5. Чёрный ворон, белое пятно

Прохладное серебро касалось моей кожи, а я всё ещё не могла поверить, что такая ценная вещь теперь моя.

– Идём, – сказала Аурелия и направилась к крутому спуску. – Я хочу представить тебе мою подругу Селию Лебедь-Чёрную. Ей тяжело ходить, и сюда, наверх, она просто не сможет подняться. Она ждёт нас внизу, в гостиной.

И я последовала за ней, вниз по тёмной лестнице, через прихожую, а оттуда в светлую гостиную, обставленную старой мебелью.

– Селия! – воскликнула Аурелия и раскинула руки, чтобы обнять гостью.

На диване сидела упитанная, круглая как шарик дама. В светлых одеяниях и с короткими светлыми локонами она была похожа на конфетку из белого шоколада. Из-за круглых пухлых щёк её лицо казалось моложе, но я всё же предположила, что они с Аурелией ровесницы. Опираясь на кручёную трость, Селия попыталась встать с подушек, но так и не смогла.

– Что с тобой случилось? – спросила Аурелия, остановившись перед своей подругой и с удивлением уставившись на неё.

Селия же прекратила свои попытки подняться и словно мешок повалилась обратно на диван.

– Я ужасно располнела, – ответила Селия. – Говори как есть, не стесняйся. По телефону же ты меня не видишь. А встречались мы с тобой в последний раз на похоронах Людвига, – Селия слегка покачала головой, и её белые локоны и тройной подбородок заколыхались тоже.

Аурелия села рядом с подругой.

– Я в любом случае очень рада тебя видеть, – сказала она. Рядом с Селией она казалась хрупкой пташкой. – Как же ты добиралась?

Вопрос был вполне логичным.

– На такси, – ответила Селия. – Я много лет не выходила из своей квартиры. Всё, что нужно, заказывала через службу доставки. Но когда ты мне позвонила и после стольких лет попросила прийти к тебе, я поняла, что наверняка случилось что-то очень важное! – Мясистым указательным пальцем Селия поправила свои голубые очки. Сквозь их толстенные стёкла её глаза казались неестественно большими. Она внимательно изучала меня, а я стояла перед пожилыми дамами, переминаясь с ноги на ногу и пряча руки за спину, в струящемся сквозь распахнутые ставни свете солнца. От пристального взгляда Селии стало как-то не по себе.

– Хочу познакомить тебя с Кайей, – улыбаясь, сказала Аурелия. – Она аваност, как и мы с тобой. Но с нашей общиной у неё пока не было никаких контактов, вот я и подумала, что мы, старые и опытные аваносты, могли бы сегодня рассказать девочке что-нибудь о нашем чудесном мире. – Она широко улыбалась и, казалось, совсем не заметила, что лицо Селии осунулось и стало белым, совсем как её волосы и бесформенное платье.

– О нашем чудесном мире? Да что с тобой, Аурелия? – тихо спросила она.

Сейчас Аурелия всё же заметила, что что-то не так. Она вскинула брови и правой рукой схватилась за свой медальон. Глаза Селии наполнились слезами:

– Ты сидишь тут в своей империи аваностов под стеклянной крышей с момента смерти Людвига и исчезновения Артура, оградив себя от того, что творится во внешнем мире. Аурелия, нет больше никакой общины аваностов!

– Но… – удивлённо пробормотала Аурелия Певчая.

– Никаких «но»! – резко ответила Селия и попыталась усесться удобнее. – Закрывать глаза на реальное положение дел больше нельзя. У меня украли мой священный медальон – ты это понимаешь?! С тех пор я лишилась всех сил и теперь заедаю своё горе.

Аурелия отпустила свою цепочку и сложила руки на коленях. Я невольно схватилась за спинку кресла. Здесь творится что-то очень нехорошее.

По щеке Селии скатилась слеза:

– Ты одна из немногих аваностов, кто ещё сохранил свой медальон, а с ним и все силы. Очнись, Аурелия! И во имя неба отправь это дитя домой, где оно будет в безопасности!

Я громко сглотнула. Во рту тут же пересохло, а по спине побежали мурашки. Мне что, грозит опасность?! Я уставилась на Аурелию. Но обе дамы в данный момент смотрели в глаза друг другу. Только тиканье больших напольных часов нарушало повисшую в комнате тишину.

