Глава 6

ТЕЯ

Каждый раз, когда у меня возникают сомнения о моем возвращении сюда, я ловлю себя на мысли и шлепаю по щекам, надеясь вернуться к реальности. Но каждый раз мой мозг бросает вызов моему сердцу, как будто пытаясь доказать, что я слабая и не справлюсь с трудностями.

В такие моменты мне кажется, что вместо крови в жилах течет вода, которую сердце посылает в мозг, сообщая, что я – глупенькая Тея, которая затеяла нечто настолько грандиозное, что может быть мне не под силу.

Уже ближе к выходным, когда пришло время выезжать в Малибу, я начинаю задумываться о том, не слишком ли далеко я решила бросить свою «удочку» с целью поймать «крупную рыбу»? Ведь прямо перед моим носом плавает огромная «белая акула», которая сожрет меня и не подавится, если я сделаю шаг ей навстречу.

Почему я допускаю мысль, что я совсем не против быть съеденной этим хищником? Особенно, когда знаю, насколько умело он проводит языком по телу, показывает свои острые зубы в самый подходящий момент, желая сделать приятно, прижимает к своему телу и шепчет, как хочет этого… Идиотка.

Несколько раз покачав головой, надеясь избавиться от слишком навязчивого образа в своем воображении, я снимаю полотенце с волос и тянусь за феном. Обдувая теплым воздухом кожу, я внимательно разглядываю свое отражение и непроизвольно вспоминаю события годичной давности. День, когда Хантер появился в номере в тот момент, когда я была лишь в трусах. День, когда он делал со мной и моей грудью невообразимые вещи. Почему я думаю об этом сейчас? Почему в прошлые сотни раз, когда я высушивала волосы, ничего подобного не всплывало в памяти?

Я бросаю фен на столик у раковины и решаю завязать волосы в хвост, желая не тратить на них больше времени и «случайно» не вспомнить еще какие-то моменты, которые заставят меня сменить белье.

Далее приступаю к нанесению макияжа, решаю сделать его как можно более естественным: слегка подкрашиваю ресницы, а на губы наношу едва заметные штрихи карандаша. Из одежды выбираю легкий сарафан мятного цвета с принтом из белых мелких ромашек, а из обуви останавливаюсь на белых босоножках на низком каблуке.

Я оставляю у двери заранее собранную сумку с необходимыми вещами на пару дней. Надеваю очки, вставляю один наушник в ухо и хватаю пакет с мусором, решив перед отъездом выбросить его. Если я не сделаю это сегодня, то к моему возвращению мне придется вызывать службу, которая всеми возможными средствами будет вытравливать вонь из квартиры.

Выхожу на улицу, собираясь направиться в сторону мусорных баков, но успеваю сделать всего пять шагов, прежде чем мысленно скатываюсь кубарем со ступенек, бьюсь головой о бетон и пытаюсь осознать: это реальность или мое утреннее воображение продолжает шалить?

Несколько раз моргаю, но картинка остается прежней: он стоит у черного автомобиля, прислонившись задницей к двери.

Автомобиль, кстати, у него тот, который, как он утверждал, был куплен для того, чтобы возить меня на занятия. Но ездили мы на нем всего один раз, и именно тогда он оставил в моей памяти прекрасный отпечаток. Но вот его владелец… Он тоже оставил внутри меня как боль, так и очень приятные воспоминания.

Я делаю глубокий вдох, оставляю пакет с мусором на земле и направляюсь в его сторону, неотрывно смотря на него. Глаза в глаза. Душой в душу. Израненным сердцем в черствое сердце.

– Почему ты здесь? —спрашиваю я вместо приветствия, складывая руки на груди.

– И тебе доброе утро, Дейенерис. – Он делает акцент на обращении ко мне, растягивая губы в довольной улыбке. – Решаю твое «я сама найду способ добраться», – отвечает он на мой вопрос.

– Теперь оно перестало быть добрым, – едко цежу, склонив голову набок. – И я не просила твоей помощи.

– А тебе и не нужно меня просить, – сообщает он, наклоняясь к моему лицу.

– Я поеду на такси, – я не лгу, ведь на самом деле собираюсь воспользоваться услугами такси.

