Запись 1. Фрагмент 5. План Коляныча

Запись 1 Фрагмент 5. План Коляныча

Цель была проста. Спуститься до начала нижней ступени (до 5000-го этажа ) Башни Б, где, как я знал от Мишани, находятся герметичные отсеки с исследовательскими аэроамфибиями, способными планировать на небольших высотах или плыть по океану на рециклинговом водородном движке, использующим в качестве топлива соленую морскую воду.

Если я смогу добраться до одной из таких машин, то доплыть или долететь на ней до порта Глория не составит особого труда. Я знаю, что уровень защиты портовых доков намного превосходит системы безопасности Парвы. Конечно, ксарсы могли добраться и до туда, но даже если там никого не осталось в живых, то с шаттлами эти твари вряд ли что-то сделали. А моих пилотных навыков хватит, чтобы поднять в космос любой межгалаткический корабль…

Каждый вечер я заставлял Мишаню прогонять варианты будущего маршрута. Кратчайший путь вниз проходил через Башню Б, где снаружи находились служебные скоростные лифты, а внутри грузовые платформы, спускающиеся до нижних ступеней. Но на последнее не стоило надеяться, ведь внутренние коридоры были для меня закрыты, пока существовала опасность заражения.

Мой единственный более-менее безопасный путь к боксам с транспортом проходил снаружи Башни А, где я должен был спуститься по балконам до первого перехода-перемычки (до 29 700 этажа).

Перемычки в большей степени выполняют роль хомута-стабилизатора. Стальные кольца обхватывают Башню А и Башню Б на внешних диаметрах и соединятся мостом-переходом, позволяя в теории пройти по специальному служебному парапету снаружи конструкции. Таких перемычек всего 10. Все они размещены там, где заканчивается одна ступень и начинается другая.

Если мне удастся добраться до первого перехода и пройти его, то в Башне Б на внешнем контуре перемычки я найду наружные лифтовые капсулы для сервисного персонала. Мишаня меня уверил, что если они не повреждены, то я относительно быстро достигну нижней ступени по фасаду здания и без труда отыщу входы в герметичные боксы с реактивными амфибиями.

План выглядел безопасным. И чтобы проверить насколько вообще реально спускаться по балконам ….примерно полтора года назад, дождавшись сумерек, я сделал пробную вылазку на нижний этаж.

К этому времени я уже владел цепью с гвоздодером так, что мог бы выступать в цирке. Я зацепил загнутую головку молотка к перильному пруту, а после просто спустился по цепи, как это делают промышленные альпинисты. Понятное дело Мишаня меня отговаривал, клял всеми святыми процессорами, чтобы я одумался, ведь сорвись я вниз, ему и поговорить будет не с кем. И все же я сделал это.

На нижней лоджии (то есть на балконе 33 332 этажа), припав к прозрачной перегородке номера я с содроганием увидел десятки… сотни ксарсов, которые облепили все бело-розовые стены, а на кровати застыло полурастекшееся зеленоватое желе, которое некогда было телом прежнего постояльца. Один из блинов, почуяв странную тень со стороны балкона, упал откуда-то сверху прямо перед моим лицом, прилепившись к стеклу болотно-бежевым нутром, из которого брызнули отвратительные зеленые соки.

Не долго думая, я схватился за цепь и молясь всем богам на свете, чтобы молоток не соскользнул с перильного прута, дополз обратно до родного балкона, где радости Мишани не было предела.

Нас с ним снова озадачил тот факт, что в нижний номер ксарсы проникли, а в мой, по всей видимости, не смогли. Либо ….В меня закрались совершенно абсурдные идеи, что быть может я какой-то дефектный и эти твари просто не считают меня угрозой? Однако проверять это на собственной шкуре мне не хотелось, тем более, что попытка у меня была всего одна.

И все же опыт показал, что спускаться по балконам вполне реально. Я прикинул, сколько этажей мне удастся делать за ночь (днем спускаться было опасно из-за птиц). Если меня не будут беспокоить птицы, то вероятно не больше 150 уровней, иначе мои руки просто превратятся в кровавые ошметки. Это значило, что на исходе вторых, максимум третьих суток я доберусь до перемычки, а это можно сказать уже половина успеха….

Запасов пищи и воды я мог взять не больше рюкзака. Дальше оставалось надеется, что на пути будут встречаться номера, свободные от заразы, где я найду временное убежище с нетронутыми аварийными припасами. Как оказалось позже, мои опасения насчет угроз учитывали далеко не все сюрпризы.

Однако сжечь мосты с родным номером я долго не решался. Не так легко отказаться от теплой койки и крыши над головой с нерегулярным тараканьим пиршеством в обмен на неизвестность и зашкаливающие риски погибнуть уже через пару дней.

