Глава 16

Я думала, что не переживу этот день. В пять утра мы с дочкой сидели у парикмахера. Я надеялась, что мастер красоты сотворит и с моими непослушными кудряшками нечто волшебное. Но фея лишь головой покачала.

─ Нет, даже браться за Вас не стану. Ни за какие деньги. Видите, что за окном творится?

─ И что? ─ выглянув в окно, я убедилась, что дождь всё ещё моросил.

─ А то! ─ парикмахер потрясла над головой утюжком. ─ Я Вас выпрямлять буду часа три, не меньше, а выйдете на улицу ─ закучерявитесь за минуту!

Три часа? Это долго, тем более, эффекта мне никто не гарантировал. Ладно, пойду нечёсаной.

Визажист, провозившийся с дочерью минут двадцать, от меня тоже открестился.

─ У меня клиентка по записи. Раньше думать надо было.

Раньше? А у меня было то самое раньше? Я, можно сказать, глаз не смыкала, бегая с высунутым языком по ресторанам и продовольственным базам. Ладно, что теперь поделаешь? Пойду страшненькой.

Впрочем, последующие события отвлекли меня от собственной внешности надолго.

─ Выпьем за молодых! Мамаша, а Вы чего не пьёте? Единственное чадо, как-никак, выдаёте замуж! Несите выкуп, парни!

С этого всё и началось.

Я, совершенно непьющая дама, послушно кивала головой и вливала в себя рюмку за рюмкой. Не могу сказать, что к вечеру напилась до беспамятства. Я всё помнила, но язык развязался до неприличия, а сердце наполнила любовь ко всему живому.

Когда мне предоставили слово, я в неудержимом душевном порыве назвала зятя сыном и поклялась, что теперь мы заживём дружной счастливой семьёй: он, моя дочь, бабушонок, бабуля и наша противная кошка Мышильда. В тот момент я даже не вспомнила о собственном муже, который, нырнув в очередную авантюру, до Владика так и не доехал.

Ближе к вечеру, молодые оттащили меня за ширму, где в огромном сердце сверкали вензеля «К» и «М», и припёрли к стенке.

─ Мам, ты что творишь?

Я вопросительно взглянула на дочь.

─ Ты же напилась до чёртиков. Клима сыном назвала.

Я кивнула.

─ Так и есть.

Естественно, на утро я могла пожалеть об этом поступке. Но сегодня я чувствовала, что получила сына. Не родила, не нашла в капусте, а именно получила, как щедрый дар судьбы.

─ Мам, мы же договорились. Я твой единственный ребёнок. Никаких сыновей! И любить ты продолжаешь меня одну!

Я взглянула на зятя. Тот только пожал плечами.

─ Том первый, страница двадцать третья, пункт три. Сам читал. Там и расписочка Ваша приклеена.

Бабушонок подкралась сбоку и взяла меня под локоть.

─ Чего за митинг Вы тут устроили?

Милка приосанилась.

─ Клим досконально проштудировал все мои требования. И согласился с ними. А вот мусик забыла собственные клятвы.

Я напряглась. Кажется, классе в шестом, Милка взяла с меня расписку, что любить я её буду больше всех, больше собственного мужа, больше её мужа и даже больше будущих внуков. Тоже мне, король Лир в юбке. Тогда мне это казалось какой-то забавой, а вот сейчас всё всплыло на белый свет.

─ Вспомнила?

Я кашлянула и почти протрезвела.

─ Да, но это было так давно!

─ У документов нет сроков давности. ─ Бабуля! А как же без неё! ─ Ты забыла, чья Милка правнучка?

Нет. Секретарша КГБ не давала мне этого забыть.

─ Ладно, мать-жены-моей, пойдём к гостям! ─ Клим миролюбиво приобнял меня и потянул к столу, но я упёрлась каблуками в ковровую дорожку.

─ Тр-р-р-р! Притормози-ка!

Широкие двери распахнулись, и я увидела собственного супруга с огромным букетом.

─ Удот! ─ процедил сквозь зубы бабушонок.

─ Полностью согласна. ─ Кивнула бабуля. ─ Ладно, коль дочь к алтарю не сопроводил, пусть хоть жену домой дотащит. Хватит Аньке пить!

Я хотела объяснить, что совсем не пьяная, что почти очень даже трезвая, но слово бабули в нашей семье являлось законом.

