Глава 6

Я открыла дверь и чуть не упала в обморок от ароматов, наполнивших квартиру. Ирка хозяйничала на кухне в новом фартуке. Сатиновый платок плотно фиксировал густющие локоны, не давая шанса ни единому волоску попасть в кастрюлю.

– Успела. Садись, подруга, буду тебя борщом кормить, по рецепту бабули, с сальцем и чесночком.

Поставив передо мной огромную тарелку с ароматным варевом, она по-хозяйски бухнула туда столовую ложку деревенской сметаны.

– Кушай, милая, пока не остыл.

Ирина уселась напротив, подперев подбородок мягкими кулачками.

– Вкуснотища! ― я зажмурилась от удовольствия. ― Как прошла встреча?

– На высшем уровне. Араб даже виду не подал, что расстроился, увидев меня вместо тебя. Галантный, чёрт возьми. Но я-то женщина с большой буквы Ж, я по запаху мужчин понимаю. Словом, парень скоро сорвётся. Помяни моё слово.

Я пожала плечами.

– Его проблемы. Знаешь, я предложила ему переспать, нет же, отношения подавай нормальные. А как он сам эти отношения строит? «Приди без трусиков! Давай потрахаемся в туалете!» Тфу! Мог бы цветы подарить… хотя бы!

Ирка тяжело вздохнула.

– Сдаётся мне, Поль, что вы два сапога пара. Уж больно какие-то нетрадиционные, необычные, странные. Дай ему шанс.

– Нет! Он не просто пытается строить отношения. Он пытается изменить мою жизнь, поломать, переделать под себя.

Ирка сложила руку у груди.

– Слава Богу, нашёлся хоть один желающий изменить твою жизнь!

– Не получится. Я буду бороться.

– Ну-ну!

Подруга помыла посуду руками, проигнорировав мою электрическую помощницу, и потащила меня в спальню.

– Давай, отдыхай. Смотреть на тебя больно. Посижу с тобой, пока не заснёшь.

Я отрицательно покачала головой.

– Ступай домой, а то Макс с Пашкой совсем одичают.

– Не одичают. К нам бабушка приехала. Кстати, там, в прихожке, я корзинку с гостинцами оставила. Помидорки, огурчики, перчик. А творог и сметана в холодильнике.

– Передай мой респект тёте Нине.

Блаженно улыбнувшись, заползла под одеяло. Я была благодарна Иркиной маме за всё, ведь именно она сподвигла нас покинуть крошечный посёлок и услала в город учиться. Именно она подкармливала горе-студенток все три года, да ещё и как! То, что росло в её огороде, а так же кудахтало, хрюкало и мычало, рано или поздно, оказывалось на нашем столе.

– Ладно, подруга, поеду я. Если что ― звони. А по поводу араба подумай!

Услышав щелчок закрывающейся двери, я растянулась на кровати. А чего думать? Я моральный урод, или физический. Впрочем нет, я просто другая. Я давно стала другой. Москва многому меня научила, но сначала гнула, ломала и ставила на четвереньки, пока я из наивной провинциальной девочки не превратилась в жёсткую безжалостную стерву. Я вернулась совсем не такой, какой уехала. Я понимала, что дело было не в городе, а в тех людях, которые мне встретились…

Пятнадцать лет назад

― Полина, кончай чаи гонять. Там клиентка пришла. Ой, сейчас меня удар хватит!

Я вышла из подсобки и надела фартук, сшитый из плотной плащёвки.

– Что случилось, Надежда Петровна?

Ещё месяц назад Надежда Петровна категорически не хотела брать в свою парикмахерскую нового дамского мастера, то есть меня, пусть с красным дипломом, но без опыта работы в салоне. Мне повезло. Одна сотрудница ушла в декрет, а две другие уволились. Сама хозяйка стричь не умела. И теперь я стала единственной надеждой для Надежды, надеждой на то, что её крохотный островок красоты не утонет, а продержится на плаву какое-то время.

– Ладно. Испытательный срок ― месяц. Дальше поглядим.

Я так обрадовалась, что была готова целовать ноги доброй женщине.

