Глава 11. Илья

Тащиться сюда было довольно глупо, даже бредово. Серьёзно, Майя была подобно открытой книге. Не обязательно проверять: попалась она на крючок или нет, потому что всегда однозначно “да”. Прежний я бы сказал, что Майя относилась к самому скучному типу девушек, о которых обычно забывают на второй день. Но нынешний я плевать хотел на то, к какой категории относится Орлова. У меня есть цель и я тупо должен достичь ее, чтобы, как минимум, меня перестал тыкать Сотников, а вместе с ним и совесть. Хотя нет, второе не причем. Совесть испарилась в день, а вместе с ней и звезды, который я больше не видел.

Однако, когда Майя стала танцевать, когда она закрыла глаза и словно слилась с музыкой, произошло что-то странное. Ее руки и тело казались такими невесомыми, она двигалась плавно, ее движения завораживали. Майя походила на сирену, которая своим голосом могла подчинить всех вокруг, только в ее случае это было тело. Несколько парней даже получили от своих девушек подзатыльники за то, что так открыто пялились.

Удивительно, конечно, как музыка и танец меняли эту бойкую девчонку. На сцене она становилась неузнаваемой. И я вдруг ощутил, как детские воспоминания подкрадываются издалека, словно летний ветер, который проникал под одежду и назойливо толкал сделать шаг в прошлое.

Двенадцать лет. Тот возраст, когда беззаботное детство позволяет гулять, творить всякие глупости, не спать до утра, познавать новые ощущения. Но это все было не про меня. Я любил хоккей. В этом месте, пожалуй, можно смело поставить много восклицательных знаков. Стоило только мне перевалиться за борт, а моим конькам коснуться льда, как мир вокруг моментально менялся. Я менялся.

Тогда был наш первый важный матч с довольно сильным соперником. До этого проходили только частные товарищеские матчи, пускай и с наградами, медалями и почестями. Но в этот раз все отличалось. В этот раз мы встретили трибуну разных зрителей, их голоса будоражили кровь, их взгляды заставляли взять на себя ответственность. Мы должны были показать достойную игру, одержать победу.

Помню, как ребята волновались, и тот разговор в раздевалке перед матчем:

– Мы точно продуем. Илюх, – Дэн, в моей пятерке он был защитником, уселся рядом со мной и заговорил полушепотом, пока я надевал шлем. – Почему ты такой спокойный? Они же – монстры!

– А чего мне переживать?

– Ну как же?! – искренне возмутился Денис.

– Я просто возьму клюшку и забью шайбу в ворота, как мы делаем это на тренировках. Остальные сделают то же самое, разве нет?

Но Дэн оказался по итогу прав. Мы проиграли. Тогда я безумно расстроился, поражение команды для меня означало собственный промах. И вместо того, чтобы пойти на свидание с девчонкой из параллельного, о которой болтали все мальчишки в классе, и на которое она сама меня позвала неделей ранее, я поплелся на старое поле и до глубокой ночи орудовал клюшкой: кидал шайбу по банкам.

Отец подослал тогда ко мне охранника, а тот по итогу уснул на лавке, что стояла на этом поле. Ему было скучно, а меня переполняла злость. Как я смогу прийти домой и сказать родителям о проигрыше, как смогу сам принять его? Мне почему-то было стыдно попасться папе на глаза, признать свое поражение. Женька, мой младший брат, о таких вещах никогда не парился. Мы были такими разными… Почему я этого никогда не замечал?

И да, я не посчитал нужным предупредить ту девочку, что не приду на свидание. В итоге она два часа прождала меня у здания библиотеки, заболела и слегла с ангиной на две недели.

Это был знак. Хоккей стал для меня выше всех: девчонок, друзей и даже семьи. Я сделал тогда неправильный выбор.

Однако сейчас, когда Майя кружилась на шумной улице, когда парни вокруг с нескрываемым интересом разглядывали её стройную фигурку, я задумался… Действительно ли мой выбор был неправильным?!

Музыка отключилась. Стихли голоса, Майя больше не кружилась и не заставляла чужие сердца трепетать. Теперь она смотрела только на меня. Правда, всего несколько секунд, а потом подхватила рюкзак, который валялся на асфальте, и рванула мне навстречу.

Кто бы сомневался?!

Я развернулся, хотя был уверен, уйти незаметно не получится. И да, Майя все-таки схватила меня за локоть. Она выросла напротив, часто дыша. Капельки пота стекали по ее тонкой изящной шее, на лбу и даже вдоль скул. Сегодня было слишком жарко для таких ритмичных танцев.

– Снова гулял? – не здороваясь, она сразу перешла к наездам.

– Какая ты догадливая, – я закатил глаза, понимая, насколько абсурдно звучит моя ложь. Но ведь иначе она не согласилась бы участвовать в этих мероприятиях, и вариант "откупиться деньгами" с ней тоже не прокатил бы.

