Глава 5

Ноябрь 1930 года

– То есть, у нас такие плитки не производят? – с удивлением посмотрел я на парня.

А где же я тогда видел упоминание о них?

– Промышленно – нет. Пока только в Ленинграде на одном заводе пара энтузиастов пытаются на основе французской газовой плиты сделать аналог, – ответил мне Андрей.

Так вот где я мог прочитать о плитах – в материалах Кольцова! И что мне делать? Отказаться от идеи приобрести такую плиту нам в дом?

– Узнай, можно ли приобрести иностранную газовую плиту, – подумав, сказал я. – А также сделай заметку, чтобы включить этот момент в мой следующий доклад товарищу Сталину. Мне нужна информация о том, где приобретаются плиты, что там за энтузиасты и что у нас с газификацией города. Чтобы было, что сказать на докладе. Глядишь, потом и наши, отечественные, плитки появятся.

Глаза Кондрашева загорелись. Ему явно понравилось, что он может поучаствовать в деле, направленном на благо страны, причем таком – чисто бытовом.

Новый поход в Бутырскую тюрьму обещал стать таким же, как в прошлые разы. Если бы я не потребовал отвести меня к другому следователю. Егоров очень удивился этому и тут же поинтересовался, в чем дело.

– Вашу работу я уже увидел, – объяснил я ему. – Теперь хочу узнать, как работают другие ваши коллеги. Вы же не забыли, что я только наблюдатель?

– Да, конечно, – с удивлением и настороженностью кивнул мне ОГПУшник.

А все дело в намеке товарища Сталина. Он же мне сказал – не все следователи в ОГПУ столь не компетентны, как я описал ему Егорова. Значит, нужно найти «компетентного». Для чего и посмотреть на работу других людей. Что в целом выглядит логично. Я и сам бы отправился к ним, но может чуть позже.

После этого я стал уделять один день на одного следователя. Кто как себя ведет на допросе. Что спрашивает у подозреваемого. Как строит сам допрос – упирает на эмоции задержанного, или давит уликами. Даже на работу за контролем перевозок почти «забил». Лишь дважды за неделю отправлялся посмотреть, как происходит отгрузка товара и его прием и лишь по тому списку, что мне выдал товарищ Сталин. Однако пока что следователя, который бы показался мне достаточно компетентным или хотя бы вел допрос без упора на контрреволюцию, а стараясь «вывести задержанного на чистую воду», я не встретил. Что и огорчало и удивляло безмерно. Словно таких или не было, или их тщательно вычистили из рядов ОГПУ.

Мой напряженный график сильно беспокоил маму. Да и тот факт, что я разорвал все отношения с девушками и перестал уделять им внимание, ее напряг.

– Сынок, ну нельзя же так, – причитала она. – Ну не сложилось у тебя ни с Людой, ни с Катей. Не ставить же на себе крест из-за этого?

– Я не ставлю, – вздыхал я. – Просто сейчас у меня серьезное дело, которое требует полной отдачи.

– Серьезные дела всегда будут. Это не повод отказываться от отдыха и встречи с девушками, – не соглашалась она со мной.

Отец лишь посмеивался над переживаниями мамы. А когда она хмуро смотрела на него, отшучивался:

– Природа все равно свое возьмет. Успеет еще Сергуня девок потискать.

На этом фоне приглашение Ильи Романовича к себе я воспринял как отдушину – и отвлекусь от работы, а то и правда что-то замотался, и мама успокоится. Так в принципе и получилось. Правда мама восприняла это, как мою попытку помириться с Людой. И даже «благословила» меня на успешный исход дела. Настя карикатурно повторила за ней, за что тут же получила шлепок полотенцем по руке от испуганной матери. А ну как на людях повторит?

Когда я пришел к Говориным, дверь мне открыла Люда.

– Привет, – улыбнулась мне девушка. – Ты к папе? А он в магазин вышел. Подождешь его?

– Привет. Да, хорошо.

