Цитаты из книги «Гномон»

Настоящие катастрофы становятся возможны, только если приправить финансы политикой, потому что политики должны делать вид, будто им не плевать на людей.

Затем стекло кричит. Никогда прежде не слышал, как кричит стекло. В эту секунду я понимаю, что звук очень красивый, хоть и ужасно болезненный. В крике стекла есть нечто трансцендентное – плач любящих сердец, застывших в разных осколках, которые вот-вот полетят в разные стороны.

Когда начинаешь подгонять теорию под вывод, ты уже обосрался

Альберт Эйнштейн предлагал представить себе двух людей, которые висят в космосе, во Вселенной, где нет больше ничего, и отмечал, что если один из них вращается, невозможно установить, который именно. Все зависит от взаимоотношений со всем остальным, только в них смысл.

Ведь правда, что наш взгляд на мир полон непроверенных, неверифицируемых суждений о том, что это значит – обладать личностью. Правда, что у нас может и не быть свободной воли, ибо мы лишь совершаем заранее заданные или случайные действия, теша себя иллюзией принятых решений; что мы можем оказаться мозгами в пробирках или пациентами на операционном столе, либо безумными старухами в домах для престарелых и инопланетянами, погруженными в захватывающую игру; или симуляциями симуляций в мощном движке, который анализирует цены на фондовой бирже во вселенной на уровень выше нашей; либо мы можем существовать физически, но, по сути, быть чередой личностей, каждая из которых живет лишь мгновение электрического разряда, и каждая в свой краткий век обманывается химически сохраненной памятью миллионов других в очереди из материнского чрева и называет эту память своей. Настолько мы не понимаем себя, даже не касаясь загадки других людей. Мыслят ли они вообще? Мыслят ли они так же, как мы? Испытывают ли любовь, надежду, самость? Или просто ведут себя так, будто испытывают? Никак не узнать – пока мы не сможем соединить две головы толстым ворохом кабелей и ощутить вкус языком другого человека, разделить с ним аромат вина и касание ветра на губах. Но даже тогда сознание останется недоступным, скрытым в бесконечной петле сомнений.

Я могу пожелать стать мудрее. – Если только уже знаешь, в чем заключается мудрость. Изменять собственный разум всегда нелегко. Ты могла бы, конечно, пожелать знаний, но при этом можешь случайно сотворить вещи несуществующие, чтобы о них узнать. Зверей. Людей. Миры. – Абсурд.

Это была женщина – в дискурсе того времени и в пределах моего собственного разумения, – полностью овладевшая своей сексуальностью, ибо существовала она не для зрителя, а лишь для самой себя.

* * *Я вижу свои мысли на экране

Я ушла на покой и завязала не только с вагинальным кочевничеством, но и с политическими и религиозными интригами

Мы избегаем заразной психопатической деиндивидуализации, лишь принимая иное определение индивидуальности. В то же время все более онтологическая наука говорит нам, что видимый мир столь же реален, как и воображаемые: Вселенная – не то, чем кажется на нашем неуклюжем макроньютоновском уровне.