Но кому видно, что это же повиновение может быть обращено с таким же успехом и в орудие зла? Кому не видно, что если бы Господь нуждался в рабах долга, слепых и работающих не любовно, а страхом, то разве Он не мог бы явить Сына Своего в подавляющем величии силы и власти, разве не мог бы Он дать Ему более двенадцати легионов Ангелов (см. Мф. 26,53), которые бы огненными мечами внушили страх людям, принудительно обратив их в рабов долга? Не мог ли Он оградить исполнение воли Своей страшными наказаниями, немедленно следующими за грехом, и таким образом создать в людях низменное себе повиновение? Но тогда бы человек был скорее вещью, а не свободной личностью; тогда бы и в повиновении его было столько же нравственного элемента и столько же нравственной заслуги, сколько есть их в движении планет и в росте дерева…

Но Бог, создав нас разумными, и свободными, и любящими, желает от нас и повиновения, которое было бы проникнуто не теми свойствами выгоды и страха, которые общи у нас с животными, а теми истинно человеческими свойствами свободы, любви и разума, которые являются в нас постоянными и существенными, отличающими нас от мира бессловесного и неразумного… В творении человека душою разумною и свободною Бог увенчал Свое Творение. Мир вещественный повиновался Ему по неизбежному закону, по закону, родственному этой неизбежности, повиновался Ему и мир животный. Тогда, как венец творения, из рук Создателя исходит человек, исходит существо, которое, по плану Творца, свободно и сознательно должно отвечать на Его любовь и свободно и сознательно исполнять Его волю. Величие христианина в том и состоит, что он отвечает этому намерению Творца своего. И здесь, о братие мои, первообраз высшего и нравственного повиновения: как свободные, – говорит апостол, – не как употребляющие свободу в прикрытие зла (1 Пет. 2, 16). Здесь повинуются не только из страха наказания, но и по совести (Рим. 13, 5), здесь не в глазах только служат, как человекоугодники, но в простоте сердца делают все от души, как для Господа, а не для человеков (см. Кол. 3,22–23). И что главнее всего и что выше всего, в этом повиновении неизменно и непременно сохраняется в полной силе великое изречение апостола: к свободе призваны вы, братия (Гал. 5,13). Так и Богочеловек, будучи не только свободным, но и Владыкой неба и земли, волею смирил Себя, быв послушным даже до смерти (Флп. 2, 8); в час тягчайшей муки, когда Он душу свою полагал, имея, по Его собственным словам, полную власть и свободу отдать ее и…опять принять ее (Ин. 10,17–18), в час душевного борения до кровавого пота Он говорил Отцу Своему: не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22,42).

Только такое повиновение, сохраняя личность и нравственную цену человека, не унижая его, дает обществу и государству таких слуг, которые исполняют долг и безвестный, и не картинный, и не кричащий, которые перенесут страдание, и мучение, и притом не с видимою только услужливостью… но от души (Еф. 6, 5–6), перед господином не только добрым и кротким, но и суровым (1 Пет. 2, 18); они исполняют долг не ради выгоды, не ради чести и не из страха: не только тогда, когда нарушение долга несет за собою кару, но и тогда, когда оно может пройти незаметно, безнаказанно. А сколько нужно таких тружеников! Сколько и теперь разбросанных в неприметных уголках земли в невидной обстановке, неведомых, неприметных, которые, однако, своим повиновением долгу хранят благо и счастье отечества! Мир вам, братья! Хвала и покой совести и Божие благословение – труду и подвигу награда!.. Так мы нередко пьем воду из реки, забывая об ее источниках…

(Свмч. Иоанн Восторгов) [12, т. 1, с. 208–213]

Жизнь часто сравнивают с войной, не в смысле животной борьбы за существование, резкости которой должны более сглаживаться и таять в христианской культуре, а в смысле борьбы добра и зла, света и тьмы, правды и неправды. Христианская, воинствующая на земле Церковь ведет эту борьбу; не свободно от нее и христианское государство. На войне требуются дисциплина неумолимая и повиновение самое строгое, кто против этого спорит? Но вот в жарком и решительном сражении, в то время как одни воины занимают передние ряды, славные мужеством и отвагой, видимо отвоевывая победу чудесами храбрости, ценой жертв и усилий, другие воины стоят на одном месте: стоят в течение долгих, томительных и страшных часов; стоят недвижные, с оружием в руках в то время, как убийственный огонь неприятеля, поядающие ядра его пушек уносят из их рядов одного за другим; стоят, сгорая желанием двинуться в бой, но, верные приказу, остаются на месте, понимая значение своего поста, и иногда даже не смеют отвечать на неприятельские выстрелы. Кончилась битва, и объявлена блестящая победа. Первые идут, увенчанные славой, богатыми трофеями, и далеко разносятся их имена, как имена героев, воистину по заслугам. А вторые… которые не менее, если более, влияли на исход битвы? Не прославятся их имена, не огласятся их подвиги, и неведомы останутся погибшие герои, а между тем для такого-то именно молчаливого подвига на войне избираются самые опытные, самые дисциплинированные воины. Только разумное, добровольное и любовное повиновение может дать таких воинов: в числе их и в великой жизненной войне, и в службе отечеству так или иначе, с той или другой стороны приходится быть каждому из нас. Пусть же будет и наше повиновение нравственно христианским, а не животно-себялюбивым и рабским! Пусть печатью разума, любви и свободы будет закреплено наш служение царю и отечеству! И пусть на нашей родной земле и семья, и школа, и жизнь общественная воспитают побольше таких слуг царю и отечеству, которые бы повиновались долгу звания как христиане, а не как человекоугодники, как свободные и любящие сыны, а не как трусливые рабы! Царство земное в этом случае подобно царству небесному, и оно открыто только для свободно-разумных и любовно работающих сердец. Аминь.

