Часть II
Право на жизнь

Среди бесконечного многообразия всех путей и судеб, сплетенных в тугой клубок и самой обыкновенной удачи, на свете существовал Йесасс, с той разницей, что удачи у него не было и в помине, судьбоносный клубок собирался его придушить, а единственный путь впереди был безрадостный, как последние шаги перед эшафотом. Впрочем, Йесасс, по прозвищу «Убийца драконов» не удивлялся. По всему выходило, что судьба, удача и другие наглые дамы объединились против него, силы самого Юниверсума желали, чтобы даже остатки его жизни стали хуже.

Один раз удача все-таки подмигнула ему, вернув к жизни. Не осталось прежнего Йеса, была лишь душа, заключенная в постаревшие костяшки, шагавшие по пустой, бледной земле. Новый шанс открылся для него совершенно неожиданно и внезапно, шанс на новую жизнь пусть и в ужасном теле. Даже попадание в Шеддат – запретный мир шабилат, в который не могли попасть остальные, казался ему успехом. До того, как пришлось путешествовать неизвестно сколько в безжизненной пустыне, наполненной такими загадочными опасностями, что он даже не вполне мог их понять. Лишь древние кости досадливо ныли. В довершении всего, он оказался заперт в мире смерти с самой занудной бабой, которую только можно было себе представить.

– Ты идешь слишком медленно, – сказала Дина.

– Слишком медленно для чего, женщина? Ты обещала тайны бессмертия, новые возможности, хотя бы просто пару ответов. А что вижу я?

Йесасс оглядел безжизненный пейзаж, чей вид мог повергнуть в уныние даже самого безрадостного человека – темная, почти черная земля, вокруг ни куста, ни травинки, только скалы, да звездное небо над головой. Вид вдалеке, за пределами любых расстояний, красивого шара, мерцающего как бриллиант просил скорее ругнуться погромче, нежели любоваться им.

– Красота в глазах смотрящего, – произнес назидательный голос.

– У меня нет глаз. И у тебя, кстати, тоже.

Йесасс, правда, считал, что сейчас это даже к лучшему. Кто знает, что случилось бы с глазами, будь они у него? Сила Шеддата расплющит их? Нашлет ужасные видения? То и дело в воздухе кружились неясные очертания, тени, что норовили коснуться его, но никак не могли. Загадочные вспышки вдалеке, стоны будто прямо за плечом. Но стоило оглядеться, как все исчезало. Йесасс словно оказался на представлении перед невидимой публикой. С досадой погладив череп, сзади которого зияла проклятая дыра, Йесасс вздохнул.

– Мы ничего не найдем здесь. Вместо того, чтобы лежать в могиле, придется вечно ходить по бесплотной пустыне. Никогда бы не подумал, что буду хотеть усталости. Мы просто идем и идем. Сколько дней так прошло? Пять? Десять? Что мы вообще ищем?

Дина шла вперед, не давая ответа, ее невысокий скелет порой останавливался, словно прислушивался к чему-то и почти каждый раз менял направление. Иногда она брала в руки браслет, который им удалось забрать из усыпальницы царицы, и терла его. То ли радовалась, то ли пыталась совещаться. Йесасс предпочел бы первый вариант, он давал хоть какие-то надежды на то, что спутница еще не рехнулась. Рассматривая ее широкие бедра, он, чтобы занять себя, пытался прикинуть насколько красивой она была при жизни. Характер у нее, конечно, похуже, чем у дракона, а эмоциональности как у камня, но может она хотя бы была симпатичной? Ходила в нарядах из тонких полосок ткани, развивающихся на ветру и почти ничего не скрывающих, подставляла матовую кожу нежным лучам солнца…

– О чем ты думаешь?

Дина смотрела на него, развернувшись.

– О красоте. Сама же просила.

Жрица принялась рассматривать его своими пустыми глазницами, будто догадалась, о чем именно он думал. Странное дело, но он удивительно быстро привык видеть перед собой эту мертвую физиономию. А вот представлять, что у него такая же, совсем не хотелось. Только сейчас, размышляя об этом, он понял – голос Дины он услышал, хотя челюсти ее не двигались. Когда они пробудились в Йен-Сиате, то общались как обычные люди, хотя языков у них не было. И вот сейчас, Дина обращалась к нему, а старые челюсти были плотно сдвинуты.

