Глава 8

Папа

В этот отвратительный беспокойный день все же случилось хорошее – Дине позвонил папа. Она едва вошла в квартиру, и закрыла дверь, как телефон в сумке зажужжал "папиной мелодией" – "Роллинги". Потому что Антон Гладышев обожал Джаггера с юности и песня "She's A Rainbow " была самой любимой, а у Дины всегда ассоциировалась с отцом.

Папа работал спецкорром в огромном агентстве новостей и добился известности под псевдонимом Антон Воля. Фамилию Гладышев знали только в близком кругу. По большей части те, кто вырос с ним в этом приморском городе – соседи, друзья детства, одноклассники.

Дину с Антоном Волей никак не связывали и когда в институте приводили в пример его репортажи, ей было приятно, что речь об отце. Да. Но особенно приятно, что никто не тычет ей в лицо его опыт и не требует соответствовать.

Детство Дины прошло с бабушкой. Потому что даже если оба родителя постоянно в разъездах, ребёнок должен жить нормальной жизнью. С режимом дня, уроками, с друзьями и кружками. Динина "нормальная жизнь" проходила здесь, в южном уютном городке под присмотром бабушки. Родители приезжали между командировками и это всегда был настоящий праздник. И для Дины и для них.

Оба, в те времена уже журналисты-международники, тащили дочери с разных концов мира сувениры, игрушки, одежду и диковинные фрукты, жвачки, конфеты, яркие резинки для волос, какие-то особенные карандаши и фломастеры с запахом малины.

Когда они приезжали накрывался нарядной скатертью круглый стол в большой комнате, покупался торт "Прага" и шампанское, которое папа открывал "с хлопком". Готовился праздничный ужин и велись длинные разговоры под которые Дина обычно и засыпала, прямо за столом, боясь упустить хоть слово, хоть кусочек Ма и Па. Тогда папа брал сонную дочку на руки и относил в кроватку, а мама тихонько снимала нарядное платье и расплетала косички.

А потом они развелись. И больше не приезжали вместе, а только по отдельности. И по отдельности покупали торт и шампанское. Разговоров за круглым столом стало меньше и Дина засыпала в своей кровати.

Потом мама вышла замуж за дипломата и уехала на Кубу. Хотела забрать дочь и, в общем, никто не был против – родители расстались по обоюдному согласию, без скандалов и метания грязи в общее прошлое. И все по умолчанию считали, что девочке нужна мать.

Дина тогда училась в седьмом классе. Родители приехали на Новый год. Вместе. Впервые после развода. Когда первая радость улеглась, был отмечен праздник и вручены подарки, за завтраком, утром первого января, под "Иронию судьбы" по телевизору, Дине предложили перебраться на Кубу. Сразу, как взрослой объяснив все плюсы и минусы. Лето, море и мама оказались на одной чаше весов, а на другой – любимая школа, друзья, Ба и встречи с отцом. Который хоть и приезжал редко, но Дина понимала – это чаще, чем он будет приезжать на Кубу.

Нет, Дину не хотели принудить к переезду, просто посчитали, что Дина выберет сама. Маму и Кубу.

Но Дина, взяв время на размышление, взвесила все и решила, что никуда не поедет. Куба, конечно, прекрасное место. Колорит и лето круглый год. Не надо носить пальто и сапоги. Ходить осторожно по скользким улицам и в марте не дуют ледяные ветра.

Куба это возможность увидеть огромный мир. Настоящее приключение. А жизнь в семье дипломата совсем другой уклад и другие возможности. И, Дине, конечно, ужасно хотелось прыгнуть в это необыкновенное приключение.

Но бабушка. Бабушка тогда станет совсем одинокой, а одиночество убивает людей больше, чем курение. Это Дина прочла в одном медицинском журнале. Так что уезжать и оставить друзей, бабушку и знакомый любимый город, Дина отказалась. Родители не настаивали. Они всегда относились к ней, серьезно, как к человеку взрослому, равному и особо не сюсюкали, предпочитая, чтобы дочь смотрела на мир без розовых очков. И, в общем, иллюзий относительно окружающего мира у Дины благодаря этому, почти не было.

