И всё. Наступила внезапная тишина, только горели чадным пламенем, шипя и потрескивая, подожжённые Бонавентурой кадавры.

Бывалые и опытные, четверо бойцов алхимика далеко не сразу опустили оружие. Сам же мэтр, с явным сожалением ощупывая пустые гнёзда на бандольере, немедля принялся командовать, так, словно драться с гуунами на дорогах было для него совершенно обычным и привычным делом:

– Курт, Кевин! Которые целые жмурики, сюда тащите. Гюйфе! Варанов проверь. Ингвар! К господину мастеру, он тебе скажет, что делать. А, вот и он сам! Ловко ты их, дружище, со спины-то из самострелов! Мы и пикнуть не успели. Вот, Кевина всего содержимым черепушки забрызгало. – И мэтр с облегчением захохотал.

– Да, мастер, эк вы их, – с уважением сказал Ингвар, делая шаг к старому охотнику. – Как нас учили в своё время!

– Тут вампир где-то шарится, парень, – сквозь зубы и вполголоса процедил мастер. – Не понимаешь, что ли?!

Лицо наёмника посерело. Однако злость, боевой азарт, кураж – пересилили.

– Ничего, – хрипло выговорил он. – Вы, мастер, нами управите. А упырь… ну да, верно. Конечно, гууны же без него не ходят…

– За мной держись. Как… как Джейкоб тебя учил. Самострел один лови, получше ваших будет.

Ингвар кивнул. Брови насуплены, губы плотно сжаты, но нет, не трусит бывший ученик давно сгинувшего друга, отнюдь не трусит.

Они двигались уступом, не отходя далеко от дороги; впереди мастер, Ингвар слева и чуть сзади. Если упырь кинется на них первым, со спины, в обличье крылатой твари – не спасёт ничто, настолько он быстр.

Мастер ощущал, как по спине бегут струйки пота, несмотря на холод и ветер осени. Облетевший лес словно вымер: ни звука, ни шевеления.

– Держи ещё. – Охотник сунул наёмнику второй самострел. Полез за пазуху, где в потайном кармашке крылись несколько эликсиров, те самые, что они с учеником использовали, чтобы встать на след улепётывающего вампира – вернее, вампирши, Морриган.

Нет времени для правильной процедуры, но всё-таки, всё-таки…

Ветер подхватил чёрные капли эликсира, понёс, потащил в глубину леса. Мастер опустился на одно колено, зажмурился, зажал руками уши. Рискованно, очень – упырю самый момент ударить! – но что, если…

Мгновения истаивали, а ответа не было.

След вампира не находился.

Конечно, это не настоящий поиск. Но… отозвалась бы даже самая грубая прикидка. Когда они ждали упырей, засев в пещере на Гномьем Пальце, чары и снадобья сработали как должно, предупредив загодя.

– Обратно, – хрипло скомандовал мастер. Волосы всё ещё стояли дыбом. – Возвращаемся. Давай самострелы.

У кареты к тому моменту уже вовсю кипела работа. Мэтр Бонавентура, похоже, хорошо платил своим людям, так что те делали дело без лишних разговоров и не отлынивая. И сейчас Курт с Кевином таскали туши гуунов, кучер Гюйфе, забравшись на козлы со здоровенным арбалетом, крутил головой, озираясь и будучи готов предупредить об атаке.

Мэтр Бонавентура, подобрав полы своего балахона, посверкивал зловещего вида инструментами. Стояли раскрытыми какие-то склянки, наготове виднелся бочонок с надписью «Spiritus vini». Кевин с Куртом на бочонок косились с видимым сожалением, очевидно, в их мечтах его содержимое следовало употребить совершенно иначе, не для сохранения гуунских голов или иных частей их тел.

– Джованни! Тут никого нет!

– Ну конечно же, нет, дружище, я так понимаю, мы их всех успешно…

– Да нет же, чудак! Вампира нет! И не было, скорее всего!

Мэтр Бонавентура опустил скальпель, которым уже успел нацелиться на шею первого из подтащенных кадавров, и уставился на старого охотника так, словно впервые увидел.