А тут ещё и чёрный ворон прилетел на террасу и, склонив голову набок, начал разглядывать сквозь стеклянную дверь происходящее в гостиной. На большом клюве красовалось заметное белое пятно. Появление этой птицы стало для меня той искрой, от которой во мне вспыхнул пожар страха. Прочь отсюда, скорее. Это дело мне не по плечу, я к такому не готова. Только что – дивный мир на стеклянном чердаке, а теперь – опасность подстерегает меня прямо за широкими дверями.

– Мне нужно домой, – сказала я высоким чужим голосом.

Женщины, кажется, только сейчас вспомнили о моём присутствии. Теперь и у Аурелии поникли плечи, а сама она выглядела очень усталой.

Я подняла руку в знак прощания.

– Ну пока, – выдавила я, развернулась и бросилась вон из комнаты.

– Кайя! – слабо крикнула мне вслед Аурелия.

Но я уже распахивала тяжёлую входную дверь, мчалась к своему велосипеду и вскоре крутила педали в сторону дома – так быстро, как только могла.

– Как прошёл день? – спросила за ужином мама. Мы сидели на кухонной скамейке за маленьким столом и ели горячий суп с лапшой, только меня он совсем не согревал – до сих пор била дрожь от случившегося днём.

От маминого вопроса я вздрогнула. Она знает меня лучше всех, и я бы с удовольствием рассказала ей всё, что пережила за эти пару дней. Но ведь Аурелия ясно дала мне понять, что нельзя.

Я припала головой к маминому плечу и закрыла глаза. Она обняла меня и крепко к себе прижала.

– Слишком много всего? – спросила она.

Я только покивала, вдыхая родной мамин запах.

– Хочешь поговорить об этом?

Я покачала головой.

– Ну хорошо. – Мама поцеловала меня в макушку. Вот теперь мне постепенно становилось тепло. Так бы и просидела целую вечность.

Позже, уже лёжа в кровати, я, нащупав свой медальон, подумала об Аурелии. О том, что говорила её подруга Селия. Так существует эта община аваностов или нет? И какую роль во всём этом играл мой отец Артур? Эта Селия упомянула об «исчезновении Артура». Если он ещё жив – то где прячется?

Наверное не надо было убегать. Лучше бы воспользовалась подвернувшейся возможностью и обо всём расспросила. Но меня охватил безумный страх, и я даже не задумывалась, что можно поступить по-другому. Типичная я. С Мерле бы такого не случилось. Она бы осталась.

Я почувствовала, как у меня предательски защипало в носу и в глазах. Но что теперь плакать? Это разве поможет? К тому же ничего ещё не потеряно, я могу снова съездить к Аурелии. Да хоть завтра, прямо после школы.

6. Мальчик с тёмными крыльями

Сама не знаю, как я вытерпела ещё один школьный день. Уроки тянулись будто жвачки, которые много поколений учеников клеили под парты.

Но вот наконец мы с Мерле двинулись домой.

– Мама спрашивает, не хочешь ли ты зайти к нам сегодня? – сказала Мерле, когда мы шли по каштановой аллее. – У нас на обед макаронная запеканка.

Я очень люблю макаронную запеканку Гитты, но тем не менее ответила:

– Сегодня, к сожалению, не получится.

Мерле с разочарованием посмотрела на меня, и я быстро распахнула тяжёлую входную дверь нашего дома. Прежде я никогда не отказывалась от приглашения Гитты, тем более на макаронную запеканку. Но сегодня я хотела как можно скорее поехать к Аурелии и обо всём её расспросить.

Поэтому я снова отказалась от маминого супа, приготовленного накануне, и положила в рюкзак яблоко и оставшееся печенье. А когда я бежала вниз по лестнице, из квартиры семьи Мерле слышались весёлый смех и звон посуды. И вслед мне нёсся чудный запах запеканки Гитты – даже заурчало в желудке. Я вышла из дома и села на велосипед. В этот раз малиновка не прилетела меня проводить, но дорогу я, в общем-то, знала.

