– Ты же не из «списка Кротова». Жди своей очереди.Лаборатории были забиты советским оборудованием, которое боялись выбрасывать – «а вдруг пригодится». Но когда Глеб попросил осциллограф для своего проекта, декан усмехнулся:

«Список Кротова» – это 10 «звёздных» студентов, которых корпорация «Феникс» взяла на финансирование. Они получали лучшие приборы, доступ к закрытым базам данных и… обязательство отработать 5 лет в исследовательском центре.

Глеб не был в списке. Он был «провинциальным чудаком», который говорил о «муравьях».

Университет был не только местом идей. Здесь Глеб впервые столкнулся с жёсткой иерархией. Студенты из областного центра "столицы", с их дорогими гаджетами и модными кроссовками, смотрели на него, как на чужака. Его акцент, потёртая куртка, манера сутулиться выдавали провинциала. «Муравьиный король», – шептались за его спиной, и Глеб чувствовал, как старые раны из школьных лет открываются вновь. Он старался не замечать насмешек, погружаясь в учёбу. Но одиночество накатывало волнами, особенно по вечерам, когда он сидел в общежитии, слушая, как соседи обсуждают вечеринки, на которые его не звали.

И всё же была Аня. Анна Соколова, с рыжими волосами и смехом, который разливался по аудитории, как солнечный свет.

Глеб замечает Аню в библиотеке – она читала статью о нейросетях, основанных на поведении пчёл.

– Я верю, что если мы не научимся у неё, то проиграем, – ответила она.– Ты тоже веришь, что природа умнее нас? – спросил он.

Они начинают работать вместе. Аня показывает ему, как адаптировать биологические алгоритмы для программирования.

Однажды Аня подошла к нему после семинара, когда Глеб, запинаясь, пытался объяснить свою идею о биоинспирированных алгоритмах. «Ты правда думаешь, что муравьи могут научить нас строить машины?» – спросила она, улыбаясь, но без насмешки. Глеб кивнул, чувствуя, как горят щёки. Аня была первой, кто слушал его не из вежливости. Они начали работать вместе над курсовым проектом – моделью роевого интеллекта, которая могла бы оптимизировать энергосети. Глеб видел в этом первый шаг к своей мечте: если машины смогут распределять ресурсы, как муравьи распределяют еду, никто не будет голодать.

Аня была другой – уверенной, яркой, с лёгкостью заводящей друзей. Она учила Глеба программировать на старом ноутбуке, который они делили, сидя в библиотеке до полуночи. «Ты гений, Глеб, – говорила она, касаясь его руки. – Но тебе надо быть смелее. Мир не ждёт мечтателей», Мир ждёт дерзких и смелых!. Он верил ей, открывал свои идеи, делился набросками алгоритмов, вдохновлённых муравьиными тропами. В его голове рождалась система – не просто программа, а сеть крошечных устройств, которые могли бы работать вместе, как муравьи, и исправлять несправедливость мира. Он называл их «катонами», почему так он не мог объяснить даже самому себе, но для остальных он приготовил версию – от слова «катализатор», потому что они должны были стать началом перемен.

Но в Ане было что-то, чего Глеб не замечал. Её улыбки скрывали расчёт. Она записывала их разговоры, копировала его код, пересылала куски идей своему другу из параллельной группы, Максиму, сыну богатого спонсора факультета. Глеб не видел, как она переписывается с ним, пока он, уткнувшись в экран, отлаживает алгоритм. Он не знал, что Максим уже показал их проект своему отцу, который видел в нём не мечту о справедливости, а способ заработать на патентах.

Предательство раскрылось на защите курсовой. Глеб стоял перед комиссией, объясняя, как его алгоритм может распределять энергию в бедных регионах, когда Максим вышел на трибуну. Он представил почти идентичный проект, но с лоском: голографические слайды, уверенный голос, слова о «коммерческом потенциале». Аня сидела в первом ряду, опустив глаза. Глеб почувствовал, как пол уходит из-под ног. Его голос дрожал, когда он пытался возразить, но Лебедев прервал его: «Волков, без доказательств это просто слова. Учитесь работать в команде».