Глава 17

─ Ань! Ты как?

─ Нормально. ─ Я поправила на голове грелку со льдом и потянулась к пачке шипучего «Аспирина». ─ Игорь, скажи, что ты делаешь с утра после пьянки?

Муж усмехнулся.

─ Как в том анекдоте, слушаю твои нравоучения.

Моя голова разрывалась на части, к горлу подступала тошнота. Вот к чему, а к нравоучениям, я была готова меньше всего.

Шипучая таблетка растворилась в воде. Игорь поднёс стакан к моим пересохшим губам.

─ Пей маленькими глоточками, а потом в душ.

После принятия водных процедур мне, действительно, полегчало. Я сидела на диване в махровом банном халате, с полотенцем на голове и потягивала крепкий чай.

─ Выжила? Я рад.

Особой радости на лице мужа я не прочитала. Усевшись напротив, мой благоверный хрустнул костяшками пальцев. Такое он проделывал в период глубоких душевных волнений.

─ Нам нужно поговорить. Серьёзно.

Серьёзно? Это интересно. Мозг тут же включился в работу.

─ Я ухожу от тебя, Аня.

Вот те раз! Эта новость меня совершенно не расстроила. Разве что, удивила. Возможно, я б и пригорюнилось, если бы подобные слова прозвучали раньше, но после того, как меня покинула дочь, ни уход мужа, ни отъезд Мышильды (если бы та решила съехать, скажем, в подвал), на меня не действовали.

─ Чего молчишь? К этому всё шло. ─ Игорь поднялся и прошёлся по комнате. ─ Я выполнил условия договора. Теперь свободен.

─ Договора?

Супруг высоко поднял брови.

─ А ты не знала? Что, реально? Тогда у бабули своей подробности спроси.

─ Спрошу, обязательно. Что дальше?

Игорь сделал очередной круг.

─ Квартиру оставлю тебе.

Я усмехнулась.

─ Очень благородно. Особенно, если учесть, что она досталась мне от деда по завещанию. А кредиты?

Муж тяжело вздохнул.

─ Как только пойдёт прибыль…

─ Как только? Я это уже лет двадцать слышу. Ладно. Ты вернёшься в Москву?

Супруг покачал головой.

─ Да нет. Тут останусь. Сегодня соберу вещи и перееду к Жанне.

Вот это был настоящий сюрприз.

─ К Сухановой? Я не ошиблась?

Мадам Суханова преподавала русскую литературу на моей кафедре. Ничего не скажешь, удар ниже пояса. Становиться предметом сплетен в Универе совсем не хотелось.

─ Мы любим друг друга. Давно. Вот решил, как Милку замуж выдам, так и расскажу тебе всё.

─ Выдал? Явился к концу банкета. Это называется, выдал?

Игорь уселся в кресло и скрестил руки на груди.

─ Ладно, Анька, ты думай, что хочешь, а я пакую чемоданы.

Отставив чашку, я повалилась на диван. Подумаю обо всём позже, когда в голове просветлеет. А пока следует хорошенько выспаться.

Я закрыла глаза и вдруг увидела знакомое лицо. Глеб. Он стоял у камина и с осуждением смотрел на меня.

─ Свадьба! А ведь ты даже не пригласила. Забыла? А жаль.

Падая в пропасть сновидений, я всё ещё пыталась удержать перед глазами образ любимого мужчины.

Я ничего не забыла, Глеб!

Глава 18

1997 год

─ Э-эй! Люди! Есть тут кто?

Я отошла от камина и улыбнулась бодрой старушке.

─ Аннушка?

─ Да.

─ Значит, тёзка. А я баба Нюся, стало быть, соседка ваша.

Баба Нюся скинула валенки и втащила на кухню огромную клетчатую сумку.

─ Шурка, водитель Глеба, заезжал, сказал, мол, гостья у хозяина. Надо бы покормить.

Я покраснела.

─ Я не гостья. Я сотрудница. Работа с проживанием. Да и кормить меня не стоит. У меня всё есть.

Старушка презрительно уставилась на десять пачек сублимированной лапши и три банки тушёнки.