– Погоди, как ты это делаешь?

– Сила Шеддата так велика, что мысли становятся осязаемыми. Как часть воздуха, что вокруг нас. Смотри.

Йесасс проследил за ее кивком и увидел сгущающуюся дымку над своей головой. Вместо зрения у него был странный набор чувств, который позволил увидеть тянущуюся к голове руку. Йесасс дернулся в сторону.

– Эгедово дерьмо! Это что еще за хрень?!

– Ты испугался, убийца драконов?

– Нет, это я боевое уклонение отрабатываю. Конечно, я испугался! Весь мир пропитан тенями, в него нельзя просто так попасть, ко мне липнут чьи-то руки и все время сверлят затылок, – Йесасс покосился за спину, но там снова никого не было.

– За тобой наблюдают?

– Да, прах тебя забери, все это время! Я думал, ты тоже чувствуешь.

– Нет, я ощущаю иное, – Дина показалась очень задумчивой. – Шеддат испытывает нас. Навивает тени былых воспоминаний. Будь осторожен с яркими эмоциями, убийца драконов. Я ощутила яркую вспышку, хотя до этого ничего похожего не было. О чем ты размышлял раньше?

– О том какую свинью мне опять подложила судьба. Вместо ответов на мои вопросы жрица задает новые.

Дина уставилась так, что стало довольно неуютно. Лучше ее все-таки не злить, у нее вон и осколок в браслете есть. Лучше жизнь не становится, а вот хуже может оказаться в любой момент. Он примирительно поднял руки и решил сменить тему:

– Куда дальше?

– Я думаю, мы скоро придем.

– Да? – обрадовался воин. – Как скоро?

– Через пару дней, если будем идти без остановки.

– Лааадно. Все равно здесь нечего больше делать. Раз уж мы не устаем, то как насчет того, чтобы идти боком? Можно прыгать на десятый счет. Мы же не будем снова идти молча?

Дина стояла и не отвечала, глядя прямо на него.

– Значит все-таки будем, да? Но это ведь не обязательно, верно? Мы можем рассказать немного о себе. Поболтать. Ну, как все нормальные скелеты. Быть мертвым оказывается удивительно скучно.

– Разве вас не учили концентрации, Йесасс? Техникам медитации? Воину нужно уметь обуздать свой разум.

– Мне бы одну женщину обуздать…

– Что ты сказал?

– Говорю в мои времена люди не стеснялись общаться. Мы могли бы просто вспомнить как было раньше. Я расскажу тебе о своих временах, ты о своих. Вот сколько тебе лет?

– А какой сейчас год?

– Без понятия. Но я знаю, что погиб в 1152 году от дня Скорби.

День Скорби был тем самым, что объединяло любое существо в Юниверсуме, ведь после него расы узнали друг о друге, а еще о том, что скрывается во Мгле. Мир уже никогда не мог быть прежним, дело было даже не в войне друг с другом, бесконечной резне, в которой каждая сторона обвиняла друг другу. Сама суть вещей изменилась и затронула каждую расу. Империю драконов превратила в труху, эльфов лишила бессмертия, людей заставила драться с порождениями Мглы. Свой печальный день наступил для всех. Аномалии стали нестабильными и губительными, и не было конца и краю проблемам. В общем, День Скорби довольно неплохо передавал суть жизни Йесасса.

– Я умерла в 3 год после Дня Скорби.

– В третий?! Ты застала тотальную войну? Воевала с порождениями Мглы?

– Да. И проиграла, – вздохнула жрица. – Я видела, как незримая сила рвет саму реальность, как за мгновения гибнет легионы и существ столь мерзких, что нет в мире подходящих слов, чтобы описать их. Тебе бы хотелось обсудить это?