После защиты Глеб нашёл Аню у выхода. «Почему?» – спросил он, сжимая кулаки. Она посмотрела на него, и в её глазах не было вины, только усталость. «Ты хочешь изменить мир, Глеб, но мир не меняют наивные. Максим дал мне шанс попасть в аспирантуру. Ты бы не понял». Она ушла, оставив его одного под дождём. Глеб смотрел на лужи, где отражались неоновые огни города, и вспоминал варенье, растёкшееся по траве, муравьёв, которые работали вместе. Люди не были муравьями. Но он заставит их быть.

Той ночью он вернулся в общежитие и открыл тетрадь. На странице, где было написано «Мир, где никто не лишний», он добавил: «Катоны. Система, которая не предаёт». Он не спал до утра, рисуя схемы крошечных устройств, которые могли бы объединяться, как муравьи, и работать ради общей цели. Он представлял их – миллиарды наносфер, каждая размером с песчинку, связанных невидимой сетью. Они не будут знать жадности, предательства, эгоизма. Они будут справедливыми.

Глеб не знал, что его мечта уже пустила корни, которые однажды прорастут через весь мир – и станут его клеткой.

Часть 2: Первые шаги к мечте

Глава 1: Аспирантура

Через несколько лет Глеб поступил в аспирантуру физико-математического факультета, где ему выделили лабораторию в подвале, пропахшем перегретыми проводами и гудящем от старых серверов. Помещение напоминало склад забытых экспериментов: пыльные осциллографы советских времён, стопки пожелтевших журналов и треснувший экран, мигающий ошибкой. Но для Глеба это был дворец. Здесь, в полумраке, он мог работать над своей мечтой – катонами, крошечными машинами, которые, как муравьи, будут строить справедливый мир. Ему было двадцать три, и вера в возможность изменить всё ещё горела в нём, несмотря на предательство Ани и насмешки университетских коллег.

Его давняя идея создания элементов, способных самоорганизовываться в единую систему, не давала покоя. Мысль о воплощении задуманного преследовала его даже во сне, а теперь, с доступом к лабораторному оборудованию, появился шанс доказать, что это не просто мечта.

Его проект начался с простой идеи: создать сеть устройств, способных к самоорганизации. Он вдохновлялся исследованиями роевого интеллекта, которые читал ночами, и статьями о нанотехнологиях из журналов 2020-х годов. Глеб представлял катонов как сферы размером с пылинку, каждая с графеновым процессором и квантовым передатчиком, способным обмениваться сигналами с другими. Вместе они могли бы чинить энергосети, очищать воду, даже лечить людей – всё, чтобы никто не остался за бортом.

По вечерам, когда коридоры института пустели, Глеб оставался в лаборатории. На столе, заваленном микросхемами и проводами, стояли первые прототипы «катонов» – небольших сфер, которые, как он верил, смогут менять мир.

Но реальность была далека от мечты. Его первый прототип, собранный из старых чипов, перегревался через минуту, а алгоритмы роевого интеллекта, написанные на Python, выдавали хаотичные результаты.

Диалог с профессором

Кабинет научного руководителя пах старыми книгами и горьким кофе. Профессор Дмитрий Серебряков, человек с седой бородой и вечно прищуренным взглядом, раздражённо стучал карандашом по столу, разглядывая чертежи.

– «Катоны»? – Он снял очки, словно пытаясь рассмотреть не схему, а самого Глеба. – Самоорганизующиеся частицы? Вы хотите переизобрести колесо? Нанороботы, квантовые точки… Всё это уже было.