– Дейенерис, давай ты не будешь возмущаться и устраивать сцен, – произносит он тоном, от которого мне хочется ущипнуть его за язык. – Не я придумал эту чушь с поездкой, а ты. Так что, будь так добра, садись в машину и не беси меня.

– Вот поэтому мне лучше поехать на такси, мистер Каттанео, – спокойно отвечаю я, желая отвязаться от него как можно скорее.

– Или ты садишься сюда, – диктует условие, не переставая смотреть на меня, и одной рукой открывает дверь, – или я что-нибудь сломаю таксисту или любому другому, кого ты сюда вызовешь. Выбор за тобой.

– Ты псих, – констатирую факт, который мне кажется самым верным в отношении Хантера.

– Иногда даже самые здравомыслящие люди способны на безумные поступки.

– Вряд ли ты к ним относишься, – парирую я, стараясь сохранить невозмутимость на лице, и разворачиваюсь, желая уйти. Но тут же оказываюсь утянутой за руку обратно, а затем и вовсе прижатой к его машине. Сцена, которая напоминает мне нашу первую встречу, когда мы с ним «весело» болтали, не зная, что нас ждет впереди.

«Почему мне нравится, когда он так делает? Почему я хочу чувствовать его силу и прикосновения к себе? Почему я не могу зарядить ему между ног или ударить головой? Вместо этого я просто стою, вдыхая его запах и рассматривая его глаза сквозь свои очки. Точно идиотка неуравновешенная».

– Хочешь проверить все ли в порядке с моим здоровьем? – спрашивает он шепотом, прижимаясь к моей груди своей, подавляя меня своей силой, но я не поддамся ей. – С какой части желаешь начать?

– С той, где ты идешь к черту, – огрызаюсь я, пытаясь отстраниться, но он лишь шире улыбается, смеясь в ответ на мой отпор.

– С возвращением, ангел.

Я начинаю слегка нервничать, осознавая, что чем больше борюсь, тем больше попадаюсь в ловушку из слов и эмоций. Кажется, это не остановится никогда, как и наши нескончаемые словесные дуэли. Ну и ладно. Я вроде бы еще в состоянии красноречиво «кусаться» в ответ.

– Я больше не твой ангел, теперь я – твой личный дьявол, Хантер, – говорю тихо, но с таким напором, будто каждое мое слово – выстрел.

Я вижу, как он замирает, как выражение его лица меняется, и это мгновение оцепенения придает силу моим словам. Он ведь специально это делает, нарочно играет на моих нервах, зная, каким образом можно вывести меня из равновесия.

Эти несколько дней в его компании обещают быть пыткой, настоящим испытанием для меня. Не из-за собственных чувств, которые продолжают пылать, как неукротимый огонь.

Снова ложь… Да, именно из-за этого. Я не хочу подпускать его ближе к себе. И я не позволю ему проникнуть еще глубже в свое сердце. В этот раз я нацелена верно, и этот чертов охотник, возможно, ни за что не простит мне то, что я собираюсь сделать.

– Садись. В. Машину, – он произносит каждое слово раздельно, подчеркивая каждую букву, как будто пытается вложить в них весь вес своего намерения, а потом добавляет: – мой личный дьявол.

– Попробуй. Заставить. Меня, – отвечаю ему в тон, почти в губы, приподнявшись на носочки.

Его губы изгибаются в тонкую усмешку, и я вижу в его глазах нечто, что заставляет меня затаить дыхание. Он не торопится со словесным ответом, решив использовать физический.

Он медленно поднимает руку, касаясь моей шеи, плавно скользит вниз, точно маркируя свой путь, и затем мягко останавливается на нежной коже груди. Его прикосновения обжигает меня, как холодный огонь, оставляя после себя белые, будто нарисованные, следы.

– Твои предпочтения не меняются, да? – интересуется он, не сводя с меня взгляда. – Ангел, я не буду принуждать тебя, пока ты сама этого не захочешь. А ты обязательно захочешь, я знаю. Сейчас, пожалуйста, садись в эту чертову тачку, и мы поедем туда, куда ты решила вывезти всех сотрудников в выходные.

