II

Третьим рейсом в Анапу я везла маму и двух котов – семилетнего Мартына и трехлетку Шурика. Мартик у нас совсем не выездной был, в отличие от Шурика, который любил нашу питерскую дачу. Но до нее, как я уже писала, пять минут езды, а тут 2200 км! Три дня пути. Именно «дня», так как ночью я ездить не могу. Только по огромной необходимости. А в таких переездах ночью я обязательно сплю.

В первый день пути Мартик наш часа полтора – почти до Новгорода, блажил жалобно. А Шурик спокойно спал. Пришлось парней посадить в одну клетку-переноску, где Шурик лизал Мартыну морду, от чего тот успокаивался. Так и доехали.

Еще одна животина – собака породы французский бульдог, принадлежащая моей невестке. Собака – в прошлом чемпионка породы (вот не помню, города Петербурга, деревни Гадюкино или всея России), но страшнее зверя я не видела. И руки бы обломать тому, кто из невинного существа сделал такое чудовище. Ну, это на мой взгляд. Многим нравится. Мне же хотелось ей много сказать, когда она обедала, спала или чесалась. Одним словом: хотите покоя – откажитесь от такой собачки. Покой вам будет только сниться! Если вы сможете уснуть с этой скотиной в одной комнате!

В доме моем есть камин. Настоящий! Когда в начале мая я зашла в наш дом полноправной хозяйкой, на улице было холодно, и я решила, что это хороший повод испытать эту красоту.

Камин растапливаться не хотел. Тяги не было. Я жгла в нем газеты и кашляла от дыма. И вдруг из трубы что-то с шумом выпало! Хорошо, что была не ночь! И хорошо, что топка глубокая. Бывший хозяин, видимо, на зиму затыкал дымоход огромным куском подложки под ламинат. Меня не предупредил, и я едва инфаркт не получила, когда пылающий ком с шумом вылетел вниз, и тут же от тяги камин загудел, полиэтилен заполыхал, воняя, а за ним и дрова занялись.

Как оказалось, камин – это хоть и приятное, но все-таки баловство. Топить камином дом – это топить улицу. Мне это сразу объяснила приятельница, живущая рядом. В ее доме из отопления лишь камин. У меня же в хозяйстве оказался еще и твердотопливный котел. Его я увидела впервые в жизни, и, хоть и с изрядной долей страха, тоже испытала в мае. Сунула в топку три сырых полена – дожди тогда поливали в этих местах знатные. Поленья долго пытались разгореться. А потом все же занялись и батареи потеплели. Температуру не нагоняла – без надобности было, главное – испытания системы прошли успешно. В тот момент я подумала, что если задержусь тут до глубокой осени, то не околею! Но это вряд ли. В наших планах было жить на южной даче с весны до осени, а на зимовку уезжать в Петербург.

В мае мы сразу же обзавелись беспокойным хозяйством – купили шесть кур-несушек и одного юного петушка. Петушка назвали Васькой. Куры его сразу выгнали из курятника, пришлось заселить юношу в уличный душ, который так и так было запланировано модернизировать. Но Васька сидеть в душе не собирался, скоро стал совсем ручным, и вместе с этим обнаглел! Стал запрыгивать на стол, хватать из рук хлеб. Еще немного, и начал бы гадить на головы! Решено было его отдать на растерзание курам. Неделю они его гоняли, приходилось кормить с рук, а то очень страдал от недоедания. А как подрос, был признан мужиком в доме, и куры смотрели на него не только с уважением, но и с любовью.

Сегодня курятник – вотчина новоиспеченной птичницы – моей маменьки. Я курами интересуюсь исключительно с гастрономической точки зрения. Маменька же курочками занимается с любовью, кормит их, убирает за ними. Надо сказать, что куры хлеб не зря едят! Каждый день шесть яиц! Или пять. Но тогда одно – двухжелтковое. Это стало большим подспорьем в нашем пенсионном хозяйстве. Хотели завести еще десяток гусей, но время упустили. И хорошо. Гусей увидели на рынке, и поняли, что пустить на суп с лапшой гусика мы никогда не сможем, потому что он оказался похожим на нашего любимого кота Шурика! Никакого иного скота заводить не планировалось, и если маменька порой вздыхала грустно, слушая блеянье соседской козы, я быстро возвращала ее из страны грез на нашу, как оказалось, не очень ласковую землю.

Земля тут сложная. Забудьте про чернозем! Может быть где-то его и, правда, на три метра вглубь планеты, но это не у нас. У нас земля трудная, глинистая, каменистая – горная глина. Без дождя – асфальт асфальтом, после дождя – болото! Это уж позже я узнала, что именно на такой земле любит расти виноградная лоза! И землю эту так и называют – виноградная земля. А местность от Тамани до Абрау-Дюрсо – Русской Тосканой. А еще эта земля находится на одной широте с французскими виноградными провинциями Бордо и Бургундией! Чувствуете, чем дело пахнет?! Ага! Отхватила я, оказывается, кусочек бесценной земли в северном Причерноморье, где растет лучший виноград.