– Эмм, нет. Я надеялся, что ты расскажешь, как обучалась тайным знаниям, или как к тебе приставал другой колдун, а ты натравила на него зомби. Или сделала так, что у него никогда больше не… В общем, что-то получше. Ты хоть и старше меня на тысчонку лет, но ведь возраст не главное.

Дина ничего не сказала и пошла дальше. Потом произнесла:

– Лучше не думать о прошлой жизни. Нас вернули лишь на краткий миг. Мы должны выполнить свою миссию, нечего делать вид, что мы живы.

«Ну про тебя-то точно этого не скажешь», – подумал Йесасс.

Они преодолели холм и принялись спускаться, когда перед Йесассом открылся вид на целую россыпь истертых и покосившихся руин среди долины. Сомнений быть не могло – тут должен был быть огромный город, но все, что от него осталось лишь обломки, напоминающие скалы вокруг, между которыми носился злой, завывающий ветер.

– Ого, – вымолвил он.

– Когда-то Шеддат был таким же миром, как и все остальные. Здесь процветала жизнь. Люди также свободно болтали, как и ты. Но теперь остались лишь тени.

Йесасс еще раз окинул взглядом широкую равнину. Он с трудом представлял себе размеры города, ему и бывать-то в таких, наверное, не приходилось. В его времена про Шеддат предпочитали не говорить, считая, что даже невольным упоминанием можно накликать беду. Говорили, что сама Смерть шагнула в мир и там, где она ступала, оставались только тени. Тела истлевали от одного взгляда на нее, души уносились прочь, а города стирались в пыль. И все же глыбы, разбросанные вокруг могли быть только городом – Йесасс костьми ощущал крики тех, кто оказался навечно скован между валунами, но никак не мог оторвать взгляда. Что такого могло случиться, что людской мир разом превратился вот в… это?

Дина неожиданно схватила его и поволокла к спуску. Воин даже прийти в себя не успел. Прижимая его к земле, она слега вытянула руку и указала костлявым пальцем вперед. Йесасс сначала почувствовал, прежде чем смог разглядеть: холод, пробирающий до самых потаенных закоулков души. После послышались вопли или стоны сотни несчастных, а дальше он увидел быстро мчащееся по небу облако, хотя казалось, что его раздирает одновременно во всех направлениях. Чуть позже стало – это извивающиеся сгустки похожие на тела, они были сцеплены друг с другом таким образом, что напоминали огромную каракатицу, мчащуюся по небу. Йесасс понял, что видит сами души, сцепленные друг с другом в чудовищную кучу, которой удается не просто быть целой, но и превратиться в совсем иную форму существа. Десяток ног из искаженных вскриков и отчаяний образовывал лапы, а впереди, бесформенная глыба напоминала голову, глядящую в разные стороны. Йесасса передернуло даже не от вида, а от набора жутких ощущений, прокатившихся по каждой косточке. Его душа была уверена, что от этого существа нужно держаться как можно дальше.

– Эгедово дерьмо, – прошептал он.

– Шеддат бывает прекрасен и величественен, но в нем также встречаются и самые чудовищные проявления. Баланс должен быть во всем. Поэтому я и просила тебя быть сдержанней, неизвестно кого могут привлечь наши мысли.

Жуткая тварь скрылась за холмом, но холод еще долго не отпускал Йесасса, мешая пошевелиться. Воин решил стряхнуть с себя оцепенение как грязь, липнувшую к телу.

– Мерзость.

– Согласна. Поэтому мы и должны быть осторожны. В моих руках осколок, который я должна хранить во что бы то ни стало. Его сила так велика, что может позволить вырваться отсюда сущностям много хуже, чем эта. Я же сказала, убийца драконов, нас вернули не просто так, у нас есть миссия. Мы – те, от кого зависит благополучие миров Юниверсума.

– Мда, вы, жрецы, последние с кем стоит связываться. Покажите мне этих несчастных идиотов, которые решат, что могут справиться с вами.

