«… Многие имена, которые мы считаем разными, на самом деле имеют одинаковые корни. Например: самое распространённое имя в США Джон является производным от древнееврейского имени Иоанн. От него же произошло русское имя Иван. В английском языке принято произносить Айван…»

«Не Айван, а Иван!»

«Ииииван»

Лис вздрогнул. Он не слышал дальнейших слов диктора, но это имя эхом звучало в голове.

Буря воспоминаний нахлынула на него невиданной силой. Адреналин разогнал уставшее сердце. Внезапный эмоциональный толчок позволил ему прочувствовать те события, будто они произошли вчера.

Черт возьми, как же он скучал по былым временам. Он готов без малейшего раздумья променять остаток своей никчемной жизни, в задворках больницы с исколотыми от игл руками, на шанс ощутить себя снова живым.

«Не Айван, а Иван!»

Почему ему раньше это не пришло в голову? Они давно не враги. Если он еще жив, они могут встретиться. Лис не сказал ему нужных слов тогда. Еще не поздно сделать это сейчас.

Лис не спал до утра. Отсчитывая каждую минуту, он проклинал стрелки часов за медлительность.

Когда солнце, наконец, вовсю завоевало небосвод, он держал в руке телефон и набирал номер.

– Алло, – ответил запыхавшийся мужской голос.

– Серебряков Михаил?

– Да.

– Это Серебряный Лис.

Собеседник на несколько секунд замолчал. Было слышно, как он сглотнул и продолжил разговор уже с настороженностью:

– Игорь Саныч?

– Рад, что помнишь меня Мишь. Как поживаешь?

– Эм, хорошо. Признаюсь, очень неожиданно. Откуда у вас мой номер?

– Обижаешь. Я всего-навсего на пенсии, а не в доме престарелых.

– Да, конечно. Простите.

– Мишь, я звоню попросить об услуге.

– Я слушаю.

– Давай не по телефону. Встретимся на главной сегодня в четырнадцать. Сможешь?

– У меня сегодня встреча. Может быть на неделе?

Лис закашлялся.

– Для меня это вопрос жизни и смерти. Я не займу много времени.

– Хорошо, я подъеду.

– Спасибо. Буду ждать.

Лис приехал на место встречи заранее. Ресторан «Ночная Москва» был хорошо известен не только старожилам ночной жизни, но и бывшим представителям Первого главного управления КГБ. Личности разведчиков-нелегалов были известны только очень узкому кругу руководства страны. Передача засекреченных сведений между нелегалами и связными, как правило, проходила в обычных ресторанах Москвы по соседству с ничего не подозревающими гражданами. Сами разведчики также ничем не выделялись. При отборе в первую очередь ценился интеллект, коммуникативные способности и умение принимать быстрые взвешенные решения. Физическая сила и умение обращаться с оружием никогда не ставилась в приоритет. Накаченным молодчикам, готовых торсом проламывать вражеские стены путь в нелегалы был заказан. Разведчик-нелегал – это, прежде всего профессиональный переговорщик, интеллектуал, актер и манипулятор.

Лис зашел внутрь и снял плащ в гардеробе. Официантка предложила расположиться у окна, но он настоял на конкретном столике в самом дальнем углу. Девушка не возражала, упорхнув к другим посетителям.

Лис обратил внимание на дубовые столы. Их отреставрировали и выставили на своих местах, как и тридцать лет назад. Приятно осознавать, что ресторан чтил многолетние традиции. С улыбкой на лице Лис наслаждался нотками ностальгии.

***

04 февраля 1985 года – день, когда он последний раз сидел за этим столом. Совсем юный парень, полон энергии и сил. Чересчур самоуверенный. Тогда он уже осознавал себя зрелым мужчиной, способным свернуть горы. На голове вилась длинная темно-русая шевелюра, зачесанная на правый бок.

Утром того дня он впервые за три года вернулся в Москву. Под видом частного предпринимателя – директора филиала немецкой обувной фабрики Рихарда Вальца он проживал в городе Сараево, республики Югославия.

За годы работы ему удалось наладить тесные контакты со многими представителями руководящих кругов. В стране бушевала настоящая война разведок. Несмотря на то, что Югославия входила в социалистический круг, и считалась союзником СССР, в стране уже вовсю зарождался экономический кризис, приведший в будущем к распаду страны. У Центра имелись серьезные подозрения в участии иностранных разведок в саботаже экономических реформ. Задачей Лиса было собрать максимум информации из-за кулис и разоблачить агентов иностранных спецслужб.

Ранним февральским утром случилось непредвиденное: он получил срочное послание из Центра. В телеграмме отправленной Маргарет Вальц (бабушки) содержалось, помимо добрых слов любви, приглашение приехать в Германию на празднование ее дня рождения.

