– Это где-то тут, – она положила руку на сердце, – ощущается. Можно, конечно, заворожить того, кто вовсе не тебе предназначен, но тогда счастья не будет. Хотя вон те же кикиморы за царевичами охотятся и плевать хотели, что в таких семьях муж рано помирает, а дети с придурью рождаются.

– Все?

– Первый еще более-менее… Умен, но неудачлив. Второй тоже не из счастливых, а третий – просто-напросто дурак. Хоть царевич, хоть нет – все одно. Если мужик не твой суженый, то хорошего дитяти не дождаться. Вот люди нас и чураются: кто знает, вдруг приворожим да род загубим? Беду в семью привлечем?

– А зачем сразу на вилы-то? – Настастья поежилась.

– Чтобы наверняка. – Марьяна отложила расческу. – Еще бывает, что девушки в забавах увлекаются, могут слегка притопить молодца. Не специально! Только если сильно сопротивляться будет. Но тут тоже страшного ничего нет: мавки как раз утопших любят, к жизни возвращают, правда, выкуп большой требуют, но это мелочи.

Настасья задумалась. Перспектива получилась не слишком радостная: суженого ей позарез найти надо, а помирать очень не хочется. Решив, что будет разбираться со сложностями по ходу действия, Настя отошла от окна.

– Откуда ты все знаешь? – вдруг спросила она у Марьяны. – Русалки же ничего не помнят.

– Так мне другие рассказали! Я тебе передала, а ты еще кому-нибудь расскажешь. Ведь расскажешь же? К Лешему попадают все, кто рядом со Старым лесом нечистью оборачивается… Природа равновесие любит: раз две замуж ушли да двоих упокоили, значит, в ближайшие дни четверо новеньких появится.

Только успела сказать, как раздался громкий голос Лешего:

– Выходите знакомиться, пополнение прибыло!

– Я же говорила! – воскликнула Марьяна и, поправив платье, взяла Настю за руку. – Идем смотреть?

* * *

Пополнение состояло из невысоких девиц совершенно разной наружности. Отличительной русалочьей шевелюры Настюша не заметила, зато будто облитые зеленкой макушки присутствовали аж у двоих.

– Две лесавки, кикимора и мавка, – прошептала Марьяна. – Ничего, могло быть и хуже. Пойдем обратно. Раз наших нет, не будем тратить время на вежливость. Еще неизвестно, как себя вести станут, вдруг переругаемся?.. Ты есть-то хочешь?

– Что? – переспросила Настя, не ожидая такого быстрого перехода к делам насущным.

– Есть хочешь? Я со вчерашнего ужина хлеба припасла.

– Нет, спасибо.

– Ну и правильно, обед через четверть часа. – Марьяна еще раз глянула на новоприбывших. – Ой, гляди-ка, кто с ними! Не тот ли молодец, что тебя сюда привел?

Настюша прищурилась, прикрываясь пушистыми ресницами от солнца, и увидела высокого светловолосого мужчину.

– Он, кажется…

– Кажется или точно?

Настя всмотрелась внимательнее: открытое лицо, суровый, чем-то недовольный взгляд. В целом мужчина располагал к себе, внушал доверие.

– Точно он. А кто это?

– Не знаю, – Марьяна пожала плечами. – Я всего пятый день тут, еще со всеми толком не знакома.

Мужчина подошел к Лешему, перекинулся парой слов, чему-то кивнул. Обвел взглядом выстроившихся на берегу девушек, поморщился. Опять что-то уточнил у старика и, получив ответ, выискал среди толпы Настю. Осмотрел пристально, с ног до головы, не упуская ни малейшей детали.

– Чего это он на тебя уставился? – спросила Марьяна удивленно.

– А я откуда знаю? – пожала плечами Настасья.

Тут Леший махнул рукой. Новеньких сразу же развели по теремам, Настя с Марьяной тоже удалились. А незнакомый блондин еще долго стоял у ручья, тихонько переговариваясь со стариком.

– Хорошенький какой блондинчик этот. – Марьяна выглянула из окна. – Мужественный. Жаль, сердце молчит, да и не человек это, а то был бы повод приворожить.

