Цитаты из книги «Тайный канон Китая»

Быть мудрым по-китайски – значит просто уметь все делать вовремя, без остатка переносить себя в целокупное движение жизни и тем самым, как ни странно, не выдавать своего присутствия, быть «некоронованным повелителем» мира, «драконом, сокрытым в облаках». Или, как резонно замечает автор «Тридцати шести стратагем», «все обнажить – значит все утаить».

Само понятие «тридцать шесть стратагем» впервые упоминается в китайских хрониках уже в V в. и как раз в связи с уже известной нам поговоркой, объявляющей уступчивость «лучшим из всех тридцати шести военных приемов».

Когда своим умом хотят покорить весь Поднебесный мир, и мир покоряется уму, это не означает, что такой ум – наилучший. Когда при помощи какого-нибудь приема хотят покорить весь Поднебесный мир, и мир покоряется, то это не означает, что такой прием – наилучший. Успех в применении знаний или правил не обязательно приходит к тому, кто больше всех заслуживает успеха. Тот, кто искусен в делах войны и держит в покорности мир, захватывает не города, нападает не на укрепления, воюет не боевым строем, решает вопросы не раздумьями. Он как бы создает себе пространство, в котором нет противоборства – и не более того. Усыпляющий шум многоводного потока заглушает тревожащий звон клинков.

Тот, кто оставит попечение о пользе и вреде, опасности и безопасности, тот непременно забудет и о себе и тем самым наилучшим образом будет служить государю. Однако же не нужно допускать, чтобы твои подчиненные тоже забывали о себе: так искусные и удачливые полководцы не поступают. Есть и лучшие способы завоевать преданность своих воинов. Тот, кто носит такую же грубую одежду, какую носят простые воины, помогает им не замечать пронзительный ветер и студеный иней. Тот, кто есть такую же грубую пищу, какую едят простые воины, помогает им не замечать голод и жажду в походе. Тот, кто носит такие же сандалии, какие носят простые воины, помогает им не замечать тяготы дальних переходов. Тот, кто сочувствует раненым воинам так, словно это его собственные раны, помогает им не замечать своих увечий, нанесенных мечом или палицей. Сочувствовать воинам надо постоянно и притом искренне и по всякому поводу. Тогда они без волнения будут идти на битву, принимать смерть как судьбу, а смелую атаку на противника – как свой непременный долг. Тогда, поистине, они не будут бояться никаких опасностей. Если и полководец, и его подчиненные забывают о себе, они будут покойны даже в минуту смертельной опасности и примут яд как сладкое питье.

В разгар ожесточенного сражения готовь атаку в каком-нибудь малозначимом месте, и пусть другие не понимают, для чего это делается. Во время бездействия готовь позицию в каком-нибудь стороннем месте, и пусть все вокруг считают это как будто бы бесполезным. Пройдет время, и эти действия окажутся чрезвычайно полезными, и тогда все оценят их пользу и своевременность. Так познаешь истину: когда у войска есть что-то припасенное на черный день, оно никогда не узнает, что такое черный день.

На войне следует более всего избегать суетливости и спешки.

Мужчины от природы жестки, а женщины от природы мягки. Полководцы древности порою пользовались женской мягкостью для того, чтобы увеличить свою силу, и прикидывались невеждами, чтобы перехитрить противника и воодушевить войско на сражение. Выручить в трудную минуту, избавить от опасности, действуя в соответствии с обстановкой, на войне всегда приносит пользу. То, чего не может сделать мужчина, часто под силу женщине.

Знаток войны не должен без должных оснований запрещать воинам что-либо. В противном случае они не смогут воспользоваться благоприятной обстановкой. Он также не должен без должных оснований позволять воинам распускаться. В противном случае в войске не будет боевого духа. Поэтому не нужно специально добиваться боевого построения в виде «черной девы и богатыря», не нужно специально руководствоваться наставлениями о «подвижной защите», не нужно специально изучать «превращения одинокой пустоты» и гадания о судьбе. Поэтому, когда начинается сильный ветер и проливной дождь, гремит гром и вспыхивают молнии, отчего сворачивают знамена и пугаются кони, не надо поддаваться страху. Следует определять маневры войск, полагаясь на обычные человеческие понятия, и действовать в военном противоборстве, исходя из действительной обстановки. Разве может Небо противодействовать правильному решению человека, а разгулявшаяся непогода поколебать решимость целого войска?

По традиции, идущей от трактата «Сунь-цзы», природные условия военных действий обозначаются в оригинале знаком «небо». Соответственно, последняя фраза читается: «Совершенный человек живет в согласии с Небом».

Сила Небес порождает все живое, военные же действия лишают жизни. Если, памятуя о животворной силе Неба, знать, как убивать, чтобы среди людей воцарилось спокойствие, то этим не будет причинен вред людям. Ибо военное искусство существует для того, чтобы искоренять насилие, а не сеять его.