Волосы развевались на ветру, а в животе распространялось покалывающее волнение: что сегодня может ждать меня на вилле Аурелии?

Прибыв на шоссе Азалий, я, как и накануне, провезла велосипед по палисаднику и, прислонив его к каменным перилам лестницы, взбежала по ступенькам ко входной двери. Но не успела я нажать на кнопку звонка, как вдруг услышала прекрасное пение. Из дома до меня доносились медленные и печальные звуки. Я прислушивалась к этому звучному голосу, замерев, точно околдованная. Кто же это так чудесно и грустно поёт?

Я машинально дёрнула за ручку синей двери, и та тихо приоткрылась. Я вошла в дом, и пение, становясь громче, поманило меня дальше. Я пересекла холл, скользнула в следующую дверь и оказалась на кухне. У окна, закрыв глаза, стояла Аурелия и пела. Казалось, она поёт кому-то невидимому в саду. Или в небе? Внезапно она умолкла и резко повернулась ко мне. Я почувствовала себя неловко и покраснела: не стоило, конечно, вот так заходить и слоняться по чужому дому.

– О Кайя! – воскликнула Аурелия.

Увидев, как она мне обрадовалась, я почувствовала облегчение: похоже, она не сердится на меня за то, что я накануне сбежала.

– Вы прекрасно поёте! – выдохнула я и, кажется, покраснела ещё сильнее.

– Как и ты, – ответила Аурелия. – И как все аваносты. Наши звонкие голоса – наш величайший дар.

– Все аваносты умеют так петь? – переспросила я, и Аурелия кивнула. – Обалдеть, – прошептала я. Вот, значит, откуда у меня голос и постоянное желание петь. Я не какая-то чудачка с непонятными странностями – я просто аваност! Постепенно я осознавала природу этого гнетущего чувства, что я не как все. – И мой отец тоже так пел? – Я должна была об этом спросить.

Аурелия кивнула. Но прежде чем я успела задать следующий вопрос, она сказала:

– Кайя, мне очень жаль, что вчера всё так некрасиво получилось. Слова Селии, должно быть, напугали тебя. Однако ещё больнее оттого, что моя подруга сказала правду. Последние несколько лет я жила здесь затворницей, оплакивая гибель моего Людвига – при этом в глубине души догадываясь, через что сейчас проходят мои соратники-аваносты. Я…

Бам! – послышалось где-то в доме, и мы с Аурелией вздрогнули от неожиданного шума.

– Что это было? – прошептала я.

– Звук доносился из гостиной, – сказала Аурелия и вышла из кухни. Я выглянула в окно: мне почудилось там какое-то движение.

– А ну-ка стой! – услышала я голос Аурелии. – Остановись сейчас же!

Я подалась ещё немного вперёд. Теперь мне была видна лужайка, по которой к задней стене сада бежал какой-то мальчик. Судя по всему, он был ненамного старше меня, впрочем, лица-то я его не видела – только вьющиеся тёмные волосы, выбившиеся из-под капюшона серой толстовки. Затем вдруг произошло нечто невероятное: на моих глазах тело мальчика стало меняться, сам он будто завращался вокруг своей оси, всё быстрее и быстрее, пока наконец не расправил крылья и не взмыл в небо огромной птицей. Его оперение отливало чёрно-фиолетовым, а кончики хвоста и крыльев словно были окрашены в сверкающий красно-розовый. Взмахивая крыльями, птица поднималась всё выше и выше – и вот она уже была совсем далеко от виллы.

– Вот это да! – выдохнула я, глядя птице вслед с разинутым ртом. Только чёрный ворон, метнувшийся за этой большой птицей, своим громким кра-кра моментально вернул меня в реальность. А это, случайно, не тот самый, с пятном на клюве? Что же тут было?

– Аурелия? – громко позвала я, но ответа не последовало. С дико колотящимся сердцем я бросилась из кухни, через холл и дальше в гостиную, где нас вчера ждала на диване Селия. – Аурелия? – снова позвала я. Гостиная была пуста, стеклянная дверь, ведущая в сад, – настежь открыта. Перед ней лежал опрокинутый столик. Наверное, он тогда и упал, когда мы услышали шум с кухни.

