Цитаты из книги «Марья-Царевна»

ты кольцо Наволода приняла, невестой назвалась и к Источнику Мертвой воды доступ ему открыла. А кольцо непростое, его снять никто не может, только ты. Отлучить тебя от Источника Кощею не удалось, значит, и от князя навьего избавиться. Кощей такого терпеть не будет. – Она вздохнула и поправила волосы. – Ваша связь с Источником и Наволодом только в этом мире оборвалась, а кольцо незримым стало.– Потрясающе, – пробормотала я. – А если я пообещаю все-таки снять кольцо? Что тогда? Обратно пустите?– Увы. – Бабуля развела руками. – Кощей тебя слишком своевольной считает, ему спокойней, когда ты здесь. Да и хорошо в этом мире. Я вот совсем возвращаться не хочу. Так что скажешь, внученька?– А что я скажу? – Я уныло вздохнула. – Вы уже и без меня все решили. Жизнь продолжается.

Что девке простой надо, коли не по-ее выходит? Поплакать да успокоиться.И слезы мигом высохли! Зато злость, напротив, вернулась.Что девке простой надо, говоришь? Так я – не девка! Я – Марья Бессмертная! Пусть и узнала об этом совсем недавно, но…При воспоминании о том, с чьей помощью я об этом узнала, в душе внезапно вспыхнула надежда. Сердце забилось быстрее, а мысли понеслись с сумасшедшей скоростью, разрабатывая план возможных действий. Я тотчас закрыла лицо ладонями и незаметно надавила на глаза, чтобы они оставались набухшими

Печь, опять же, топить не надо.– А избушка по тебе скучает, – сказала я тихо. – Не уходит от Калинова моста. Вся мхом поросла, но никого к себе не подпускает, хозяйку ждет.Все красноречие Бабы-яги разом кончилось. Она посмурнела и нахмурилась.

В душе бушевали одновременно радость и злость.Радовалась я тому, что все произошедшее не привиделось, не приснилось. Все это было! И Конь с Костопрахом, и Ланселот, и поход в Китеж-град за папочкой Кощеем… Ну и Белогор-Наволод тоже существовал на самом деле.А вот злилась я на родню, которая за меня решила, как и, самое главное, где мне будет лучше жить. При этом мои желания в расчет не принимались совершенно! Подумаешь, освободила Кощея из тюрьмы Гвидона. Подумаешь, чуть не погибла при атаке соломоновых джиннов и волколачьей засаде. Это я еще про сестрицу Аленушку и братца Иванушку молчу!Все эти заслуги папочка проигнорировал! Просто взял и по собственному усмотрению выставил меня прочь из своего мира, словно дочь ему только для вызволения из темницы нужна была. Василису-то хоть просто доступа к Источнику лишил, но личную жизнь не разрушал!Ладно, Маша, спокойно. Нервы тут не помогут.Я еще раз вздохнула и открыла глаза. Бабушка, прямо-таки на глазах неуловимо изменившаяся, смотрела на меня спокойно и внимательно. Черты ее лица, прежде такие милые и мягкие, заострились, посуровели.– Осознала, значит? – Изменился даже ее голос, став более скрипучим, властным и строгим.

– Ой, а чего это у того мужика пена на губах? – Я с подозрением уставилась на здорового детину в простых кожаных штанах и безрукавке. – Припадок, что ли? – Так боярин это, царевна, – откликнулся Яр. – Не поняла? – В бою ярый. Бить будет больно и всех. – А-а… ой, смотри, смотри, он землю есть начал! – А это он силы набирается. – Обалдеть, – только и выдохнула я.

– Знаешь, чего я иногда хочу? – поделилась я, ме-едленно разворачиваясь лицом к окну. – Хочу, чтоб в моей жизни были саундтреки. Вот делаю я какую-нибудь фигню, и тут начинает звучать торжественная музыка. Ну здорово же! Сейчас бы мотив из фильма «Миссия невыполнима» подошел.

– Какое золото? – Я занервничала еще сильнее. – Нас через полчаса поженят, а значит, его золото моим станет. И чего это ради он мое золото раздает? – Вот уж Кощеева дочь! – рассмеялась бабуля.

Кощей и Баба-яга и с видимым удовольствием орали друг на друга. – Машка вся в тебя! – Так воспитывать надо было! – Как могла, так и воспитала! Чего сам-то не воспитывал? – На тебя, дуру старую, понадеялся! – Ах, дуру?! Ах, старую?! – Бабушка потрясла кулаками. – Ты себя-то в зеркале давно видел?! Тоже, уж поверь, не Джейсон Стетхем!

А пока обходила, заметила, что многие места захоронения украшены надписями на табличках. «Спасибо, что прочли эту надпись. Можете продолжать движение». Я невольно хмыкнула. Ох ты ж, костяной кладезь юмора! «Аншлаг» на кладбище прямо. «Разлагаюсь. Просьба не беспокоить». И в мыслях не было. «А чтобы доказать, что богатство можно забрать с собой, я повелел все сжечь, а пепел высыпать мне в гроб. Обломитесь, наследнички!» Вот этот предусмотрительный оказался. И жадный, отчего я почувствовала внезапную симпатию.

Колобок, подбирая с земли срезанный кончик волчьего уха, и повернулся ко мне. – У тебя нет какого-нибудь шнурка в запасе? Хочу из этого вот украшение на шею смастерить. – Он подбросил свой трофей в воздух. – Какую шею? – проворчал посох. – Нет ее у тебя, одна голова с ручками да ножками. – Точно! – Колобок хлопнул себя по условному лбу. – Забылся. Бывает. После славного боя чего только не ляпнешь, пока кровь в жилах еще ярится… – У тебя и крови нет. Только тесто заместо… – начал было Яр, но я пристукнула им о землю, заставляя замолчать. Грубить хлебу, который разговаривает, ходит и ножами размахивает, как заправский китайский повар, – не самая умная затея.