Люда провела меня на кухню, и засуетилась – стала наливать чай и расставлять на столе тарелочки со свежей выпечкой. На ней было легкое ситцевое платье с глубоким вырезом. Я невольно залюбовался девушкой. Когда она ставила кружки и тарелки на стол, то сильно наклонялась, позволяя мне увидеть, что под платьем у нее ничего нет. Мои мысли сразу приняли вполне характерное направление. Только усилием воли сдерживал себя и тут же уткнулся в кружку, стоило Люде наполнить ее. Когда девушка закончила, то уселась за другой край стола и, подперев голову рукой, стала наблюдать за мной. Воцарилась неловкая тишина.

– Скоро он придет? – попробовал я развеять повисшее молчание.

– Должен быстро, если очереди нет, – пожала она плечиком.

Чуть помолчали, после чего заговорила уже Люда.

– Знаешь, а я ведь все твои статьи читаю. Ты так интересно пишешь. Жаль, что мало.

– Работы много, – односложно ответил я, не зная, как себя вести.

– Да, папа говорил.

Нам обоим было неловко. И где Илью Романовича носит? Еще и мамы Люды нет дома. Мы одни. Снова разыгралась моя паранойя, что это девушка попросила отца уйти на время, чтобы мы побыли наедине, но Люда не предпринимала никаких действий. Ни признавалась в любви, ни пыталась оказать какой-то знак внимания. Вела себя, как с обычным гостем, которого нужно чем-то занять, пока отец не вернется. Лишь то, что она одета уж больно красиво, словно на выход, да эти провокационные позы, когда она ставила на стол угощение, меня смущали. Куда-то собралась, а тут я пришел? А позы… может это моя неудовлетворенность такие выверты подсознания выдает? Мама не зря говорила, что у меня давно девушки не было.

Затянувшееся молчание прервал звук открывающейся двери – из магазина вернулся Илья Романович.

– О, Сергей, уже пришел? – весело сказал он, заметив меня в коридоре. – Извини, думал, успею, а там очередь.

Илья Романович передал сетку с продуктами Люде, после чего увел меня в свой кабинет.

– Хотел с тобой посоветоваться, – начал он. – Тут один фильм интересный Владимир Вайншток снял. В целом его одобрили, но хотят несколько сцен в самом начале вырезать. А я вот думаю, что они наоборот нужны. Для показа контраста между западным бытом и нашим. Так-то в этом случае последнее слово за мной, но если в прокате граждане начнут гневные письма писать про эти сцены, то сам понимаешь… – сделал выразительную паузу мужчина. – А мне подставлять тебя не хочется. Все же в Главлите знают, благодаря кому я туда попал. Сам вылечу – то ладно. Но тень на тебя наводить не хочу. Посмотришь фильм? Я организую тебе предварительный показ. Если тебе, как зрителю, ничего там такого уж мерзкого не покажется, то я продавлю одобрение этих сцен. Естественно вся ответственность на мне будет.

Я задумался. Просьба Ильи Романовича понятна, и грело то, что обо мне он то же думает. Поэтому я дал ему свое согласие. Говорин тут же повеселел.

– Хорошо. Когда тебе удобнее? Подберем дату, чтобы это не в ущерб твоим интересам было.

– Созвонитесь с моим секретарем. У него точнее можно это узнать.

– Ого! Уже и личным секретарем обзавелся, – уважительно посмотрел на меня мужчина. – И вот еще что – я хочу еще несколько человек на этот показ позвать. Несколько мнений – это точнее будет. Но последнее слово за тобой.

Я лишь пожал плечами. Понятно, что ему сейчас проявить себя надо и с самой лучшей стороны, вот и старается человек. Хотя о таком можно было и по телефону договориться. Но видимо Илья Романович из тех, кто любит на личной встрече подобные «щекотливые» на его взгляд моменты обсуждать.

Он еще немного расспросил меня, как у меня дела, поделился, как приняли его в организации и как к его новой должности отнеслись его старые коллеги и друзья, после чего мы расстались. Перед тем как уйти, я вновь столкнулся в коридоре с Людой. Она никуда не ушла. Видно ошибся я, когда подумал, что она на выход собралась. Улыбнувшись мне на прощание, девушка пожелала мне успехов в работе и скрылась в своей комнате. Покидал я Говориных в смешанных чувствах.