Так и зажили. Дина с Ба, мама на Кубе, а папа осел в Москве, потому что туда его привела любимая работа.

А потом бабушка умерла. Слабое ее здоровье совсем пошатнулось, после перенесенной простуды, она долго лежала в больнице, а на втором курсе института Дина вдруг осталась совсем одна. Конечно, родители примчались и снова предложили выбрать – солнечная Куба или шумная Москва. И Дина снова выбрала свой город. Своих друзей и свою, уже совсем самостоятельную жизнь.

Дине иногда казалось, что она и взрослой-то стала не тогда, когда похоронила бабушку и начала сама вести быт, а тогда, когда мама и папа сказали, что больше не видят смысла быть вместе.

Это не стало драмой. Скорее принесло первое глубокое понимание, что жизнь идет своим ходом и все, что мы можем – отвечать за свою. И любить тех, кто рядом. Любить, поняла тогда Дина, это значит, отпускать жить так, как человек хочет.

Вот и все.

– Привет, дочь! – бодрым голосом поздоровался папа. И сам он в окошке видеосвязи улыбался тоже бодро. Ерошил мокрые короткие волосы и поправлял пеструю рубашку.

По книжным шкафам у него за спиной Дина определила московскую квартиру.

– Привет! – она бросила сумку на тумбу в коридоре и прошла к холодильнику. Там оставалось примерно пол бутылки лимонада со вчера и Дина мечтала о нем.

– Как дела? Что новенького? Я прилетел вчера, вот выспался, принял душ, сбрил к чёртовой матери бороду, и сразу звонить своей доче. Как у вас погода, дочь? Море тёплое? Жарко? Как ты проводишь отпуск?

Дина поставила телефон на кухонный стол, что бы не прерывать разговор и налила лимонада в стакан с синими цветочками на боках. Сделала несколько глотков. Газики почти выдохлись, вкус оказался просто сладкий, но хотя бы прохладный.

– Море тёплое, – сказала Дина, забирая телефон и проходя в комнату, чтобы устроиться на диване. – Жара ужасная. И мне есть, что тебе рассказать.

Обложившись подушками, она начала с происшествия на пляже и закончила телом в парке. Умолчав, правда, про Дана и его бывшую.

– Ну, что же, дочь, – отец озадаченно потер подбородок,и снова взъерошил волосы, начинающие седеть на висках. – Интересная у тебя жизнь!

В рассказе Дины было и про девушку номер один, и про номер два, и про шефа. Богдану нашлось место, но совсем немного – не больше, чем театральной декорации, на фоне которой разворачивается действие.

– Сначала по вашим городским историям. Как отец я должен сказать – не смей выходить одна! Купи газовый баллончик, носи с собой и вообще – будь осторожна! Как журналист я скажу так – это возможность, Дина. Возможность написать крутой материал! И это возможность, которая может больше никогда не представится.

– Папа! Мне запретили! – напомнила Дина.

– И что? Ты хотела стать журналистом, чтобы писать про открытие переходов или освещать местные конкурсы самодеятельности?! Зачем, Дина? Спроси себя, зачем?

– Да спрашиваю я! Постоянно спрашиваю! Но это дно, папа, делать из смерти "материал"! Это, как танцевать на могиле! Люди погибли, а я буду в этих обстоятельствах ковыряться, что бы карьеру делать?! И потом – меня уволят! Шеф сказал прямым текстом!

– И что? Ты собираешься сидеть всю жизнь девочкой на побегушках в этой никому не известной газете? А? Ты год там. За год можно понять будет толк или нет. Мне отсюда видно, что нет!