Как же было мне проще, если б я только мог выйти в коридор и воспользоваться лифтами или на худой конец лестницами! Каждый день я вел наблюдения за поведением ксарсов в надежде, что они уйдут обратно в проклятый океан. Я предлагал Мишане оценить угрозу, если мне обмотаться с макушки до пят простынями и покрывалами. Думал, может так, стрекательные иглы не смогут меня достать. В ответ Мишани в очередной раз высказывал сожаление, что я так и не закончил универ. Иначе я б таких вопросов не задавал.

Не знаю, сколько бы я еще продолжал тянуть со спуском, но примерно два месяца назад начались события, которые и привели меня в эту ванну.

Во-первых, поведение ксарсов изменилось. После многомесячного затишья, они вновь задвигались. Причем в их действиях наметился определенный замысел. Блины больше не ползали друг по другу, как безмозглые навозные жуки. Ксарсы соединялись друг с другом плоскими краями и как бы скручивались, замыкались в длинные полости живых шлангов, которые теперь тянулись множественными рукавами по полу, потолку, стенам, уходили в вентиляционные шахты и исчезали в открытых лестничных люках. В этих органических трубчатых структурах теперь трудно было различить отдельных составных особей. Шланги странно ритмично пульсировали, напоминая мышечные сокращения кишечника.

На третий или четвертый день после завершения странных превращений одна из кишок, свисающая с потолка отвратительной гирляндой, всосала в себя желе одного из трупов в барной зоне. Выпучив глаза, мы с Мишаней наблюдали, как страшное содержимое транспортируется внутри ксарс-органики по сложной траектории вдоль стен, пола и потолков, а после исчезает в открытом лестничном люке за лифтовыми шахтами на дальней стороне круглого коридора.

Мне это совсем не понравилось. Предчувствие чего-то страшного висело в воздухе и порядком расшатывало мои нервы… Мишаня боялся предполагать что-либо на этот счет, поскольку генерируемые гипотезы по его же словам выходили в область чистой научной фантастики.

– И все же рискни выдать мне субъективный взгляд на картину происходящего, – тогда настоял я.

– По всей видимости, мы наблюдаем сложный, неизвестный ранее, способ организации живой материи, – выдал Мишаня на голубом глазу голосом Пола Бетани. – У меня нет детальных данных о внутриклеточной биохимии цефалаподов, но если ксарсы это его составные части, то возможно они заново создают новую особь…

– Но у кракенов всего двенадцать щупальцев, а здесь это похоже на беспорядочные кишки,– не понимал я. – По-моему, ты говоришь чепухню.

– Ты спросил, я ответил, – немного обиделся Мишаня.

Я знал, что искусственный интеллект не всемогущ, тем более Мишнаю создали человеческие инженерные мозги. Не следовало ожидать от него слишком много.

Однако его слова о создании новой особи теперь не выходили у меня из головы. Большую часть дней с тех пор я проводил у экрана двери, ожидая, как кишки сложатся в чудовищного спрута. Я говорил себе, что нужно уходить, пока не поздно, но по-прежнему переносил дату еще на один день. Страх, неуверенность, любопытство и прокрастинация разрывали мою душу на части. Возможно, я просто хотел получить одобрение этого шага от Мишани, но он лишь продолжал отговаривать от похода.

Второе событие произошло буквально позавчера. В последние дни Мишаня, понимая, что мой уход неизбежен, вел себя, как человек, которого обидели: отвечал мне без прежнего энтузиазма, отзывался на обращения только с третьего раза и очень не охотно, а в довершении начал косить под ИИ прежнего поколения, то есть прикидывался роботом-дебилом.

Пару дней назад, вечером перед сном, я вышел на балкон поглядеть на чужие созвездия, а сам чувствую нависшее напряжение между нами. Ну, я не выдержал и прямо с балкона решил прижать его к стенке:

– Ладно, Мишаня, выкладывай, что там у тебя.

На балкон он выйти не мог, поэтому отвечал с экрана на стене.

– Я не хочу тебе говорить, – отозвался он грустным голосом Пола Дано.

– Как это, ты не хочешь? – возмутился я вполне справедливо. – Ты мой дворецкий, забыл? Выкладывай все начистоту, все, как есть, без остатка.

– Хорошо, – теперь он уже на голос Брюса Кемпбела перешел. – Десять дней назад я получил сообщение из средних секторов Башни Б.

– Что!???

Я, как заору на всю планету, даже с пластикового стула упал. Забежал в номер и кричу на него в экран: «И ты мне говоришь об этом только сейчас!??»

А он мне «Я оценивал опасность» и все в таком духе голосом Майкла Дугласа.

Я даже не стал его отчитывать, что он грубо нарушает протокол, поскольку мгновенно передавать корреспонденцию постояльцу его прямая обязанность. Выкладывай, говорю, уже сообщение, дурилка ты электронная!