─ И это еда? Это же настоящая отрава. Вот провиант. Разложишь по полкам. На неделю хватит. А я с дедом, как ворочусь, ещё вкусняшек привезу. Автолавка тут пару раз в месяц появляется, а, как дороги заметёт, и того реже будет. Всё в райцентре покупать нужно. А туда не наездишься.

Что ж, и то верно.

Я потянулась к кошельку.

─ Сколько я Вам должна?

Баба Нюса замахала руками.

─ Глебушка оплачивает. Это не обсуждается. ─ Она присела на стул. ─ Тут телефонов нет, но у деда моего рация имеется. Если скорую вызвать, или милицию, упаси Бог, беги к нему. Крайняя изба у леса. А дед мой, Яков Потапович, лесником четвёртый десяток служит.

Я помялась у стола.

─ У Вас красивое село. Дороги хорошие.

Бабушка кивнула.

─ Спасибо Глебушке. Когда он участок тут приобрёл, все думали, буржуин пожаловал. Скупит наши хатки за бесценок и построит вместо Подлужного посёлок модный для таких же буржуинов. Ать нет. Глеб Викторович сразу всех успокоил, мол, строю дом для личного пользования. Ни гостей, ни компаний тут не намечается. Только семья. И построил. Рукастый он оказался. Вон баньку, да беседку они с дедом моим вдвоём сложили, петушков на оконных наличниках вырезали. А потом Глебушка договорился с кем надо, заплатил, кому следует, и нам дорогу центральную заасфальтировали, да столбы электрические понатыкали. Вот.

Я улыбнулась. Значит, Глеб Викторович успел помочь не только мне.

Старушка поднялась.

─ Ты, милая, если что, посуетись по дому, там, пыль где вытри или полы помой. Справишься? А то я стара стала для уборок. Да и дочь в город зовёт внуков нянчить. Трое их у меня, все пацаны. Шкодливые, аж жуть.

─ Конечно, справлюсь. Я всё умею.

Баба Нюся подошла к двери и остановилась.

─ С хозяином тебе повезло. А вот матушку его опасайся. Та непременно с носовым платком все комнаты обойдёт, не поленится. Если пыль отыщет, скандал устроит, будь здоров. Да и жене Глеба на глаза не попадайся. Странная она. На ведьму похожа. Ей бы ступу, да помело.

Я проглотила комок в горле. Значит, господин Пожарский женат? Не знаю почему, но эта новость резанула по сердцу острым лезвием. Впрочем, чего я хотела? На что надеялась? Тряхнув головой, попыталась прийти в себя. Всё в порядке. Я приехала в эту глушь не за тем, чтобы очаровывать хозяина. Вот скоплю денег на прописку и поступлю в ВУЗ своей мечты.

Баба Нюся поправила на голове платок.

─ Всё, девка, пора мне. А то дед осерчает. Вернусь, чайку с тобой попьём.

Я присела на стул и задумалась. Как лихо повернулась жизнь! Мужчина, который самым мистическим образом запал мне в душу, оказался женатым. Вопрос с поступлением всё ещё висел в воздухе. Может, всё бросить и вернуться домой? Я поёжилась. Нет, у меня всё получится, не будь я Анна Ладынина!

Камин потух. Пусть. Я не собиралась караулить его всю ночь, боясь, что случайная искра воспламенит огромный дом. Разложив по полкам провиант, проверила ещё раз температуру котла и улеглась на диван в облюбованной мною комнате. Сон не шёл. Почему-то именно сейчас накатили нереальная усталость и апатия. Я, действительно, устала от столицы, от её шума и суеты, от постоянных скитаний из угла в угол, от грязной монотонной работы. Если раньше мне казалось, что цель близка, что осталось потерпеть совсем чуть-чуть, то теперь захотелось всё бросить в одночасье, сложить пожитки и взять билет в скорый поезд «Москва-Владивосток».

Возможно, ещё вчера, я сделала б именно так, но нежданно-негаданно моя жизнь словно остановилась в какой-то точке. Встреча с Пожарским изменила все мои планы. Теперь мне совершенно не хотелось строить героическую карьеру и тем более возвращаться во Владик. Хотелось тепла и уюта, обычного женского счастья. Хотелось жить в этом доме, растапливать вечерами камин и пить чай из медного самовара.

Влюбилась на свою голову! Бабуля предупреждала, что однажды это случится, но я горела, как факел, собственной мечтой, которая на поверку оказалась обычной иллюзией, миражом, песочным замком.

