Глава 2

Сегодня было жарко как в июле, а никаких кондиционеров, само собой, в милиции в эти дни не водилось. Ну хоть мужики сложились и купили себе вентилятор. Китайский пластиковый агрегат скрипел, поворачивая голову, и гонял жаркий воздух и табачный дым по всему кабинету.

Хорошо, что в кабинете был только Глеб Сибиряков, а то если бы сюда набились все опера из РУБОП, дышать было бы нечем. Я зашёл в кабинет, Сибиряк показал на стул. Он одновременно говорил по телефону, курил и делал записи китайской шариковой ручкой. Я сел у его стола и включил радио через красный двухкассетный магнитофон, тоже китайский, с надписью phylyps, сделанной с ошибкой.

– Продолжаются вооружённые столкновения в Гальском районе Южной Абхазии, – равнодушно зачитывала дикторша.

Глеб положил трубку и выдохнул с усталым видом. Кажется, по телефону его распекало руководство.

– Ну и чего звал, начальник? – с усмешкой спросил я и положил перед ним повестку, подписанную им же.

– Ты же сам просил повестку выписать тебе, – он удивился и пододвинул бумажку к себе. – Мол, подозрительно, что менты тебя не трогают из-за брата. Вопросы у братвы будут и у других наших смежников.

– Да шучу же. Ты совсем запарился.

Да, это я придумал, и это необходимо, ведь Наума и его компанию разыскивают до сих пор, но в федеральный розыск их пока не объявляли. А пока искали, вскрылись подробности с наркоторговлей, и искать их стали усерднее.

Трупы пока так и не всплыли, похоже, тела унесло куда-то совсем далеко. Но всё равно, рано или поздно найдут, а мы к этому уже приготовились – подозрение на их убийство сразу падёт на покойного опера Зиновьева.

Но пока их не найдут, придётся ждать. А тем временем милиция прессовала их бригаду, да и всей группировке досталось за компанию. И конечно же, менты должны искать Ярика, да и бандиты должны уже поинтересоваться, куда он делся.

Скоро придут ко мне. И ментам давно пора было меня допросить, вот и просил повестку выписать.

Оглушительно зазвонил телефон, Глеб закатил глаза и взял трубку.

– Сибиряков, слушаю, – проговорил он и тихо откашлялся. – Да, я. А, привет, – он стал говорить тише.

В трубке слышен милый девичий голосок, но что она говорила, разобрать сложно.

– Да я работаю, – говорил Глеб, посматривая на висящие на стене часы. – Не знаю, пока занят… ага. Не знаю. Да пока некогда. Нет, не знаю. Может, задержусь. Да… Нет, говорю же, как закончу, так сразу к тебе… да погоди ты! Алё! Алё!

Он развёл руками.

– Вот опять трубку бросила… – красноречиво сказал Глеб.

– И не объяснить, что работа такая.

– Вот-вот, – он кивнул.

Ну, я его понимаю, хоть и следак, а не опер, и у нас было попроще, но ненамного. Тоже доводилось пропадать надолго и засиживаться на работе допоздна, и жёны что с первого, что со второго брака, постоянно пилили по этому поводу.

Мы уже поставили Глеба в курс дела, рассказали, что с Наумом случилось, и с продажными операми, ну и про общак упомянули. Он нам помог, рискнул тем, что связался с нами, и назад ему дороги уже нет. От него и брата я скрываю только то, откуда мне всё известно, само собой, не говорю им, что эту жизнь я прожил и начал её почти с начала.

Но в остальном делюсь с ними своими планами и мыслями. Ну, и Валера ещё на испытательном сроке, я-то ему верю, это парни видят его впервые, пусть приобвыкнут. Поэтому ему говорим меньше.

Пока только они, как основная группа, остальных кандидатов пока рассматриваем. Важно, чтобы я им полностью доверял, чтобы знал, кто они такие, по прошлой жизни, а от них нужна личная заинтересованность в нашем деле. Чтобы у них была причина заниматься этим делом. Пока так. Но могут быть исключения, вот как с Глебом. Короче, каждый случай будет рассматриваться особо.