– Чего? Как это «нет»?

– Нет, и всё тут. – Мастер поспешно доставал свои собственные эликсиры. Руки его тряслись. – Хотел бы я знать, чего ты тут вообще расположился, если упыря ожидал? Если б он был?

– Не сомневаюсь, дружище, что ты оказал бы ему достойный отпор, – невозмутимо отозвался алхимик. Лезвие скальпеля вошло в шею мёртвого гууна, раздался странный, омерзительный хруст, словно кто-то давил сапогом множество тараканов разом.

– П-почему? – аж растерялся мастер.

– Потому что вампиру, особенно высшему, – с видом профессора, вещающего с кафедры, объявил Бонавентура, – нет никакой нужды посылать гуунов. Он напал бы сам, тем более если вампир способен создать такую армию, придать им лишних сил – то есть он творил их именно как бойцов, не как слуг – те-то от людей почти не отличаются. Он напал бы сам, дружище. Тем более что… у него были все шансы. В своей крылатой ипостаси ударить по кучеру и его напарнику, когтями взломать крышу и…

– Погоди, – мастер совсем ничего не понимал, – уж не хочешь ли ты сказать…

– Хочу сказать, дружище, и почти не сомневаюсь в этом – что никакого вампира тут изначально не было. Надо ж, какие у них хрящи в шее… интересная особенность… занести в анналы… – Алхимик продолжал трудиться над отделением головы гууна от туловища. – Уверен, если ты проведёшь свой ритуал поиска полностью – он ничего не даст. Хм, хм, это у них такая защита сонной артерии? Оригинально!

– Но если это не вампир… если его здесь не было… Откуда тут гууны? Они не ходят поодиночке! Они не охотятся стаями, как оборотни! Они только там, где сотворивший их упырь или тот, кому этот упырь передал их!

– Вот это мы и постараемся выяснить, – мурлыкал Бонавентура. – Кевин, будь любезен – сосуд с aqua regae.

– Да, сударь. – Кевин проворно скрылся в карете.

* * *

Мастер провёл обряд обнаружения вампирьего следа трижды, самым тщательным образом, уходя всё дальше и дальше вглубь зарослей. Осенний лес плохо хранит следы, но всё-таки неуклюжие гууны после себя оставили немало – сломанные ветви, следы на мягком грунте, обрывки тряпья. Довольно скоро охотник натолкнулся на нечто вроде лагеря, с тщательно затоптанным костерком. Именно там он провёл обряд в третий и последний раз – получив, как и при первых двух попытках, «полное отсутствие всякого присутствия».

Ничего. Здесь не было вампиров.

Но гууны откуда-то тут взялись!

Что за чепуха…

Да, один вампир, особенно высший, может передать сотворённого им гууна вампиру младшему, особенно только что обращённому – для защиты и помощи. Но здесь-то не было ни высших, ни низших!

Бред, поистине бред.

Мастер вернулся к карете – ничего больше ему не оставалось делать.

Мэтр Бонавентура успел декапитировать уже всех гуунов, чьи трупы «являли к тому возможность».

– Ну что, дружище? Ничего?

– Ничего, – уныло признался мастер. – Но как такое может быть? Эти чары сбоев никогда не давали. Конечно, всё когда-то да случается в первый раз, но…

– Не клевещи ни на мои зелья, ни на свои собственные таланты, друг мой. Всё и было и есть в полном порядке. Просто вампир здесь и в самом деле даже не ночевал.

– А гууны тогда откуда? – в сотый, наверное, раз повторил мастер всё тот же вопрос.

– Вскрытие покажет, – засмеялся алхимик. – Ну а пока – в путь! Темнеет, а до столицы сего достойнейшего маркграфства, града того же имени – Штирбера – ещё немало лиг. Как говорится, дорогу осилит идущий.

* * *

Теперь они ехали, не расставаясь ни с оружием, ни с доспехами. Люди мэтра менялись наверху, всё сильнее завывал холодный ветер, облака начинали сеять лёгким снежком.