* * *

Александр поправлял проклятый, неудобный воротник, пытаясь успокоиться. Внизу, куда хватало взгляда, каскадами раскинулись величественные сады с таким количеством фонтанов, что воды в них хватило бы залить всю долину рядом с его родным домом. Охраны в консульской резиденции было куда больше, чем он рассчитывал. По обрывкам фраз удалось узнать, что в городе случился пожар или взрыв. Перед Александром простирался город, сбегавший по холмам, словно вода в каменных фонтанах. Сходства добавлял серый камень и темно-серая черепица. Столица Доминиона, Эсфаль, застраивалась на протяжении сотен лет, превращаясь в безразмерное пятно, как целое море, раскинувшееся среди множества холмов, разделённое сетью каналов. Здесь можно было встретить представителей любого мира, даже не человеческого. Город был как на ладони, с высоты резиденции, где принимались решения, определяющие судьбы всего Юниверсума. Хотя только в своих мечтах Александр представлял, как гуляет в консульском саду, как миллионы людей рассчитывают на него – вон он, барон Весен, ожидал встречи с консулом. И предпочел, чтобы это встречи не было.

– Хватит мельтешить. Голова уже кружится, – протянул Чито, пока подбрасывал нож. – К твоему сведению моей сестре нравятся уверенные в себе мужчины.

Ответная колкость так и замерла на языке. Вот так всегда, Александр уже два года добивается брака с Камиллой, а граф Читорим Энсориос, все никак не соглашается, и не упускает момента ввернуть шпильку. Можно, конечно, ответить тем же, но кому от этого станет лучше? Так Чито точно не даст благословения. Да и злиться на него в такой нервной обстановке не выходило, совсем иные мысли владели воображением. Александр окинул взглядом огромный город и спросил:

– А вдруг шабилат напали на город?

– Они хоть и развлекаются с мертвецами, но не слабоумные. Две недели они ничего не делали, почему должны начинать теперь? Если бы это были мертвяки, ты бы улепетывал от тысячи мертвых рож или догонял вместе с ними кого-то. И где они? Расслабься, барон, это столица, здесь просто больше придурков, чем где бы то ни было.

Александр осмотрел сотни каменных домов, церквей и лавок, отсюда он даже не мог разглядеть обычного оживления на рыночных площадях. Не хотелось и думать, что может случиться, если вся людская масса придёт в движение. Вот где окажется настоящее бушующее море. Которое пожрет само себя.

Возможно, все дело было просто в крайне нервном самочувствии – все прошедшие недели Александр жил в ожидании кары: что-то должно было случиться, что-то плохое. Он не мог допустить ошибки и остаться невредимым. Все его спутники, кроме Чито, погибли. Миссия обернулась кошмаром, шабилат были убиты, а потом еще случилась бойня возле замка Стражей. Казалось, что по какой-то странной причине кара еще не обрушилась на Александра просто случайно забыв о таком маленьком человеке. До сих пор чувство вины не отпускало, вытягивая душу щипцами невидимого палача – потерять целый отряд сопровождающих и даже не запомнить их имен. Со своей невестой, Камиллой, он делал вид, что обо всем забыл, но стоило остаться наедине с собой, как воспоминания прижимали его к земле тяжким грузом ответственности. Вот почему беззаботный вид Чито делал все только хуже. Александр не мог поверить – как можно чувствовать себя столь непринужденно, когда тебя вызывают к самому консулу?

– Если бы нас захотели наказать, – сказал Чито, словно прочитав его мысли. – То к консулу вызывать бы не стали. Бросили бы в подвал и дело с концом.

– И что тогда? – порочную, жалкую мысль о возможной награде, Александр гнал от себя прочь.

– Я не знаю, – Чито впервые посмотрел ему прямо в глаза. – Подождем, что он сам нам скажет.

Александр рассеяно кивнул. Сам консул, высшее лицо среди всех человеческих миров, зачем-то вызвал его. Для молодого барона это было сравни тому, что один из почивших Пророков Истины решил бы обратиться к нему с того света. Жизнь на глазах менялась столь стремительно, что он перестал понимать, что происходит.

– Думаешь, он уже вернулся? Сколько ему понадобится времени, чтобы приехать из монастыря по этому огромному городу?