(Свмч. Иоанн Восторгов) [12, т. 1,с. 213–214]

…Вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом (Мк. 10,42–44).

…Да, скажут: тут наставления царям и правителям. Нет, друг, это тебе наставление! Сказано: «кто хочет», а мы-то больше всего этого и хотим… Не станем говорить о людях властных и сильных, так ли они понимают и исполняют свои высокие обязанности. Среди нас нет таковых властных; пусть же они сами и дадут ответ перед Богом, и не нам судить их, хотя, правду сказать, в наше время очень любят заниматься этими пересудами.

Посмотрим лучше на себя самих Да, в наши дни уже не старшие, а младшие, подчиненные, часто совсем дети, стремятся к властительству, забывая о подчинении. Высоко было призвание апостолов, но Спаситель указал им на их обязанности в то время, как они помышляли только о правах. Но апостолы впоследствии уразумели свою ошибку и венцом мучеников доказали, что они усвоили и исполнили учение Христа. У нас не то. Спросите, чего мы больше хотим: прав или обязанностей? Но ведь на правах все ныне помешаны, и сознавать свои права, добиваться их во что бы то ни стало – и силой, и злобой, и преступлением, и кровью – считается ныне признаком особого развития и умственной высоты. Естественно, при этом у других видят только обязанности и одних обязанностей от них требуют, а себе приписывают одни права, чаще всего преувеличенные до безумия. И видим: рабочие хотят управлять хозяевами, ученики – учителями, младшие – старшими, а юнцы, которым нет и двух десятков лет, желают управлять всем царством и поучать царя и правительство. Что значат эти бунты рабочих, грубости детей, волнение молодежи, беспорядки и возмущение против власти, грубость прислуги, высокомерное обсуждение действий начальников и старших? Вот главное зло нашей жизни и отступление от заветов Спасителя!

(Свмч. Иоанн Восторгов) [12, т. 2, с. 350–351]

Доверие к государственной власти, преданность и послушание правительству, желание соединиться под его знаменем, дружная творческая работа вместе с ним и под его руководством вместо бесплодного пошлого критиканства, слишком разъедающего наш образованный класс, способность и готовность на всякие жертвы, способность стать выше мелочного самолюбия и мелочных интересов – вот что, вот что теперь для нас всего нужнее!

(Свмч. Иоанн Восторгов) [12, т. 2, с. 419]

Есть у нас государство. В государстве – царь и подданные, начальники, от царя поставленные, и подчиненные. Если бы не было этого, не было бы и государства. А если бы не было государства, то невозможна была бы и общественная жизнь людей, как невозможно из песка выстроить дом, пока песок, глину, землю мы не обратим в кирпичи… Но что это видим? Что слышим? И о царе начинают судить, и царя начинают осуждать, и кто же? Иной от земли не виден, мальчик безусый учит царя, как надо управлять царством; иной, у себя в доме и хозяйстве ничего доброго и полезного не устроивший, пространно рассуждает, как устраивать государство, и других смущает своими суждениями! Какой позор! Какое падение! Какой стыд, и особенно для казаков, для военных людей, знающих, как важно иметь повиновение, понимающих, что значит дисциплина, – для казаков, предки которых завоевали в беззаветной преданности царю и государству эти пространные земли у врагов Креста Господня! Но о царе все-таки осмеливается судить редкий наглец. Зато о начальниках кто теперь не судит вкривь и вкось? Кто не слышал различных обманных, клеветнических о них речей? А если и есть им повиновение, то христианское ли это повиновение? А христианское повиновение есть повиновение не по насилию, не из-под палки и угрозы, а Господа ради, не за страх, а за совесть, не с видимою только услужливостью работая, но как рабы Христовы… от души (Еф. 6,6). Тогда будет у нас в государстве настоящее единение. В государстве – родная земля, родной народ, родная жизнь, родные нравы и обычаи, родной, исстари сложившийся и привычный, Церковью освященный и предкам заповеданный государственный строй. Пусть же не будет раздвоения, пусть не слышатся призывы подражать в этом отношении чужеземцам, пусть не будет постоянных указаний на иноземные образцы. Иначе жизнь расколется, мы разъединимся.

