Пифагор (580–500 гг. до н. э.) отвергал материализм милетцев. Организовал школу, которую могли посещать женщины. Исходная позиция учения Пифагора – «Все есть число». Основа мира – не материальное первоначало, а числа, которые образуют космический порядок. Движение небесных тел подчиняется математическим соотношениям. Познать мир – значит познать управляющие им числа. Пифагорейцы первыми поставили вопрос о роли количественной стороны явлений природы.
Пифагорейцы видели в числе и математических отношениях объяснения скрытого смысла явлений, законов природы. Они изучали зависимость характера звучания музыкальных инструментов от длины струн; искали простые числовые отношения в геометрии и астрономии. Пифагор успешно разрабатывал различного рода математические доказательства.
Пифагорейцы одними из первых осмыслили значимость числа не только в конкретно-научном, но и в философском мышлении. Гармония Вселенной обусловлена мерой и числом, математической пропорциональностью.
Пифагорейцы отрывали числа от вещей, превращали их в самостоятельные существа, абсолютизировали и обожествляли их. Священная монада (единица) – это мать богов, всеобщее первоначало и основа всех природных явлений. Двойка – это принцип противоположности, отрицательности в природе (женское делится на 2). Природа образует тело (тройка), являясь триединством первоначала и его противоречивых сторон (мужское). Четверка – образ четырех элементов природы и т. д. Числам 1, 2, 3, 4 соответствуют по порядку точка, линия, прямая, объем. Сумма чисел 1 + 2 + 3 + 4 = 10 – священная декада, основа мира. Из объемных фигур происходят чувственно воспринимаемые тела, которые имеют четыре основы: огонь, воду, землю и воздух; превращение последних приводит к возникновению мира живого и человека.
Пифагор учил, что душа бессмертна. Ему принадлежит идея перевоплощения душ. Он считал, что все происходящее в мире снова и снова повторяется через определенные периоды времени, а души умерших через какое-то время вселяются в других.
Гераклит из Эфеса (ок. 530–470 гг. до н. э.) великий диалектик античного мира. Все существующее, по Гераклиту, постоянно переходит из одного состояния в другое. Ему принадлежат знаменитые слова: «Все течет!», «В одну и ту же реку нельзя войти дважды», «В мире нет ничего неподвижного: холодное теплеет, теплое холодеет, влажное высыхает, сухое увлажняется». Возникновение и исчезновение, жизнь и смерть, рождение и гибель – бытие и небытие – связаны между собой, обусловливая и переходя друг в друга.
Согласно воззрениям Гераклита, переход явления из одного состояния в другое совершается через борьбу противоположностей, которую он называл вечным всеобщим Логосом, то есть единым, общим для всего существования законом: «Не мне, но Логосу внимая, мудро признать, что все – едино». По Гераклиту, огонь и Логос «эквивалентны»: «Огонь разумен и является причиной управления всем», а то, что «всем управляет через все», он считает разумом. Гераклит учит, что мир, единый из всего, не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим. Огонь – образ вечного движения. Огонь как видимая форма процесса горения является наиболее подходящим определением для стихии, понимаемой как субстанция, для которой характерно, что она есть вечный процесс, «пылающая» динамика сущего. Но это совсем не значит, что Гераклит на место воды и воздуха поставил огонь. Дело гораздо тоньше. Правда, у Гераклита Космос – это вечно полыхающий огонь, но это живой огонь. Он тождествен божеству.
Огонь как душа Космоса предполагает разумность и божественность. А ведь разум обладает властной силой управления всем сущим: он все направляет и всему дает форму. Разум, то есть Логос, правит всем через все. При этом объективная ценность человеческого разума определяется степенью его адекватности Логосу, или общему миропорядку. Гераклита считают ярким представителем религиозного движения своего века. Он разделял идею бессмертия души, считая смерть рождением души для новой жизни.
Ксенофан из Колофона (ок. 570–478 гг. до н. э.) – путешественник, поэт, философ. Ксенофана принято считать основателем школы элеатов, однако правильнее было бы называть его независимым мыслителем, имевшим весьма близкое родство с элеатами, но не связывать его имя с основанием элейской школы. Ксенофана интересовали проблемы космологического и теологического характера, элеатов же – онтологические вопросы.
Центральной темой его лирической поэзии была критика представлений общераспространенной религии, в которой он обнаруживал ошибки и абсурдности. Нелепостью он считал приписывание Богам внешних форм, психологических характеристик, аналогичных людским страстей. Человек приписывает Богам все то, что делает сам, – не только хорошее, но и плохое. Ксенофан считал, что Бог ни телом, ни духом не походит на смертных. Отказ от понимания Бога по меркам человеческого вел к представлению о том, что Бог есть космос, «единое, высшее меж богов и людей… Все целое видит, все целое мыслит, все целое описывает», «силой лишь ума своего все приводит в трепет», «всегда в одном и том же месте пребывает без движения».
Ксенофан демифологизирует и различные объяснения природных феноменов. Так, богиня Ирида (радуга) – «на самом деле облако, видимое пурпурным, фиолетовым, зеленым». Он высказал ряд оригинальных для своего времени мыслей, например, о происхождении Земли, полагая, что она появилась из моря. В качестве аргументов он ссылался на то, что в отдалении от моря (в горах) находят раковины, а на камнях – отпечатки рыб и растений.