– Раз ты сказал «пожалуйста», то ладно, – соглашаюсь я, иронично пожав плечами. – Только мне нужно отвезти Себастьяна кое-куда, – добавляю я, замечая на его лице странную эмоцию, похожую на удивление и легкое любопытство.

– Себастьян? – повторяет он, словно не услышал меня.

– Угу, – киваю, стараясь сдержать улыбку, которая неумолимо стремится появиться на моих губах.

Я боюсь представить, что у него сейчас творится в голове. Меня не было год, мы ни разу не предохранялись, и вот есть какой-то Себастьян, которого нужно куда-то отвезти. Признаюсь, очень весело наблюдать за его недоумевающим выражением лица.

«У-у-у, злая ты, Тея, очень злая женщина. Ты только представь, о чем он мог подумать?!»

– Себастьян, это… кто? – наконец, решается он спросить. В его голосе звучат нотки искреннего интереса, но я решаю потянуть время, помучить его мозг.

– Себастьян… это… это мой малыш, – отвечаю я, загадочно улыбаясь, – но тебя не должно это волновать! Я сказала, что найду способ добраться, а ты поезжай на своей машине, в гордом одиночестве.

Я упираюсь ладонями в его грудь, отталкиваю от себя и ухожу, отмечая удивленное выражение лица, которое подтверждает мои догадки о его мыслях.

– Мы можем отвезти его вместе, – предлагает он, когда я уже стою с пакетом мусора в руках. – Я бы не против познакомиться с твоим малышом, Тея.

– Я думаю, он не будет рад вашему знакомству, – продолжаю играть, оборачиваясь к нему.

– Я уверен, что ты ошибаешься, ангел, – уверенно говорит он, решительно направляясь ко мне и, выхватив пакет из моих рук, добавляет: – Иди за малышом, а я выброшу мусор.

– Ты не отвалишь? – интересуюсь я, понимая, что мне не удастся прогнать его.

– Нет, – произносит он, отрицательно качая головой.

– И даже если я тебя ударю, не отвалишь? – слегка прищурившись, делаю еще одну попытку отвязаться.

– Что подставить? Лицо? Живот? Пах? – предлагает варианты, не отрывая своего взгляда от моего лица.

– Неинтересно, – грустно вздохнув, я разворачиваюсь и направляюсь обратно в свою квартиру за малышом и своими вещами.

В тот день, когда я решила устроить эту поездку, один из главных вопросов, который нужно было решить – что делать с Себастьяном? Оставить его на два дня одного? Это слишком жестоко, и я никогда в жизни бы не оставила питомца, за которого несу ответственность, в одиночестве на такое долгое время. Одно дело, когда я отсутствую полдня на работе, а другое – свалить на двое суток. Поэтому я заранее договорилась с Эви, которая согласилась мне помочь и присмотреть за ним.

– Малыш, ты готов поехать к нашей тете? – спрашиваю я, открывая переноску и приглашая туда кота.

Он удобно располагается на мягкой ткани и смотрит на меня, ожидая чего-то. Я вспоминаю, что забыла положить его игрушку: игрушечного маленького кролика с запахом лаванды, который всегда успокаивал его в поездках. Быстро нахожу игрушку и кладу ее в переноску рядом с котом. Закрыв дверцу переноски, проверяю, все ли готово, и беру ее в руки вместе с сумкой со своими вещами.

Добравшись до входной двери, я несколько раз толкаю ее своим плечом.

«Ну да, Тея, ты ведь не можешь поставить переноску и открыть дверь рукой…»

Толкаю дверь еще раз, и она с легкостью открывается. А я, тем временем, лечу на кого-то, кто уверенно обхватывает меня за талию, из-за чего роняю свою сумку. Хорошо, что я крепко держу Себастьяна, не хватало мне еще угробить своего питомца.

– А если бы это был какой-то пожилой мужчина, ты так же крепко прижал бы его к себе? – спрашиваю я, повернув голову в его сторону.

– Я знал, что это ты. Я чувствую тебя, даже когда ты этого не хочешь, – говорит он, продолжая держать меня в своих руках. – Где малыш?