***

Сергей уже давно ушел, а сердце Люды продолжало бешено колотиться. Наконец он не смотрел на нее, как на предательницу, а снова с желанием! И папа выполнил свое обещание – позвал Сережу и подстроил так, чтобы они остались наедине. Люда в это время постоянно боялась что-то сделать не так, спугнуть свою удачу, поэтому и получилось весьма неловко. Но ничего, папа сказал, что убедил Сережу прийти на предварительный показ нового фильма. И там они снова встретятся! Это ведь их так объединяло – просмотр фильмов в кинотеатре! Люда была уверена, парень обязательно вспомнит те хорошие моменты их жизни, когда они снова вместе окажутся перед полотном киноэкрана, и его сердце оттает. Только бы не спугнуть! Только бы снова из-за своей импульсивности чего-нибудь не наговорить! А там – Люда была уверена, они с Сережей снова будут вместе. Даже мама уже не против. Не после того, как Сергей помог их отцу устроиться на серьезную должность в Главлите.

***

Новый вызов к товарищу Сталину стал для меня полной неожиданностью. Мы с Андреем только пришли с пар ко мне домой, Кондрашев тут же начал разбирать письма, что пришли к нам на почту, а я заглянул в свой ежедневник, уточняя, что у меня по плану, как раздался звонок телефона. Я на это не отреагировал – отвечать теперь задача Андрея, но уже через минуту он буквально ворвался в мою комнату.

– Сергей, только что звонил секретарь товарища Сталина! Тебе срочно нужно прибыть в Кремль!

– Эт что там за спешка такая? – не притворно удивился я.

Андрей лишь руками беспомощно развел.

– Мне не сказали. Лишь велели тебя поторопить, вроде как ждут прямо сейчас.

Естественно затягивать я не стал и тут же кинулся на выход. От дома до Кремля – десять минут неспешной ходьбы. Я преодолел их за пять. Вспотел, но на такие мелочи не обращал внимания.

Агапенко встретил меня молча, тут же заглянув в кабинет Иосифа Виссарионовича и доложив о моем прибытии. После чего махнул рукой на дверь.

Когда я зашел внутрь, товарищ Сталин был в кабинете не один. Сам он стоял у окна и попыхивал трубкой, о чем-то размышляя. А перед его столом стояло двое мужчин. Одного я знал – это был Андрей Януарьевич. А вот второго видел в первый раз. Коротко стриженый почти «под ноль», гладко выбритый старик лет пятидесяти пяти, может даже больше. Оба кинули на меня мимолетный взгляд и вновь вернулись к «созерцанию» размышляющего генерального секретаря. Но продлилось это недолго.

– Рад, что вы пришли, товарищ Огнев, – Сталин отошел от окна и сел за свой стол. – С товарищем Вышинским вы уже знакомы, а рядом с ним стоит товарищ Винокуров, председатель Верховного суда нашей страны. Он разделяет ваши взгляды по поводу работы ОГПУ, даже начал бить тревогу гораздо раньше. Увы, он был не столь убедителен в своих доводах, как вы.

При этих словах Винокуров посмотрел на меня неприязненно, но промолчал. Похоже, здесь и до меня состоялся серьезный разговор, правда мне пока непонятно о чем. Да и к чему товарищ Сталин так демонстративно «опускает» столь серьезного человека передо мной, сущим сопляком, я тоже не понимал. И это меня напрягало.

– Итак, товарищи, – продолжил Иосиф Виссарионович, – все мы в курсе, как далеко зашло ведомство товарища Менжинского в своем рвении по поиску врагов нашей страны. Конечно, их выявление и наказание – очень важно для страны и находится в приоритете. Но и перегибать с этим не стоит. Товарищ Огнев уже имеет опыт создания законодательной базы для пресечения подобного безнаказанного рвения. Я оцениваю его как крайне положительный. Поэтому разработку нормативной документации ведения следствия поручаю ему, – огорошил меня, да и Винокурова, генеральный секретарь.

А вот Андрей Януарьевич остался невозмутим. Стоял спокойненько и слушал, что еще скажет товарищ Сталин.