Передаю его дословно для истории, если вдруг мне не удастся дотянуть до следующего сеанса записи.

Сообщение было таким: «Помогите».

На этом все. Точка. Довольно лаконично, не правда ли?

Но сколько я не мучил Мишаню, похоже, это была правда. Ни имени, ни локации отправителя. Сообщение пришло по сложношифрованному периферийному каналу связи, используемому только на выход. Отправить ответ по нему невозможно.

Однако компьютерные мощности Мишани смогли определить, что сигнал исходил из пятой ступени башни, не выше 20 000 и не ниже 17 000 уровня. Наиболее вероятно источник сигнала – лабораторные сектора в районе 18 500 – 19 100 этажей в Башне Б, специально обустроенной зоны для сложных экзобиологических исследований.

Что ж, теперь помимо эгоистичной цели просто выжить, у меня появилась вполне себе благородная задача – найти бедолагу, молящего о помощи. Я решил, что судьба сама подбрасывает шанс не просто измениться, а стать кем-то значимым. Кем-то, за кого Ирина Малышева с гордостью выйдет замуж и больше уж никогда не назовет никчемным раздолбаем.

Если честно, это сообщение полностью перевернуло мой мир. Я то был уверен, что на всей Парве выжил только я, а выходило, что есть кто-то еще. А может и не один. Что, если им не так повезло с ИИ или у них не было в номере гвоздодера с крепкой цепью? Как можно выжить такое время на одном трехмесячном пайке и тараканах? Голова взрывалась вопросами, а сердце бабахало от адреналина….. Я не смог спать, все думал о загадочном отправителе.

Было ясно, что нужно уходить завтра же, ведь теперь каждая секунда промедления может стоить жизни тому или той, кому нужна моя помощь.

– Завтра вечером ухожу, – сказал я в темноту, чтобы официально задекларировать свой поход перед Мишаней.

Он же вместо того, чтобы меня подбодрить, начал канючить. Не думал, что ИИ способны на такое. Последние часы он не переставал меня забрасывать аргументами, что покинуть надежное убежище это безумие и приводил расчеты многочисленных вероятностей, которые показывали, что я не протяну больше суток вне номера. Когда мне это порядком надоело, я отключил режим инициативности и сказал ему заткнуться и говорить только по запросу.

Следующие 18 часов я провел в жутчайшей тишине. Оказывается за это время я настолько привык к болтовне Мишани, что когда он молчал, это создавало дикий дискомфорт. Я даже испытал нечто вроде чувства вины, что поступаю с ним так строго. Ведь как только я покину первую ступень, мы скорей всего больше с ним никогда не увидимся…..

Вчера вечером я стоял перед открытым балконом рядом с открытым рюкзаком, прокручивая в голове, что в него упаковать, и с легким волнением смотрел, как садится огромное красное солнце, ждал, когда наступят сумерки, чтобы отправится в отчаянный поход вниз.

Меня все порывало поболтать с Мишаней напоследок, дать ему инструкции на случай, если вдруг до Башни все же доберется спасательная миссия, чтобы он передал им, как я тут жил и куда отправился, но тут он вдруг неожиданно, несмотря на запрет начинать говорить первым, снова открыл рот.

– Коляныч, – обратился он тихо, с грустью, голосом Аль Пачино. – Тебе нужно уходить немедленно.

– Почему?

Признаться, мне даже стало как-то обидно. То он расстаться не может, то гонит скорей.

– С чего это вдруг немедленно? – обернулся я к экрану, где он нарисовал себе круглые глаза и рот, чтобы имитировать человеческую мимику.

– Биодатчики засекли чужеродный организм пятьюдесятью уровнями ниже. Это явно не человек и не животное земного вида. Оно настроено агрессивно. Судя по морфологии некий гибрид крупного червя и членистоногого. Наиболее близкая аналогия – многоножка, но крупнее.

– Насколько крупнее? – у меня аж лоб взмок.

– Намного крупнее, – ответил Мишаня. – Метра три в длину. И около шестидесяти сантиметров в обхвате. Оно очень быстрое. Будет здесь через две или три минуты. Оно поднимается сюда целенаправленно, не задерживаясь на других этажах.

Мишаня помолчал пару секунд, а после добавил:

– Тебя обнаружили. Возможно, сообщение о помощи было уловкой.

– Но кто!? Кто меня обнаружил? – я был на грани паники.

Мишаня не знал, кто. А слушать его язык вероятностей мне было страшно.

В бега я бросился не сразу. Решил увидеть своими глазами это чудо-юдо. Намотал цепь на запястье, сжал крепко рукоятку гвоздодера и замер перед экраном-глазком двери.