Убрав ее руку, я чуть отошел, увеличив между нами расстояние.

– Послушай, Илья, это уже начинает походить на помешательство.

– На шизофрению, – поправил, продолжая разглядывать раскрасневшееся лицо Орловой. У неё были довольно привлекательные губы, и цвет глаз красивый – морской, напоминающий бескрайнее море и шум прибоя. Ну и… пожалуй все. Хотя нет, фигурка тоже ничего.

– То есть ты не отрицаешь, что спятил?

– Я не отрицаю, что ты ужасно танцуешь, – очередная ложь. С другой стороны, мне без разницы, как она танцует, главное сделать ее заметной, отправить в проклятый колледж в Америку и дело с концом. И да, она должна была типа добиться этого самостоятельно, так сказала ее бывший тренер моему другу Сотникову. Майя из категории тех странных девушек, которые не приемлют подачки. Вот же глупая.

– Поэтому ты прибежал посмотреть на меня? – она демонстративно скрестила руки на груди и даже притопнула ножкой.

– Ты путаешь, детка, – я усмехнулся. Мне, в самом деле, было смешно слышать подобное. Не припомню, чтобы хотя бы раз в жизни прибегал к девушкам. Обычно я опаздывал на свидания, не выполнял обещаний и не запоминал ничего о людях, окружающих меня. Единственная вещь, которая волновала – хоккей. – Девчонки бегут в ледовый дворец ко мне, а не я к ним. Ладно, поздоровались и хватит. Бывай.

Я двинулся в сторону бульвара, а Майя зачем-то поплелась следом. Она поравнялась со мной и открыто косилась, будто у меня на лице находились открытия века, за которые обещали дать миллионы долларов.

– Из тебя фиговый Шерлок, – сказал я, засунув руки в карманы темно-синих шорт. Мы шли близко, словно двое друзей, которые вышли на прогулку.

– А из тебя сталкер.

– Ну не знаю… – я пожал плечами, обходя женщину с корги. Бедный пес, он еле передвигал лапами. Жара изнуряла всех.

– Нарываешься на комплимент? Думаешь, я должна была упасть от восторгов, что такой крутой парень меня сталкерит?

– Так значит я крутой? – я взглянул на Майю, а она тихо цокнула. Не знаю почему, но мне вдруг стало смешно. В последнее время я почти не смеялся, но в эти дни мое настроение менялось, словно езда на американских горках.

– Нет, я же тебе уже говорила. Груда мышц не бывает крутой и сексуальной.

– Ах, ну да. Тебе же нравятся хлюпики, они самый сок.

Она вздохнула.

– У тебя отличная память, которая работает не в том направлении.

– А у тебя отличная фантазия, не думала сменить вид деятельности?

– Неплохая идея! – Майя хлопнула в ладоши, будто ее, в самом деле, осенила гениальная мысль. – Напишу историю о сталкере, который считал себя кру…

Договорить девчонка не успела, потому что я ей не позволил.

Дальше произошло что-то на уровне инстинктов. Я схватил ее за локоть и резко дернул за собой в сторону двухэтажной кофейни в стиле старой архитектуры. И нет, дернул не от большого желания, а потому что увидел у входа в курортную зону их… Свою теперь уже бывшую команду.

Проклятье.

Глава 12

Илья меня не переставал удивлять. Вот если бы снег пошел летом, это был бы Рубцов. Или, скажем, зимой неожиданно бы распустились вишневые деревья. Тоже Рубцов. И даже неопознанный летающий объект, который мог бы приземлиться среди роскошного сада в парке вокруг нас – и это Рубцов. Подобные явления скорее невозможны, но Илья рвет шаблоны невозможности и продолжает меня преследовать. Да, да, именно так. Я не верю в его глупые отговорки о прогулках, случайных обстоятельствах и прочей ерунде. Он действовал вполне осознанно и, не иначе, имел какую-то конечную цель.

Но когда Рубцов неожиданно схватил меня за руку и потащил в сторону двухэтажной кофейни, а потом еще и прижал к стене, навалившись сверху, подобно огромному шкафу, я окончательно опешила.

– Ты что… – хотела сказать “творишь”, но не смогла. Илья перевел на меня взгляд, и я отчего-то смутилась. Его глаза были вроде холодными, суровыми, словно в них поселилась зима, а может она жила там бесконечное количество дней. С другой же стороны, было что-то такое в этом его взгляде доброе, искреннее, и это заставило меня смутиться. Я захлопала ресницами, стараясь подавить нахлынувшее волнение, однако щеки только больше стали полыхать жаром. А уж когда я осознала, что наше дыхание переплелось и насколько скудное между нами расстояние, сердце окончательно рухнуло к самым пяткам.