«Ты пытаешься построить муравейник из кремния, Волков?» – усмехнулся профессор. Его тон был добродушным, но глаза выдавали скептицизм. «Роевой интеллект – это красиво на бумаге, но где ты возьмёшь энергию для миллиардов нанороботов? И как заставишь их не развалиться от теплового шума?» Глеб сжал кулаки, но ответил спокойно: «Я найду способ. Муравьи же справляются». Професор покачал головой.

Глеб сглотнул, сжимая в кармане USB-накопитель с расчётами. Ладони вспотели, но голос звучал твёрдо:

– Они не просто выполняют программу. Они учатся взаимодействовать, как клетки в организме. Представьте: вместо робота, который собирает деталь по инструкции, миллиарды частиц сами находят оптимальный путь…

– Фантастика, – профессор откинулся в кресле, и оно жалобно заскрипело. – Вам бы фантастом быть, а не физиком.

Глеб уже не слушал. В ушах звенело от адреналина. Он вышел, сунул руку в карман и нащупал там крошечный чип – первый прототип катона, спрятанный в коробку.

Глава 2: Лаборатория в подвале

Подвал общежития, где Глеб оборудовал «лабораторию», больше напоминал склад безумного изобретателя. На столе, заваленном микросхемами и проводами, стоял самодельный 3D-принтер для печати наноструктур – гибрид старого сканера и деталей от дрона. С потолка свисали провода, а на полу валялись обрывки схем, испещрённых формулами.

Через неделю под рёв вакуумных насосов случилось чудо. Глеб, не спавший третьи сутки, ввёл новый алгоритм в чип катонов – код, имитирующий нейронные связи. Его дрожащие руки подали слабый электрический импульс.

Катоны ожили.

На столе, напоминавшем бильярдный, они выстроились в геометрические фигуры: круг, квадрат, трапецию, а затем сложились в подобие букв.

– Они учатся… – прошептал Глеб, едва сдерживая восторг.

Демонстрация профессору

На следующее утро десятки катонов, размером с мячик для пинг-понга, поблёскивали матовыми боками на лабораторном столе. Глеб нервно поправлял халат, когда дверь скрипнула.

Профессор вошёл тихо, скрестив руки на груди. Его взгляд скользнул по катонам, и в уголках губ дрогнула улыбка:

– Ну что, готов объяснить, как это работает?

– Конечно! – Глеб схватил один из шариков, его пальцы дрожали от волнения. – Смотрите. Внешняя оболочка из кремния – это сферический фотоэлемент. – Он повертел катон, показывая поверхность. – Видите эти «меридианы»? Токосъёмные реснички. А вот «экватор» – золотая контактная шина. Они преобразуют в энергию не только свет, но и магнитные поля.

Профессор кивнул, поднося катон к глазам:

– То есть они автономны?

– Да! – Глеб загорелся. – Но это только оболочка. Внутри – процессор с ИИ на основе перцептрона. Они учатся и общаются через радиоволны. Вместе образуют нейронную сеть, как мозг!

– И что они могут? – профессор прищурился.

– Сейчас покажу. – Глеб подключил компьютер и набрал команду на смартфоне.

Катоны замерли, затем задвигались, словно рой светлячков. Через минуту на столе ярко светилось: «ПРИВЕТ МИР».

– Они формируют буквы, фигуры, – Глеб не скрывал гордости. – А в будущем смогут имитировать любые объекты, даже менять агрегатное состояние. Но для этого нужны нанотехнологии…

Профессор задумчиво покатил шарик по ладони. В его голове всплыл образ муравейника из студенческих рассказов Глеба: крошечные существа, строящие целые миры без планов и чертежей.

– Это как муравьи, – пробормотал он. – Простые, но вместе – гениальные. – Он резко повернулся к Глебу: – У меня есть друг в корпорации нанотехнологий. Организую комиссию. Если одобрят – получишь грант и оборудование.

Он похлопал Глеба по плечу, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на зависть:

– Готовь презентацию. У тебя всё получится.

На следующий день в институте начались разговоры. В коридоре Глеб услышал, как двое коллег обсуждают его работу:

– Ты видел, что этот провинциал натворил? Какие-то шарики, которые фигуры и буквы складывают.

