Джонни с наслаждением затянулся сигаретой, прикончил ее в несколько затяжек, щелчком запустил окурок подальше и натянул на лоб широкие очки. Скоро его очередь. Там уже не до курева. Он не чувствовал волнения, только азарт. Джонни никогда не бывал на охоте – это аристократическое занятие в их рабочем городке сроду не практиковали, но почему-то полагал: бывалый охотник в ожидании дичи, что вот-вот выскочит под выстрел, ощущает нечто подобное.
Его сверкающий лаком, приземистый и аккуратный, но не очень мощный автомобиль призывно урчал мотором. Ему тоже, должно быть, не терпелось рвануть с места. Погоди чуток. Скоро нас вызовут. Джонни без особого интереса наблюдал за попытками соперников и даже не прислушивался к выкрикам хронометристов. Надо просто оказаться лучшим. И все.
Он участвовал в новомодной автомобильной забаве – подъёму на холм. Кто быстрее поднимется, тот и победил. Все просто. Первое время он выступал в таких соревнованиях на своих любимых мотоциклах, но после того, как вылетел из седла и чуть не свернул шею, мать заставила поклясться: он больше ни под каким видом не подойдет к мотоциклу. А если так уж хочется укротить холм, то пусть поменяет транспорт. Машины казались ей чуть более безопасными. Хотя Джонни не сильно возражал. Не то чтобы он боялся, но на двух колесах проще получить травму и убить время на лечение, пропустив гонки. А время – деньги.
Пора. Судья дает отмашку. Джонни упал на сиденье и повел машину к линии старта. В первой попытке он оказался лучшим, но кто-то из соперников наверняка уже превзошел его время. Опозориться – нельзя.
Сигнал! Машина взревела и стала проворно подниматься по гравию. Длина трассы всего тысяча ярдов, так что подъем занимал немногим более минуты. Но на этой короткой дистанции никак нельзя ошибиться, секундой позже переключил передачу – и все, плакали денежки.
Крутая трасса петляет, взмывая на вершину холма, перепад высот – более ста ярдов. А еще очень узко: только выехал за укатанную зону, как мгновенно теряется сцепление. Хорошо, если удержишь машину. Не каждый и взберется: кому не хватает мощности мотора, кому попросту опыта.
Джонни прекрасно знал трассу, а руки сами выполняли точные движения рулем. Вправо-влево. Мотор натужно надрывался. Передачи вверх, передачи вниз. Потерпи, машинка, немного. Все. Финиш. Взобрались. Взмыленный Джонни проехал мимо хронометриста и направился к спуску. Там и узнаем результат, как раз все подсчитают.
Выбравшись из автомобиля, он помахал в ответ зрителям. Простодушные британские обыватели задорно улюлюкали и свистели, многие попивали пиво или эль – самое то для теплой погоды.
Так, где же они? Джонни прищурился, высматривая маму и Нору. Как ни уговаривал мать не ехать, она все равно увязалась следом, ничего не поделаешь. Хотя втайне Джонни радовался: у мамы в кои-то веки появился повод гордиться непутевым чадом, которое и школу-то окончило ни шатко, ни валко, никуда потом себя не приспособило, да еще все норовило вляпаться в приключения.
Вдоволь навоевавшись с не сделавшими ему лично ничего плохого аборигенами в засушливых саваннах и жужжащих от комаров болотах, Джонни вернулся для поправки здоровья на родину: подлечить небольшую контузию, после которой одно ухо слышало не очень хорошо.
А в это время в мире, стране и армии стало крайне неспокойно. Хотя жизнь после Великой депрессии немного налаживалась, стабильности не ощущалось и близко. Поэтому никто не стал настаивать, и капрал Милтон, отслужив без малого четыре года, вчистую демобилизовался и оказался свободен как ветер.
Фирма отца, в отличие от многих, устояла на ногах, хотя и вышла из всех передряг сильно потрепанной. Малышка Мэри уехала покорять Новый Свет, да так и пропала. Ни одной весточки от нее за эти годы. Младший брат Пол как-то учился в своем университете, хватаясь ночами за любую подработку – иначе в Лондоне не выжить. А вот старший… Мартин заигрался на бирже и в какой-то момент, промотав все, пустил себе пулю в лоб.
Первый месяц по возвращении Джонни провел в алкогольном тумане, оплакивая брата и отходя от ужасов гарнизонной жизни, а потом задумался, как жить дальше. Долго выбором он не мучился: любовь к скорости никуда не исчезла. Отец махнул рукой и купил ему машину: пусть сын развлекается как угодно, лишь бы не мешался под ногами. А в этом году дела в фирме пошли лучше, и папа даже начал помогать – и запчастями, и механиками. В конце концов, выигрывая, Джонни получал призовые, пусть и небольшие, но все же достаточные, чтобы не слыть нахлебником – поначалу чопорные соседи уже бросали на него неодобрительные взгляды.