Винограда у меня и в самом деле оказалось много. А еще розы, персики, черещни и прочие сливы. И все это хозяйство очень хотело пить, поэтому вода в наших местах почти на вес золота.

На участке у меня была скважина – в углу сада из земли торчала труба, сантиметров пятидесяти в диаметре. В черной ее глубине жужжал насос, стоило воткнуть в розетку вилку шнура. Как только мы заселились в дом, решили хорошо полить сад-огород, и принялись качать воду из скважины, расставив по участку симпатичные поливалки. Землю полили хорошо, а вот вода в скважине кончилась… Зеркало воды виднелось где-то очень-очень глубоко. Скважина глубиной 16 метров, старая.

Вызвала специалистов с пожарной машиной, для промывки – сказали, что это может вернуть воду. Специалисты почесали головы и сказали, что на такую скважину уйдет прорва воды и не факт, что получится что-то.

Так вот, после двух часов непрерывной работы насоса, шланг стал залипать и плеваться ржавыми хлопьями. И это в самом начале лета!

Хозяин, у которого я купила южную дачу, похоже, ничего не знал про свое хозяйство. Спросила его, какого цвета гибискус под окном. Сказал – белый. А зацвел сиреневый! А тут – скважина! Ничего конкретного про скважину он мне рассказать не мог. 16 метров в ней, или всего 10, можно почистить, или лучше не дергаться с этим – все надо было решать самой. И решать срочно, так как лето стремительно наступало, и каждый новый солнечный день выжаривал землю, она превращалась в асфальт, и все растения стонали с утра до вечера: «Пииииить!»

Пришлось вызванивать водовозов и покупать воду. А потом пытаться растянуть четыре куба воды на целый месяц, и просить всевышнего о дожде!

За питьевой водой ездили на родник. Он, надо сказать, очень симпатичный, с любовью сделан неизвестным мастером. Рядом – камень с посвящением некой Госпоже Перепелке «за восхитительные неповторимые рассветы…». Наверное, у кого-то с этим дивным местом связаны незабываемые воспоминания. Да и то правда: места уж очень хороши, просторы кругом, поля и горы. Для романтических историй места – скажем прямо.

Вода из родника вкусная, правда, известковая – чайник надо каждый день чистить, высыпая из него изрядное количество подсохшей накипи.

Помнится, маменька моя сначала просто мечтала о большом саде, чтобы фрукты-ягоды в нем не переводились все лето, чтобы только раскладушку перетаскивать с места на место и лежать на ней, открыв рот. И, как и следует учителю литературы, подкрепляла мечты свои примерами из классики: «Я помню места, где инжир с айвой росли без труда у рта моего…» Надо сказать, что и айва, и инжир в саду были, правда, айва со временем оказалась фруктом деревянным, а инжир в этих местах надо правильно выращивать, чтобы отведать переспелых фигушек! А самое главное – все это надо поливать! И если б только поливать! Вредителей в южном саду столько, что если с ними не бороться, то даже яблочка со своего дерева не попробуешь! И маменька, глядя на то, как я с утра до вечера то сражаюсь с гадами, то читаю до глубокой ночи, как с ними сражаться, стала говорить, что пять соток нам за глаза и за уши. Она и не думала, что это так сложно! Ей представлялось, что в своем огороде будет само все такое висеть, как турецкие фрукты на рекламном банере! А тут то яблочко с паршой во весь бок, то сливка вся в траву упала зелено-сизой! А без воды все это и вовсе захиреет. Поэтому помаявшись лето с привозной водой, в сентябре мы решили пробурить скважину. Соседи крутили пальцем у виска, дескать, дуры-бабы питерские, собрались кучу денег в землю зарыть! А мы думали о том, что не придется считать каждое ведро воды, а если повезет, то воду свою можно будет еще и пить.

