– У тебя появился новый дар? – шутливо намекнула Мия и тут же перестала улыбаться. – Знаешь, я все еще со страхом вспоминаю то время, те силы, которые в нас раскрыли. И способности, которыми мы владели. Жизнь без них другая. Но это свободная жизнь. И я не хочу ничего возвращать. Не хочу, чтобы дети знали про свои способности, чтобы стали ими пользоваться. Эти силы имеют обратный эффект – они меняют человека изнутри. Не всем удается победить их преобладание в себе.

Конечно, я понимал, о чем говорила Мия. Мне ли не знать, как сверхсилы меняют нутро, каверкают душу и мутят разум. Я едва справлялся с этим поражением, когда во мне существовал эмбрион зла. Он как раз и родил во мне альтернативную личность: злое и безжалостное существо, которое преобладало над моим настоящим «я». Если у детей появятся силы, разве им устоять? Поэтому Мия часто говорила: нужно сделать все возможное, чтобы не дать проявиться их способностям. Иначе мы потеряем детей.

С тех пор наша жизнь потекла по другому руслу. С появлением сына и дочери дни наполнились новыми красками и впечатлениями. Мия была прекрасной матерью. Я не уставал любоваться ею, продолжая удивляться трансформации женского организма. Из хрупкой закрытой девочки моя любимая превратилась в восхитительную женщину и мать. Оставаясь при этом моей Мией, той теплой и нежной, моим солнышком и бесценным сокровищем.

Все было бы идеально. Но меня мучила одна мысль. Она изгрызла мое сердце, остервенело терзая его с жадностью пираньи.

Я знаю, что время не лечит. Но думал, что тот момент постепенно уйдет из нашей жизни. Покинет все наши возможные вселенные, растворится, потеряет значимость.

Но я ошибся.

Мысль о похищении Мирославы нарывала, словно грязная заноза в теле. Больно. И с каждым днем все больше. Мне не удавалось избавиться от воспоминания. И от страха. Если бы байкер просто уехал, было бы легче. Но то, что он сделал, возвратило меня в ту страшную жизнь, когда моим братом Валентином управлял древний Самаэль. Это бесщадно швырнуло меня в недавнее прошлое, где я и мои друзья жили в окружении тринадцати представителей темной Изнанки Бытия, главой которых являлся Валентин. Где я ежедневно пребывал в ужасе и стрессе, потому что играл двойную роль. И где жутко боялся за Мию, которая чуть не стала матерью сосудов для полчища древних.

Мы победили тьму, закрыв древних с другой стороны Изнанки. Зажили обычной жизнью. Стали счастливыми. И вдруг этот случай. Он просто все во мне перевернул. Вывернул наизнанку, оголив все нервы. И теперь мне больно. Постоянно больно. Я пытаюсь делать вид, что все хорошо, но со временем мне все сложнее это делать.

В один из теплых вечеров я сидел на крыльце нашего дома и перебирал мешок сушеной травы для запасов на зиму. В какой-то момент Мия тихо вышла из дома и присела рядом. Она долго смотрела на траву в мешке, и вдруг остановила мои руки, накрыв их своей ладонью.

– Марк, почему ты держишь это в себе?

Я даже вздрогнул от ее тона. Меня словно застали врасплох.

Медленно подняв глаза, я посмотрел на Мию.

– Ты о чем?

– Случай с похищением съедает тебя заживо, – серьезно ответила она.

Я замер, растерянно глядя в лицо любимой.

– Как ты узнала?

– Марк… Я чувствую людей на особом уровне. И для этого мне не нужны сверхсилы. Тебе ведь известно об этом.

Я выдохнул и закивал и, оставив свое занятие, обхватил тонкие нежные ладошки.

– Не хотел заражать тебя своей болью. Ты такая счастливая, светлая. А то, что во мне – это черная грязная клякса, от которой мне никак не удается отмыться.

Мия серьезно посмотрела на меня и сказала:

– Мы одна семья. Не забывай об этом. Только вместе мы сможем справиться с бедой. Нам все под силу, когда мы вместе. А сейчас ты делишь нас.

– Нет-нет, – спохватился я. – Мне просто хотелось тебя уберечь.

– Не надо. Мы целое. Как в яблоке не может быть пустот. А если с какой-то из его сторон начнется порча, она прорастет через всю мякоть. Рано или поздно.

Я был поражен тем, что Мия знала о моем страдании. Она всегда была сверхчувствительной, но чтобы так точно передать мое состояние, нужно видеть меня насквозь.