– Папа! Я не хочу! – прямо сказала Дина. – Это кажется мне неэтичным! Это… Противно, короче.

В самом деле, когда Дина увидела сегодня утром обнаженное тело под деревьями, ей стало противно от себя. Вот мёртвая девушка, её ровесница. Убийца не только лишил её жизни, но и надругался, бросив, будто сломанную куклу. А Дина хотела сделать сенсацию из этого!

Описывая кружевные трусики или задранную юбку?

– Ну, ладно, – отец развёл руками. – Твоё право. Твоё дело. Твоя жизнь. Хочешь, приезжай ко мне? Я возьму тебе билет. Дня четыре можем провести вместе. У меня небольшой отпуск.

– А давай ты к нам? – оживилась Дина. Показалось, что приезд отца все сразу расставит по местам и вернет ощущение твердой почвы под ногами. – Приезжай! Пап! Будем ездить на море, гулять. Настоящий отпуск! А? Пап? Я бы была рада!

Дина просительно уставилась в экран смартфона.

– Я подумаю. Если получится утрясти дела, то почему и нет? – отец рассмеялся. – Лето, море! Город мой. Сколько я не был? Год?

– Почти два, – ответила Дина.

Глава 9

Дан приносит цветы

В субботу вечером, когда Дина вынула из духовки пирог – золотистый ароматный тарт с персиками, в дверь позвонили. Она замерла удивленно приподняв бровь – никого не ждала. Сняла кухонные рукавицы прошла в коридор. Открыла дверь даже не заглянув в глазок – не имела привычки. Перед Диной стоял огромный букет розовых пионов. Аромат их тяжелых глянцевых голов перебил даже запах ванили из кухни. Дина зачарованно смотрела на цветы, а потом только заметила довольно улыбающегося Богдана:

– Привет, – сказал он.

– Привет, – Дина, заправила за ухо прядь выбившихся из косички волос. Это было ужасно неожиданно – и цветы, и Дан на пороге. Она не была готова и поэтому просто шагнула вглубь коридора и махнула рукой приглашая:

– Проходи.

Дан передал ей цветы. Дина вздрогнула, почувствовав прикосновение его рук и смутилась.

Бывший! Бывший ведь! У них достаточно было, чтобы вот так "полыхать" по ничтожным поводам!

К счастью цветы требовалось поставить в воду и Дина, бросив гостя одного, помчалась искать подходящую вазу.

Пока она суетилась, Дан снял кроссовки, пригладил у зеркала светлые вьющиеся волосы и принюхался.

– Это пирог? – спросил он, когда Дина вышла из ванной с небольшим пластмассовым ведерком – единственная подходящая для такого большого букета ёмкость, которую она нашла.

– Да, это пирог.

Поставила ведро с пионами на круглый стол в комнате и вернулась к гостю.

– Я могу рассчитывать на кусочек? – улыбнулся Дан. – Хочешь, сварю кофе?

– Я справлюсь, – заверила Дина. Она уже успокоилась и даже успела глянуть в зеркало и убедиться, что выглядит вполне сносно – домашняя футболка без пятен, а шорты не вызывающей длинны.

– Ладно, – кивнул он.

Дине было приятно, что Богдан пришёл и принёс цветы. Тем более, такие красивые. Не какие-то там напыщенные розы или пошлые орхидеи. Пионы. Летние, самые живые цветы.

– Где ты взял такую красоту? – спросила Дина, имея в виду букет.

– В мамином саду, – ответил Дан.

Дина смогла только удивленно сказать "О!". Потому что была знакома с мамой Богдана и знала, как она ухаживает за цветами в своем саду. То, что Дан привез пионы именно оттуда, говорило больше любых слов.

Вечер за окном розовел. Носились в небе стрижи и ласточки, жара медленно отступала и в легкой прохладе ранних сумерек, пахли розы из цветника в маленьком дворике. На кухне от остывающей духовки стояла невозможная жара, даже несмотря на распахнутое окно, и Дина пригласила гостя на балкон. Здесь имелся крохотный откидной столик, на который она поставила чашки с кофе и тарелки с теплым персиковым тартом.

