– Эти… – Мойра постаралась расставить некие ориентиры, спрятав лишние мысли и чувства, – эти Новые, я думаю, правильно будет именно так их назвать: Новые люди. Они подавали признаки разумности?

– Смотря что считать разумным, – произнес Курт явно громче и грубее ожидаемого, не сводя взгляда с экрана, даже не заметив, как на него все смотрели в ожидании. – Прежде чем даже пытаться делать выводы, стоит кое-кого расспросить об этом явлении, потому что меня сейчас волнует вот какой вопрос: это единичная аномалия или нет? – Курт посмотрел на Наваро. – Ты знаешь, о ком я.

После этих слов Октавия взялась сделать то, что сама держала в уме с момента, когда были замечены новорожденные, – связалась с Климом для сопровождения Светы к командному центру.

Свету привели молча и без ожидаемых проблем. Она сразу же подошла к мониторам и осмотрела изображения с видимым удивлением, но сдержанно, без любопытства. Вскоре в ней легко читалось смирение с увиденным.

– Ты видела похожих или таких же? – Октавия в присущей ей манере была пряма, холодна и не сводила больших стеклянных глаз с того, к кому обращается.

– Да, – не сразу ответила Света, хорошенько взвесив все риски.

– Сколько? Они живы? Ты скажешь, где это было?

– Где-то по пути. Вылез один из ниоткуда, – Света говорила медленно и спокойно, обдумывая каждое слово, не сводя взгляда с экрана, где Новые люди аккуратно рассматривают свисающие с потолка на проводах разбитые лампы. – Что было дальше, я не знаю. Меня не трогал, я его тоже, а лишнюю остановку я себе позволить не могла.

– Может быть, помнишь его реакцию или какие-то странности?

Света ответила Мойре многозначительным взглядом, подчеркнув ее необычный вопрос.

– Тот, кого я встретила, был не опасен. Это все, что я знаю.

– Ну это уже что-то! Новые люди не представляют угрозы на станции Вектор – уникальность в чистом виде.

– В любом случае, – недовольным и даже несколько разочарованным тоном начал Курт, – мы не готовы к этому. Как и никто не был готов на Векторе. Они не смогли справиться даже с первыми выводками, а их данные – это разбитая мозаика, да и все с чем они сталкивались, – это всякое уродство да безумие во всех проявлениях. Здесь же здоровый организм, проявляющий признаки мышления и коллективизма. Монстры – это одно, никто не собирался их приручать – лишь разбор на составляющие да изучение внутренностей до самих генов. Но вот они – возможно, среда лаборатории ботаники как-то среагировала? Там многое изучали, поведение растений и прочее, подвергая разным экспериментам всю известную нам растительность, лишь бы улучшить сады для выдачи кислорода с едой. Могу допустить даже, что там же проводили скрещивание с Жизнью, и, забегая вперед, задокументированных проектов я пока не находил. Но они там, а значит, стоит учитывать фактор влияния среды.

– Но всевозможные сценарии прорабатывались, прежде чем нам сюда прилететь! – стал убеждать Курта Наваро, но тот решил оборвать:

– Хорошо, разжую по полной. Я не знаю их среду обитания: чем и как они дышат, состав их крови, питательных веществ и даже того, могут ли они вообще покинуть, смею заметить, не то что бы Вектор, а свою, уж простите за тавтологию, среду обитания. Было правильным решением изолировать их, потому что… да хер знает, уж извините меня за мат, но они – это не монстры, порождение совместимости несовместимого, неа! Тут все куда сложнее. Если попробовать их перевести сюда без заморозки, то они попросту помереть могут без нужных условий для существования. Да и вообще неизвестно, как и что они способны пережить. Я не говорю уже о том, как тесно они сплелись, и, разъединив их трио, мы повлияем на их ментальное и эмоциональное состояние, чего я совсем не хочу делать, не подготовившись. Я даже допускаю тот вариант, что у них психика не выдержит не просто при виде нас, а при первом уходе из единственного известного им мира. В мои камеры их пихнем – так у них такой стресс может случиться, что… варианты, как говорится, все, если так понятнее будет.

– Время – это не наша роскошь, – непоколебимым тоном решила вклиниться Октавия, – изучение того, чем они являются, может…

– Я это знаю, – перебил ее Курт, все ища идеальное решение, – но я ставлю на их уникальность. Сколько таких еще может быть? А если они – это погрешность, ошибка, которая может нас спасти? Ну видела Света еще одного – теперь их официально четверо, и что? Сколько прошло лет, чтобы подобное появилось, не говоря уже об удачных, судя по всему, условиях содержания и обитания! Я теперь даже не уверен, что принесенная Светой кровь является самым важным открытием, без обид, – обратился он к Свете, на что та не среагировала.

– Вы нашли еще таких же людей? – спросила Мойра у Наваро.

– Нет.

– Это плохая новость. Они – это хрупкое, неизведанное, редкое до невозможности явление! Нам повезло. Я даже представить не мог, что некий адекватный симбиоз возможен уже сейчас. Октавия, нельзя с ними спешить.

– Есть подвижки у других станций? – спросила Мойра, балансируя между подчеркиванием слов Курта и разбавлением напряженной ситуации.

– Нет.

– Мне нужно туда пойти и взять все анализы, заодно проверить их интеллект: у нас есть задачки на логику – подкинем, глянем на реакцию, ну и образцы ткани незаметно взять сможем.

