День 1

Я стоял на холме повыше, недалеко от нашей с Касом стоянки. Пока ещё было время и возможность, не стоит пропускать рассвет.

На бледно-голубом небе, отдалённо чем-то напоминавшем ледяную поверхность на озере, всплывало солнце. Матово-белый кусочек света, стараясь не опаздывать, медленно проглядывал сквозь верхушки деревьев, дул ещё по ночному пронизывающий холодом ветер, обжигающий не спрятанное под повязку лицо. Я держал винтовку перед собой и ждал, когда можно будет из своей глупой прихоти провести ритуал, какой я совершал на каждой вылазке. Тем более, проблем с подзарядкой не возникало: аккумулятор заряжался в любом куполе.

Наконец бледное светило показалось на треть, я прицелился в стекляшку, заменяющую коллиматор, и нажал на курок. Послышался треск электроники, жужжание катушек и вот еле заметная полоска света летит прямо на солнце: мощность я всё равно ставил минимальную. Я не знал, может ли этот пучок и впрямь долететь до звезды, или же ослабеет на этом долгом пути и растворится в холодных пучинах, а, может, я этим своим выстрелом заставляю солнце светить немного ярче. Эта неизвестность поднимала меня раньше обычного в один из дней. Удостоверившись, что солнце не собирается гаснуть, я пошёл обратно. Кас должен был встать с минуты на минуту. Так всегда и случалось: как только я собирался заняться завтраком, Кас выходил на свет, мрачный, но бодрый. Во всяком случае, сегодня так казалось.

– Ночью что-нибудь слышно было? – Кас спросил об этом безучастно, скорее из вежливости. Он знал, что я отвечу.

– Нет.

– А с кем шептался? Сам с собой?

Что меня не переставало удивлять, так это его манера делать абсолютно пустое лицо в любой ситуации. Кас мог хрипеть после длительного марш-броска, падать без сил на снег, когда уверен, что можно отдохнуть, но потом крепко вставал на ноги, унимая дрожь, и совершенно не изображал хоть что-то. И сейчас не читалось ничего, кроме желания пожрать.

– Так ты слышал?

– Вас бы и глухой услышал.

– А почему не вмешался?

– Ты и сам справился, разве нет? Если бы не ты зарядил ему по животу, а он тебе, тогда ещё можно подумать.

– С чего ты взял, что я ему зарядил?

– Ты бы помощь позвал.

А вот это было обидно.

– Он мог меня убить, знаешь ли.

– Как будто ты не знаешь, кто мы. Нас кто угодно может убить, и беспокоиться насчёт какого-то бродяги с твоей стороны глупо. Вчерашний пятихвост тебя, кажется, не так сильно впечатлил… Ладно, проехали. Сворачиваемся через двадцать минут и идём быстрее, чем обычно, чтобы к вечеру быть в Гринмане. Если бродяга доберётся до города, то наверняка поднимется шум. Тем более что с диких земель давно не появлялись мирно настроенные гости.

– Расселились уже.

– Вот и я думаю. Пятое поколение охотников сменилось, а идут откуда-то.

– А может того, с рощи?

Кас лишь отрицательно покачал головой. Он был из тех, кто больше верил в возможность потепления, чем в то, что за рощами на севере тоже живут люди. Я и сам не верю в разумную жизнь за этой стеной деревьев, но ведь откуда-то прут новые лица?

Через двадцать минут, как и было запланировано, мы погрузили добычу на сани и двинулись по направлению к Гринману. Дорога обещала быть долгой и безопасной (тропы постоянно зачищали сквайры), но Кас всё равно держал оружие в быстром доступе, дабы отвадить степь от соблазна подкинуть какой-нибудь сюрприз. Он охотился здесь больше десяти лет, начиная, как и я, в этом возрасте, но про его учителя я особо ничего не знал, только то, что умер он не по своей воле. А сам Кас вряд ли расскажет что-то из прошлого, мне на самом деле и без разницы, что там было до меня, да и незачем старые болячки расчёсывать. Единственное, что я знал про него и его семью, – это то, что у них есть реликвия в виде этой винтовки, которая была вроде как трофеем. Кстати…

– Кас, а как твоя винтовка точно называется? Я опять забыл, – оружие – это единственная тема, о которой Кас рассуждал с удовольствием.

– Ли-Энфилд. Его сделали ещё задолго до начала Новой Истории, а потому и храню я его с особым усердием. Правда, этот вроде не такой, какой должен быть.

– Почему?