– Да уж, "революция", – усмехнулся второй. – Кто ему вообще даст грант на эту ерунду?

Глеб хотел пройти мимо, но один из них окликнул его:

– Эй, Глеб! Правда, что твои шарики могут мир спасти? Или это просто игрушки?

Глеб остановился и, собрав всю свою храбрость, ответил:

– Это не игрушки. Это будущее. А если вы не видите этого, это ваша проблема.

Он ушёл, оставив коллег в недоумении.

Разговор с профессором

Вечером Глеб зашёл в кабинет профессора.

– Виктор Сергеевич, я не понимаю, – сказал он. – Почему они так себя ведут?

– Зависть, – ответил профессор. – Они боятся того, чего не могут понять. Но ты не обращай внимания. Помни, что ты создал нечто важное.

– Но что дальше? – спросил Глеб.

– Дальше? – улыбнулся профессор. – Дальше ты покажешь миру, на что способны твои катоны.

Наступил день презентации.

В лаборатории царила напряжённая атмосфера. Глеб тщательно проверял каждый катон, чтобы убедиться, что всё готово к демонстрации. Профессор Виктор Сергеевич стоял рядом, наблюдая за его действиями.

– Глеб, не переживай, – сказал он. – Ты проделал огромную работу. Они это увидят.

– Я знаю, – ответил Глеб, но его руки слегка дрожали. – Просто… это так важно.

Демонстрация

В дверь постучали. Вошёл мужчина в дорогом костюме, с уверенной улыбкой на лице. Это был Алексей Иванович, друг профессора и высокопоставленный представитель корпорации.

– Ну что, готовы удивить нас? – спросил он, оглядывая лабораторию.

– Готовы, – ответил профессор. – Глеб, начинай.

Комиссия из пяти человек заняла места за столом. Глеб начал презентацию.

– Катоны – это самоорганизующиеся сферические устройства, – объяснил он. – Они могут преобразовывать свет и другие электромагнитные волны в электрическую энергию, передавать данные и взаимодействовать друг с другом, образуя сложные системы.

Он громко произнёс:

– катоны, буква «А», и катоны ожили. Они выстроились в ряд, затем образовали букву "А". Члены комиссии переглянулись, некоторые кивнули одобрительно.

– Один из членов комиссии: И что это должно доказать? Пинг-понговые шарики, которые могут складываться в буквы?

Алексей Иванович, не отрываясь от планшета, бросил:

– «Знаете, сколько проектов „революционных нанороботов“ мы видели за десять лет? Шестьдесят три. Все закончились либо банкротством, либо патентными спорами. Чем ваш „муравейник“ лучше?»

– Глеб: Это только начало. Они могут стать чем-то большим. Они могут изменить всё.

– Алексей Иванович: (с интересом) Расскажите подробнее. Что вы видите в будущем этих… катонов?

– Глеб: Они могут стать новой формой развития робототехники! Они смогут адаптироваться, учиться, взаимодействовать с миром.

– Алексей Иванович: (задумчиво) Интересно. Очень интересно.

– А что насчёт более сложных форм? – спросил один из членов комиссии, мужчина с холодным взглядом и тонкими губами. – Можете ли вы создать объёмный объект, например, куб?

Глеб почувствовал, как сердце заколотилось. Он знал, что катоны ещё не готовы к трёхмерным структурам, но отказаться значило признать поражение.

– Я попробую, – сказал он.

– Катоны «Куб».

Катоны медленно начали двигаться. Сначала они образовали квадрат на столе. Затем несколько катонов попытались закатиться наверх, но их масса не позволяла им удержаться. Они скатывались вниз, и структура разваливалась.

– Кажется, у вас проблемы, – ехидно заметил Дмитрий Петрович. – Мне жаль потраченного времени. Этот проект не имеет перспектив.

Члены комиссии начали вставать, собираясь уходить. Глеб почувствовал, как его охватывает отчаяние.