Мои размышления прервал визг тормозов. Я выглянула в окно. Каменный забор загораживал обзор. Кто бы это мог быть? Глеб? Нет. У него аврал на работе. Баба Нюся вернулась? Если и так, вряд ли деликатная старушка рванула бы в гости к соседям в первом часу ночи. Тогда кто? Воры?

Я затаилась за дверью, прислонив глаз к замочной скважине. Скрип открывающегося замка, щелчок выключателя. И вот в просторную гостиную вошли двое, высокий с иголочки одетый блондин и шикарная брюнетка в длинной норковой шубе.

Я улыбнулась. На улице только появились первые снежинки. Они кружили в воздухе, опускались на землю и тут же превращались в липкую грязь. Первые разведчики зимы жертвовали собой, чтобы подготовить народ к великому пришествию армии собратьев. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и завоют северные ветра, закружат метели, и земля покроется толстым ледяным панцирем.

Скоро! А пока на улице царствовал ноябрь. В ноябре народ не носил шуб. Хотя это же народ! А вот такие дамочки, возможно, всё лето красовались перед подругами в шиншиллах и соболях.

Я разглядывала незнакомку, немного завидуя её осанке и походке, умению высоко держать голову и смотреть на кавалера, которому едва доходила до плеча, сверху вниз. Такое либо давалось с рождения, либо приобреталось путём длительных изнурительных тренировок перед зеркалом.

Гостья развернулась в мою сторону, и я увидела её лицо. Тонкие черты, тонна косметики, чёлка, прикрывающая ярко очерченные глаза. И тут до меня дошло. Это и есть супруга Глеба. Она и впрямь походила на ведьму. Вот только ступы и помела барышне не доставало для того, чтобы образ стал по-настоящему цельным.

Между тем ведьма небрежно сбросила шубу на пол, переступила через неё и подошла к блондину, кокетливо улыбаясь.

─ Я же говорила, милый, тут никого нет. Даже той мерзкой старухи, которая присматривает за домом.

Мужчина ухмыльнулся и притянул брюнетку к себе.

─ У Глеба хороший дом. Но он не сравнится с усадьбой его предков.

Гостья, или хозяйка, я уже не знала, кем даму позиционировать, отстранилась от спутника и томно закрыла глаза.

─ Если ты мне поможешь, Эд, очень скоро всё, что имеет Пожарский, станет моим.

Эд, который сразу мне не понравился, звонко чмокнул спутницу в шею и отошёл к камину.

─ Ты сделала то, о чём я тебя просил?

Красотка кивнула и вновь приблизилась к мужчине. Грациозно откинув волосы, она запустила тонкую кисть в декольте и явила на свет крошечный диск.

─ Всё, что он хранил на домашнем компьютере.

Блондин усмехнулся и повертел диск в руках.

─ Сдаётся мне, время Пожарских подходит к концу. Вот с этим мы таких дел наворотим!

Я не понимала, что всё это значило, но интуитивно чувствовала, моему благодетелю грозят большие неприятности.

Тем временем, обняв брюнетку, злополучный Эд жадно впился в ярко накрашенные губы.

─ Скверная девчонка! Дрянь! Повернись ко мне спиной. Ты будешь наказана.

Я зажала рот руками, видя, как меняется настроение гостя. Наказана? Он сказал, наказана? За что? Соображая, как сбежать из этого дома незамеченной и вызвать милицию, я тут же одёрнула себя. Связь в виде рации имелась лишь у местного лесника, который уехал, как минимум, три часа назад. Я уже решилась выйти и встать на защиту, пусть и подлой, но всё-таки женщины, как та развернулась спиной и облокотилась о спинку дивана.

─ Накажи меня, сделай со мной то, что пожелаешь!

Мои ладони освободили рот, и я чуть не вскрикнула. Что это было? Я в первый раз слышала, чтобы кто-то просил о наказании.

Блондин обошёл распластанное тело, скинул пиджак и медленно расстегнул кожаный ремень на брюках. Затем прошёлся рукой по аппетитным ягодицам барышни и со всего размаха ударил по ним широкой ладонью. Женщина пискнула, но лишь сильнее выгнула поясницу.

─ Сука! Тварь! Только посмей крикнуть!