Первым делом после гонки Джонни обнял маму, отметив, как блестят от недавних слез ее голубые глаза. Все, все, мама, я живой! Подумаешь, какой-то паршивый холм. А еще она сильно постарела за годы разлуки с Джонни – если раньше в каштановых волосах не было ни сединки, то теперь вон сколько белых прядок.
Объятия с Норой получились более жаркими и продолжительными. С яркой и задорной брюнеткой с потрясающе стройной талией и округлым бюстом Джонни познакомился на соревнованиях близ Лондона. Нора готовилась на медсестру, но бросила учебу из-за недостатка средств и теперь с удовольствием колесила с Джонни по всей Британии.
– Я первый! – немного по-мальчишески похвастался Джонни.
– Обязательно в ресторан, закажем шампанское, – томно протянула Нора, положив голову на плечо Джонни. – Какой же ты молодец!
– Ну, заслуга невелика, – он махнул рукой с затаенной гордостью и продолжил уже серьезнее. – Я на этот холм с закрытыми глазам могу заехать. Надо переходить в следующий класс, там и машины мощнее, и холмы покруче, и соперники неуступчивые. Хватит ерундой заниматься.
– Вечно тебе надо куда-то бежать, – это мама, конечно. – Я как посмотрю на тебя, сердце замирает. Тут один прямо перевернулся и лежит, не встает, я чуть не зарыдала. А толпа шумит себе…
– Вы же видите – это не пустая забава. Я о вас думаю прежде всего: новый класс – совсем другие деньги. Отец обещал установить более мощный мотор. Думаю, и там я не потеряюсь. Это иной уровень!
– Ты – да потеряешься?! – Нора восхищенно смотрела на Джонни.
– Так и это не предел. Велика ли отвага – взбираться на холм: два часа ждешь – минуту поднимаешься, по большому счету – детская забава.
– А что не забава? – прикусила алую губку Нора.
– Гонки. Представь, ты одновременно с толпой соперников мчишься по трассе, обгоняешь, сражаешься. Конечно, потребуется серьезная машина. Правда, сейчас за самый высший класс толком не гоняют. Депрессия, чтоб ее, ни у кого нет денег. Но есть куча мелких соревнований.
– Ага, там-то наверняка убьешься… сражаться он с кем-то собрался, – мама не успокаивалась. – Мало я слез ночами проливала.
– Разберемся. Пойдемте праздновать.
Джонни обнял двух самых близких женщин. Его переполняли эмоции, и он чувствовал себя как в юности, когда упивался скоростью и встречным ветром. Словно не было внезапных побудок до зари, будто он не шлепал по грудь в вонючей речной воде с поднятой вверх винтовкой, точно он никогда не бежал в растянутой цепочке солдат по каменистой саванне, преследуя кого-то под аккомпанемент бешеного собачьего лая.
– Знаете где лучшие соревнования по автогонкам? – спросил Джонни. – На континенте, в Италии. Там самые быстрые гонщики.
– Еще чего! Все наши семьи испокон веков жили, где родились. В столицу-то не все за жизнь выбирались. В кого, вот в кого ты такой неугомонный?!
В его родной Англии в это время небо обычно затянуто низкими серыми тучами, и моросит противный, мелкий, холодный дождь. А здесь – превосходное начало апреля: небо ясное и синее, солнце поднимается все выше и согревает собравшихся внизу людей.
Но погодную идиллию омрачало настроение: в душе бушевала гроза, грохотал гром и вспыхивали молнии. Джонни смолил одну сигарету за другой, от чего во рту уже был противный привкус сушеной травы. Он старался реже смотреть в сторону копошащегося Чарли, но тот, чувствуя беззвучные мольбы, все равно порой отрывался от работы и только пожимал плечами. Проблема серьезнее некуда: машина сломалась и упорно не желает заводиться, а до старта гонки, между тем, оставалось всего нескольких часов. Это провал.
– Я поменял топливный насос, мистер Милтон, но без толку, – Чарли в который раз пожал плечами. – Надо перебирать мотор. Боюсь, времени не хватит. Даже если я каким-то чудом заведу ее, двигатель может отказать на первой же кочке.
Тьфу ты! А ведь все так удачно начиналось: Джонни хорошо знал эту трассу, а большинство заявленных участников не считались опытными пилотами. Конечно, это не самое престижное соревнование. Сейчас лишь начало гоночного сезона, многие гонщики и машины еще не готовы. Фавориты нежатся на Лазурном берегу, не торопясь возвращаться за руль. Но все это неважно! Он-то здесь, и мог бы побороться – если не за первое место, то хотя бы за призовые. Как обидно все рушится!