Ну и важно подбирать всех таким образом, чтобы все друг с другом поладили, и это самое сложное. Именно в этом тайном деле любой конфликт или разлад внутри группы сразу приведут к обнаружению или гибели остальных. Поэтому на этом этапе каждого выбирать и готовить надо очень тщательно.

Но на первое время хватит и нас, куда больше?

А остальные кандидаты пусть будут под рукой, в ЧОПе Чернова поработают. Это для нас маскировка, со стороны не сразу поймут, что в фирме есть особое ядро c другими задачами. Потому что если не озаботиться прикрытием и сделать какой-нибудь отдельный штаб где-нибудь на отшибе, рано или поздно его найдут. Ну и парням, кто устроится в ЧОП, будет заработок, всё равно без дела сидят.

Глеб ответил на очередной звонок. На соседнем столе лежала газета, я её коротко глянул. Заголовок большой, кричащий: «Крёстный отец бекетовской мафии». Под ним фотка полковника Некрасова, сделанная зимой. Сам Некрасов на снимке пьяный, на нём бандитская кожанка. В руке зажигалка в виде пистолета, но выглядит, как настоящее оружие. Ну прям настоящий браток.

Это заказная кампания против него, многих офицеров РУБОП обвиняли в этом, да и постоянно говорили, что якобы вся эта структура – хуже бандитов, с которыми они борятся, и надо её срочно прикрывать. Ну, деньги у братвы крутились большие, могли найти средства и на такое очернение. Нападают по всем фронтам, но Некрасов держится.

– Я вот что думаю, – сказал я, когда Глеб положил трубку, – то, что Наума найдут – вопрос времени. И братва его тоже ищет. Но не только его. Вопрос они будут задавать, почему Ярик нигде не объявился. Поэтому вашим тоже развести активность, что вы его ищете, чтобы не было подозрений, что он как-то с вами связан. Сам знаешь, если кто-то начнёт говорить – не заткнёшь.

– Угу. Да и если пойдут такие разговоры… всё, пишите письма, – он откинулся на спинку стула, тот скрипнул. – Ну, в розыск-то не объявим, само собой, а вот гонять бандюганов и спрашивать, где Коршун – милое дело.

– И у него оправдание будет, что от всех скрывается, – закончил я и кивнул. – Вся братва в курсе, что с РУБОП шутить нельзя. Стукачей ещё задействуйте, на допросах спрашивай. Вот и получится на время отвадить подозрение. А потом и не придётся.

– А ты думаешь, если вся эта тема у нас выйдет, они ему потом не предъявят, что он от них ушёл и у тебя крутится? – спросил Глеб, наморщив лоб.

– К тому времени не смогут. Группировка сильная, большая, но у них разлады идут, – я задумался. – Считай, сам Атаман – к синьке присосался, пьёт, авторитет уже упал. Ещё говорят – дури не против попробовать. И Наум ещё… пропал.

– И золотореченские на них наседают, – молодой опер кивнул. – Сначала на точки Наума, потом дальше пойдут. А ответку Атаман дать пока не может – у нас и у смежников он под колпаком. Самое время конкурентам голову поднимать. У братвы только слабость показал – и всё, пишите письма. Остальные сожрут.

– Вот это всё и надо учитывать, – я поднялся и отодвинул стул. – Не надоело в ментовке ещё работать, Глебка?

– Не спрашивай, – он отмахнулся. – Пивка, может?

– За рулём. Ты же Ярика утром видел?

– Угу, тебе позвонит попозже, – Глеб кивнул. – Тачку, говорит, продал через Кардана. Свою Настю ещё к родакам отправил на Алтай. А то сам понимает, что и к ней его товарищи зайти могут.

Могут, у братвы ничего святого, это понимали все. Но предосторожности мы продумывали сообща, и пока их хватает. А дальше думаем, ведь вечно Ярик скрываться не сможет. Да и без дела сидеть не будет, не такой это человек.

Но загорелся он тем, что я предложил. Будто именно этого ему в жизни и не хватало. Пошёл в бандиты, но там не нашёл, что искал, зато здесь есть.