– Товарищ Вышинский, – обратился тем временем генсек к нему. – Вы уже работали с товарищем Огневым, да и имеете опыт работы в прокуратуре. Считаю, что ваша связка и в этом деле пойдет лишь на пользу. Поможете молодому поколению, у вас это отлично получается.

Вышинский молча и спокойно кивнул.

– Вам, товарищ Винокуров, необходимо передать товарищам Огневу и Вышинскому все собранные вами материалы по чрезмерному усердию ведомства товарища Менжинского. Также передайте товарищам ваши наработки в области подчинения ОГПУ в рамках конституции и их правах, обязанностях и взаимодействия с органами прокуратуры, – внезапно расширил Иосиф Виссарионович круг материалов по ОГПУ.

– Товарищ Сталин, – впервые при мне подал голос Винокуров, – но мы и сами можем все это сделать. Без вмешательства… – быстрый и недовольный взгляд в мою сторону, – сторонних лиц. К тому же, товарищ Огнев наверняка не понимает в силу возраста и опыта всей нашей специфики…

– Это вопрос решенный, – перебил его Иосиф Виссарионович. – Для понимания вашей специфики, как вы выразились, товарищу Огневу поможет товарищ Вышинский.

– Но я все еще не понимаю, почему это дело не поручить Верховному суду? – возмутился Винокуров. – У нас же есть для того все полномочия!

– Александр Николаевич, – впервые обратился к мужчине по имени-отчеству генсек, – мне напомнить вам, сколько времени и споров заняла разработка постановления о «реорганизации местных органов юстиции»? Вопрос должен быть решен оперативно!

Винокуров упрямо поджал губы, не соглашаясь с товарищем Сталиным.

– К тому же в первую очередь товарищи займутся созданием методички для следователей ОГПУ, – продолжил Иосиф Виссарионович. – Как должно вести следствие. Вы же будете оценивать и утверждать подготовленные Огневым и Вышинским постановления перед тем, как они вступят в силу.

Только последнее уточнение примирило председателя Верховного суда с тем, что ему не дали поучаствовать в создании законов для ОГПУ. После этого Иосиф Виссарионович отпустил Винокурова, и уже оставшись с нами двоими разъяснил, что он конкретно от нас хочет.

– Врагов советской власти в стране еще полно, поэтому ОГПУ должно реагировать на их устранение быстро. В связи с чем сильно уж по рукам и ногам вы их не сковывайте. Но и контроль, как показала практика, и присмотр за этой службой необходим. Разумный. Главная задача – найти баланс между контролем и их полномочиями и подчинением. Срок вам – месяц. Тянуть с этим смерти подобно. Товарищ Винокуров этого не понимает, поэтому и поручаю это дело вам. И про методичку для следователей – задача еще более острая, чем вопрос с постановлениями. К сожалению, многие работники ОГПУ не имеют достаточной квалификации для ведения следствия. Но других нам взять неоткуда. Вот и нужно этих людей научить, причем в кратчайшие сроки. Через неделю жду черновик методички. Чтобы вы осознавали всю серьезность задачи – на время написания методички все дела будут приостановлены, а задержанные продолжат находиться под стражей. И их набралось уже приличное количество. Товарищ Огнев, отложите все остальные дела, – посмотрел Сталин на меня. – На неделю даже учеба ваша подождет. Вам выделят кабинет в Кремле. Можете и своего секретаря туда привести. Товарищ Вышинский, вас это тоже касается.

– Я понял, товарищ Сталин, – спокойно и с достоинством ответил Андрей Януарьевич.

– Тогда можете готовиться.

Первым на выход двинулся Вышинский. Я пропустил его вперед, все еще пребывая в замешательстве от внезапно свалившейся на меня работы. Что-то круто Иосиф Виссарионович стал мне ее подкидывать. Не много ли для всё еще студента? Ведь Винокуров прав, раз это входит в полномочия Верховного суда, пусть те этим и занимаются. Но нет, меня припрягли. Как бы не переломиться под этой тяжестью.

Уже делая шаг за порог кабинета, меня остановил голос Сталина:

– А вас, товарищ Огнев, я попрошу остаться.