Прошлым летом Джонни, естественно, не устоял перед соблазном и рванул покорять Европу. Как д’Артаньян – Париж, прихватив с собой вместо рыжего коня – автомобиль, да еще и отцовского механика Чарли в придачу, а вместо пятнадцати экю – скопленные призовые и занятые под честное слово у приятелей деньги. Просить у родителей он постеснялся.
За несколько месяцев Джонни вдоволь поколесил по Европе, утомился от калейдоскопа старинных городов и городишек, где почти ничего не запомнил, пожил в уйме плохих и очень плохих отелей, а самое главное – поучаствовал в разнообразных соревнованиях: престижных и не особо, горных и шоссейных гонках, многочасовых марафонах и коротких заездах, кольцевых этапах и ралли. Нельзя сказать, что он сильно блистал, но порой удавалось недурно выступить. Да и не нужно забывать – его автомобиль не самый новый и не самый мощный.
Джонни удачно завершил сезон и промозглым ноябрем вернулся домой, к английским туманам. Он отметил Рождество и провел неожиданно спокойно несколько месяцев, купаясь в материнской заботе и стараясь не встречаться с кредиторами (надо потерпеть еще чуть-чуть, ребята, путешествовать по Европе выходит ой как накладно).
– В хорошую бы мастерскую, докатить на руках, а там и вышло б чего, – почесал в затылке Чарли, – или взять автомобиль в аренду, может, деньги кому нужны?
Может, и нужны. Нам, например. Джонни швырнул на обочину недокуренную сигарету и пошел прочь от машины. Глаза б ее не видели! Предательница.
– Ты куда, дорогой? – дернулась было Симона.
Красавица Дороти осталась в прошлом. В Милане он познакомился с буфетчицей Симоной (Джонни обожал кофе), очень милой, простодушной и доброй девушкой. Она покорила своей непосредственностью британца, немало стеснявшегося в новой для него стране.
Джонни промолчал, и Симона не стала донимать его. Она прекрасно уяснила: когда дела в гонках идут плохо, добродушного в любое другое время англичанина лучше не злить.
Хорошая мастерская на трассе, конечно, имеется, и механики там не чета Чарли. Только кто туда пустит? Это вотчина итальянских команд, представителей целых автомобильных концернов. Правда, из серьезных соперников сюда приехали только Монетти, а все остальные – кустари и частники, как и он сам. Поэтому-то Джонни и рассчитывал не затеряться на дистанции, а то и зацепить кого-то из лидеров. Ключевое – рассчитывал.
Он бездумно шел вдоль трассы, где в беспорядке стояли машины участников: новые и потрепанные жизнью, огромные монстры с необъятным капотом и более обтекаемые современные модели, блестящие от лака и тусклые, мощные и не очень. Тут же беспорядочно сновали беззаботные зеваки, шустрые журналисты, кричащие дети, блохастые животные, бдительные судьи, ленивые полицейские, а еще красивые девушки с томными взглядами и букмекеры с подозрительно бегающими глазками. Стандартные гоночные будни. Только вот на этом празднике скорости он, получается, чужой?!
– Слышал, Кавалло руку повредил. Вздумал полихачить и упал с мотоцикла по дороге на трассу.
– И как он будет выступать? Может, левую?
– Да какая разница. Это Санети наплевать, а вот Кавалло…
Слух Джонни (ухо уже восстановилось) выхватил из толпы разговор двух суетливых господ, по виду корреспондентов. Ноги сами, машинально понесли его в стан Монетти.
Найти их не составило труда, надо только ориентироваться на самое большое скопление людей. Хорошо, никаких ограждений нет и в помине. Гонщик мог блуждать, где ему вздумается – да и зритель, при желании тоже. В Италии обожали автогонки, и толпы прохожих в беспорядке гуляли повсюду. От машин их, конечно, отгоняли, но и только.
Джонни знал, кто ему нужен. Мистер Монетти. Молодой мужчина тридцати с небольшим лет, невысокого роста, с ранней лысиной, в строгом костюме. Он, гордо выпрямив спину, стоял посреди всеобщей суеты и отдавал команды механикам. Джонни знал: Монетти никогда не повышает голос, говорит очень тихо и четко, держит своих экспрессивных южан в ежовых рукавицах так, что они в благоговейном трепете внимают ему, боясь пропустить хоть слово или тем более возразить.
Джонни окинул стан итальянцев тренированным взглядом: в той долбаной пустыне ой как много значило, сумеешь ли ты быстро выделить нужное, например, затаившегося аборигена с ружьем, или отличить человека от зверя. Вот оно что! Лучший из присутствующих представителей Монетти – Джино Кавалло сидел в одиночестве на металлическом ограждении, безучастно смотрел куда-то вдаль и баюкал руку на перевязи. Ну, а для того, чтобы вести машину, необходимы обе.