– Ну смотри. Цевьё у него полимерное, а не деревянное, как у оригинала. Оно более износостойкое и лёгкое. Приклад с резиновым тыльником, чтобы плечо не так болело… но зато прицел не кустарный, а оригинальный, снайперский! Жаль, глушитель себя отжил. С ним бы поприятнее было, конечно. И звук бы округу не поднимал на уши, и огненный шар не слепил… Вот вроде древнее оружие, а надёжнее всяких лазеров!

– Да, только мясо повреждает.

– А лазер, думаешь, нет? Он дырку побольше делает, да ещё и поджарить до хруста может, если не разрежет. Лазер хорош тем, что ресурс у него больше, да и другое оружие обычно пылилось на полках, как антиквариат, а следовательно, уже давно сгнило.

– Сгнило?

– Разрушилось. Ну, вот ты видел дома возле леса?

– Там одни стены же!

– В глубине встречаются состоянием получше. Это раньше были дома, но из-за того, что никто за ними не следил, они начали рушиться. Вот и за оружием следить надо, а то оно сгниёт.

– А что, трупы не гниют?

– Трупы разлагаются… Ещё иногда говорят, что человек гнилой. Но это тоже староисторический маразм. Сегодня гнильё сбивается в рейдерские шайки или идёт на корм пятихвостам. Но если коротко, то такой человек тебя за железку ржавую продаст со всеми потрохами.

– Как? Какая цена может быть за человека?

– Не забывай, это образно. Ещё, помню, встретил один раз лунатика, утверждающего, что пару тысяч лет назад людей за деньги продавали, как вещи какие-нибудь. Якобы они делились на людей и людской ресурс. Похоже, он был совсем сумасшедшим.

– Может, прошлое вспомнил.

– Они не люди, чтобы вспоминать прошлое. Их просто нужно избавить от мучений и подарить заслуженный покой.

– Зачем же они тогда пытаются заговорить с нами, если больше не люди?

– Они не понимают, для чего это нужно, но делают, потому что так добыча может стать не такой тяжёлой. Кажется, для этого даже название есть…

– А вот отец говорил, что лунатиков ещё можно вернуть. Просто мы не пытались, а на самом деле они пытаются заговорить с нами, чтобы снова ощутить себя людьми.

– Сэм, ты прекрасно знаешь, что твой отец сошёл с ума. Я бы на твоём месте выбросил это всё из головы, иначе когда-нибудь ты рискуешь закончить, как и он, – после этого Кас изменился в лице, на секунду задумался и продолжил вертеть головой. Так он показывал, что разговор окончен.

Кас был ровесником моему отцу, но только дороги у них были разные: Кас стал охотником, а мой папа – скаутом. Однажды он выбрался с группой в лес, но вернулся уже один, таща на плечах тело изувеченного разведчика. Говорил, что выжил лишь потому, что бросил оружие: его потащил за собой лунатик. Мол, три дня что-то говорил, заставлял слушать, а потом отпустил. Естественно, никто ему не поверил. Совет его изгнал, а Кас был одним из председателей, то есть тоже выносил вердикт. Думаю, Кас ещё и потому постоянно берёт меня с собой, что ощущает свою вину в моей жизни без единственного выжившего родителя, хотя не виню ни его, ни весь совет в целом. Решение было, наверное, правильным, пусть и поспешным.

Ближе к обеду мы сделали привал. По дороге в город шёл ещё один след, заметно заметённый за ночь. Но форма целых ботинок не оставляла сомнений, что это человек, а не лунатик.

– Что думаешь? – спросил я, надеясь, что Каса это заинтересует.

– Думаю, что твой новый знакомый движется на удивление шустро для бедствующего. Он наверняка уже в городе.

– Нам не стоит поторопиться?

– Зачем? – Кас сбросил мешок с плеча и сел на стоящий здесь же пень. – Он же один. Значит, даже при особом желании не сможет что-нибудь натворить. Его «семья» в одном дне пути.

– А вдруг он…

– Хорошо, если тебя это так волнует, через десять минут пойдём дальше. Мы делаем привал чтобы были силы на случай неожиданности, а не просто перекусить. Шли бы полдня без перерыва, ты и в голову себе не попадёшь при желании.

Кас был осторожен. Даже слишком. Обычно, такая осмотрительность приходит к старости, а он продумывает вещи до таких мелочей, что даже странно. Возможно, во мне играл излишний дух авантюризма, но было не так просто успокоиться, доверившись опыту Каса, наверняка не раз попадавшего здесь в истории, из-за которых эта осторожность и появилась. Но не насторожить это просто не могло: значит, есть ещё, кого бояться.