«Что ж, Хантер, вот так произойдет твое знакомство с моим малышом, который всего-навсего кот, а не тот, о ком, ты мог подумать».

– Знакомься, Себастьян, это злой охотник. – Отталкиваюсь от Хантера, поворачиваюсь к нему всем корпусом и поднимаю переноску прямо перед его лицом, позволяя лучше рассмотреть кота.

– Так вот ты какой, малыш.

Опустив переноску немного ниже, у меня появляется возможность лучше разглядеть лицо Хантера. Его наигранная улыбка, казалось, устремляется вверх, но глаза выдают совершенно другие эмоции. В них больше нет ни капли удивления. Вместо этого я замечаю искорку, отражающую, казалось бы, сложную гамму чувств.

Мне становится интересно: испытывает ли он облегчение от того, что в переноске оказался всего лишь кот, а не что-то более серьезное? Или, возможно, в глубине души он испытывает легкую грусть из-за этого?

«Или это твоя светлая головушка, Тея, начинает строить необдуманные теории, которые тебя, вообще-то, даже не должны беспокоить? И что с того, что он может испытать от этого облегчение? Возможно, в этом облегчении скрыто нечто личное, к чему ты не имеешь никакого отношение».

– Интересный выбор, – подмечает он, рассматривая пятнистого сфинкса.

– Рада, что ты оценил, – с сарказмом произношу я, выдавив на лицо такую же улыбку, как у него, но потом прячу ее: – но мне плевать.

– Давай его сюда, – говорит он, протягивая руки к переноске.

– Он не любит чужих людей, – я делаю акцент на предпоследнем слове, намериваясь напомнить ему о границах между нами.

– А кто здесь чужой? – удивленно спрашивает, обернувшись, чтобы убедиться в том, что мы здесь одни. – По-моему, для тебя я далеко не чужой человек, Тея.

«Черт возьми, ну и зачем ты говоришь мне все это? Для чего? Чтобы что? Чтобы я растеклась лужей? Хренушки, охотник. Галатея Спенсер не из тех, кто будет течь перед тобой… Опустим мое утреннее влаговыделение от мыслей о совместном прошлом».

– Малыш, укуси плохого охотника, – остудив пылающие мысли, я все-таки протягиваю переноску, и он осторожно принимает ее из моих рук.

– Не стоит, малыш, мы с тобой подружимся, – отвечает Хантер, взглянув сначала на меня, а потом на Себастьяна. Затем он поднимает упавшую ранее сумку и поворачивается к своей машине.

Я следую за ним и останавливаюсь у пассажирской двери, наблюдая за его дальнейшими действиями. Он аккуратно ставит переноску на крышу автомобиля, затем неспешно открывает багажник и помещает туда мои вещи. Меня удивляет его спокойствие и непринужденность в этот момент.

После этого он деловито перемещается к задней двери. С абсолютным профессионализмом и ловкостью открывает ее, бережно берет переноску с Себастьяном и помещает ее на заднее сиденье. Его действия настолько уверенные, будто он делает это ежедневно. Обернув ремень безопасности вокруг переноски, он умело защелкивает его за специальные крючки, тщательно проверяя крепления.

Моя больная сторона, да, именно та, которая скандирует имя «Хантер» в моей голове каждый раз, когда я его вижу, начинает подкидывать мне варианты нашего несостоявшегося будущего, где Хантер усаживает нашего сына в автокресло, проверяя удобно ли ему там. А сын, в свою очередь, дергает его за волосы и кричит свои первые непроизвольные слоги: «па-па».

– Тея, ты зависла? – до моих ушей доносится его голос, и я понимаю, что реально зависла, думая о том, что с нами никогда не произойдет.

– Я могла бы подержать его на своих коленях, – отвечаю я, несколько раз моргнув, чтобы прийти в себя.

– Ангел, безопасность превыше всего, – подмечает он, а я снова окунаюсь в воспоминания прошлого года.

Самолет. Ремень безопасности. Мои ладони в руках Хантера. Он сидит передо мной на коленях, смотрит в мои глаза, а я тону в нем.