– Обожаю, твои пироги, – улыбнулся Дан. Ему досталось место у высокого стеллажа, на старом, накрытом ярким ковриком, морском рундуке, где хранились мотки бельевой веревки, банки с гвоздями и инструменты типа молотка, отверток и пассатижей.

– Спасибо, – Дина всегда принимала комплименты сдержано, а от неверного бывшего вообще не понимала чего ждать и поэтому ждала подвоха.

Она сидела напротив Дана, на древней табуретке с белыми ножками, которую сама красила на днях, спасаясь от отпускной скуки. Как раз на следующий день после дурацкой встречи с Леной. Дина нахмурилась, вспомнив о содержимом белой коробки и ремешке, заброшенном в подвальное окно.

– Ты извини меня, а? – сказал Дан, будто почувствовав её настроение и длинные пальцы поймали Динину руку. Так наверное кот хватает зазевавшуюся птичку.

Дан медленно водил загорелым пальцем по белому с голубыми венками Дининому запястью и она чувствовала, как по спине вдоль позвоночника, словно пробегает лёгкий ток. Ток его над ней нежной власти.

– Не хочу говорить об этом, – пробормотала Дина, опуская взгляд на кусок пирога в тарелке и не зная – вскочить и оборвать его прикосновение сейчас, или дать себе еще несколько сладких мгновений.

– Но я бы поговорил, – рука Дана скользнула выше и погладила сгиб локтя. Ещё немного выше и Дина вся покроется мурашками!

– Я – не хочу! – твердо повторила она и убрала руку Дана.

Он откинулся назад с кривой улыбкой побежденного и облокотился спиной о шкаф. На открытой полке за светлой макушкой Дана стояла корзинка с прищепками и старое блюдо с толстыми оплавленными свечами. Дина любила зажечь их вечером, закутав ноги пледом и попивая травяной чай размышлять о чем-то приятном.

Сейчас она думала о том, что хорошо, что Дан не видит этих свечек. Дина часто говорила, что романтика для дурочек и на такую ерунду жаль тратить и время, и деньги.

Вот. Договорилась.

– Поехали в "Ультрафиолет"? – предложил Дан, аккуратно разрезая остатки своего пирога вилкой на небольшие кусочки. – Я с Киром говорил. Он сегодня там работает. Сказал твои друзья будут. Поехали, а? Ты раньше любила, помнишь?

Дина отправила в рот последний кусочек пирога и запила крепким горьковатым кофе.

Она помнила. Конечно, помнила, как любила проводить время с их небольшой компанией. Шумно, весело, с танцами и лёгким алкоголем. Это случалось не часто, и тем ценнее казалось. И Дина чувствовала, в эти моменты, как по венам бежит жизнь и они молодые, сильные, красивые, полные планов и идей, дурачатся и веселятся.

Когда Дан ушел, все изменилось. Вернее, изменилось, когда у него появилась другая девушка. Она отобрала не только Дана, но и друзей. И это чувство жизни бегущей по венам.

Дина посмотрела за перила, где вечер становился из розового сиреневым. Еще слышны внизу во дворике крики играющих детей, но вот-вот вспыхнут фонари вдоль дороги и юркие шумные птицы уснут в своих гнездах.

Сейчас примерно восемь. Может… Может, в самом деле? Дина давно не была нигде, предпочитая отдыхать дома, за плотно запертой дверью, со свечами и травяным чаем. И захотелось вдруг очень. Музыки, огней, шума и того ощущения праздника, которое охватывает, едва ты переступаешь порог и тебя кружит клубная атмосфера.

– Хорошо, – согласилась она.

– Правда? – Дан не ожидал такой сговорчивости.