Компанию бурильщиков нашли по рекомендации. Съездили, познакомились, сказали, из каких мест приехали, помянули недавнее питерское прошлое, и, вернувшись домой, стали ждать дня, когда до нас дойдет очередь. Пока суд да дело, я накопала в интернете информацию про какого-то умного дядю, который по карте вашего участка из космоса делает прогноз по воде. Отправила ему письмо с фотографией моих владений, и скоро получила ответ. На том месте, где у нас уже была старая скважина, водяных изысканий волшебник увидел воду на глубине, соответствующей глубине нашей скважины. Это изумило и вселило веру. Далее дяденька отметил на карте участок, где по его прогнозу вода была на 35—37 метрах, и в десяти метрах от второй отметки еще одно «пятно» – вода на 70—80 метрах. Мы настроились на 35, что было обусловлено, прежде всего, стоимостью грандиозного сооружения. 1700 рублей за метр проходки, плюс насос, плюс обустройство. Сумма впечатлила, но решение было принято. А тут надо сказать, что с водой в нашем садоводстве все достаточно печально. Говорят, когда-то воды было – хоть залейся! И была она на не запредельной глубине. Потом случилось землетрясение, и вода ушла. Выше в гору она есть, но достаточно глубоко. А вот вниз по склону, за главной дорогой – и на 150 метрах воды нет! И в ту сторону бурильщики едут очень неохотно.

Моя дача выше главной дороги, но, как сказали бурилы, «хорошо бы выше!» Ну, и мне вообще-то хотелось бы изначально иметь хорошо работающую скважину, но выбирать уже не из чего! Есть участок, на котором стоит дом, обустроена автопарковка, и мест для новой скважины не так уж много. А если еще ограничение по «пятну», в районе которого мне нашли воду на глубине от 35-ти метров?! Тут шаг вправо, шаг влево – и расстрел!

Вода под землей, как известно, есть повсюду. Правда, на разной глубине.

Не буду в подробностях расписывать, как проходил процесс бурения. Масштаб бедствия оценить трудно! Синей глиной были заляпаны даже окна, через которые мы с маменькой пристально следили за процессом. Процесс оказался долгим – пять дней за нашими окнами гремело, грохало, ухало и скрипело. С утра и до вечера мы с маменькой с замиранием сердца следили за тем, как периодически в скважину опускается новая штанга, длина которой более пяти метров. Пять метров мы мгновенно умножали на 1700 рублей, и падали в очередной обморок. А после того, как бурильщики уезжали домой, мы вытаскивали из холодильника бутылочку «Жигулевского» – для успокоения нервов! – и спивались. Напиток помогал забыться до следующего утра.

На третий день мы прошли 35-метровый рубеж и стали еще пристальнее всматриваться в грязное окно. А по вечерам вынимали из холодильника уже две бутылочки «Жигулевского», и спивались еще сильнее. Друзья стали за нас переживать, и трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы через пять дней не пришла машина с синими – обсадными, – трубами. А это значило, что скважина все-таки будет.

Но где вода?! Мне в моих грезах виделся столб хрустальный выше дома, но во все стороны летели только синие ошметки глины.

71 метр! В два раза больше того, на что мы рассчитывали! По идее, из такой скважины должна хлестать нефть, а Роман Абрамович должен служить у меня садовником! У нас же из трубы выползала сине-зеленая жижа, а мы отмывали от глины забор, окна дома, дорожку палисадника, и ждали чуда.

Чудо все-таки пришло: вода как-то очистилась от глины после длительного промывания, и мы обустроили скважину, завели воду в дом, и зажили почти припеваючи. Почти – потому что труба периодически выплескивала глину, которая оседала в бачке унитаза, водонагревателе, трубах, и засаживала новые фильтры за несколько часов.

Насос в такой глиняной осаде смог просуществовать только полтора года, после чего, хрюкнув, испустил дух. Купили новый, заплатили за работу по его установке, и снова стали с ужасом смотреть на то, как новый насос захлебывается глиняной жижей.

Тут я забегу немного вперед. Прошло еще полгода. За это время напротив нас вырос соседский дом, и сосед затеял бурение скважины. Машину для бурения на месте работы поставили с вечера, с утра бурилы принялись за работу, а вечером все было готово. Скважина глубиной в 71 метр начала исправно выдавать чистую воду! Именно на том месте, на которое указал мне дяденька из интернета. Нет, я, конечно, не завидовала чужому счастью, но мне очень хотелось, чтобы оно, это хрустальное счастье, так же хлестало бы и из моего крана!

Я подошла к мужикам и пожалилась на свою беду. Мужики плечами пожали и посоветовали снова обратиться к горе-мастерам, которые «что-то наворотили».

Мои бурилы приехали через день, попытались поднять насос, и… у них ничего не получилось. Насос, похоже, капитально засосало – ушел в глину. Бурилы развели руками: мол, не знаем, как так, откуда на насос льется глина сверху!

Какое счастье, что они произнесли это! Я тут же вспомнила, как бурилы ставили обсадные трубы. В какой-то момент я увидела на синих трубах перфорацию и спросила – с чего бы это дырочек насверлили посреди колонны-то? «А это у вас на 35-ти метрах водичка показалась, вот мы и решили ее вам тоже собрать!» Вон оно что! На 35-ти, говорите? Спец из интернета тоже так говорил. Но он про воду говорил, а не про сине-зеленую жижу! Полезла я в интернет всезнающий, нашла специалистов, созвонилась. Дядя оказался горным инженером. Про скважины все-все знал! Он мне тут же сказал, что это грубейшая ошибка – перфорация в середине трубы. Через эти дырки, говорит, на насос льется не вода, а глина. То есть на 35-метровой глубине в этом месте – глиняный плывун!