И в этот момент я увидела неподвижную фигуру, лежащую на светлых плитках террасы, и одновременно услышала и свой собственный пронзительный крик. Аурелия лежала ничком, широкая юбка веером прикрывала её ноги.

– Аурелия, – пробормотала я и опустилась рядом с ней на колени. Она не шевелилась. Всхлипнув, я осторожно коснулась её щеки. Веки Аурелии дрогнули, и она посмотрела на меня стеклянными глазами.

– Кайя, – прошептала она.

– Что случилось? – спросила я, и от волнения голос у меня едва не срывался на фальцет.

Но Аурелия не ответила и снова закрыла глаза.

Я наконец сообразила, что нужно делать, и поспешно вскочила на ноги.

– Я приведу помощь! – крикнула я через плечо, уже вбегая обратно в дом.

Я знала, по какому номеру нужно звонить в случае чрезвычайной ситуации: об этом всё время твердили и мама, и школьные учителя. В гостиной на маленьком столике рядом с кушеткой я сразу увидела старомодный телефон. Дрожащими руками я набрала номер экстренной службы, волнуясь, объяснила женщине-диспетчеру ситуацию с Аурелией и даже смогла назвать улицу и номер дома. На том конце провода сообщили, что экипаж скорой помощи уже отправлен.

– Помощь скоро прибудет, – сказала я, вернувшись к Аурелии. Её веки снова чуть дрогнули, и теперь она смотрела на меня, приоткрыв глаза, а её губы слегка шевелились. Сначала я ничего не могла понять, но потом наклонилась к ней и услышала, как она с трудом проговорила:

– Он… украл… моё волшебное перо.

– Тот мальчик в толстовке с капюшоном? – переспросила я. – Он украл у вас перо? Я видела, как он превратился в большую птицу и улетел!

По лицу Аурелии пробежала тень.

– Это горный аваност. – Её голос становился еле слышным.

Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Волшебное перо? Может, Аурелия просто сильно ударилась головой и теперь не в состоянии ясно мыслить?

Я снова погладила её по щеке. Но Аурелия больше не открывала глаза, и её дыхание стало поверхностным. И вот тут мне стало очень страшно: а вдруг она так сильно ударилась, что ей не смогут помочь, и я больше ничего не узнаю о жизни аваностов и о своём отце?

Слёзы навернулись мне на глаза, и я вздрогнула, когда на террасе вдруг появились двое мужчин в ярко-красных жилетах, осторожно отодвинули меня в сторону и положили Аурелию на носилки. Их голоса казались мне неразборчивым шумом. Я не отпускала руку Аурелии, когда её выносили из дома. У садовых ворот стоял фургон скорой помощи.

– Куда вы её повезёте? – спросила я, наконец снова обретя голос. Мы уже стояли перед распахнутыми дверцами автомобиля.

– В госпиталь Святой Марии, – ответил один из санитаров. – Передай родителям. А нам нужно спешить.

Именно в этот момент Аурелия снова открыла глаза и сжала мою руку. Я наклонилась к её лицу.

– Кайя, моё волшебное перо… – слабым, но настойчивым голосом просипела она.

А потом носилки с Аурелией Певчей исчезли за громко хлопнувшими дверцами машины. У меня по щекам текли слёзы, оставляя на моём свитере тёмные капли.

Когда фургон скорой помощи скрылся за поворотом, я, скованная страхом, некоторое время неподвижно сидела на ступеньках перед домом. Только когда появился любопытный воробей и запрыгал по садовой дорожке, во мне что-то шевельнулось и начало обретать форму, пока не превратилось в чёткую картинку: бегущий по лугу похититель в серой толстовке с капюшоном.

Это меня и поразило – ведь я хорошо знаю эту толстовку. Да и у меня самой такая есть! Потому что на спинеотпечатан логотип нашей школы: в кружке – старое школьное здание с башенками в форме луковиц и флюгером, вокруг кружка – крупными буквами надпись ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА ШИЛЛЕРА, и за последней А – большеглазая сова с учебником под крылом. Почему мне только сейчас вспомнилась эта важная деталь? Ведь получается, что похититель учится в моей школе! А это также означает, что в моей школе учится ещё один аваност, и я не единственная, у кого есть эта особенность!