– Прости, – тихо ответил я и поцеловал ее мягкие ладони. – Да, меня мучает тот случай. С тех пор, как мы закрыли портал, я не перестаю бояться возвращения древних. Любым способом. Нет разницы. Их тьма пропитывает все и всех таким ядом, который потом долго обезвреживается. И тот случай с клонами байкера наводит на одну мысль – это не человеческие способности. Это может быть кто угодно, даже инверс со способностью иллюзии, но от него веяло совсем другой энергией. Она напомнила их силу, тех, кого мы победили и закрыли с другой стороны нашего мира.

Мия покачала головой:

– Да. Именно эту энергию я ощутила от похитителя. Когда он выбегал из палаты, за ним тянулся темный шлейф. Это очень похоже на них.

Боже мой… Только не это. Пусть это будет негативный инверс, просто злой человек со способностями или кто угодно. Только не они. Только не древние.

– Я не хочу, чтобы они снова появились в нашей жизни. Это хуже самых кошмарных снов.

– Марк, для меня это страшная возможность. Ты едва не стал чудовищем, а я чуть не стала матерью сосудов для этих чудовищ. Но мы должны быть сильными. Мы теперь не одни. Мы в ответе за наших детей. Даже в самой тяжелой ситуации я теперь не имею права отчаяться или пойти и спрыгнуть со скалы. Они не смогут без нас. Наши дети должны видеть нашу силу и надежду. И только это.

Мия как всегда проявила свою силу духа. Я безосновательно опасался за то, как она перенесет плохие новости. Их тяжело переносил я, а она оказалась оплотом под ногами нашей семьи. Теперь я это четко ощутил.

Вероятность возвращения древних была большой. Она вообще была всегда. Любой человек на земле может заключить сделку с темной стороной и открыть портал в любой точке мира. И история повторится. Но я всем существом просил небеса, чтобы этого не случилось, и никто из людей не стал новой жертвой.

Тем временем жизнь продолжалась. Наши дети росли, а мы с Мией спрятали страх за них глубоко внутри себя и просто радовались каждому дню.

Влад рос мягким и спокойным, а Мирослава была очень своенравна. Несмотря на малый возраст, в ней обитал дух соперничества, несогласия и бунтарства. Она могла просто замолчать и не общаться, чувствуя себя при этом совершенно прекрасно. Тогда как Влад мучился от чувства вины за себя, за нас и вообще за весь мир перед сестрой. Он всячески пытался вызвать отклик в этой девчонке, делал попытки сближения, предлагая дорогие своему сердцу игрушки и сладости, но если Мирославе не хотелось контакта, она обрубала все поползновения в свою сторону.

Оба наших ребенка взяли мой ген по цвету волос и глаз, но похожи были одинаково и на меня, и на Мию. Большеглазые, с длинными темными ресницами и абсолютно похожими лицами. Мия с трудом заплетала дочери густые, длинные до пояса волосы в красивые ажурные косы, потому что Мира предпочитала «хвост-петельку». И все.

По сообразительности наша девочка тоже была активнее, чем брат. Влад просто не торопился, поэтому на фоне деятельной сестры выглядел на уровень ниже. Разные темпераменты делали близнецов непохожими. И это было нормально. Личность в человеке должна быть неповторимой.

Быть отцом это другая жизнь, отдельная от жизни вообще. Уже четыре года я учился с детьми абсолютно всему, взрослел вместе с ними и даже познавал мир. Причем сразу в двух вариантах: мужском и женском. Влад больше тянулся к Мие, они понимали друг друга уже на уровне взгляда, а Мирослава была моей дочерью и позволяла мне больше, чем другим по отношению к ней.

Однажды около полуночи в поселении раздался тревожный звон местного гонга. По правилам общины все насельники мужского пола от четырнадцати лет должны явиться к месту сбора сразу же.

Я отправился, в спешке накидывая куртку на ходу. Место гонга находилось на открытой поляне перед главными воротами в поселение. Там я увидел много наших мужчин с ружьями, а за оградой чужаков в черном, которые приближались к главному входу. Как только незнакомцы достигли ограды, наши вскинули ружья и прицелились в непрошеных гостей. Я с содроганием подумал, что сейчас у кого-нибудь не выдержат нервы, и все может выйти из-под контроля.

Позади ограды виднелся внедорожник и несколько байков, на которых приехали люди в черном. Несколько незнакомцев приблизились к забору и стали осматривать нашу местность, словно не замечали перед собой пару десятков мужчин с ружьями, нацеленными на них.

Наконец вперед вышел Ийбо Куркоев с двумя помощниками, и пока они шли к ограде, остальные насельники напряженно прицелились, держа стволы в направлении незнакомцев. У ворот произошли переговоры. Люди в черном показывали какие-то бумаги, пытаясь отдать несколько из них Ийбо, но он ничего не брал. Основатель общины вел себя спокойно и невозмутимо, и это вселяло уверенность, что все будет хорошо.