Довольный увиденным, Джонни смиренно дождался, когда большой человек освободится, и решительным шагом ринулся вперед. На последних ярдах мозг пронзила паническая мысль – это же сам ужасный Марио Монетти! Но уже поздно.
– Синьор Монетти, меня зовут Джон Милтон, я гонщик, но, к сожалению, моя машина сломалась. Может, вы слышали обо мне, я победил в…
– Меня это не интересует, мистер… хм… Милтон, – Джонни показалось, что глаза всесильного Марио сверкнули, но, конечно, за темными стеклами очков, которые в любую погоду носил итальянец, этого никак не разглядеть. – Вы отвлекаете меня. У вас тридцать секунд.
– Мне хватит и меньше: разрешите мне участвовать в гонке на одной из ваших машин, – выпалил Джонни. – У меня большой опыт выступлений, я не подведу.
– Молодой человек, на старте двенадцать машин нашей марки, от новых до устаревших моделей, – в голосе Монетти слышалось раздражение. – Любой желающий может приобрести автомобиль либо взять в аренду. За вполне умеренную, но достойную плату, поскольку мы делаем лучшие гоночные автомобили в мире. В мире! Слышите меня?! Но за два часа до старта у меня нет лишней машины, опытный ездок – должен это знать, – губы Монетти презрительно скривились. – Прошу извинить. Много дел.
– Погодите, – быстро заговорил Джонни, зажмурившись от собственной наглости, – у вас же есть машина. Мистер… сеньор Кавалло повредил руку, отдайте мне его автомобиль. Он все равно свободен. Где вы сейчас найдете гонщика?! Я смогу. Я очень хорошо знаю трассу.
– С ума сошли? – Монетти даже, кажется, развеселился. И тронулся с места.
– Вы же ничего не теряете, – Джонни преградил дорогу всемогущему патрону. – Если я разобью машину, то верну вам деньги.
Интересно, откуда ты их возьмешь, Джонни?! Ограбишь банк? Но утопающий цепляется даже за самую гиблую дощечку.
– Я просто откажу вам и останусь при своем. Все. Вы мне надоели. Я уважаю настырность, но не перегибайте.
– Мы поделим призовые пополам! – почти выкрикнул Джонни. Оказывается, вот как работает мысль в критической ситуации.
– Слишком мало, – поморщился Марио.
– Вы уже торгуетесь, сэр… эээ… синьор?
– Все равно не победишь. Разобьешь машину и опозоришь Монетти. Наш бессмысленный разговор окончен.
– Я заявлен на старт как частный пилот. Если вдруг я выиграю, вы сможете сказать: Джон Милтон представлял Монетти. И слава достанется вам. А если проиграю – что ж, еще один неудачник потерпел неудачу на арендованной машине, никто не удивится.
– Как твоя фамилия? Милтон? Не ты ли недавно пришел вторым в гонке на Тоскане? Смелый маневр, хотя и безрассудный.
Джонни был просто поражен: могущественный человек знает его? Видел его выступления? Запомнил?!
– Чтобы возглавлять лучшую гоночную команду, нужно следить за всеми серьезными соревнованиями, – многозначительно произнес Монетти. – Подбери челюсть, ты же гонщик, а не балбес на трибуне. Повредишь машину – вернешь деньги. Семьдесят пять процентов призовых мои. Еще спорить будешь?! Так-то лучше. Вот времена настали, а? За считанные часы до старта – даешь автомобиль неведомо кому.
Джонни не успевал следить за мыслью своего благодетеля. По спине полз ручеек пота. Д’Артаньян проявил напор и получил плащ мушкетера. Только этим плащом еще надо правильно воспользоваться, не то окажешься калифом на час.
Повинуясь указаниям Марио, к ним подбежал пилот из его команды – Рене Перон, родом из Франции, известный победитель гонок еще в двадцатые. Ну, и день знакомств сегодня выдался!
– Рене, возьмешь машину Кавалло, она самая быстрая, а свой автомобиль отдашь вот ему. Это наш гонщик на сегодняшний день. Джимми… Джонни. В общем, пусть освоится. Ровно за час до старта жду на брифинг.
Пока Джонни следовал за Пероном, в сознание, вытесняя восторг, все больше заползала тревога. Он оказался в положении отчаянного игрока, поставившего все на красную единичку. Что будет, если он проиграет?
В годы Депрессии толкового регламента гоночных машин не существовало, и каждый ездил на чем хотел. Сейчас правила все больше ужесточали: регламентировался и вес, и мощность машины, и объём двигателя. Что ж, даст бог, обойдется без сюрпризов. В конце концов, это такая же гоночная машина, с рулем и четырьмя колесами.
О проекте
О подписке