– Минутку, ладно? – произнес он, то и дело оглядываясь. Я сглотнула, пытаясь успокоиться и прийти в себя. А потом уловила направление взгляда Ильи, он был устремлен на компанию парней. И если моя память не подводила, это были игроки "Чёрного Ястреба".

– Почему мы прячемся?

– Мы не прячемся, – его внимание снова вернулось по мою душу, заставляя пульс включить ускорение. Сглотнув, я ответила:

– Тогда ты просто решил зажать меня у стенки?

– Я просто спасаю тебя от жары.

– Я чувствую жар от твоего тела, так что нет, мне чертовски жарко! Плохо стараешься, Рубцов, – я подняла руки и уперлась ладонями в его плечи, в надежде оттолкнуть. Пора было заканчивать этот фарс, со стороны мы явно выглядели странно.

Но стоило мне только коснуться плеч Ильи, ощутить даже сквозь ткань майки его рельефные мышцы, как в голове зародилось какое-то дикое желание. Например, спуститься ниже, провести пальчиком вдоль живота по кубикам пресса. Однако я тут же себя одернула! Это же Рубцов! Парень во всех отношениях "слишком". Какого черта я думаю о его теле и вообще о нем? И почему мы до сих пор так близко?..

– Так может мне тебя раздеть, чтобы было холодно? – Илья говорил, вроде не скрывая сарказма, а вроде и без особых эмоций. Он часто оглядывался, я будто бы интересовала его в последнюю очередь.

– В чем дело? Боишься, что дружки узнают о твоей маленькой фобии?

– Серьезно, твои интимные фантазии на тему сталкерства уже начинают меня пугать, – прошептал он почти мне в губы.

– Мои? А может твои?

Рубцов не ответил, и это дало мне прекрасную возможность: выскочить из-под груды мышц или же из клетки, в которую усадили несчастную голубку. Ладно, я была не голубкой и совсем не несчастной, но капитан хоккейной команды отлично справлялся с ролью “захвата”, поэтому клетка была идеальным сравнением моего временного заточения.

Илья покосился на меня, недовольно хмыкнув, затем вдруг отошёл от стены и двинулся в сторону выхода из курортной зоны. Вот так запросто, будто только что не зажимал никого, пытаясь, явно скрыться от своих друзей. Кажется, я никогда не пойму этого парня…

Не сдержав любопытства, я поспешила за ним. Зачем? Да кто его знает! Хотя нет, у меня было приличное количество вопросов, на которые хотелось получить ответы – вот зачем!

Рубцов быстро отдалялся, мне даже пришлось перейти на бег, чтобы поравняться с ним.

– И все-таки, что это было? – спросила я, когда мы перешли дорогу и оказались на шумном бульваре. С одной стороны на лавке мужчина играл индийскую музыку, а с другой, чуть дальше, молодой парень пытался читать рэп. Правда выходило у него не очень, но люди все равно кидали деньги в чёрную шляпу, которая лежала на асфальте.

– Ты о чем? – Рубцов посмотрел на меня, делая вид, будто абсолютно не понимает вопроса.

– О твоих друзьях.

– Ты видела моих друзей?

– Не притворяйся идиотом, тебе не идёт, – я тихо вздохнула. А ещё мне хотелось пить. Жара давала своё.

– Я серьёзно, это были всего лишь парни из Ястребов. Удивлён, что ты всех знаешь в лицо, – он стал идти медленнее.

– Назови мне хоть одного человека в городе, кто их не знает, – самоуверенно сказала я.

– Простите, – Илья резко остановился и перегородил проход бабушке, на голове которой была большая соломенная шляпа. – Вы знаете команду "Черные Ястребы"?

– Что? – она так удивилась, словно впервые в жизни слышала сочетание слов “черный” и “ястреб”. – Кто это такие? Футболеры?

– Почти, спасибо, – мы отошли от незнакомки, и Рубцов кинул на меня победный взгляд, в нем так и читалось большими буквами “выкуси”. – Ну и?

– Ты бы ещё у младенца спросил! – возмутилась я.

– Ладно, выбери любого. Давай проверим твою теорию популярности нашего клуба.

– Хорошо, – я и сама не ожидала, что соглашусь. А ещё поймала себя на мысли, что мы общаемся довольно легко, словно давние друзья. И это даже немного пугало, мне не хотелось привыкать к обществу Ильи. По крайней мере, до тех пор, пока не узнаю его истинную причину столь неожиданного появления в моей жизни.

Глава 13

Мы честно опросили человек пять, и только мальчишка лет пятнадцати не просто кивнул, но и узнал в Илье капитана «Ястребов». Мне пришлось признать позорное поражение своей теории. Не все в городе увлекались хоккеем и знали ребят в лицо, многие вообще слышали первый раз, что у нас есть местный хоккейный клуб. Зато Рубцов выглядел довольным. Еще бы! Выиграл, считай, в сухую. Мне даже смотреть на него не хотелось. Ненавижу проигрывать.