Осматривая местность, один из незнакомцев уловил в толпе меня. Я понял это, потому что стоял немного в стороне от наших с ружьями. Мужчина в черном смотрел на меня так долго, что я невольно ощутил его взгляд где-то внутри себя. А потом в моей голове стало что-то щелкать, будто пытались включить кнопку на светильнике. От этого мне стало нехорошо, появился туман перед глазами и слабость. Я оступился назад, опасаясь упасть в такой неподходящий момент. В это время я словно провалился в пустоту, перестав слышать и понимать. Как будто на время выпал из реальности, а когда возвратился, люди в черном уже уезжали.

Причина их появления казалась странной. Они спрашивали откуда мы берем воду, участвовали ли мы в переписи населения, которая проходила в прошлом году, какими средствами связи пользуемся, как прививаем своих детей и где все насельники общины учтены в городских органах. Незнакомцы пытались вручить Ийбо документы по этим вопросам, требуя его подписи, на что старейшина ответил твердым отказом. В общем-то, визит странных людей ничего не изменил, все возвратились домой, оставив трех дежурных на наблюдательном посту, как обычно. Когда я шел к своему домику, заметил Локку. Она стояла у пушистой ели и поглаживала рукой колючие ветки. Но взгляд женщины был направлен на меня, и выражение ее лица мне не понравилось. Я попытался подойти к ней с вопросом, но Локка быстро ушла за ель и исчезла в темноте, как только заметила мое намерение.

Мы обсудили с Мией странный приезд незнакомцев, но это вызвало лишь больше вопросов. Община не обращается к городским услугам. Вода у них из личных скважин и колодцев, для света используют свечи из воска собственного производства, плюс есть система солнечных батарей, готовят в печах, продукты питания свои, одежду ткут и прядут сами, делают даже обувь. Похожие на унты и угги сапоги шьют из шкур животных, а подошву изготовляют из кожи, путем многократного соединения и склейки особой смолой. Лекарства готовят из растений и природных материалов и мастерски используют при заболеваниях. Так что для проживания староверам не нужен городской контроль и услуги. Но сами визитеры вызвали подозрение. А еще влияние одного из них на мое сознание. Я был уверен, что он каким-то образом воздействовал на меня, потому что ощутил давно забытое чувство – инородное проникновение в сознание. И это напрягло меня больше всего.

Конечно, подобными способностями может владеть кто угодно из людей, но осадок чего-то темного оставил неприятное чувство. И еще один пункт в список неприятных событий.

После этого случая до нас стали доходить разные новости из мира. Говорили, что появились странности: вода стала непривычного вкуса, а люди начали жаловаться на сонливость и головную боль, что в воздухе оседает какая-то белая пыль, которая пахнет химическими средствами, а в самой воде периодически замечают тонкие паутинки, которые остаются на пальцах, если поболтать в воде рукой.

Появлялись объяснения, что местные крупные предприятия незаконно сбрасывают отходы в водоемы, что произошел аварийный сброс химических веществ лаборатории, что авиа распыление химикатов на близлежащей территории прошло с превышающими дозами, а цели назывались различные: уничтожение комаров, усыпление диких бешеных лис и истребление саранчи. В нашей общине из всего перечисленного замечали только вялость и головную боль, но жалобы были редкими.

Со временем все привыкли к новым явлениям, люди успокоились, и жизнь потекла дальше. Мы с Мией продолжали растить наших детей и радоваться каждому дню, и те неприятные эпизоды машинально ушли вглубь нашего сознания.

Все было хорошо. Наша семья исповедывала любовь и взаимопомощь. Мы были снова счастливы и думали, так будет всегда.

Все было хорошо. Пока не наступил этот час.

В тот день наши мужчины уехали на заготовку дров на зиму. Я опоздал к сбору, потому что сидел с детьми, пока Мия помогала разбирать и скручивать овечью шерсть в мастерской. Как только Мия вернулась, я отправился на сбор на своем мотоцикле, который оставил в общине после рождения близнецов. По приезду я присоединился ко всем, представляя вечер, когда вернусь домой, и всей семьей мы сядем ужинать, а потом по очереди с Мией будем рассказывать сказку нашим детям, и когда они уснут, мы ляжем спать сами, и я прижму свою девочку, зарывшись в светлое облако ее волос. Я так увлекся, что не заметил, как ушел дальше всех, пока меня не окликнул управляющий. Собрав свою добычу, я поволок ее к общей куче, куда сносилась вся партия заготовки.

– Марк! Завози свое слева! – крикнул мне управляющий, который словно регулировщик махал руками и показывал направление всем участникам сбора.

Работа строилась отлично, одни доставляли собранную древесину, другие разделывали ее в удобный размер, третьи формировали заготовку в связанные снопы. Все выполняли свою функцию, будто в большом муравейнике.

