двумя спящими гремучими змеями, – теперь, когда две наши сестры вернулись к нам, предлагаю выслушать их. Тебе слово, Леди-Грех.
Яква Дрефеш окинула беглым взглядом других ведьм, улыбнулась сидевшей напротив нее медноволосой и сказала:
– Благодарю, Дочь Бездны. Мне действительно удалось отыскать вампира Блонга из клана Лорфо и убедить присоединиться к нам. Также я привезла с собой двух еще совсем юных девчонок. Сейчас ими занимаются и готовят в последовательницы.
– Хорошо. Надеюсь, наши подлинные планы не были раскрыты, – отозвалась ведьма по имени Арденес Огокс, известная как Дочь Бездны.
– А что нам скажет Дева Порока? – спросила Ладешли Гникр, она же Верховная Жрица, – женщина с короткими серыми волосами, убранными на макушке в два маленьких хвостика.
Дувилра Мелуф, или Дева Порока, поднялась со своего места, скинула прямо на пол накидку и, оголившись, влезла с ногами на стол. Эротично виляя бедрами и тряся грудями, как самая непристойная уличная девка, она прошлась по столешнице. При этом нагая красавица останавливалась возле каждой из ведьм и демонстративно выставляла им напоказ свою попку.
– И каждый раз одно и то же, – недовольно проворчала ведьма с двумя головами. Точнее, недовольна была лишь ее правая голова с длинными прямыми волосами, белыми, как первый снег. В то время как ее левой голове с густыми черными вьющимися локонами происходящее нравилось. И, когда Дувилра остановилась рядом, она лизнула ее языком.
– Ты омерзительна! – воскликнула правая голова, называвшая себя Жодолини Лунарк. Она посмотрела в лицо своей сестры.
– Она такая сладкая, – похотливо облизнув губы, изрекла голова левая – Сортлэ Лунарк.
– Великая Госпожа и Великая Хозяйка, – вмешалась в разговор Арденес Огокс, обращаясь к сестрам-головам, – попрошу вас сохранять лицо. Нам всем известно, что подобное поведение Девы Порока непреодолимо! Это плата за Высший Дар нашей госпожи Угролинарвы.
Скорчив друг другу обидные рожицы, Жодолини и Сортлэ развернулись в разные стороны.
Между тем Дева Порока переместилась в центр стола и уселась, бесстыдно раздвинув ноги.
– Смури осталась довольна моим подарочком, – заговорила она.
– И танцульками, надо полагать, тоже, – вставила Сортлэ.
– Шлюха! – тут же накинулась на нее Жодолини.
– Сестры, прошу вас не горячиться, – сказала хрупкая на вид ведьмочка, больше походившая на девочку лет десяти в по-детски смешном колпаке цвета болотной тины. Она вытянула вперед руки, и из рукавов ее одеяния выпорхнули две крохотные прозрачные слезинки, которые устремились к разбушевавшимся сестрам и, едва коснувшись их лбов, погрузили обе головы в тихую сонную дрему.
– Благодарю тебя, Маленькая Ночь, – сказала Дочь Бездны, обращаясь к маленькой девочке. – Вот до чего доводит инцест… Несчастное двухголовое создание… Никогда не трахайте собственных детей! Дева Порока, продолжай.
– Вампирица согласилась сотрудничать с нами, – продолжила Дувилра, – потом явился Блонг. Он призвал своих сородичей, и они выбрали посланника, которого отправили к лунганам с подношением.
– Великолепно. Теперь…
– Погодите, – перебила Дувилра, – это еще не все. Тень Хигдагг была замечена над столицей Иллибриса.
Ведьмы вопрошающе переглянулись. Дева Порока слезла со стола и вернулась на свое прежнее место.
– Это немыслимо, – сказала молчавшая до этого темнокожая ведьма с белой магической татуировкой на левой щеке – там был изображен шар, качавшийся из стороны в сторону, как маятник. Ее длинные черные волосы свободной россыпью спадали до самого пола. Звали ведьму Вазда Иксворик – Носительница Тьмы. – После пленения Дефэнвы демоны лишились своей силы.
– Хигдагг не просто демон, она сама Смерть, – возразила Маленькая Ночь – Оникта Нукчен.
– Быть может, она просто явилась за кем-то, чье время пришло, – предположила Леди-Грех.
– Для этого у нее есть Воплощения, – не согласилась Дева Порока. – А я определенно видела тень самой демоницы.
– Что ж, новость интересная, – сказала Дочь Бездны. – Нужно это проверить, ну а пока вернемся к делам насущным.
– Ну что, дорогуша, добилась своего?
Авенит промолчала. Лишь один человек мог помочь ей – ДжиГланн, маг императорского двора.
…Авенит была необычным вампиром. Дарованное ей Подлинное Бессмертие лишало девушку всех остальных способностей ее расы. И чтобы она могла постоять за себя, Илгарут с раннего детства обучал свою дочь владеть мечом. Совсем скоро юная вампирица стала профессиональной фехтовальщицей и со временем уже сама учила своих младших братьев и сестер: сорванцов-близнецов Аворо и Авоко, Поволу и Иклонора.
В 803 году, покидая родительский дом, Авенит забрала с собой свой излюбленный клеймор.
– Однажды я вернусь, – сказала она на прощанье своим сородичам, убирая клинок в ножны…
Ее время пришло.
С наступлением ночи вампирша с клеймором на спине покинула свои покои. Выверяя каждый шаг, она кралась в тени, как вор, медленно приближаясь к своей цели.
Дворец, погруженный в почти непроглядную мглу, спал… спали император с императрицей… спала принцесса… спали слуги… И только стража продолжала бодрствовать, правда, далеко не вся: кто-то напился, кто-то дремал… А кто-то все же совершал обход.
О проекте
О подписке
Другие проекты