– Рустемова, короче, в СИЗО закрыли, – вспомнил Глеб. – А он вместо того, чтобы отрицать, говорит, что не помнит ничего. И начальство его не покрывает, как ты и говорил. Кстати. паспорта все проверили, вернули, кому удалось. У Кента деревенские девки в основном были, они легко попадались, но и городских хватало. А дальше – хрен его знает. Не все там насильно сидели, а кто-то и другого покровителя найдёт, продолжит…

– А кто-то домой вернётся и с этим связываться уже не будет, особенно кто против воли там был. Голову не забивай, короче. Погнал я. Если что – звони. И скажи своему шефу, что ко мне крота больше не подсылал.

– Уже говорил, – Глеб хмыкнул.

– Пусть вообще следит за тем, к кому этого отправляет. Я серьёзно. Я раскрыл – мы посмеялись. А вот братва раскроет – сам понимаешь, что с ним сделают. Домой не вернут, живым уж точно.

– Угу, – он помрачнел.

А вдруг, бандиты убьют именно того парня, который так неумело пытался так меня разжалобить и всё выдоить? Помню же, что кого-то у них в отделе грохнут крота в этом году, в конце лета или осенью. И это не считая покушения, где может погибнуть Глеб.

С этим надо разбираться. Главный вопрос – кто приказал стрелять? Я порой думал об этом и решил, что ответ один – Дядя Ваня из золотореченских, он на такое способен, а у остальных духа не хватит. Просто я помнил за Дядей Ваней несколько заказух такого плана, уже свершившихся и тех, что могут произойти и в будущем.

Так что к этой угрозе надо отнестись серьёзно, нужно всё подготовить заранее. И была одна мысль на этот счёт, пора её уже прорабатывать.

Я пошёл к двери, но Глеб меня окликнул у самого выхода:

– Ща, погодь, в одну калитку выходить, – он подобрал куртку. – Мне в одно место ещё надо сходить.

– Пошли.

В коридоре, похоже, кто-то будто разлил советский одеколон «Шипр», пахло им так сильно, что даже нечем стало. Даже открыли окно, но не особо помогало. Перебило даже запах курева, въевшийся в стены. Так что когда вышли на свежий воздух, вздохнули полной грудью.

– Кстати, слыхал? – спросил Глеб, когда мы подошли к машине. – Гиви Кварельского ночью придушили. В ста километрах от города, на просёлке, недалеко от дачи, где он жил. На пенсию, типа, ворюга уйти хотел. Да не удалось, достали.

Событие это мне знакомое, но точную дату я не помнил, поэтому и не готовился к нему. Да и зачем мне спасать дремучего вора? Есть много других людей, которые этого достойны.

Зато я знаю обстоятельства этого убийства – это дело много обсуждали через несколько лет, когда вскрылись подробности.

– Давай-ка я тебя подброшу, – предложил я, подумав. – Кой-чего слышал про это, могу подсказать по дороге.

– И молчал, – с укором произнёс Глеб.

– Ты и не спрашивал. А у меня есть дела поважнее, чем мёртвый вор в законе.

– Ну, справедливо, – он кивнул.

Да, этот Гиви Кварельский – вор в законе, самый настоящий. Когда-то считалось, что вор не имеет права запачкать руки в крови, а тронуть его самого означало подписание смертного приговора исполнителю. Якобы блатные сделают всё, чтобы наказать убийцу.

Но эти времена остались далеко позади. В 90-е воров в законе мочили. Пусть и не так часто, но прецеденты были. И даже были прецеденты, когда убийца вора спокойно себе жил дальше, никакой ответки ему за это не было.

– Слышал кое-что интересное на этот счёт, – проговорил я, усаживаясь на место водителя, и завёл двигатель. – Знаешь, кто старого грузина приказал задушить?

– И кто? – не выдержал Глеб.

– Дядя Ваня. Отправил Симона Горгадзе, своего торпеду, тот старого вора знал, потому что они из одного города были, тот ему и поверил. Симон этот Гиви к себе в машину заманил, там и задушил, а потом вышвырнул тело у дороги. Вот и всё.

– Не, – он покачал головой, – Дядя Ваня не мог. Они же с ним вместе на зоне чалились! Погоди… – Глеб выпучил глаза. – Ты-то откуда эти подробности знаешь?