Лис знал, что означало это шифрованное послание. Он должен немедленно вернуться в Москву.

Через два дня Лис сидел в ресторане в ожидании связного. Чуть поодаль шумная компания праздновала день рождения. Именинник с расстёгнутой настежь клетчатой рубахой угощал всех попавшихся на пути спиртным. На потолке мигали красно-желтые фонари. Изрядно выпившие гости пускались в пляс под песни Тото Кутуньо. Особо отдохнувшие в дружеских объятиях засыпали между тарелок.

Лис закурил. Впервые за последние годы сигареты советского производства. В горле появилось знакомое, раздирающее глотку першение.

Перед отъездом он тщательно замял все следы. В аэропорту Берлина его тайно переправили через границу в ГДР и оттуда прямым рейсом на родную землю. Всю дорогу он перебирал в голове возможные причины вызова. Должно было случиться нечто экстраординарное, иначе бы Центр не рискнул срывом всей его операции, тем более сейчас, когда он так близок к разоблачению нескольких чиновников в аппарате правительства.

У гардероба он заметил подозрительного человека. Тот осмотрел помещение, задержав взгляд на его столике. Это связной. Мужчина элегантно снял шляпу и длинное пальто, шепнул пару ласковых миловидной девушке у гардероба и только потом направился к нему. В его походке мелькали нотки пантеры.

Лис сразу узнал его. Они обнялись.

– Вот уж не думал, что придешь именно ты, – воскликнул Лис. – Сто лет, сто зим.

– Ну, ты даешь Игореха. Я-то думаю, куда пропал студент прохиндей. Ни звонков, ни писем. А ты оказывается Серебряный Лис. – Виктор оглянулся на неразборчивый крик одного из гостей дня рождения. – Одна гопота здесь собирается. Дурка по ним плачет.

Виктор позвал официанта. Заказал двести грамм водки и нарезку. Лис кивнул одобрительно. После тяжелой дороги не мешало немного расслабиться и успокоить взбудораженные внезапным вызовом нервы.

– Ну как там, расскажи?

Лис пожал плечами.

– Нормально.

– Ага, понимаю. Устав. Я тоже хотел в нелегалы. Не взяли.

Лис прижал ладони друг к другу. Скрестив пальцы, выгнул тыльную сторону на себя. Суставы в такт хрустнули.

Виктор поморщился, сжав зубы.

– Ох, я и забыл о твоей дурацкой привычке.

– Я смотрю, ты здесь тоже неплохо устроился. Такое пальтишко и в Европе сложно достать.

– А то. Не совпаршив какой-нибудь. Один фарцовщик подкинул. Две сотни отдал. Давай еще по одной. Между первой и второй – перерыва нет совсем. Еще помнишь русский обычай?

Лис кивнул и выпил рюмку. Обжигающий водопад скатился по пищеводу. Он закашлялся, второпях прожевывая колбасу.

– Оооо, так я и думал. Совсем слабаком стал. Еще и хэир вон какой на голове отрастил. У нас, кстати, так уже не модно.

– Да ладно тебе, – Лис отмахнулся рукой. Затушив сигарету, он пристально посмотрел другу в глаза – Вить, зачем я здесь?

Виктор сложил бутерброд из сыра, колбасы и кильки и разом проглотил вслед за рюмкой.

– Рихард Вальц сегодня попал в автокатастрофу по пути к дому любимой бабушки. Открытая черепно-мозговая не совместимая с жизнью. Скончался в реанимации. Завтра кремация. Его родной брат вступит в наследство и поедет в Югославию заниматься его делами.

Лис раскрыл рот от удивления.

– Ничего не понимаю.

– Я не принимаю решения, ты же знаешь. Вот держи.

Виктор достал из-за пазухи сверток. Положил на стол. Лис не глядя убрал в карман.

– Новое имя и легенда. Завтра летишь в Вену, оттуда в Рим. В свертке ключ. На Белорусском двадцать третья ячейка. Твой связной помощник посла. Встреча завтра в шесть в кафе Пунто адатто. Газета «Мессенджеро», на развороте Битлз.

Лис кивнул.

– Я не знаю в чем дело, но скажу, что у нас там шухер по этому делу. Говорят, Черненко на личном контроле держит.

Лис налил Виктору и себе по самый край. Чокнувшись, он выпил не закусывая.

– Эй, – Виктор слегка стукнул его по плечу. – Чувак не переживай ты так. Тебе же все по зубам, не так ли?

Лис натянул улыбку.

– Слушай, а помнишь, как на втором курсе нас в Варшаву возили?

– Конечно.