– Больно надо таких привораживать, – пробубнила Настя, чуть отодвигая шторку, чтобы тоже глянуть на мужчину. – А откуда знаешь, что не человек?

– Обычные смертные к нам на поляну не ходят, с Лешим за руку не здороваются. Да и вообще… Вот, глянь! Видела?

Незнакомец окончил беседу, бросил взгляд на их окно и исчез, словно растворился в воздухе.

– Люди так не умеют, – Марьяна вздохнула. – Интересно, из чьих он? Лешачьей породы, может быть? Да нет, не похож… На водяного тоже не тянет. Луговики и банники на лицо страшнее, а домовые ростом ниже. Может, из перевертышей? Они людьми могут прикидываться, но пока истинного образа не увидим, не узнаем. А жаль.

– Жаль, – согласилась Настя скорее за компанию, чем из интереса.

До обеда оставалось всего пять минут.

* * *

После обеда Леший всех позвал в зельеварню ворожить какую-то муть. Что именно они варили, Настюша не поняла, но самоотверженно смотрела, как старик помешивает черпаком в огромном котле.

– А потом добавляем ромашку… – Леший общипал лепестки и кинул их в варево. – И поим лосей…

– Кого поим? – переспросила Настя.

– Лосей. Это отвар для новорожденных лосят. Будь внимательнее, Настасья.

– Простите.

Леший недовольно покачал головой, а Марьяна хихикнула.

– Ты чего в облаках витаешь? – Она толкнула Настю локтем. – Запоминай лучше, такое зелье всегда пригодится. Мало ли что в лесу случится, а нечисть со зверьем всегда в дружбе была.

Старик разлил варево по горшочкам, прикрыл тряпочкой, перевязал бечевкой и попросил двух кикимор поставить горшки на полочки.

– Ну… – Он наконец отошел от котла и осмотрел подопечных. – Теперь ваша очередь. Разбирайте маленькие котелки – вон в том сундуке лежат – и начинайте ворожить. У кого самое хорошее зелье выйдет, тот получит на ужин дополнительный кусок пирога.

– С брусникой? – задорно уточнили девушки.

– С брусникой, – благодушно улыбнулся Леший.

Настя тоже взяла котелок и водрузила его на треногу, под которой разгоралось золотисто-янтарное пламя. От этого огня жара не чувствовалось, но котел грелся исправно. Чудеса, да и только! Такой бы в родной мир, туристам в помощь. Глядишь, и пожаров бы поменьше было.

Вспоминая последовательность действий Лешего, Настя покрошила пучки трав, залила все водой и приготовилась ждать. Зелье кипело, но запах шел странный, вовсе не такой, какой был у старика.

– Ромашку положи, – подсказала Марьяна. – Да побольше!

– Положила, – кивнула Настасья.

– А соломы два пучка кинула?

– Два.

– Воду брала из кувшина?

– Откуда ж еще?

– Тогда не знаю.

Вот и Настя не знала. Котел вонял отвратным пойлом, которое не то что лоси, но и стервятники хлебать побрезгуют. Леший тоже принюхался…

– Это кто же магичит не то, что требуется? – хмуро спросил он и уставился на Настю. – Настасья, ты, что ль?!

– Я нечаянно! Оно само воняет. Может, ромашка несвежая? – Настюша подозрительно осмотрела плавающие на самом верху лепестки.

– Боюсь, тут не в ромашке дело.

Леший подошел ближе и заглянул в котелок.

– М-да… Дело явно не в ромашке, – повторил он задумчиво. – А ну-ка, девонька, принюхайся внимательнее. Чем исправить можно, какую травку подсыпать?

Настасья вдохнула полной грудью и задумалась. Пахло чуть кисловатым, но при этом и сладким… Хотя нет… Мясным. Да, точно! А откуда тут мясо? Не может его быть. Вдохнув еще раз, изумленно приподняла брови: к мясу неожиданно примешался запах вареной капусты и свеклы. Тяжелый и неприятный дух сам собой превратился в аромат наваристого борща. Только чуть-чуть недосоленного.

Настасья прислушалась к своим ощущениям. Оголодала, что ли? Да нет, есть не хочется. Чего же тогда борщ мерещится?