Очередной раз качнув головой, я тянусь к дверной ручке, но она не поддается.

– Ты передумал? – начинаю улыбаться, думая, что мне все-таки удастся побыть несколько часов без этого наваждения.

– Конечно же нет. Или ты думала, что я тебя повезу? – спрашивает он, продолжая держать дверь со стороны водителя открытой.

– Помнится, что минут десять назад ты открывал мне пассажирскую дверь, соответственно, это подразумевает то, что ты меня повезешь, – пытаюсь выстроить логическую цепочку из фактов, которые у меня есть.

– За это время многое изменилось, Тея. Например, ты упомянула наличие у тебя малыша, которого тебе нужно отвезти куда-то, и…

– Я не сяду за руль твоей тачки, – перебиваю его, включая ту самую недовольную всем стерву.

– Я не знаю дорогу в то место, куда ты хочешь отвезти Себастьяна, – резко отвечает он, сцепляя зубы вместе. – А выслушивать то, как ты пытаешься запудрить мне мозги с ложными поворотами на перекрестках, лишь бы я психанул и высадил тебя непонятно где, – так себе затея. Так что, хватит строить из себя эдакую королеву драм и садись в чертову тачку, – выпаливает он, разжигая огонь злости внутри меня все сильнее и сильнее.

«Хочешь, чтобы я стала водителем? Окей, Хантер».

Я делаю глубокий вдох вместе с первым шагом в его сторону и думаю о том, почему бы мне не провернуть снова что-то очень интересное с его машиной… Например, почему бы мне не свалить отсюда, окатив его густым слоем пыли?

Мысленно улыбнувшись своим мыслям, я подхожу к нему, бросаю на него ненавистный взгляд и послушно сажусь за руль. Жду, пока он закроет дверь и отойдет. И когда он это делает, я тянусь к кнопке запуска двигателя, следя за ним через лобовое стекло. Несколько раз нажимаю, и…

И ничего. Ничего не происходит.

– Блять, – негромко ругаюсь себе под нос, чувствуя внутреннее кипение, а затем слышу щелчок, после которого Хантер удобно усаживается на пассажирское сиденье и поворачивается ко мне.

– Что-то не так? Что-то не получается, Дейенерис? – интересуется он, наблюдая за моей рукой, которой я плавно провожу по бедру, слегка задирая край сарафана, чтобы отогнать его мысли о моем неудачном побеге.

– Нет, – спокойно отвечаю и нажимаю на кнопку запуска двигателя, который на этот раз реагирует на мое прикосновение.

Включаю поворотник и осторожно выезжаю в сторону дома Эви. Я уверена в том, что наша поездка не будет тихой и спокойной, потому что меня волнует, как минимум, один вопрос, который я все же решаюсь задать:

– Откуда ты знаешь мой адрес?

– Ангел, мы работаем в одной компании, и очевидно, что…

– Ты следил за мной? – перебиваю его, поскольку знаю, что в документах указан совершенно другой адрес.

– Да, – открыто отвечает, не делая попытки уйти от правды.

– Зачем? Зачем ты это делаешь?

– По-моему, ты знаешь ответ на этот вопрос.

– Напомни, пожалуйста, ты псих? – интересуюсь я, нахмурив брови и повернувшись к нему на долю секунды. – Хотя нет, точно, я ведь уже знаю ответ на этот вопрос.

– Если одержимость тобой считается психическим расстройством, ангел, то да, – сообщает он, а я пытаюсь как можно сильнее вцепиться и в руль, и в здравые мысли, которые теряются в моей голове среди облаков из его слов.

– Тебе дать номер врача? – решаю отшутиться максимально серьезным тоном. – Может, он вылечит твою больную голову…

– Ее может вылечить только один человек, – признается он, а я по-прежнему пытаюсь сконцентрировать свое внимание только на дороге.

– Боже, Хантер, что за ванильные признания? – я невольно начинаю смеяться от осознания странности этого диалога. Кажется, что бы я ни спросила, он обернет все таким образом, что, по его мнению, нам лучше быть вместе.

– Я знаю, что ты такое любишь.

«Совсем не знаешь. Ты совсем не знаешь меня, Хантер».