Мэтр Бонавентура был счастлив. Как только может быть счастлив истинный учёный, стоящий на пороге настоящего открытия. Смертельная схватка? Риск? Помилуйте, об этом он уже забыл. Он теперь вообще не подходил к любимому дивану и, напротив, не отходил от лабораторного стола – длинной и плоской каменной плиты настоящего гранита, неутомимо работая то пилой и скальпелем, то разливая бесчисленные жидкости по столь же неисчислимым пробиркам.

– Nomen Salvatoris!^[1] – выдохнул он, когда тьма уже совсем сгустилась, а дилижанс, в свою очередь, достиг привратных укреплений «стольного града Штирбера». – Посмотри сюда, дружище, ты только посмотри!

Мастер уныло вперил взгляд в ряд скляниц. Жидкости в них являли всю совокупность цветов радуги. Ему это, разумеется, ничего не говорило.

– И что? Ты забываешь, Джованни, я в академиях не обучался.

– Прости, – тотчас повинился мэтр. – Не хотел тебя обидеть; просто – просто я с таким не сталкивался – и никто не… в литературе нет ничего подобного…

– Джованни!

– И-извини. Я очень взволнован. Это же переворот, честное слово, настоящий пере…

– Джованни!!!

– Хорошо. Хорошо. – Толстяк отошёл наконец от стола, вернее, сделал один шаг к дивану. Волосы взъерошены, глаза горят. – Я вскрыл те округлые предметы, что служили этим несчастным головами. Взял пробы. Гипофиз, гипоталамус… и так далее. Мышечная ткань, стены изменённых сосудов. Измельчил и…

– Джованни, я тебя убью, честное слово, – пообещал мастер.

– Дружище, я… я не думаю, что это настоящие гууны. Точнее, это гууны, но не настоящие. Не совсем гууны. Нет, гууны, но… – Бонавентура подёргал себя за волосы, мучительно скривившись. – Я не вижу следа вампира в их carnem, в их плоти.

– То есть как? Гууны сотворяются посредством введения экскретов вампирьих желёз в кровоток и следовательно…

– Я не вижу вампирьей слюны. Saliva, её воздействие, отсутствует. Её следов нет совершенно. Их никто не кусал.

– Так как же они тогда вообще появились?

– Пока не знаю. Следы ихора несомненные, изменения в костной и мускульной ткани…

– Если ты хочешь сказать, что нападавшие на нас есть корявые уроды, способные порвать варана голыми руками, то я это и так знаю. Видел собственными глазами.

– Да. Да. Так вот, следы ихора есть, а иных признаков введения их посредством укуса – нет.

– Ну и что?

– Не догадываешься? – Бонавентура вперил в охотника горящий взгляд. – Их создали люди, а не вампиры.

– Чушь. Невозможно. Ихор упырей…

– Ихор упырей есть, но упыри их не кусали. В этом я уверен.

Мастер сидел, и слова алхимика постепенно обретали смысл.

– Кто-то… получил ихор вампиров… и сделал гуунов?

– И у этого кого-то мы оказались на пути.

– У кого?

– Есть немало созданий, кто желал бы моего… моей смерти, – гордо объявил Бонавентура. – Завистники. Нобилитет, не дождавшийся наследства. И так далее и тому подобное. Ну и вампиры, конечно же, но их мы в данном случае можем вычеркнуть.

– В таком случае эти завистники или не дождавшиеся наследства баронские сыночки сделали свою работу из рук вон плохо, – заметил мастер. – Вместо того, чтобы наброситься на нас разом со всех сторон, завалить дорогу брёвнами, зажечь карету и расстрелять из луков или арбалетов всех, кто выскочит, без особых фокусов устроили поури ведает что. Всех гуунов мы положили, сами отделавшись только синяками да порезами. Конечно, с фехтованием у этих бедолаг не очень, но и одна только сила, Джованни, она кое-чего да стоит!

Бонавентура почесал затылок.

– Об этом я пока не думал. Меня поразил сам факт – гууны, сотворённые не-вампирами! Представляешь, моя статья в самом начале выпуска, с особым предисловием и послесловием!

– Ты безнадёжен, – хмыкнул мастер.