Вооруженная знаниями, полученными из сети, я отправилась к начальнику бурильной конторы, и предъявила претензии по неверному инженерному решению. И попала в точку! «Признаем ошибку!», – устало сказал начальник конторы, и пообещал все исправить.

С утра приехали исправители, а мы с маменькой запаслись «Жигулевским», и засели в беседке, как в окопе: через щелочку между досками мы наблюдали за действиями горе-мастеров.

Первый раунд бурилы проиграли: оторвали трос от насоса, последний остался на 70-метровой глубине. Правда, больше-то проиграли не они, а мы: насос, если помните, новый был поставлен полгода тому назад! Мы с маменькой глотнули холодного пивка, и схватились за сердце. И второй раунд бурилы тоже проиграли – подняли три секции синей обсадной и ее сломали тоже. Мы с маменькой чуть не плакали у щелочки в беседке, заедая горе колбасой.

Скважина умерла. Это была уже не скважина, а глубокая дырка в земле с похороненным где-то в недрах новеньким (почти) насосом.

Масштаб разрушений трудно описать: залитая глиной земля цветника, разрушенная дорожка, сломанная белая роза Аспирин. Да, еще срезанный болгаркой забор. К моменту отъезда бурил в конце рабочего дня мы с маменькой были неприлично пьяны, так как нам не так много и надо для этого. Всплакнули, запирая на ночь ворота, заполировали горе крепким чайком, протрезвев при этом, пришли к выводу, что нет худа без добра, и, похоже, новую скважину бурить нам будут «за так», а это уже большая победа.

На следующий день бурилы взялись за обустройство места под новую скважину. Для начала они срезали забор слева от ворот. А надо сказать, что три секции забора справа от ворот еще не были поставлены на место. Правда, с обеда в помощь нашим мастерам явился еще один – старенький дядя на потрепанной «Волге». Он привез сварочник и за пару часов поставил на место забор. А те двое, которые, видать, были выставлены козлами отпущения, продолжали ломать мой участок.

Для начала они выкопали огромную яму-могилу. Не, правда-правда, метр на два и два метра вглубь планеты! Я только успевала выхватывать из-под ковша драгоценные свои растения. Яма бурилам нужна для технологического процесса – это я уже знала. Но в прошлый раз буриды копали руками, – вернее, лопатами! – и за забором, а в этот раз ломали мой ландшафт, как будто мстили за то, что им приходится исправлять свои косяки, надо полагать, бесплатно.

Бурили ребятки опять пять дней. На третий день я спросила их, почему у соседа 71 метр пробурили за один день. «У них просто инструмент лучше, чем у нас», – услышала в ответ. Черт, кто же мне посоветовал этих горе-специалистов?! Ведь по идее, если в конторе бурильной нет хорошего инструмента, то какого рожна они вообще делают на рынке бурильного труда?!

Бурилы пожали плечами и продолжили свой адский труд по ковырянию каменистой почвы в предгорьях Кавказа. Я следила за каждым шагом этих маньяков, правда, из дома, спрятавшись за занавеской, так как один из мастеров глубинного бурения недружелюбно намекнул мне, что когда я наблюдаю за их работой, у них обязательно что-нибудь ломается! О, как! Я удалилась в дом, чтобы мастера не сотворили мне какую-нибудь подлянку. Спрятавшись в складках оконной шторы, я смотрела, как трясется на машине механизм, проталкивающий сантиметр за сантиметров в толщу земли длинный шест, заканчивающийся где-то глубоко бурильным инструментом по имени «шарошка». Не знаю, официальное это имя, или уменьшительно-ласкательное, но я его запомнила. А бурилы лежали в тени под фундуком, и получали удовольствие от любимых занятий. Один беспрестанно щелкал семечки, а второй читал книгу! За это я его очень уважала. Давненько не видела, чтобы рабочий класс читал. Этот товарищ, кстати, и во время бурения первой скважины тоже читал! Надеюсь, что это были разные книги.

Самое интересное началось, когда бурилы стали опускать в скважину обсадную трубу. Тут они решили перебдеть по полной программе, и соорудили над перфорацией что-то вроде резинового кольца, к которому примотали проволокой резиновую же «юбку». Это на тот случай, если глиняный плывун доберется все же до этих запредельных глубин!

Вот сколько внимания я уделила «водяному вопросу»! И это понятно. Повторюсь: вода на юге – это все!