– Подрались с гопотой местной в ресторане, а потом полиция приехала нас винтить. Помнишь, как бежали? До сих пор удивляюсь себе, как я умудрился одним махом перепрыгнуть двухметровый забор?

– Все равно же догнали.

– Ага, а ты тут же выдал на чистом польском, что мы с Сахрыни приехали, документы оставили в залог квартиры. Бедные студенты, которые мечтают стать профессиональными игроками. Как это игра называлась?

– Ринго. Поляки ее обожают.

– Точно. Не понимаю, как ты догадался, что полицейские были такими фанатами этой игры?

– Никак, – Лис пожал плечами. – Просто говорил первое, что придет в голову.

– Мы бы не сидели здесь, если бы они не отпустили нас тогда. Так что я за тебя совсем не переживаю. Ты в любой ситуации справишься.

Приободрившись, Лис улыбнулся.

Они попрощались. Лис еще несколько минут сидел за столиком в тишине, обдумывая произошедшее. Он сжал до боли ключ в кулак и направился к выходу.

Приказы не обсуждают.

***

Спустя тридцать лет он вновь сидит за тем самым столом. Воспоминания витают в воздухе подобно мыльным пузырям. Атмосфера целой эпохи сохранилась почти нетронутой. Лис слышит музыку эстрадных певцов восьмидесятых; видит танцующих красавиц в воздушных платьях с немыслимыми начёсами на голове; чувствует запахи духов Визави и Нефертити. Это так завораживающе.

Администратор сопроводила гостя к его столу.

Взглянув на Лиса, тот оторопел. Затем с осторожностью пожал руку, словно боясь заразиться.

– Я не знал что вы… Ну, понимаете.

– Ничего Мишь, все нормально. Садись, спасибо, что пришел.

Михаил заказал кофе.

– Слышал у тебя семья. Дочка?

– Да, ей уже семь. Первый класс заканчивает.

Глаза Михаила бегали из стороны в сторону, словно он боялся своим направленным взглядом добить умирающего.

– Это очень здорово. Витька о дочке мечтал, жаль внучку не успел застать.

– Да, верно, – неохотно согласился Михаил. – Эм, у меня действительно совсем нет времени. Так что лучше сразу к делу.

– Да, конечно. Мне нужна информация о местонахождении одного человека. Бывший агент МИ-6. Был известен под именем Джеймс Фридрих Гаррисон. Участвовал в операции в Риме в восемьдесят пятом.

Михаил напрягся.

– В той самой?

Лис кивнул.

– Я могу пробить его в базе.

– Он там не числиться, – перебил Лис. – Уже пробовал.

– Тогда чем еще я могу помочь?

– У тебя есть доступ в архивы. Оттуда можно почерпнуть важные сведения.

Михаил чуть не опрокинул чашку.

– Я без основания не имею права лезть в старые архивы. Это исключено.

Лис положил на стол лист бумаги. Прочитав текст, Михаил оторопел.

– Игорь Саныч, вы, что с ума сошли? Вы серьезно?

Лис глотнул чая. Горячий напиток пробился сквозь стареющий пищевод в избитый метастазами желудок.

– Это твое основание. Они все равно начнут рыть архивы.

Михаил отбросил бумагу в сторону, будто она пылала огнем.

– Зачем вам это?

– Скажем так: нам есть что вспомнить. В конце жизни невольно начинаешь ворошить прошлое. Поймешь, когда тебе будет столько же сколько мне.

– Вы понимаете, чем вам это грозит? Вы не сможете никуда уехать. Вас арестуют прямо в аэропорту. Лишат всех званий и наград. При вашей-то болезни, любой приговор – смертельный.

– Мой приговор уже оглашен. Звания и награды там мне уже не понадобятся.

– Они достанут вас в любой точке мира. А потом и меня. Простите, я не могу на это пойти.

Михаил взмахнул руками перед собой, выставив их крестом, словно защищался от вампира. Отодвинувшись от стола, приготовился встать.

– Мишь, я гарантирую, что наш разговор останется конфиденциальным.

– Моя дочь может остаться без отца из-за вашей глупой авантюры. И вообще мне следовало было бы доложить об этом. Вдруг вы не блефуете.

– Мишь, послушай меня…

– Нет, Игорь Александрович. Простите, но я не хочу дальше это выслушивать. Я не могу вам помочь.

Михаил встал из-за стола. Лис ухватил его за руку. Тот испуганно взглянул на сморщенную кожу ладони.

– Я не сдал твоего отца, не сдам и тебя. Вдумайся, кем бы ты сейчас был, а? Ты должен помнить, чем обязана мне твоя семья. В честь памяти Витьки, сдержи его слово.

Лис убрал захват. Михаил отправился прочь, не промолвив ни слова.