– Да, – кивнула Дина и призналась. – Мне что-то хочется.

– Вызовем такси или поедем на моей машине?

– На твоей, – улыбнулась Дина, обнаруживая, что можно диктовать условия.

– Хорошо, – согласился Дан, но выдвинул свое: – Но я хочу, чтобы ты была в платье. Я сам выберу.

– Что?!

Он выберет для нее одежду? Он?!

Это было что-то новое и волнующее.

– Я думала мы идём, как друзья. Разве нет? – хотелось расставить точки.

– Да. Но что плохого в том, что мой друг будет симпатично выглядеть? – улыбнулся Дан, допивая кофе.

– Это даже интересно! – усмехнулась Дина. Она приняла эту игру. – Идем, я познакомлю тебя со своим гардеробом!

– Ну, так себе, – вынес вердикт Дан, осмотрев вешалки. – Платья не любишь?

– По-прежнему, – улыбнулась Дина. – Неудобно!

– Зато красиво, – он разочарованно расправил подол платья-рубашки, в котором Дина обычно ездила на пляж.

– Носи, – она развела руками.

Дан не ответил на шутку, а вытащил из недр шкафа голубое платье-футляр с открытыми плечами, короткое и, по мнению Дины, очень неудобное.

– Нет, – ответила она. – Нет-нет-нет!

– Да.

– Я была в нем на выпускном!

– И что? – не понимал Дан. – Надевай!

– Нет! – уперлась Дина. Она совсем забыла про этот дурацкий наряд! Надо было сразу его отдать, продать, обменять, да что угодно! Только бы сейчас Дан не стоял с вешалкой, на котором переливаясь всеми оттенками голубого, висело это безобразие.

– Кис, давай не будем терять время? Я просто посмотрю. Если будет некрасиво, то одевай, что хочешь, – предложил Дан и уже не так уверенно добавил: – Наверное.

– Кис-кис! – передразнила Дина. Вырвала вешалку из его рук и ушла переодеваться.

На Динин взгляд платье, открывающее плечи и ноги, скроенное по фигуре, было слишком откровенным. На взгляд Дана, платье было отличное.

– Тебе очень идет цвет, – похвалил он.

То, что Дан сказал именно это, а не высказался про длину или крой, Дину смягчило. И она решила, что немного можно и побыть в этом неудобном наряде. Она в нем и правда хороша. Может, не такая фигуристая, как некоторые, но тоненькая и изящная.

Так что порог ночного клуба "Ультрафиолет" Дина переступила в коротком голубом платье, бежевых туфлях на высоком каблуке (тоже покупка к выпускному) и маленькой сумочкой в тон.

Макияж она сделала едва заметный – чуть тронула ресницы тушью и губы блеском.

– Если ты сильно намазюкаешься, то будешь уже не моя Дина, – прокомментировал Дан, и поспешил исправиться: – Не та Дина, которую я знаю.

Она сделала вид, что не заметила такого сладкого "Моя Дина".

Их друзья занимали столик в самом дальнем углу. Отсюда хорошо просматривался танцпол, но место считалось тихим – звук колонок не достигал закутка за барной стойкой и можно было болтать не перекрикивая музыку.

Дан подошел первым:

– Привет! – он отодвинул для Дины стул и она села за столик, слегка зарумянившись под удивленными взглядами. Марина, Рома, Сева и Света на пару секунд "зависшие" нестройно поздоровались.

– Отличное платье, – сказал Сева, поблескивая стеклами очков. – Похоже на то, в котором ты была на выпускном.

– Оно и есть, – улыбнулась Дина, придвигая стул и чувствуя неловкость от замечания.

– Ты сама на себя не похожа, Гладышева, – продолжал Сева, отпивая из бокала тёмное пиво. – Но сильно похожа на "тёлочек" Дана.

– А, по-моему, она просто сегодня чуть красивее, чем обычно, – вмешался Дан.