Впервые именно Ксенофан осуществил разделение видов знания, сформулировав проблему соотношения «знания по мнению» и «знания по истине». Показания чувств дают не истинное знание, а лишь мнение, видимость: «Над всем царит мнение», «Людям не истина, а лишь мнение доступно», – утверждает мыслитель.
Философские воззрения Ксенофана особо значимы для нас потому, что нерешительность его тонкого ума посеяла семена скептицизма. Именно из его уст вырвался крик отчаяния: ничего нельзя знать достоверно!
Парменид (кон. VI – сер. V в. до н. э.) – философ и политический деятель, центральная фигура Элейской школы.
Парменид вкладывает свое учение в уста некой богини, символизирующей Истину. Она говорит Пармениду: «Необходимо, чтобы ты Единое изучил», – и указывает ему три пути:
1) путь абсолютной истины;
2) путь изменчивых мнений, ошибок и фальши;
3) путь мнений, достойных похвалы.
Наиважнейшим принципом Парменида является принцип истины: бытие есть и не может не быть; небытия нет и не может нигде и никак быть.
Бытие, в контексте размышлений Парменида, есть чистая позитивность, небытие – чистая негативность. Первое есть абсолютная противоположность второго. Этот принцип Парменид аргументировал так: все, о чем говорится и думается, есть. Невозможно думать (значит, и говорить), иначе как думая (значит, говоря) о чем-то, что есть. Думать ничто – все равно что не думать, говорить о ничто – значит ни о чем не говорить. Ничто немыслимо и невыразимо.
Парменид считал невозможным сосуществование противоречащих друг другу суждений: если есть бытие, необходимо, чтобы не было небытия.
Бытие есть то, что не порождено и неуничтожимо.
Бытие не имеет прошедшего и будущего, оно есть вечное настоящее, без начала и конца.
Бытие неизменно и неподвижно, во всем равно, не может быть «более бытия» или «менее бытия».
Бытие является для Парменида «законченным» и «совершенным», представленным в форме сферы как самой совершенной фигуры.
Путь правды есть путь разума, путь ошибок есть неизбежно данные чувства. В чувствах точности нет: не доверяйте чувственным восприятиям, не вращайте бесцельно глазами, не слушайте ушами, в которых раздается только шум, и не болтайте праздно языком, но разумом исследуйте высказанные доказательства. Путь заблуждений объемлет все позиции, осмысляющие и применяющие небытие, ибо небытия нет, оно немыслимо и неразрешимо.
Парменид полагал, что и позитивное начало (бытие), и негативное начало (небытие) принадлежат бытию. Они могут быть поняты, лишь будучи включенными в высшее единство бытия.
Зенон Элейский (ок. 490–430 гг. до н. э.) – философ и политический деятель, ученик и последователь Парменида. Он формулирует принцип приведения к абсурду. Впервые использует диалектический метод при аргументации опровержения принципов движения и множественности.
Противоречия понятия о движении выявляются в знаменитой апории «Ахилл», где анализируется положение, при котором быстроногий Ахиллес никогда не может догнать черепахи. Почему? Всякий раз, при всей скорости своего бега и при всей малости разделяющего их пространства, как только он ступит на место, которое перед тем занимала черепаха, она несколько продвинется вперед. Как бы ни уменьшалось пространство между ними, оно бесконечно в своей делимости на промежутки, и их надобно все пройти, а для этого необходимо бесконечное время.
Апории Зенона связаны с диалектикой дробного и непрерывного в движении. Если считать, что «время» измеряется количеством отрезков, то заключение справедливо. Обычно, однако, указывают, что Зенону просто не было знакомо понятие суммы бесконечного ряда, иначе он увидел бы, что бесконечное число слагаемых дает все же конечный путь, который Ахиллес, двигаясь с постоянной скоростью, без сомнения, пре одолеет за надлежащее (конечное) время.
Против множественности Зенон приводил следующие аргументы: если все состоит из многого, то каждая из частей оказывается одновременно и бесконечно малой, и бесконечно великой. Каждая частица одновременно и составляет бесконечно малую частицу всего, и, слагаясь сама из бесконечного множества частиц (которые делимы до бесконечности), представляет величину бесконечно большую. Если же признать, что многое, то есть частицы всего, не имеют никакой величины и потому неделимы, то выходит новое противоречие: все оказывается равным ничему. В самом деле, то, что не имеет величины, не может, присоединяясь к другому, его увеличивать (нуль не есть слагаемое). Поэтому и все состоящее из неделимых, лишенных величины, само не имеет никакой величины или есть (материально) ничто.
Мелисс (кон. VI – нач. V в. до н. э.) был искусным флотоводцем и способным политиком. Известна его книга «О природе и бытии», но лишь по фрагментам.
Мелисс систематизировал дедуктивную доктрину элеатов и частично ее откорректировал. Прежде всего, он считал, что бытие «бесконечно», поскольку в нем нет ни временны́х, ни пространственных границ, а если бы оно было конечным, то ограничивалось бы пустотой, а значит – небытием, что невозможно.
Как бесконечное бытие едино, поскольку если бы их было два, то они ограничивали бы друг друга. Это единое-бесконечное бытие Мелисс квалифицирует как бестелесное, но не в значении нематериального, а как то, что лишено фигуры, даже если это совершенная фигура сферы, как представлял Парменид.
О проекте
О подписке
Другие проекты