Следующую часть пути мы прошли молча. Кас искал новые следы или кучки снега, где мог закопаться одинокий роевик, но кроме полосы следов ночного гостя больше ничего не было. Солнце медленно опадало с неба, склоняясь к горизонту, еды хватало ещё на один день, а меня всё меньше выбивала мысль о том, что может натворить этот человек, если окажется рейдером. Хотя я и знал, что в случае чего, совесть загрызёт меня заживо. Единственное, что настораживало сильнее этих мыслей, – это поляна со следами недавней трапезы, единственным указанием на которую была лужа впитавшейся в снег крови.

– Тело утащили, – Кас нахмурился. – Видишь, лапы глубоко входят? А здесь вообще на брюхо припал, чтобы кочку преодолеть.

– Роевик, может? – он поморщился.

– Роевики тащат добычу только если есть логово, а так тут бы и закопался. На лунатика точно не похоже. Возможно, пятихвост… а может и егерь так далеко из лесу вышел.

– Убили же егеря!

– Убили. А только где гарантия, что он один там был?

Егерь стал настоящей легендой, скауты его боялись, как полубога, охотники и того сильнее, а особо фанатичные люди стали строить алтари из деревянных столбов в его честь. Обычно, его изображали как нечто человекоподобное, с голым, вытянутым черепом, длинными лапами, покрытыми жёсткой бурой шерстью, и, что неприятно, парой рядов совсем немаленьких зубов. У меня он ассоциировался с каким-то озверевшим кентавром из сказок, хотя истории разнились о нём от человека к человеку. У кого-то череп был затянут кожей, у других рук было четыре, чтобы проще карабкаться по деревьям, третьи говорили, что егерь – новый вид разумной жизни, и что у них свои города в лесах. Помню, кто-то даже посеял байку, что егерь вообще не с Земли. Уменьшению количества этих историй поспособствовала группа скаутов, которые якобы убили егеря, показывали его тело с гордым видом, но всё ещё находились те, кто сомневался в подлинности головы: больно похоже на других лесных тварей. В общем, легенда о егере обросла столькими слухами, что и пересказывать бесполезно, но охотники договорились считать между собой, что егерь жив.

И сделали они так потому, что однажды ты всё-таки набредаешь на труп, раскиданный в радиусе десяти ярдов, и невольно встают дыбом волосы. Неужели егерь? Или кто хуже? Трудно представить нечто страшнее егеря, но мы ещё нескоро раскроем все загадки тех непроходимых лесов. И именно в такие моменты, сидя около лужи заледеневшей крови, хочется чаще озираться в сторону ближайшей рощицы. Как бы егеря не рисовали, а только все сошлись на двух вещах: его тяжело убить, а ещё тяжелее – сбежать от него.

Я не первый раз на охоте, и тут даже самые тупые догадались о том, что Новая История вместе с её новыми животными окончательно сошли с ума, отчего куда ни глянь, а смерть будет везде. Раньше вряд ли была такая борьба за выживание: одни нападали на других ради пропитания или для защиты своей территории, в то время как сегодня земля похожа на круглосуточную арену, где человек просто оказался в невыгодной позиции физически, но как всегда компенсирует это наличием разума. А ведь опоздай мы с развитием на пару десятков лет, и от нас и мокрого места не осталось бы!

– Подожди, – Кас схватил меня за ворот куртки, из-за чего я невольно дрогнул. – Смотри.

Кас указывал на небольшой бугор снега, выросший у нас на пути. Даже я помнил, что ему здесь не место, а уж ходивший по этой тропе не первый год Кас и вовсе готовил винтовку на случай драки.

– Обойдём его?

– Стоило бы, но не нравится мне, что он так нагло тут сел. Тропа рабочая, ещё утянет кого. У тебя оружие включено?

– Я и не выключал.

– Тебе что говорили про заряд? Ладно, об этом позже. Как же его… – Кас выхватил нож и отрезал переднюю ногу прыгуна.

– Умно.

– Целься, а не болтай. Готов?

– Готов

Нога, обрисовав дугу в воздухе, свалилась прямо на бугор. На долю секунды послышался звук рыхления земли, но показываться роевик не стал.

– Смотри-ка, хитрый попался, не суётся!

– Может ему того? Лазером?

– Разозлишь только, да и снег частично поглотит заряд, поверхностный щит не пробьёшь. Тут надо думать…

Кас сел на корточки и облокотился на колени, не сводя глаз с роевика. Когда он думал, то всегда шевелил губами, морщился от собственных идей и замирал на полуслове, если приходило что-то дельное.

– Значит так, – Кас выпрямился и дал мне Энфилд. – Подержи-ка, а лучше положи куда-нибудь и готовься.