– Прости. – Алхимик развёл руками. – Мы, учёные, очень тщеславны. Вещи, что не волнуют вас совершенно, для нас – основа основ. Но… ихор вампиров… я могу предположить, как это было. Уже давно ходят, например, слухи о том, что könig Fredericks имеет какие-то шашни с упырями. Во всяком случае, моя картотека укушений и выпиваний содержит куда меньше сведений из его владений, чем из королевств Войтека с Ребежцем или из княжества Предслава. И Фредерикс всегда привечал алхимиков, которые, скажем так, не поддерживали нашу борьбу. Кто, как ни маги Капитула, считал вампиров «частью естественного порядка вещей». Это, конечно, улики весьма косвенные, но с них уже можно начать.

– Но как они нас выследили? Или шли за тобой от самого твоего жилища, Джованни? Если уж отбросить вопрос, кто эти «они».

Алхимик вздохнул.

– Иногда пишут, что маленький камушек срывает с горы исполинскую лавину. Я долго был верным другом вам, охотникам. Быть может, это не прошло бесследно. Быть может, мой внезапный отъезд породил у кого-то панику, что я просто исчезну, скроюсь где-то. И этот кто-то отдал своим лакеям приказ действовать.

– На редкость бездарно действовать, должен заметить. За пригоршню серебра в харчевнях Любжева или Бржега можно набрать полсотни головорезов. Вопросов там не задают, задатки отрабатывают. Для чего такие сложности? Тем более здесь, где тебя знают?

Как раз в этот момент карета миновала подъёмный мост, опускную решётку, ещё одни ворота, и колёса застучали по неровной брусчатке Штирбера.

* * *

Мэтр Бонавентура любил путешествовать с комфортом. Он не скрывался – смысла нет, такую колымагу, как его карета, запомнит и стар, и млад; и потому выбрал, понятное дело, самую шикарную гостиницу Штирбера «Золотой крест».

После схватки на дороге люди мэтра подобрались, пристрожились. Варанов поставили отдельно от других, сами задав им корма из собственных запасов; носилки с учеником мастера занесли через заднюю дверь, не привлекая лишних взглядов; кучер Гюйфе тщательно обследовал чердак над их комнатами; Курт и Кевин не поленились слазить в подвалы, проигнорировав возмущение хозяина; Ингвар и мастер вышли в общий зал, в трактир, где по вечернему времени собралось не столь уж и малое общество.

Охотник и бывший ученик его погибшего друга молчали. Ингвар не задавал вопросов, ну а мастер тем более. Кто ушёл из их круга – тот ушёл. Его не осудят, но и обратно не примут, за малым исключением.

Таковым исключением предстояло стать магу Вениамину Скорре.

В «Золотом кресте» все сидели, ходили и стояли с оружием. Можно было подумать, что город готовится отражать вражеский штурм.

– Смотри в оба, – напомнил охотник Ингвару, но тот в понуканиях не нуждался.

– Один раз повезло, – проговорил он, окидывая взглядом компанию из полудюжины горцев с крайнего северо-востока в их меховых юбках-килтах. Горцы таскали на плечах длиннющие двуручные мечи, больше чести ради, ибо драться такими в трактирной тесноте весьма неудобно. – Второй раз может и не выйти.

За дверьми трактирной залы послышались голоса, какая-то возня, потом что-то с треском лопнуло, в узких окнах вспыхнул яркий свет, словно на улице взорвалась карнавальная шутиха.

Мастер взялся за самострел, скосил взгляд на Ингвара – тот уже успел обнажить меч.

Двери распахнулись. Здоровенный вершник в мохнатой медвежьей шапке почтительно придержал створку. Вошла девушка в коротком меховом тулупчике и шароварах, привычных тем, кто живёт в областях Академии магов; пальцы её скрывались в рукавах и мастер готов был поклясться, что прячутся там отнюдь не цветные варежки.

– Цайнопка, – вдруг шепнул ему на ухо Ингвар.

– Цай… что?

– Не слыхали? Это в Империи Креста, монастырь такой. В честь святой Цфетани Цайн. Берут туда молодых девиц, бесприданниц, внебрачных, подкидышей. И делают – телохранительниц.