– Ваше мнение ясно. Только вы не учли фактора риска.

– Света сказала, они безвредны. Да и вряд ли нанесут нам вре…

– А я не про вас говорю, Мойра. Вы все видели, в каком состоянии она вернулась всего три дня назад. – Октавия неожиданно долго смотрела на Свету, после чего резко повернула голову в сторону Курта и стоящей рядом Мойры. – Думаете, они смогут выстоять против объектов исследований? На Векторе достаточно доказательств не в пользу надежности запертых дверей. Ты указал на их редкость, на их уникальность, что сразу ставит их жизни в приоритет. Их нужно вывести из места обитания, где они беззащитны перед страшнейшей угрозой для любого. Здесь они будут в большей безопасности, чем на Векторе. По вашим же словам, Курт, можно сделать вывод: там они такие же чужие, как и мы.

– Мы сможем их защитить, – Наваро был преисполнен решимости, – да, прямо там возвести изоляцию для них от остальной станции. Тупо расчистить местность поблизости и проводить все исследования без рисков навредить им в процессе транспортировки сюда.

Октавия смотрела на него, чуть задрав голову, лицо ее не выражало ничего, будто застывший механизм, чьи горящие глаза изучают объект настолько глубоко, насколько легко теряется из вида все окружение.

– Больше скажу, я бы оставил их там как минимум для наблюдения их же жизнедеятельности в естественном окружении. Если это все же закономерный результат симбиоза, а не отклонение, то нельзя списывать со счетов их дальнейшее эволюционное развитие. Я ведь прав? Сейчас по развитию интеллекта они практически дети – не интересно узнать, какими они станут через неделю, две?

– Они могут никак не измениться за такой…

– Они окрепнут, – обернулся Наваро к Курту, – станут выносливее, им же всего день от роду. Десять дней наблюдения – и, кто знает, возможно, они проявят большие интеллектуальные признаки, которые помогут нам минимизировать риски. Второго шанса может и не быть.

– Предлагаешь обосноваться на Векторе? – Мойра профессионально выдерживала нейтралитет, скорее собирая информацию, нежели принимая одну из сторон.

– Нет, – ответил он кратко Мойре и, твердо проговаривая каждое слово, поочередно налаживал с каждым, кроме Октавии, зрительный контакт. – У нас есть оборудование, есть связь и безопасная зона, все, что нужно, – оградить новорожденных от остальной станции, сделать временный аванпост и следить за тем, куда приведет их жизнь. Остальная работа продолжится, как и планировалось. Напомню: помимо них, у нас огромный Вектор, тысяча научных исследований и бессчетное количество неизвестных нам существ – работы и так очень много, а если мы поспешим с ними… вы и так все знаете.

Наваро умел располагать к себе, умел отлично анализировать и твердо принимать решения, исходя из нужд и возможностей, ведя за собой людей, говоря им то, что они хотят слышать. Но все это, к сожалению для всех, но к счастью для Октавии, было полезно лишь в краткосрочной перспективе. Просчитывая все это время варианты будущих событий и всех переменных, отталкиваясь от находившихся перед ней людей и произнесенных ими мнений, Октавия быстро приходила к единому выводу: Наваро умеет доминировать лишь в локальных ситуациях. Это и стало главным для нее аргументом, чтобы именно позволить, разрешить ему сейчас руководить, дав добро на реализацию его плана.

Протоколов действий было просчитано много, на каждую возникшую преграду или нестандартную ситуацию есть свои варианты действий, заранее просмотренные и дополненные Октавией еще до прилета сюда, – это ее маленькая гордость. Но уж что-что, а найти Новых людей никто всерьез не предполагал: найти выживших сотрудников, что все эти годы кое-как да выстрадали новый день, причем в любом из состояний, будь то физические изменения или ментальные, – это да, найти все еще активных монстров во плоти – разумеется, но вот нечто среднее, что-то не являющееся ни тем, ни другим… На такие протоколы действий не предусмотрели. И если в другое время она бы опять прокляла человеческий фактор, то сейчас ей это кажется судьбоносным, словно сама жизнь подстроила ситуацию так, как надо. Ведь и прилет Наваро она так же проглядела: одно другое исключает, подумала она про себя сейчас с совсем уж непривычными ей чувствами.

Все ждали от нее последнего и решающего слова. Чуть вернувшись в реальный мир, отложив всю игральную доску в сторону, не произнеся ни слова, Октавия дала им ожидаемую отмашку, после чего Наваро уверенно принялся раздавать команды. Ей же сейчас остается лишь смиренно наблюдать да смакуя выжидать, чуть отступив. Позволяя Наваро именно сейчас проявить себя как лидер, она помогает ему быстрее ошибиться, столкнуться со своими же, основанными на пресловутых чувствах и самоотверженности неправильными решениями, дабы в кратчайший срок ему стало понятно, где находится его место в иерархии Улья. Октавия знает причины его ошибок, его грядущей неудачи, и пусть из-за этого пострадают люди – все это более чем терпимо, ведь так она расчистит поле, позволив мешающей ей фигуре самой выкопать себе яму и самой же туда упасть. Работы еще очень много, они ведь толком даже еще не начали изучать фауну станции, так что, если даже Новые люди погибнут, наверняка, подчеркивает она себе, найдутся еще. Ну а если нет, то как минимум сам Вектор полностью окажется в ее руках для исследований, без страха перед ошибками пресловутого человеческого фактора, влияние которого пусть случится раньше, нежели позже.