Глава 6

Киэс стриг, как всегда, аккуратно, чтобы не поранить ее острым лезвием. Когда он закончил, Аэрин провела рукой по своим коротким волнистым прядям, пытаясь на ощупь оценить результат.

– Теперь ты, – сказала она, вставая со своего места.

Придирчиво оглядев жесткие черные волосы Киэса, Аэрин принялась за работу. Так они тщательно стригли друг друга, подражая прическам мальчишек из богатых семей. Обязательно должно быть похоже, что их стрижет мастер. Чтобы о них думали, что они из семьи среднего слоя и живут в достатке.

Аэрин уже одиннадцать. Она продолжает одеваться как мальчишка. Но теперь в их жизни кое-что изменилось. Они, как и задумали вначале, перебрались из южного района города в северный, ближе к Башне магов. Здесь было чище, да и люди побогаче. И не было невольничьих рынков. Но первое время приходилось туго – их отовсюду гнали, лишь завидев издали. Чудом они не попадались в руки исполнителей. Но, несмотря на это, у них была еда – в местных помойках было чем поживиться.

Как-то Киэс нашел там серебряную монетку. Не веря своей удаче, они тут же бросились в мелкую лавку, где торговали хлебом и лепешками. Но торговец, только издали завидев их, даже близко не подпустил к выпечке и прогнал, так и не дав им возможности что-либо купить.

Монетку они позже обменяли на еду у одного попрошайки. Но именно после того случая Аэрин задумалась над тем, как же улучшить их положение. Она обратила внимание, как приветливы торговцы с детьми богачей, в надежде, что именно у них они оставят монетки, выданные родителями. Эти мальчишки, примерно их возраста, ходили уже без сопровождения и брали на рынке все, на что хватало выданных им денег.

И у Аэрин появился план. Она предложила Киэсу найти хорошую одежду, и ночью они выкрали несколько вещей, что сушились на веревках меж окон домов. В маленьких кадушках натаскали воду в свое укрытие, чтобы отмыть грязь и привести в порядок волосы. Аэрин даже стянула мыло у одной прачки, что стирала белье. И еще они освоили расческу.

Вот после этого началась совсем другая жизнь. Их уже не гнали, думая, что они дети обычных горожан и, возможно, у них есть пара монеток на всякие мелочи. Они сновали в разных уголках северной части города, то тут, то там стягивая еду.

Но кардинально их жизнь поменялась позже, после случая на площади. В этот день люди праздновали очередную годовщину победы магов и спасения Эрикона от аргхатийцев, и Аэрин с Киэсом шлялись там, выглядывая недоеденные куски еды, которые горожане иногда роняли на землю и там же и оставляли. Пока люди глазели на шествие, девочка заметила, как худощавый мужчина вытягивает деньги из кошеля у горожанина. Вот так, посреди бела дня, в окружении людей, которые могли его заметить. Но не заметили – все увлеченно смотрели на представление. Аэрин завороженно наблюдала за его аккуратными движениями, и в ее голове складывалась картинка. Горожанин ничего не почувствовал, не заметил, лишь громко ликовал с остальными наблюдающими за шествием зрителями.

И Аэрин, недолго думая, попробовала проделать то же самое – аккуратно стянуть несколько монеток у дородной женщины, что увлеченно глазела на представление, попутно поедая лепешку с пряностями. Рука у Аэрин оказалась на удивление чуткой и ловкой. Девочка не дрогнула даже в самый ответственный момент, когда пара монет оказалась в ее пальцах, а толпа восторженно загудела. Теперь нужно осторожно вытянуть. И у нее получилось! Не делая резких движений, как ни в чем не бывало Аэрин спокойно, даже медленно, отошла от женщины, хотя сердце отчаянно колотилось, отдаваясь гулкими ударами в голове.

В этот раз, когда они решили купить на украденные монеты еды, Аэрин и Киэса никто не прогнал и им продали первый в их жизни сладкий хлеб. Аэрин ела, и редкая слеза все-таки скользнула по детской щеке. Никогда у нее во рту не было ничего вкуснее.

Этот случай и изменил их жизнь. Благодаря воровским талантам Аэрин у них начали появляться деньги. Киэс тоже пробовал свои силы, но у него получалось не так хорошо, поэтому чаще всего он был неподалеку и подстраховывал спину Аэрин.

– Все, готово, – подытожила она, отходя от Киэса на шаг, чтобы оценить результат своей работы.

Стрижка вышла аккуратной и ровной – и здесь ловкость ее рук не подвела. Киэсу уже двенадцать, и он выше нее почти на пол-головы. Черные волосы, смуглая кожа, серьезный взгляд темных глаз – ничем не примечательная внешность на улицах Цитрии. Мальчик проворно натянул свободную рубаху на худощавое крепкое тело.

Аэрин собрала остриженные волосы с пола и аккуратно вычистила глиняное покрытие их нового убежища. Они сменили много мест ночевки и со временем осели здесь – на крыше борделя. Тут, как и на большинстве богатых домов, были высокие бортики, которые ограждали пространство для хозяйственных нужд и сушки белья. Но в борделе крышами не пользовались – белье на стирку и сушку отдавали сторонним прачкам. А вот для Аэрин и Киэса крыша стала отличным пристанищем, а бортики укрывали от посторонних глаз, позволяя оставаться незамеченными.

Они поднимались на крышу при помощи лестницы меж домов, приставленной к отверстию для слива воды. Пространство это было узким и темным, так что они могли не бояться, что их заметят. При помощи палок и материи Киэс и Аэрин соорудили небольшой навес – так у них появилась защита от дождя и солнца.