Повинуясь шестому чувству, она подошла к полочкам, взяла баночку с солью и обильно посыпала варево.

Леший внимательно наблюдал за Настюшкиными передвижениями и даже крякнул, когда зелье забурлило, окрасившись в красный свекольный цвет. Зачерпнул черпаком, попробовал… и задумчиво кивнул.

– Вот, значит, как, – пробормотал он. – Тогда все ясно.

* * *

Оставшийся день прошел спокойно. Правда, под вечер две девицы поцапались, даже, кажется, волосы друг у друга повыдергивали. В последнем Настасья не была уверена: когда прибежала на шум, Леший уже разводил соперниц по разным углам.

– Что случилось? – спросила Настя у Марьяны.

– Фенька у Вари нареченного увести хотела, зелье дурманящее готовила. Да случайно разлила на виду у всех.

– А зачем ей чужой нареченный?

– Так он из бояр и на лицо пригожий. Может, влюбилась, а может, Варьке за что-то мстит. Да ну ее, идем лучше в лес за ягодами?

– Разве можно? – засомневалась Настасья.

– А почему нельзя? – Марьяна оглянулась и быстро прошептала: – Улизнем, пока Леший спорщицами занят, он и не заметит. К ужину вернемся.

– Ну, если ты уверена…

– Уверена, уверена! Жди, сейчас кузовок захвачу, не в подоле же ягоду нести.

Марьяна убежала, а через минуту вернулась с большой плетеной корзиной и, схватив Настю за руку, потянула в сторону леса.

– Давай скорее!

Но не успели и десяти метров пробежать, как путь преградила кикимора.

– Куда собрались? – вопросила она, уперев руки в бока.

– А тебе-то что? – Марьяна сдвинула брови. – Уйди!

– Не уйду! Леший сказал никому с поляны не уходить.

– Мы с самого краешка, просто ягод набрать.

– Я, может быть, тоже ягод хочу.

– Обойдешься! И без тебя тесно.

– Ах так?! – Кикимора взмахнула руками: – Дядюшка Леший! Что же это делается? Две русалки старших не слушают, сбегают! Дядюшка Леший!

Настюша прикрыла глаза, ожидая неприятностей.

– Чего орать-то? – спросила она, кривясь от противного кикимориного голоса. – Еще не сбежали, а уже орешь.

Леший подошел быстро, оценил ситуацию, в который раз покачал головой, зачем-то поглядел на небо и… отпустил по ягоды.

– Только у самого края, – сурово приказал он. – Так, чтобы я вас видел.

– Как же так, дядюшка?! – завопила кикимора. – А я? Я тоже хочу!

– Ночью наберешь, тебе не к спеху, – старик усмехнулся, внимательно следя, как Настасья с Марьяной, радостно улыбаясь, направились к лесной кромке.

Вот нашли ягоду, потом еще и еще одну… Разбрелись в разные стороны, не столько в кузовок собирают, сколько сами едят.

Леший смотрел пристально, боясь что-либо упустить. Он первым заметил темную точку на небе, но ничего не сказал, лишь усмехнулся понимающе и приготовился ждать.

Точка увеличивалась, обрастая четырьмя лапами, мощными крыльями и клыкастой мордой. Не замечать ее было больше невозможно. Поэтому Леший поднял руку и громко крикнул:

– Э-ге-гей! Змей Горыныч прилетел! Скорее в терем, девицы!

Подопечные завизжали, подхватили юбки и стремглав понеслись к укрытию.

– Настасья, беги! – запаниковала Марьяна, бросив кузовок.

Она добежала до ближайшей постройки и плотно прикрыла за собой дверь, выглядывая на улицу через трещины в старых досках.

Настюша тоже увидела зверя. Поначалу застыла, недоверчиво рассматривая огромного ящера, а потом, пробормотав что-то похожее на «Да ну на фиг!», ринулась в лес, пытаясь затеряться между деревьев. Но не успела и двух шагов сделать, как услышала грозный рык:

– Стой, где стоишь, дуреха! Поцарапаю же!

Дракон ринулся вниз, осторожно подхватил Настасью поперек туловища и, взмахнув крыльями, вернулся в небеса, унося в крепких лапах охваченную ужасом русалку.