Я закончил свою часть и встал поодаль, сняв перчатки и отряхивая их от опилок, как вдруг заметил, что все мужчины упали на землю как подкошенные. Оглядевшись, я ошарашенно замер. Что произошло? Почему все упали? Почему никто не встает? Подбежав к ближайшему насельнику, я заглянул в его лицо, тут же приложив пальцы к шейной артерии. Пульса нет. Что это? Что случилось? Они все мертвы? Нет. Нет, не может быть. Не может быть. Так. Успокойся, Марк. Соберись.

Чтобы проверить снова, я склонился и прижал ухо к груди мужчины. Пульс! Он есть, но очень слабый и медленный. У других сердцебиение выдавало такую же картину: слабый и редкий пульс, холодная бледная кожа и бессознательное состояние.

Я пытался привести в чувства хоть кого-то, но никто не откликался, и меня начало колотить. Нервное напряжение сдавило легкие тугим кольцом, резко поднявшись в голову болевой отдачей. Что происходит? Это какой-то страшный сон. Как проснуться? Как? В поселении может быть то же самое. В каком состоянии сейчас Мия с детьми? Я кинулся к мотоциклу и рванул в общину.

По дороге мой пульс отбивал сумасшедшую дробь в ушах и горле. Скорее! Скорее… Только бы не опоздать… Пожалуйста!

Уже виднеются ворота, рядом с ними люди и движение. Значит, в общине все лучше, чем на точке заготовки. В нетерпении я газанул сильнее и как только выехал на тропинку к главным воротам, увидел там несколько автобусов, внедорожники и какое-то паническое передвижение людей. В момент, когда я прибыл на место, один автобус уже отъезжал. По территории ходили люди в черном, они отдавали приказы насельникам, указывая дулами автоматов на автобусы. Стоял общий шум, кричали женщины и дети, лежащих приводили в чувства и поднимали, заставляя залезать в автобусы.

Я резко свернул в сторону и поехал вдоль изгороди, объезжая общину, чтобы попасть в ту часть, где находится наш дом. Как только показалась крыша, заглушил мотор и бросился через деревянное ограждение. Не помня себя, взлетел на крыльцо и распахнул дверь. В нос ударил теплый аромат свежего теста и чищеных яблок, но комната была пуста. Я позвал Мию и детей, ощущая давление кольца вокруг горла. Нет. Никто не откликается. Их нет. Припав на пол, я заглянул под кровать, оставляя слабую надежду, что моя семья могла спрятаться там. Но дом был пуст.

Я снова выскочил на улицу и, оглядевшись, схватился за воротник. Казалось, меня обхватил страшный спрут, который сжал мое горло, обвернув его щупальцем несколько раз. Душно. Как душно… И так темно…

– Марк, – послышался голос Локки. Она тронула меня за руку, заглядывая мне в лицо. – Марк, тебе нельзя быть слабым.

Тьма перед глазами рассеялась, и я очнулся.

– Локка, что происходит? Ты знаешь? И где моя семья?

Женщина оглянулась в сторону главного выхода и снова посмотрела на меня.

– Пора быть сильным, Марк. Они пришли. Твоя семья там, у выхода.

Не дослушав, я бросился к главным воротам. Торопливо пробегая толпу наших людей, лихорадочно искал глазами Мию, но видел лишь искаженные и заплаканные лица. Пытаясь пробраться к группе насельников у автобуса, я получил удар прикладом по затылку и свалился на землю, но тут же вскочил и ринулся в другую сторону. Оббежав автобус, просмотрел все окна с лицами за стеклом, как вдруг в одном из окон увидел Мию. Она обнимала детей и смотрела на меня каким-то убийственным взглядом. Я кинулся обратно, стараясь втиснуться в толпу, чтобы попасть в автобус, но люди в черном преградили мне путь и стали оттаскивать в сторону. Я упирался и уворачивался, получив прикладом еще несколько раз. И вдруг заметил, что автобус с Мией начал отъезжать. Меня тут же охватила паника, но пришлось взять себя в руки и осмотреться. Еще один автобус почти наполнен, он пойдет следом за автобусом Мии. Я сразу поспешил к дверям и втиснулся внутрь, а через минуту наш автобус начал разворачиваться. Да. Давай! Езжай быстрее! Нельзя потерять их из вида. Мне нужно быть с ними. Давай!

Уже на трассе наши автобусы поравнялись и стали ехать параллельно, в паре метров друг от друга. Я пробрался к окну и увидел Мию и детей. Прямо передо мной в другом автобусе на меня смотрели три родных лица. Мое сердце в этот момент замерло. Прижав пальцы к губам, я перенес поцелуй на стекло, отправляя свою любовь самым родным людям, и прошептал:

– Я найду вас. Обещаю.