– Лови! – Киэс бросил ей финик. – Готова к празднику?

– Еще бы! – отозвалась Аэрин, поймав сухофрукт.

Праздник или шествие – их время для наживы. После одного удачного дня они могли десяток дней жить сыто, поэтому сегодня дети в предвкушении отправились на праздник, посвященный чествованию магов и их героическому спасению Эрикона.

Площадь встретила их столпотворением. На возвышении выступал оратор, громко вещая и яростно жестикулируя.

– Все мы помним те дни! Целый город был уничтожен огнем и ядовитыми испарениями дракона! Ни в чем не повинные мирные горожане Цитрии погибли от жестокости аргхатийцев! Сегодня же мы празднуем победу! Мы оказались сильнее! Маги спасли нас!

Пока он говорил, Аэрин приметила свою жертву – высокого, худого, слегка сгорбленного мужчину с крючковатым носом. В белых одеждах и с золотым браслетом, он явно принадлежал к числу особенных, приближенных к магам, людей. Он очень внимательно смотрел представление. Край туго набитого кошеля выпирал из складок одежды – хорошая нажива. Сколько можно существовать на такое количество денег? Семь? Восемь десятков дней? Этот кошель так и манил Аэрин. Еще ни разу она не попадалась, поэтому, уверенная в своих силах и сноровке, решила брать его целиком.

Она приблизилась невзначай, будто была увлечена представлением, сама же краем глаза следила за мужчиной. И когда раздались взрыв оваций и крики одобрения, для нее это было сигналом к действию. Она не шелохнулась, но руки работали быстро, мягко обхватывая кошель и проворно развязывая узел. Тут мужчина резко дернулся и перехватил ее руку. Кошель выскользнул из пальцев девочки.

– Кажется, это мое, – тот, кого она хотела обокрасть, в упор смотрел на нее.

– Да, уважаемый! Я как раз хотел вам отдать. Вы, кажется, обронили!

– Ты пытался украсть у жреца?

Он внимательно вглядывался в глаза Аэрин.

– Я лишь хотел отдать обратно кошель, что вы обронили. Отпустите меня, пожалуйста. Меня дома ждут родители! – солгала она.

Это вранье у нее было заготовлено как раз на такие случаи. Но на мужчину ее слова не подействовали.

– Что ж, пойдем к твоим родителям. Я провожу тебя к ним, чтобы отблагодарить за столь внимательного сына, – вкрадчиво произнес он, сильнее сжимая ее руку.

– Верховный маг!!! Верховный маг!!! – выкрикнул знакомый Аэрин голос. Толпа загудела, подхватила и понесла эти слова с возрастающим возбуждением.

Жрец беспокойно огляделся и на секунду ослабил хватку. Этого хватило, чтобы Аэрин вырвалась и растворилась в толпе.

Когда они с Киэсом встретились на крыше борделя, он был вне себя от злости.

– Ты на солнце перегрелась?! Это же жрец! Никто не ворует у магов и их приближенных!!!

– Не был он похож на жреца! Он был без сопровождения, совсем один, как самый простой человек.

– Могла бы понять по одеждам! Белое носят только маги и те, кто им служит!

– Почему это у них нельзя воровать? Чем они отличаются от всех тех, у кого мы воровали до этого? – Аэрин разозлило то, что ее впервые поймали и они упустили такой удачный день.

– Потому что если тебя поймают, то сразу казнят. Прилюдно. Один воришка украл у жреца украшение, цепочку. Так вот, его демонстративно вздернули на площади. За цепочку, Аэрин. А даже если ты украдешь, никто не примет у тебя золото или украшение жреца или мага. Они носят только все самое лучшее. Особенное. В знак отличия от обычных людей!

Аэрин умолкла. Если бы Киэс не выручил ее, разволновав толпу ложными выкриками о появлении Верховного, возможно, она уже болталась бы в петле с вывернутыми руками на потеху публике, пока не умрет медленной мучительной смертью от жары и голода.

Киэс весь день дулся из-за ее выходки. Правда, уже к вечеру они помирились. А на ужин пришлось достать старые припасы и перебить голод ими. Сегодня они упустили отличную возможность добыть денег и оба это понимали. Значит, пока будут кушать меньше.

Обычно вечером дети уже не высовывались в город – это время они проводили в хлопотах. Например, очищали одежду, чтобы она выглядела опрятно или же тщательно отмывали свою кожу. Аэрин повезло больше: ее кожа была светлее, чем у Киэса, практически белоснежной, как и подобает холеным детям богачей. Киэс же остервенело тер мылом свою, но все равно оставался смуглым.

Доделав к ночи все дела, они обычно разваливались каждый на своем лежаке и глядели на звезды. Всего несколько раз их занятие прерывалось особым событием – небо дарило дождь. Тогда Киэс выходил из укрытия и подставлял лицо под капли. Как-то он поделился с Аэрин, что ему нравится дождь, потому что воде с неба неважно, где ты родился, сколько у тебя денег и каким богам ты поклоняешься. Дождь не обойдет тебя стороной только потому, что ты одет беднее остальных. Дождь был равен со всеми.

Но дождь был очень редким развлечением в этих местах. Поэтому иногда, когда становилось совсем скучно, они подглядывали через бортик в верхнее окно борделя напротив. Если окна были не зашторены, они могли видеть, как девушки обслуживают клиентов. Это было довольно мерзкое зрелище, поэтому Аэрин быстро уходила. Киэс же чаще всего оставался, с любопытством наблюдая за уродливой, но почему-то манящей его взгляд картиной продажной любви.

***