Есть у нас общество, общественная жизнь. Пусть общественная жизнь, этот плод единения людей, идет к тому, чтобы укреплять это единение, а не губить его: выборные ваши пусть неленостно и честно несут свои обязанности, пусть не уклоняется никто от общественных должностей, пусть никто не употребляет их в свою пользу и для своего личного обогащения и благополучия, пусть каждый стремится к общественному благу, а те, которые не призваны к общественной деятельности, пусть не завидуют тем, кто призваны, пусть прекратят распространять о них тревожные слухи, без которых теперь в буквальном смысле не проходит дня. Иначе общественная жизнь не устоит и рассыплется.

(Свмч. Иоанн Восторгов) [12, т. 2, с. 494–495]

Кто новые учители, появившиеся теперь в нашем отечестве и учащие народ противиться власти. Это враги Божии и враги народа, ибо они своей пагубной проповедью принесут ему только гибель…

Но посмотрите на самих лжеучителей в их преступной деятельности, которая теперь открыта пред всеми после кровавых бунтов ослепленных ими и сбитых с толку несчастных рабочих. Посмотрите: они отвергают власти, учат не платить податей, не повиноваться начальству. Но стоит им хотя на минуту собраться вместе для своей преступной и разрушительной работы, как у них тотчас же появляются свои власти: у них самих есть комитеты, бюро, распорядители; они собирают насильно деньги и взносы, наказывают своих ослушников, убивают противников. Не ясно ли, что они не могут и сами обойтись без власти? И поверьте, они хотят этой своей власти подчинить народ. Только одна разница: вместо теперешней власти, законной, они хотят дать свою, незаконную; вместо власти царской, Богом установленной, хотят дать власть свою, самозванную. Этим самым они вместо мира принесут нестроения; вместо покойной жизни принесут стачки, бунты, забастовки, убийства; вместо человеческой жизни устроят звериную; вместо обещанной свободы дадут рабство и запугивание всех, кто с ними не согласен, как они и делали во время стачек; вместо счастья они дадут погибель и слабость, которой воспользуются наши враги. Самые страшные времена были в истории именно те, когда не было законной власти. Кто любит ближних, кто любит свой народ, кто слушается слова Божия, кто хочет самому себе счастья, кто не потерял совсем разума, тот всеми силами, всей любовью, не по страху, а по совести, свободно и с усердием поддерживай власть, по заповеди Божией, и знай, что безвластие – худшее из всех общественных и государственных несчастий.

Правда, бывают нередко правители неумелые, иногда несправедливые, иногда и прямо худые и вредные. Помнить, однако, нужно, что и правители – люди, а где люди, там всегда и ошибки, и слабости, и пороки. Правители ведь выходят из нашей же среды; каковы мы, таковы и вышедшие от нас, назначенные или выбранные представители власти. И затем: не бунтом, не злобой и не насилием исправляется власть.

Какие правители были при Иисусе Христе? Тогда правили народом злой Пилат, лукавый Ирод, а высшими служителями Бога и святого храма были маловерные тесть и зять – Анна и Каиафа; как бы в насмешку они звались первосвященниками. И что же? И Спаситель наш, и Его апостолы не шли против них с бунтом и возмущениями и не учили тому других. Напротив, они подчинялись их распоряжениям и принимали от них суд. Правда, когда Спасителя ударили по лицу на суде у Анны, Он на это возразил словом: «Если Я сказал правду, за что бьешь Меня?» (см. Ин. 18,23). То же делали и апостолы на суде у царей и первосвященников: они ссылались на свои права, они искали правосудия и справедливости (см. Деян. 16, 37; 23,1–3).

Но этот путь слова открыт и нам, над одними правителями поставлены у нас другие, высшие: земля наша не бессудна; можно указать перед судом и высшей властью на всякую неправду. И взявшие меч, по слову Христову, мечом погибнут (Мф. 26, 52). Теперь о свободе слова, ищущего правды, объявил и государь в манифесте от 17 октября; теперь в новоучреждаемой Государственной Думе свободно может раздаваться слово каждого гражданина, кто бы он ни был, и власть должна и обязана выслушать его.

Христианин! По примеру и завету Господа и Его апостолов, власти повинуйся… Из любви к родине, к порядку, к общему благу всех людей ближних, – власти повинуйся!

(Свмч. Иоанн Восторгов) [12, т. 2, с. 509–511]