– Много ты знаешь, Ингвар.

Наёмник криво усмехнулся.

– Поносило меня по свету, старшой, покуда к мэтру, благодетелю моему, не прибился.

Вслед за девушкой в залу вплыла молодая женщина в роскошной шубке и шапочке с вуалью, из-под которой выбивались волны дивных каштановых волос. Каблучки её стучали так, что даже самый опустившийся бродяга и самый отчаянный вор из собравшихся сейчас в «Кресте» ощутили непреодолимое желание, во-первых, вскочить и, во-вторых, низко-низко поклониться.

Следом за аристократкой появилась вторая девушка, очень похожая на первую, поименованную Ингваром «цайнопкой». Тот же цепкий, внимательный взгляд, прищуренные глаза, готовность защитить хозяйку.

Вся четвёрка направилась прямиком к хозяину «Креста», окружённого толпой страждущих – кто пива, кто ночлега, кто ещё чего.

Мастер сощурился. Расфуфыренная аристократочка могла быть только чародейкой. Знатные дамы редко путешествовали по здешним дорогам в одиночестве, особенно в это время года. По осени хватало всяких тварей, вылезавших из логовищ и отправлявшихся на ловитвы ближе к человеческому жилью; счастье ещё, что по сравнению с вампирами их было очень немного.

Конечно, северный тракт со времён Империи был и оставался единственной дорогой в этих местах, и вообще единственным путём на полуночь. Странникам было его не избегнуть, если, конечно, они не желали плутать по бескрайним чащобам, перемежавшимся топкими болотами.

Молодая дама под вуалью перехватила его взгляд, и мастер поспешно отвернулся. Не хватало ещё устроить тут драку – в дверях показались ещё двое зверообразных громил в таких же высоких медвежьих шапках, что и на спутнике вошедшей Edelfrau^[2], как сказали бы в этих местах.

Ингвар глядел на новоприбывших с откровенной неприязнью.

– Магичка… ненавижу магичек, – процедил он сквозь зубы.

– Держи свою ненависть где-нибудь подальше спрятанной, – в тон ему прошипел мастер. – Нам только ссоры с чародейкой не доставало.

– Чародейки тоже дохнут. – Наёмник сплюнул, растёр сапогом. – Коль им дрот в башку вкатить, так дохнут как миленькие. Это ж я через них угодил…

– Да тихо ты! – Мастер аж пихнул Ингвара локтём в бок. – Потом расскажешь. Вот же везёт нам сегодня – эта фифочка сейчас лучшие комнаты потребует. То есть наши.

Ингвар злобно оскалился.

– Пусть попробует. – И снова сплюнул.

Вершник растолкал всех у стойки, что-то надменно бросил содержателю «Золотого креста». Тот поджал губы и покачал головой.

– Nein… nicht möglich… никак не возможно…

– Какие ещё тут «найн» и «нихт»? – громко возмутился слуга аристократки. – Не видишь, с кем дело имеешь, холоп?!

– Nein, – злобно и громко ответил хозяин. – Никак не возможно. Те комнаты есть занимать другие.

– Так выкинь их, и всё! К тебе, придурок, пожаловала её светлость дю Варгас! Член Капитула, болван!

– Ich verstehe nicht, – издевательски скривился хозяин. – Маркграфство Штирбер – есть страна, где есть закон! Закон – кто первый платить, того есть комнаты! Никак иначе!

Ингвар мягкими полушагами, осторожно и незаметно приблизился к спорящим. Мастер выругался про себя и кинулся за ним.

– Вот этот люди есть платить за комната! – взвизгнул меж тем хозяин, отшатываясь от навалившегося на стойку вершника. – Говорить с ними! Они есть те!

«Чтоб тебя», – злобно подумал мастер. Вскинул секиру и решительно шагнул к спорившим. В грудь ему упёрся тяжёлый взгляд чародейки – под вуалью сверкнули большие глаза.

– Тихо, Ингвар, – прошипел наёмнику мастер, обгоняя его и едва не спихивая с дороги. – Тихо!