Несмотря на все уговоры Ирки, я сделала аборт. Проплакав ночь, мы решили, что в нашей жизни козлов больше не будет, что мы сами добьёмся всего. План казался простым до безобразия. Я работаю, а Ирка получает вышку, потом работает она, а я учусь. Подруга поступила в институт менеджмента и туризма, а я, вооружившись ножницами, встала у кресла.

– Шевелись, Полина. Такие клиенты! Ты уж расстарайся!

В дамском зале яблоку негде было упасть. У входа стояли два огромных мужика в строгих деловых костюмах, рядом суетился смешной толстяк, нервно промокавший блестящую лысину, а в кресле восседала, о Боже, сама Карина Полянская, солистка популярной девичьей группы. Плакат «Горячих штучек» висел над моей кроватью уже три месяца как. Карина смотрел в зеркало стеклянными глазами, выдувая розовые пузыри из жевательной резинки. Толстяк обнял меня за плечи.

– Милая, сделайте что-нибудь с этим чучелом. Хоть налысо побрейте. Сил моих больше нет.

Я подошла к клиентке ближе, всё ещё не веря, что сама Полянская решила подстричься в нашем захолустье. Впрочем, выхода у звезды не было. Чудесные рыжие локоны слиплись на затылке, превратившись в сплошной колтун. Виной всему стала банальная жвачка.

– Через три часа концерт, а тут такое…

Я попыталась вычесать розовую гадость, разделить пряди, оттереть их. Бесполезно.

– Нужно стричь.

– Стриги. ― Толстяк махнул рукой и рухнул в кресло.

Мысленно перекрестившись, я вытащила ножницы. Поехали. Руки перестали дрожать в тот миг, как я занялась любимым делом. Мне нравилась моя профессия, нравилось творить и экспериментировать. Через час я скинула с клиентки лёгкий пеньюар.

– Готово.

Карина приблизилась к зеркалу. В её глазах появился интерес.

– А ничё. Клёво. Вау. Блин.

Она надула очередной пузырь, а я открыла рот от изумления. Мой кумир не мог связать и двух слов! И эта противная привычка пускать пузыри!

Толстяк присвистнул.

– Восхитительно. ― Он взглянул на мой бейджик. ― У Вас золотые ручки, Полина. Если решитесь переехать в Москву, смогу составить протекцию.

В моих золотых руках оказалась золотая визитка. Сергей Морин, самый успешный продюсер. Да я же видела его по телику сто раз, только там он выглядел моложе и гораздо выше.

– В Москву? Шутите? Где я, а где Москва!

– Зря сомневаетесь в своих силах, лапушка. Да, пахать придётся, как ломовой лошади, но и дивидендами останетесь довольны. Так что, если надумаете, звоните.

Он повернулся ко всё-ещё-разглядывающей-себя-со-всех-сторон звезде.

– Пошли, чучело. На прогон опоздаем.

Кроме хороших чаевых я получила два билета на концерт. Надежда Петровна идти категорически отказалась. Зато мы с Иркой отплясали два часа под сценой и вышли из Дворца культуры абсолютно счастливыми.

– Вот это жизнь, Полинка! Ты будешь дурой, если упустишь такой шанс.

– Какой?

– Звони продюсеру. Он же обещал помочь. Через месяц он даже имени твоего не вспомнит. Куй железо, пока горячо.

И я позвонила.

Морин не обманул. Через три недели я уже вкалывала, как ломовая лошадь, в дорогом салоне на Арбате. Продюсер и с жильём подсуетился. Крошечная коморка на окраине казалась мне райским уголком. Получив первые деньги, я поняла, что жизнь удалась. Ровно половину выслала Ирке. Пусть себе спокойно учится. А думать о хлебе насущном ― моя забота.

– Поль, сегодня все в клуб идут. Ты с нами? ― моя коллега Мишель пересчитывала чаевые.

– В клуб? В ночной?

Мишель рассмеялась.

– А в твоём Задрючинске другие бывают?

– Нет, не пойду. ― Захлестнула обида за родной город. Но портить отношения не хотелось. ― Завтра вставать рано.

– Что? У тебя же выходной!