– Не понимаю, чему ты радуешься, – пожала я плечами, усаживаясь на лавку под пышной елью. Илья встал напротив меня, закрывая собой от солнца.

– Твоей наивности.

– Эй, не я наивная. Очевидно же! Просто вокруг одни старперы. Они совершенно не заинтересованы жизнью города.

– Умей признавать положение, Орлова, – он улыбнулся. Искренне. Будто ему действительно было хорошо на душе, и эта улыбка рвалась наружу, как состояние внутренней гармонии.

“Рубцова подменили?” – пронеслось у меня голове, но я тут же откинула вспыхнувшую мысль.

– Я умираю от жажды, не хочешь побыть хорошим мальчиком и сходить за водой? – спросила, прищурившись. Не знаю, откуда бралась эта наглость. Обычно я веду себя скромнее.

– Серьезно? Ты ошиблась адресом, детка. Хорошие мальчики в двадцать лет сидят под юбкой у таких как ты, – он усмехнулся короткой улыбкой, за которой сложно было понять, злиться парень или же нет. И я решила, что мой вопрос все же свелся к шутке.

– О, да – я тоже усмехнулась. Общение между нами с одной стороны походило на саркастические перепалки, с другой, оно было легким, я не ощущала неловкости, не старалась подбирать правильные слова. – Зато, таких как ты, берут только для имиджа. Типа: “Глянь, какой у меня парень”, – я постаралась изобразить из себя влюбленную дурочку, вроде тех, которые сходят с ума по хоккеистам. И Илья снова усмехнулся.

– По тебе плачет сцена, Майя.

– А по тебе лед, кажется, мы зря тратим время друг на друга.

– Намекаешь на то, что устала от моей компании? – он выгнул бровь, засунув руки в карманы шорт. Теплый ветерок гулял по улицам, вокруг стоял шум от туристов, что заполонили бульвар. Я приподняла голову, вглядываясь в лицо Рубцова, сегодня он бесил меня меньше обычного. И это пугало. Мы – не друзья. Мне не стоит относиться к нему как к доброму самаритянину, с которым приятно скоротать вечер.

– А ты отлично улавливаешь мои намеки.

– Сказала бы прямо: иди к черту. У тебя отлично получается посылать по ту сторону, – скопировав мою интонацию, ответил Рубцов.

– Иди к черту, – произнесла я, понизив голос почти до шепота. А потом одернула себя и заговорила уже громче, более уверенно. – Дьявол давно заждался великого капитана «Ястребов».

– Да уж, – он вдруг изменился в лице. От былой улыбчивости и искренности ничего не осталось. Так, если бы небо затянуло мрачными тучами, и где-то вдали раздался раскат грома.

– Эм, Илья…

– Бывай, Орлова. Еще увидимся, – сказал на прощание Рубцов. Затем развернулся и, не дожидаясь моего ответа, пошел прочь.

Я поднялась с лавки и даже хотела крикнуть ему в спину, что мне надоело его странное поведение. Но потом подумала, что это будет выглядеть глупо. Ушел? Ушел! Стоит выдохнуть и заняться своими делами. Однако, как бы я не уговаривала себя радоваться, внутри остался какой-то неприятный осадок. Словно только что я увидела то, что не должна была. Словно Илья снял на мгновенье маску, показав себя настоящего. И настоящий он был совсем не веселый, не шутник от бога, а угрюмый, немного грустный и тоскующий человек.

Что ж… В следующую нашу встречу я обязательно спрошу у него, что это было за выражение полнейшей обреченности. И почему он его скрывает за семью печатями?!

***

В ДК я вернулась ближе к вечеру. Гуляла по городу, разглядывала прохожих и просто наслаждалась хорошей погодой. По пути заглянула домой, отца не было, и мы с мамой пошушукались. Она рассказала об очередном долге, которым позавчера похвастался папа. Мать разозлилась и собрала его вещи, хотела даже выкинуть с балкона. Но по итогу сдалась, и они сели ужинать.

Все как обычно…

– Знаешь, мам, – сказала я, перед тем как уйти. Мне почему-то показалось, что именно сейчас я должна ей озвучить свои мысли. – Нельзя изо дня в день терпеть то, что тебе не нравится. Это перерастает в депрессию.

– Отец пытается, да и лучше уж мужик дома, чем пустота, – ответила она, закрыв за мной дверь.

Я с детства слышала одну и ту же отговорку и никогда не понимала ее. Но для мамы это был аргумент, которым она выгораживала себя, свою позицию относительно отца. Наверное, мы никогда не сможем понять друг друга.