И всё же он не был совсем один. В лаборатории, которую факультет делил между аспирантами, Глеб познакомился с Марией, Игорем и Антоном – троицей, ставшей его командой, хотя тогда он ещё не знал, как сильно они изменят его жизнь. Мария Коваленко, с короткими тёмными волосами и кулоном в форме спирали ДНК, была биоинформатиком. Она изучала нейронные сети, вдохновлённые биологией, и сразу загорелась идеей Глеба. «Муравьи оптимизируют тропы через феромоны, – сказала она, глядя на его код. – Если мы добавим в алгоритм химическую обратную связь, твои катоны смогут учиться». Её голос дрожал от возбуждения, но Глеб заметил, как она сжимала кулон, когда говорила о науке, – словно держалась за что-то личное.

Игорь, долговязый парень с татуировкой кода на запястье, был программистом-самоучкой. Он называл себя «хакером идей» и шутил, что его любимая книга – «Нейромант» Гибсона. «Твои катоны – это как киберпространство, только в реальном мире, – сказал он, подключая свой планшет к серверу Глеба. – Но тебе нужен мой код, иначе они будут бегать, как тараканы на кофеине». Игорь был обаятельным, но в его глазах мелькала тень – Глеб чувствовал, что он что-то скрывает.

Антон, крепкий мужчина лет тридцати, был инженером с военным прошлым. Его лицо, покрытое шрамами, говорило о жизни, полной потерь. Он редко улыбался, но его руки двигались с точностью часов, когда он паял платы для прототипов. «Я не верю в утопии, – буркнул он, когда Глеб рассказал о своей мечте. – Но если твои машинки смогут починить энергосеть в моём посёлке, я в деле». Его прагматизм уравновешивал энтузиазм Глеба, но в его словах чувствовалась боль, о которой он не говорил.

Их первая совместная работа началась с ряда доработок, но и они не увенчались успехом. Глеб подключил новый прототип – всё таже сфера размером с шарик для пинг-понга, набитая самодельными чипами. Он должен был синхронизироваться с другими сферами, образуя цепь, но вместо этого перегрелся, выпустив облачко едкого дыма. «Чёрт, тепловой шум!» – выругался Глеб, отмахиваясь от дыма. Мария, кашляя, схватила огнетушитель, а Игорь хохотал, снимая всё на нейроинтерфейс. Антон молча отсоединил кабель и бросил: «Ты чуть не спалил лабораторию, мечтатель». Но в его взгляде мелькнуло уважение – он видел, как Глеб не сдаётся.

Через три месяца упорной работы команда подготовила улучшенный прототип – двадцать крошечных сфер размером с горошину, каждая с графеновым процессором и микрофоном для голосовых команд. Глеб настоял на демонстрации перед комиссией ВУЗа, надеясь доказать, что его идея не фантазия. В актовом зале, под холодным светом проекторов, собрались профессора, аспиранты и несколько приглашённых гостей. Глеб, в мятой рубашке, заметно нервничал, на его лицо были признаки бессонной ночи, Мария настраивала проектор, а Игорь загружал код. Антон стоял в стороне, скрестив руки, но его взгляд был прикован к катонам.

«Начнём», – сказал Глеб, стараясь унять дрожь в голосе. Он положил двадцать катонов на стеклянный стол, где они мерцали синим светом, словно крошечные звёзды. «Катоны, сформируйте круг», – произнёс он. Сферы зашевелились, издавая едва слышный гул, и за секунды выстроились в идеальный круг, их движение напоминало танец муравьёв. Зал затих. «Теперь квадрат», – продолжил Глеб. Катоны перестроились, образуя чёткий квадрат, каждая сфера заняла своё место с точностью до миллиметра. «Буква ‘М’», – добавил он, и катоны сформировали букву, слегка покачиваясь, словно ждали новой команды. Мария улыбнулась, Игорь показал большой палец, а Антон лишь кивнул.