– Выходной? Неа. Я полы подрядилась мыть. Три подъезда взяла.

– Вот дурёха! ― Мишель подкрасила ресницы. ― Лучше папика найди себе нормального.

– Папика? Да ты с ума сошла.

– Чего так взбеленилась? Девственница, что ли?

Я покраснела.

– Не девственница, но за счёт мужиков жить не хочу.

Мишель усадила меня в кресло и подчесала несколько прядок модной стрижки. Облокотившись подбородком о моё плечо, она прошептала, пристально глядя в глаза моему отражению:

– Запомни, детка, это они живут за наш счёт. Если в шестьдесят хочется молодого тела, раскошелься или трахай своих ровесниц даром. Мы отдаём им свою молодость, своё время. Так можем за это хотя бы чуточку жизнь свою обустроить?

Я ничего не ответила. Это было противно и аморально, но ссориться с Мишель я не собиралась. Она являлась старшей в смене, составляла график работы, подбрасывала клиентов и распределяла чаевые, которые складывала весь день в одну коробку.

– Такие как ты, свеженькие, неиспорченные, пользуются большим спросом. Не крути носом. А в клуб идти придётся. Марсик не простит игнора.

Я вспомнила, что у начальника охраны, весёлого тридцатилетнего мужичка со странным именем Марсик, сегодня День Рождения.

– Ладно. Пойду одеваться.

Я не сказала, что в салоне «Медея» все мастера работали топлесс? Теперь говорю. Блестящие шорты, полупрозрачные капроновые фартуки и шлёпки на десятисантимертовой танкетке.

Итак, натянув на себя платье, я поплелась в холл, где уже собралась вся смена.

– Полли, ты красотка, ― шепнула Мишель, ― только губки не дуй. Улыбайся. Учись расслабляться, иначе скоро загнёшься.

Я это прекрасно понимала. После двенадцати часов стояния на ногах, все мечты вертелись вокруг одного: добраться до скрипучего продавленного дивана и отключиться.

Мы погрузились в микроавтобус и направились в клуб. Первую бутылку раскупорили по дороге. Я никогда не пила коньяк, причём из горлышка. Поэтому, сделав вид, что отхлебнула глоток, передала огненное пойло дальше.

Марсик стоял на ступеньках и глупо улыбался. Видимо, отмечать торжество он начал с утра. Расцеловав главного охранника, мы вошли в клуб и заняли столики. Меня оглушила музыка. Впрочем, то, что лилось из динамиков, назвать музыкой было сложно. Яркие лампочки мигали в такт «бумцам» и «бзыкам», а толпа упитой молодёжи подёргивалась на танцполе. Отдать должное Марсику, он раскошелился на закуску. Я проглотила несколько крошечных бутербродиков, запила их соком и почувствовала новый прилив сил. Мишель налегала на шампанское.

– Пойдём танцевать, Полли!

– Неа, я не умею.

– А чего там уметь?

Моя подружка вытащила меня в центр зала. Минут пять мы дёргали всеми частями тела. Но тут я заметила, что Мишель исчезла. Протиснувшись сквозь разгорячённую толпу, я пошла по направлению к своим, когда кто-то схватил меня за руку.

– Блин, Мишель, испугала!

– Пошли, познакомлю тебя кое с кем.

Я вырвалась.

– Не пойду.

Отведя взгляд, увидела в двух шагах мужчину. Он с усмешкой наблюдал, как я пятилась, брызгая слюной в сторону коллеги. Почему-то стало неловко.

– Ладно. Но потом я вернусь к нашим.

Мы обошли зал и попали в вип-зону. Музыка тут уже не разрывала барабанные перепонки, а свет казался не таким агрессивно мигающим.

У столика нас ждал тот самый насмешливый мужик. Он галантно отодвинул стул сначала для Мишель, а потом и для меня.

– Виктор, это Полина.

Мужчина кивнул.

– Очень рад. ― Неторопливо, он разлил по бокалам красное вино.

Взглянув на этикетку, я смутилась. В алкомаркете у моего дома, где я два раза в неделю мыла полы, такая бутыль стоила четверть моей зарплаты.

Мишель бесцеремонно опрокинула в себя бокал и поспешила откланяться.

– Вы тут пообщайтесь. А я танцевать.

Я даже не представляла, как общаться с такими мужчинами. Хорошо, что Виктор сам начал разговор.

– Виктор Зимин. Бизнесмен. Сорок восемь лет. Как видишь, я немолод, детка. Но я богат и не жаден. Ты мне понравилась ещё там, в салоне. Я попросил Мишель познакомить нас.

Представив, что конкретно этот дядька видел мои сиськи, я смутилась.

– Не буду ходить кругами. У меня существуют определённые потребности, а у тебя есть все возможности, чтобы их удовлетворить. Если захочешь…

Я поднялась из-за стола.

– Не захочу. Спасибо за предложение. Извините.

Развернувшись, я вышла в общий зал. Народ начал расходиться. Я не представляла, сколько стоит такси в другой конец города. Но не оставаться же здесь, пока не откроют метро?

– До чего договорились? ― Мишель еле держалась на ногах.

– Ни до чего.

– Дура ты, Полька. Такого мужичка упустила. Жила бы, как сыр в масле.

Я только пожала плечами и вышла на улицу. Свежий воздух взбодрил. Я вытащила телефон и принялась набирать службу извоза, как передо мной остановилась роскошная иномарка. В дупель пьяный парень вывалился на мостовую и, покачиваясь из стороны в сторону, уставился на меня мутными глазами.

– Почём?

Я оглянулась. Кроме меня во дворе никого не было.

– Я спрашиваю, почём ночь?

Кажется, меня приняли за представительницу древнейшей профессии.

– Я не проститутка.

Парень заржал.

– Очень смешно. Стоишь на этом пятаке и корчишь из себя святую невинность.

– Я такси жду.

Второй пассажир высунулся в окно.

– А зачем такси? Мы тебя сами и покатаем, и домой подвезём. Садись.

Я попятилась. Боже! Где же охрана проклятого клуба?

– Садись, шалава, иначе хуже будет.

Нетвёрдой походкой мужчина стал приближаться ко мне. Из машины вылезли ещё двое. И что теперь? Кричать бессмысленно. Музыка в баре ревела слишком громко, и всё же я закричала. Парни схватили меня в охапку, зажав рот. Я извивалась и кусалась, пока один не отвесил мне весьма чувствительную оплеуху. Глаз заплыл сразу, а из носа брызнула кровь.

– Заткнись сука, изувечу.

Я продолжала биться, хотя и понимала, что только злю подонков. Неожиданно хватка парней ослабла, и я повалилась на асфальт, больно стукнувшись затылком о край бордюра. Мои мучители валялись рядом, а надо мной склонились Виктор и два его телохранителя. Я всхлипнула и попыталась подняться. Платье треснуло по шву, колготки разорвались. Я размазала кровь и разрыдалась.

Именно в таком виде я и попала в квартиру господина Зимина, точнее, в одну из его квартир.

Тогда я провела в ванне больше часа. Смотреть на себя было страшно и противно. Некогда симпатичная мордашка превратилась в багровый синяк, левый глаз почти закрылся. Я бы просидела в шикарной, отделанной золотистым кафелем комнате несколько суток, но Виктор постучал в дверь.

– Полина, выходи. Думаю, тебя должен осмотреть врач.

– Ни за что. Пожалуйста, вызовите мне такси. Я хочу домой.

Снова стук.

– Выходи! Давай, поговорим. Я жду на кухне. Халат оставлю у дверей на тумбочке.

Я шмыгнула носом и потихоньку вышла, прекрасно понимая, что даже для того, чтобы покинуть квартиру, придётся встретиться с хозяином. Огромный мужской халат пах цветочным ополаскивателем, а на ощупь оказался мягким и нежным. Затянув пояс, я прошла на кухню.

– Не смотрите на меня так, Виктор. Простите, забыла отчество.

Мужчина усмехнулся.

– Отчество? Не припомню, чтобы называл его. Нужен врач, Полина. Вдруг эти подонки тебе что-то сломали?

Я провела рукой по шишке на затылке.

– Нет. Кроме подпорченной мордашки всё не так плохо.